Настоящая слезинка

Перевязав раненую руку носовым платком, Надежда выглянула в окно: на улице по-прежнему никого не было; вздохнув, она опять принялась перемывать бутылки.

Неожиданно для самой себя Надежда очутилась в мире, который оказался для нее совершенно неузнаваемым: вокруг было множество незнакомых  людей и новых машин, на улице всюду царили сутолока, грязь, теснота, и вообще жить стало как-то неуютно. Вот уже месяц, как она окунулась в этот новый для нее быт: старый верный супруг, с которым она прожила почти тридцать лет, неизвестно куда пропал.

Теперь у нее уже не осталось никаких средств к существованию, даже закончились вещи, которые можно было бы обменять на что-нибудь другое. Пришлось заниматься делом, которое вовсе не соответствовало ее прежним представлениям о достойной жизни: Надежда собирала бутылки, перемывала их дома, а потом относила на пункт сдачи стеклотары. Там ей платили небольшие деньги – совсем гроши, однако без этого заработка она осталась бы совсем голодной. Вот и сейчас, перемывая бутылки, она порезалась об отбитое горлышко, и кровь тоненьким ручейком струилась из ладони.

Надежда была невнимательна, потому что ее постоянно мучил вопрос: куда мог уйти супруг, не оставив никакой записки? Обычно очень пунктуальный и предупредительный, он всегда сообщал заранее, если куда-нибудь собирался.

Впрочем, в последние дни муж часто был настолько занят постоянной партийной работой, что на домашние дела времени совсем не оставалось. Именно поэтому, постоянно пребывая в одиночестве, Надежда начала также, как и супруг, записывать рождавшиеся мысли на бумагу, а потом зачитывать их перед большой аудиторией. Содержанием последней ее публичной лекции была статья: «Основы кройки и шитья, или Нужно ли учить мальчиков бабьему делу?» Учительница по призванию, она, уже давно не преподавая в школе, продолжала интересоваться проблемами обучения и воспитания. Надежда понимала, что правильно организованная, целенаправленная дидактическая работа в семье и школе играет первостепенную роль в деле созидания человеческой личности, и потому своими сочинениями хотела направить молодых родителей на верную стезю воспитания юных отпрысков.

У нее самой детей не было: занимаясь обустройством российской и мечтая о мировой революции, супруг ее так и не выбрал время, чтобы обзавестись детьми. В суматохе будней, в постоянных переживаниях о неугомонном муже прошла вся ее жизнь, и  от этого Надежде было немного грустно.

Она не знала, куда можно отправиться на его поиски. В последнее время муж был каким-то странным: сильнее обыкновенного картавил, подолгу запирался в комнате и постоянно что-то писал. Когда он исчез, Надежда открыла закрытую на замок дверь в его комнату и увидела на столе груду чистой бумаги. Больше доверяя чувству своей женской интуиции, нежели глазам, она накалила утюг и тщательно прогладила белые листы: на бумаге сразу проступили написанные молоком мелкие буквы быстрого ленинского почерка. Видимо, работа, которую он писал, осталась незаконченной: либо не хватило времени, либо попросту закончилось молоко, которым Ильич обычно пользовался, когда писал свои сочинения. Последний из найденных листов заканчивался на полуфразе: «всё более и более широкие массы пролетариата придут к…» - дальше рукопись обрывалась.

Надежда подумала, что «всё более и более широкие массы пролетариата придут к победе пролетарской революции» - именно эти слова Ильич повторял неоднократно. Но, выглянув в окно и посмотрев на толкотню и суету окружающей жизни, она засомневалась: какая же это победа революции, когда каждый занят только своими мелкими неотложными делами, а жизнь тем временем неумолимо отсчитывает навсегда исчезающие секунды, и вечность всё больше расширяет свои пределы. Надежда поняла: что-то Ильич просчитал, что-то не так осознал в требованиях пестрой жизни современной России.

Проснувшись тем холодным осенним утром, она, как обычно, подоила козу, которую специально держала для ленинских рукописей, процедила молоко и начала расчесывать волосы, уже давно скатавшиеся в тугой колтун: гребенка, которой она обычно приводила в порядок прическу, куда-то затерялась, и голова была нечесаной вот уже несколько недель.

Причесаться пришлось потому, что в последние дни вокруг нее появилось небольшое комариное облако. Мелкие кусающиеся насекомые садились на лицо и шею, больно кусались, и Надежда отбила себе обе ладони, убивая комаров. Прислушавшись, она поняла: насекомые вылетали из ее головы. В непрочесанных волосах они завели гнездо и начали откладывать там яйца. Ежеминутно с тоненьким писком комары вылетали оттуда, сразу принимаясь кружиться вокруг головы своей новой хозяйки.

Гребенка нашлась под диваном. Приведя в порядок голову, Надежда прислушалась: в квартире стояла тишина - Ильича не было. Обычно он вставал рано, делал зарядку, завтракал, садился за письменный стол и тут же принимался за работу. Казалось, ничто не предвещало его скорого ухода: накануне вечером они с ностальгией спели «Варшавянку», вспомнили молодость и жизнь в Шушенском; теперь же Ильич куда-то исчез.

Посмотрев в окно, Надежда увидела на улице совершенно незнакомую картину: вокруг возвышались огромные квадратные дома из стекла, бетона и стали, на широкой, в несколько полос, асфальтированной дороге сигналили стоявшие в пробке машины, по обочине и между автомобилей куда-то суетливо бежали люди, сердито толкая и обгоняя друг друга. Стало грустно, когда она догадалась, что же с ней произошло: время, видимо, перенесло ее в будущее, на несколько десятилетий вперед, где царила совершенно иная, непонятная жизнь.

Ильич, вероятно, остался в прошлом.

…Уже целый месяц прошел с того странного утра, когда Надежда осталась одна и начала вести новое, полное горьких забот, существование. Квартира, в которой они жили с Ильичом, в основном сохранила свой прежний облик, вот только куда-то пропала коза да появилась одна странная неувязка: как ни старалась, Надежда никак не могла выйти из квартиры с первого раза: дверной проем неизменно уходил куда-то в сторону. Со временем ей всё же удалось приспособиться к ездившей на петлях двери: собираясь выйти, она резко толкала плечом косяк - в стене на несколько секунд появлялся визуальный пролом, и в него она быстро пролезала, стараясь не зацепиться сумкой с гремящей посудой за его неровные края.

Дело было в том, что Надежда, продолжая существовать в прошлой эпохе, не видела современного здания, построенного на месте, где когда-то стоял их дом. Дверь новой постройки и старая дверь случайно оказались почти на одном и том же месте, но новые и старые косяки всё же не совпадали, и потому приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы попасть внутрь старого жилища.

Перемыв и сдав бутылки, Надежда шла на базар купить продукты, чтобы сготовить хоть какой-то обед. Впрочем, аппетита у нее не было: сварив несколько картофелин, она съедала их, макая в соль, а потом выпивала стакан воды. Есть не хотелось: тоска по Ильичу усиливалась с каждым новым днем и отгоняла все другие посторонние мысли.

Однажды ночью Надежда проснулась оттого, что почувствовала разлившийся в воздухе резкий запах тления. Этот запах был настолько сильным и так явственно ощущался, что приобрел вид светящейся струи, которая, повиснув над полом,  медленно шевелилась в воздухе.

Надежда встала с постели, наскоро оделась и принюхалась к струе: запах становился всё сильнее.

Толкнув плечом косяк, она вышла из дома. На улице стояла кромешная тьма, вокруг не было ни души. Через несколько минут к запаху начало примешиваться неприятное чувство неизбывного, леденящего страха, который обрушился на нее огромной тяжестью. Надежда поняла, что во всем мире она осталась одна, что все ее родные и близкие давно умерли, и теперь никто не сможет протянуть ей руку помощи.

Струя вывела ее на Красную площадь, к странному зданию пирамидальной формы. У черных дверей стояли часовые, а рядом горел вечный огонь. Над массивными черными дверями грозно сияли большие буквы: ЛЕНИН. Не веря своим глазам, так и не понимая, что же произошло на самом деле, Надежда вошла в здание; постовые не обратили на нее внимания. Пройдя через парадно убранную траурную залу, она спустилась по ступенькам в другую комнату, встретившую ее холодным мраком. В центре стоял стеклянный гроб, а в нем, сложив руки на груди, лежал сам Ильич - ее безвестно ушедший муж. Он был холодный, неживой, и ничем не давал знать о том, что чувствует Надежду рядом с собой. Здесь, вблизи гроба, запах тления стал особенно резким и невыносимым.

С Надеждой стало дурно, она потеряла сознание и упала в глубокий обморок.

***

На первых страницах утренние газеты сообщали: в Мавзолее Владимира Ильича Ленина обнаружен неопознанный труп старой женщины, неизвестно как проникнувшей в усыпальницу Вождя. Женщина была одета в старомодное платье первой четверти двадцатого века.

На лице же самого Ленина обнаружена стекшая к подбородку капелька воды, неподвижно застывшая и превратившаяся в лед.

Некоторые утверждали, что это была самая настоящая слезинка.

Мертвый Ильич оплакивал осиротевшую еще при его жизни жену. Скорбь по погубленному во имя революции семейному счастью, тоска по так и не появившимся детям, отчаяние из-за ненужности и заброшенности в современной России – всё это выплеснулось в маленькую, но горькую и настоящую слезинку старого мудрого Ильича.


2011