Письмо от бабушки

  В дальнем углу антресоли я обнаружил загадочный пакет.
  Вот коробка с блёснами, вот спининговая катушка «Невская» (если кто помнит, - самая хорошая по тем 70-м годам), туристическая палатка, набор посуды для костра, старый китайский термос, рюкзаки…
  Но что за пакет? Заглянул, - а там письма. Письма, которые писали мне в армию родители, одноклассники и однокурсники, друзья и подруги.
  Надо ли говорить, что сердце моё забилось обоими стентами, руки тряслись, когда принялся я доставать пожелтевшие листочки бумаги, исписанные родными и знакомыми почерками. Сколько ж им лет? Да без малого - шестьдесят!
   Пакет был не очень большим, - дело в том, что перед дембелем я собрал целую посылку с письмами, полученными за три армейских года и книгами, купленными в местном книжном магазине, но в неё не вошли все письма и все книги, поэтому невошедшее я уложил в чемодан.
  То ли цензор на почте оказался любителем хорошей литературы, то ли, обнаружив такое количество эпистолярного жанра, решил не читать, но задачу свою выполнить, - мало ли чего там понаписано!
 
  Посылка тогда по моему адресу не пришла… Пропала…
 
  К счастью, в чемодане оказались первая книга Валентина Распутина «Человек с этого света» и «Привычное дело» Василия Белова, да этот пакет писем. А вот одно из них:

   «Добрый день мой милый внучек Сашинька будь здоров  крепко крепко тебя мой милый целую, мы живем пока все постарому, валерик в данный момент живет в москве уже – там прописался, наверное тебе мама писала что 30 июля была свадьба жалко тебя с аликом небыло, сичас остаюсь одна дачьники 20 августа уезжают а рая с люсей были только одну неделю, а у павла отпуск будет в октябре, мама заходит каждый день немного себя чуствует поспокойней а то как заговорит отебе и плачет, папа себя пока чуствует ничево, но конечьно переживает отебе, но ничево все уладится.
Саша пиши мне ты у меня всегда в уме всегда думаю отебе вот нет сашиньки как придеш всегда попросиш бабушка а чеек есть и мне было приятно подать чаек и вот милый пишу и плачу незнай буг приведет ли увидится, но я себя чуствую ничево, пиши я рада твоей весточьки будь здоров мой милый твоя бабушка крепко целую»
 
  Ещё в это письмо бабушка вложила 1 рубль. Мне, рядовому, получающему в те годы 3 рубля 50 копеек, один рубль – много! Да и для бабушки выкроить рубль из пятнадцатирублёвой пенсии тоже не мало. Помнится, рубль дошёл…
  Милая моя бабушка, перечитываю и перечитываю письмо, и тепло слов твоих изливается на мою душу, слышу твой голос.
  Удивительное письмо, - лишённое орфографии и синтаксиса, - оно абсолютно свободно! Свободно, чтобы наиболее точно передать чувство родственной любви. Бабушка написала мне обо всех: о своих детях, о внуках, невестке (моей маме), зяте Павле…
  Она писала о своём мире, в котором жила, о сердце, вмещающем всех нас и беспокоилась, - приведёт ли Бог «увидится с внучиком Сашинькой», а написав это, она подумала, что не следует расстраивать внука-солдата, и добавила: «но я себя чуствую ничево». И ещё – это зашифрованное слово «буг». Бабушка, конечно же знала, как пишется Бог – обязательно с прописной, но в советское время, если уж и упоминать Бога, то только со строчной, поэтому бабушка и написала с маленькой буквы, но «буг». Вроде какой-то «буг» может нам помешать встретиться.
 
  На похороны бабушки меня не отпустили…