У сфинкса - львиные лапы

У «СФИНКСА» - ЛЬВИНЫЕ ЛАПЫ.

В юные годы я ежедневно взбегал на последний этаж факультета журналистики, на котором тогда учился. От постоянной гимнастики я похудел и стал смахивать на красавчика-прибалта Айгарса. Этот маститый газетчик когда-то руководил производственной практикой, которую моя однокурсница Хельга проходила в эстонском городке Йыхви. Будущих журналистов натаскивали брать интервью и отличать репортаж от статьи. «Этика» сменяла «Эстетику», «Логика» - английский. В те дни еще не слышали о рекламе, лобби и двойных стандартах. А то бы мы и их «проходили». Я ездил то в колхоз, то в стройотряд, то на практику. Серый ватник, ящики под турнепс, «военная кафедра», лингафонный кабинет… Перед сессиями я зубрил. Изучать шедевры литературы нужно после сорока лет, когда перестают играть гормоны. Иначе многое проходит мимо. Времени не хватало катастрофически. «Жить-то когда?» - однажды взревел я. Услышав такое, однокурсники отвели меня за ближайший от журфака угол. Гламурный гриль-бар «Сфинкс» занимал бельэтаж в старинном здании с полукруглыми окнами, доходившими до фундамента. Это было местечко, где отдыхали, выпивали, продавали. Тут тусовались самые модные, самые продвинутые. «Завсегдатаи собираются ближе к вечеру!» - подсказали мне друзья.
Поначалу мне показалось странным возвращаться с учебы домой и пару часов спустя тащиться обратно. Но идти в бар сразу после лекции по партийной советской печати оказалось слишком рано. Пришлось перестраиваться. Попутно я читал книги по истории Ленинграда. Этот район стремились превратить в северную Венецию. Улицы называли просто линиями. Вторая линия прорезала Васильевский остров в конце ХУШ века. Часть проезжей части отвели под газоны. В силуэтах здешних домов явственно читался готический стиль. Одно из зданий выглядело как жилище великана. В его бельэтаже открыли цветочную лавку садовника Розенкранца. Там петербуржцев радовали знаменитые на всю Европу голландские тюльпаны. Позже дом подрос еще на три этажа. Близлежащую набережную застраивали особняками. А в середине ХУШ века Указом Сената в России учредили Императорскую Академию Художеств. Чтобы построить это царственное здание, снесли сразу несколько частных имений.
Какой бы необъятной Академия не выглядела, ей неизбежно понадобились дополнительные площади. На первой линии построили флигель, в котором квартировала профессура, а цветочник Розенкранц уступил свой бельэтаж скульптурной мастерской. После революции всем стало не до скульптуры. Большевикам захотелось нового искусства. Покончив с Терпсихорами, тут высекли пару бюстов Ленина и прикрыли мастерскую за ненадобностью. В освободившемся зале домоуправ стал хранить мешки и метлы. Прошли десятилетия. В семидесятые годы ресторанов быстрого питания в России не было. В моду вошли гриль-бары. Оказалось, что, торгуя обыкновенной жареной курицей, можно получать неплохую прибыль. Одну из первых таких точек развернули в телецентре «Останкино». Там варили неплохой кофе и подавали его с крошечными пирожными. А в бывшую мастерскую скульптора въехал «Сфинкс».
Я залез в словарь. Сфинкс оказался мифическим чудовищем с телом льва, головой человека, лапами и телом льва, крыльями орла и хвостом быка! Стыдно признаться, но родоначальников названия я обнаружил несколько позже, чем сам кабачок. Многотонные фигуры, привезенные из египетских Фив, я увидел в фильме про приключения итальянцев. В честь каменных изваяний, украсивших спуск к Неве перед вышеупомянутой Академией Художеств, и назвали гриль-бар. Через много лет я приехал в Каир и обнаружил там главный Сфинкс всего человечества. Меня потрясло изъеденное ветрами лицо этого человекольва. Время оставило на изваянии отпечаток. Прошедшие тысячелетия можно было потрогать. Сфинкс смотрел на восток. Ни про какой гриль я и не вспомнил!
  Сфинкс… Столетием раньше за невозмутимое выражение лица так прозвали кинозвезду Грету Гарбо. Не думаю, что хозяева гриля о ней слыхали. Под окнами ресторанчика парковались иномарки. «Деловые люди» приезжали в «Сфинкс» после ударного бизнеса. Их «рабочие места» сосредоточились в гостинице «Интурист». Она смотрела окнами в открытое море на противоположной оконечности острова. За большой водой раскинулась хмурая Скандинавия. Оттуда к нам на уик-энд наведывались щедрые интуристы. На родине их изнуряли сухим законом. В нашей стране излишества разрешались. Воскресный Невский был забит подвыпившими парочками: русские девицы прохаживались под руку с иноземцами. «Кто тут хотел узнать, что делают в публичном доме?»
Иностранцы с удивлением разглядывали красоты города, возведенного их предшественниками: Кваренги, Растрелли, Росси… Оказывается, сюда можно приезжать не только пить-гулять! Сами гости пили самое крепкое, спали с самыми красивыми, спускали на это все сбережения и под конец отдыха «толкали» фарцовщикам вещи со своего плеча. Те и привозили экзотическую одежду в "Сфинкс". Из-под полы тут можно было купить любые заморские шмотки. Заметив на старшекурснице сапожки-«луноходы», я с 99-ти процентной уверенностью мог утверждать: вчера она тусовалась в «Сфинксе»! По вечерам на репетицию западной жизни сюда сползались постоянные посетители. Они назначали в уютном зале тайные сходки и предавались эротическим утехам. Сходство «Сфинкса» с домом свиданий подчеркивал интерьер возбуждающе вишневого цвета. Все тонуло в мягком полумраке. «Темнота - друг молодежи!»
Проститутки и фарцовщики отсыпались далеко за полдень. Потом завсегдатаи гриль-бара отправлялись тренироваться. Выглядели они очень круто! Чаще прочих мы натыкались на парня по кличке «Обезьяна». Вот бы мне стать таким плечистым красавцем, как он! Обезьяна, казалось, гордился тем, что представлялось мне срамом. То ли делец, то ли порноактер! Сегодня Обезьяна назывался бы эскортником. Он оправдывал свою кличку и действительно напоминал атлетичного шимпанзе, который привык перелетать с лианы на лиану. Обезьяна свободно говорил на финском. Этот ловкач фиктивно женился на иностранке, принял двойное гражданство и обзавелся квартиркой в спальном районе Турку! Но жить среди заторможенных чухонцев ему показалось скучным.
А еще в «Сфинксе» тусовались самые красивые девчонки города! Стрижка «Каскад». Сапоги фасона «казачок». Сумочка на длинном ремешке, переброшенном через плечо. Серьга в одном ухе. Асимметрия во всем - хит того сезона. Какие же все эти красавицы ловкие и веселые! Самая красивая перчинка «Сфинкса» (высокая грудь, волнующая походка, прическа - «воронье гнездо» а ля Софи Лорен) работала секретарем моего деканата. Секс-бомба составляла расписание занятий будущих журналистов и вывешивала его в стеклянной витрине. Не в баре, на факультете! Заглядывали в «Сфинкс» и заблудившиеся иностранцы. Я тщетно припоминал полувыученный английский. Кстати, многие «романтики с большой дороги» числились учащимися, как и мы. Посетители «Сфинкса» были совсем молоды, всего двум здешним «старикам» стукнуло по двадцать восемь лет. Молодость скоротечна, а диплом пригодится всегда!
Пока я слушал лекции, в «Европе» и «Астории» кипела «работа». После «сафари» охотникам за всем западным хотелось покоя. Не особо удаленный от центра «Сфинкс» подходил для этого идеально. Сюда, в самое начало путаного древнего острова, гости доезжали с суетного Невского проспекта. Валютный ресторан «Садко», экзотический «Кавказский» и злачный «Баку» были переполнены сотрудниками спецслужб. В «Сфинксе» можно было отсидеться и перевести дыхание. Я приходил сюда просто отдыхать. Войдя в зал бара, прятал под стул фирменный пакет. Он назывался «You&Me» и пестрел изображениями загорелых тел, белоснежных яхт и роскошных машин. Мои идеалы. Пакет трещал от библиотечных книг. Мои будни. Абонемент работал допоздна, и я забегал на журфак за новой порцией знаний. Не ехать же в такую даль порожняком?
Недавно прошел ХХУ1 съезд КПСС. Я штудировал доклад Брежнева прямо в «Сфинксе». От речи вождя меня могла оторвать только вкусная еда.
Каждый раз я заказывал официанту одно и то же блюдо. Хорошо прожаренная птичья нога занимала всю тарелку. Курица-гриль. Пребывание здесь было похоже на игру. Временами кого-то из обитателей гриль-бара ловили. Бедняга надолго исчезал из виду. Но близость опасности только возбуждала. Так же надолго пропадали девицы, которые выскакивали замуж за иностранных Принцев. Освободившиеся места занимали свежие лица. Пять лет продержался тут только я. И то благодаря близости университета. Существовало в те годы еще одно злачное место. Плавучая распивочная «Парус». Она дрейфовала возле стадиона имени Ленина и пользовалась невероятной популярностью. От охотников пропустить рюмку-другую не было отбоя круглые сутки. Сюда приходили, чтобы выпить. Тут можно было встретить старого друга, которого ты давно потерял из виду. Выйти на палубу, закурить «Беломор» и поговорить по душам…
«Сфинкс» гордился первым советским видеомагнитофоном «ВМ-12»! В нем крутилась кассета формата VHS с западными клипами! Я выучил наизусть даже порядок песен! Юную Мадонну сменяла грудастая Сабрина, а ее незатейливые песенки - ритмичные хиты Майкла Джексона. А знаменитые «Stars on 45»! А волшебный французский «Space»! Яркое время, яркие песни! Но не западная музыка, модные шмотки и вкусная курица манили меня сюда. Я заметил, что в «Сфинкс» иногда заглядывает Хельга. Моя однокурсница жила на другом конце города и не успевала бы съездить домой и вернуться обратно. Вместо этого перед репетицией западной жизни Хельга с одной из подруг ходила в кино. В «Сфинксе» они появлялись на авось: вдруг сегодня им обломится что-то модное? Или доведется потрещать с заезжим носителем языка? Хельга называла бар «гадником», что, видимо, было сокращением от слова «гадюшник».
В отличие от меня Хельга в совершенстве владела английским. Я каждый раз надеялся встретить ее в неформальной обстановке. Увидев меня, девица округляла глаза: «Что, и ты здесь?» Представляю, как я ей осточертел. Но я ничего не мог с собой поделать! Стоило раздаться мелодии «Sunshine Reggae», я набирался смелости и вытаскивал Хельгу на середину площадки: а вдруг меня кто-нибудь опередит? Можно считать, что втайне от нее у меня имелась наша песня. Клубы сизого дыма с привкусом ментола обволакивали чахлую пальму в углу и подвыпивших посетителей. В центре композиции журчал фонтан. В высоту он не превышал полуметра. Впервые придя в этот гриль-бар, я от смущения чуть не попал ногой в булькающую воду.   
Как же «Сфинкс» делал выручку? Учитывая денежные «специальности» завсегдатаев, все они были очень щедрыми. После удачной сделки самый рисковый валютчик угощал всех шампанским. Гости и сами по большей части заказывали алкоголь - дорогой, импортный. Французские коньяки, гавайский ром и английский джин. Ничего «левого» никто еще не гнал. Столичная водка, клюквенный морс - и никакой тебе «Кока-колы»! Я поддерживал свои силы растворимым кофе «Nescafe». Гости расходились рано. Одним - на ночную работу, другим - с утра на лекции. Но меня заботило не это. «Косить» под иностранца получалось. А вот вести себя по-западному нас никто не учил. Разве что излишняя эмоциональность здесь не приветствовалась. Сфинкс есть сфинкс!
Это был уголок сладкой жизни, о которой я так мечтал, и нынче от пуза наелся большой ложкой! Позже я так и не стал завсегдатаем ни одного клуба. Хотя прилично зарабатывал. А вот в сорокарублевую стипендию начала восьмидесятых запросто помещалось несколько вечеров в «Сфинксе». Имея в кармане «трешку», я чувствовал себя совершенно спокойно. Здесь каждый платил за себя сам. И студент, и проститутка, и фарцовщик. Наверное, я недостаточно ценил все отечественное. Иное дело - достать заграничную диковину. В этом я находил особый шик! Становится даже как-то неловко за себя, прежнего.
В те дни прогремел скандальный роман «Проститутка». Один раз я пришел отдыхать и не увидел знакомых лиц.«А где все?» - спросил я у гардеробщика. «Читают! Роман-то о НИХ!» - услышал я в ответ, и не удержался: «Да разве же у НИХ бывают выходные? На кого же они бросили бедных интуристов?» В ответ швейцар нахмурился: «Завтра приходи. Ближе к вечеру. Будут тебе и Лена-Великан, и Обезьяна, и обе Иришки. Появится даже сама Мариночка!» Речь шла о постоянных посетителях «Сфинкса». Вскоре по роману уже снимали нашумевший фильм. Кстати, для этих съемок многие завсегдатаи нашего гриль-бара одолжили свои личные шмотки. Иначе кино не получилось бы таким реалистичным! Почти документальным! Героиня трагедии покидала родину и замирала в финальном стоп-кадре, стремясь вернуться обратно и увидеть свою маму. Похожих персонажей я знал не понаслышке. Многие знакомые тоже бежали за границу. Мое поколение слепо летело навстречу судьбе. Прежней жизни нам оставался от силы год-два. Но что я мог об этом знать?
Один раз Хельга сама подсела за мой столик: «Привет! Хорошо, что ты пришел! Танцевать охота!» Я поперхнулся, но меня ожидал еще один сюрприз. Не успели мы разговориться, как внутрь бара прилетел визг тормозов. В первых заморозках на неустоявшемся льду пробуксовала чья-то летняя резина. Оглушительно хлопнула дверца подкативших к грилю «Жигулей» девятой модели. На таких роскошных тачках рассекали пространство телезвезды класса прославленной Тамары Максимовой. С водительского кресла поднялась моя одноклассница. Я заприметил ее через зеркальную витрину. Да это же Некрасова! По старой школьной привычке все мы называли друг друга по фамилии. Позабыть одного из величайших классиков русской литературы я еще не успел! Да, но как же звали эту бывшую отличницу? Тут она застала меня врасплох. А ведь не так давно я точно знал ее имя! Определенно знал!

***

Стуча высоченными каблуками белоснежных сапог с отворотами, Некрасова вошла в «Сфинкс». За девицей, как шлейф за принцессой, тянулся густой аромат «Dior». Белые сапоги как у мушкетера по советским меркам тянули рублей на четыреста! Ого! Чем бы одноклассница ни зарабатывала, ее бизнес приносит неплохую прибыль! Некрасова, что называлось, «поднялась»! Я слышал, что она «зависает» в «Висле» - злачном пивняке рядом с «тряпкой», где учится… «Что ей понадобилось в «Сфинксе»? Неужто фарцует?» - удивился я. Заметив меня, старая знакомая ни капли не смутилась. Взгляд Некрасовой упал на меня, она согнулась пополам и зашлась в приступе молодецкого гогота. Я опустил глаза: может, у меня расстегнута ширинка? Да нет, вроде все в порядке. Когда же Некрасова обзавелась замашками заправской гопницы? Я припомнил, что она и в школьные годы не отличалась версальскими манерами, и улыбнулся в ответ.
К красотке устремился красавец Обезьяна, привлеченный громким смехом девицы и бумажным шелестом ее модной куртки. Он явно принял Некрасову за дорогую проститутку - но она, конечно, ею не была. Сексапильный Обезьяна не имел у Некрасовой никакого успеха. Подошел, отошел. Отшила, работает. Эта яркая роза с замашками бандерши была известна своим равнодушием к интимным утехам.«Как вы мне все надоели!» - сказал парню скучающий взгляд моей бывшей одноклассницы. Вот шмотки - другое дело! Достать, удивить, пофорсить, перепродать - да еще и заработать на этом! Целое искусство! К тому же, риск! Еще недавно город зачищали от нежелательных элементов! Конечно, «Олимпиада-80» уже отшумела и олимпийский Мишка улетел в неизвестном направлении, но все же… Некрасова вопросительно взглянула на бармена. Тот разрешающе кивнул в сторону дамской комнаты.
Некрасова скрылась в импровизированной примерочной. По залу прошелестело: «Шведские платья! 340 рэ!» Ну, точно - фарцует! Некрасова как Колумб осваивала новые территории. Незнакомый бандит внес сумки с товаром. Примерить новинку захотели несколько аборигенш. В очередь встала и Хельга. Переодевшись, длинноногая лань выглянула, чтобы мне показаться. Я такого еще не видал. Короткое и широкое платье из серой шерсти полностью открывало ее ноги, а ими Хельга могла похвастаться. Платье украшали алые вставки и черные надписи. Странным образом это сгладило угловатую фигуру подруги и пошло ей до чрезвычайности. Хельга даже ненадолго перестала сутулиться - этой привычкой она обзавелась на школьных уроках физкультуры, где все десять лет возглавляла шеренгу одноклассников. Я показал ей большой палец. «Всего пять штук в Питере! Беру!» - сообщила Хельга, вернувшись от Некрасовой, и принялась отсчитывать купюры. Меня удивило, что она носит с собой столько денег. «Заняла!» - успокоила будущая журналистка. Хельга казалась «девушкой из хорошей семьи», но кто знал, какие страсти бушевали в ее груди?
Мы с Некрасовой не виделись со школьных времен. В выпускном классе из-за яркой этнической внешности к ней приклеилось благоухающее восточными пряностями прозвище «Фатьма». Девица была русской, но с явным отблеском знойной экзотики! В школе мы с ней не общались никогда. Ну, разве что пару раз на переменке эта зубрила огрела меня ранцем по башке. Чтоб не лез! Сидя на уроках, прилежная тихоня Некрасова ничем не выделялась среди подруг. Она даже не казалась мне симпатичной. Уже после получения аттестата наш класс, не в силах распрощаться насовсем, продолжал встречаться по квартирам: танцевать, выпивать, тискаться… Некрасова на таких посиделках не появлялась. На втором курсе я повадился в студенческий диско-клуб «Эврика». В мужском туалете интересующиеся пробовали портвейн и листали порножурнал. Вместе с другими толстяками я скромно топтался в уголке танцпола. Временами мне казалось, что в центре скачущей толпы я вижу разодетую Некрасову. Но пробиться к ней сквозь строй разгоряченных извивающихся жеребцов я не пробовал. Я от всего сердца завидовал супергерою, который оседлает эту кобылку!
Уже тогда я был поражен переменами, происшедшими во внешности Некрасовой. Пользуясь языком летчиков, прежняя Некрасова «шла на бреющем». Но волшебное преображение вознесло ее на эшелон в одиннадцать тысяч метров. В своем новом обличье одноклассница могла претендовать на место американской поп-королевы 1984 года, секс-бомбы Лауры Брэниган. Если кто помнит ее хит «СЕлф-КонтрОл». Так вот, теперь эти девицы казались близнецами. Одно «но». Замены не случилось бы никогда, даже, преодолей Некрасова все преграды. Она была слишком ленива, а певица трудилась на износ. Но настоящая гроза грянула, когда Некрасовой стукнуло восемнадцать. В честь совершеннолетия мать позволила ей сделать стрижку. Смоляная коса уступила место рыжему каре. Такой эффект получается у южанок, задумавших стать блондинками. И понеслось! Изношенные сандалики показались девчонке детскими. Встав на мамины шпильки, вчерашняя школьница подошла к зеркалу. Оттуда на нее взглянула незнакомая красавица. Некрасова влюбилась моментально. Она  принялась всячески выпендриваться! Девица обзавелась челкой, начала краситься, курить. Даже кросс она сдавала с дымящейся в зубах сигаретой! В корне преобразившуюся Некрасову мать принялась одевать сообразно мечтам своей юности: c потугами на роскошь! Сама эта женщина росла в крайне стесненных обстоятельствах. И только мужнины финансы наконец позволили ей жить на широкую ногу. Однако замужним дамам приличествовала скромность, и Некрасова старшая вовсю оттягивалась на дочери. На лице моей одноклассницы было написано, что она скоро выпорхнет замуж. За такой синей птицей, не раздумывая, отправится любой! Ума не приложу, как Некрасова умудрилась остаться одна. Даже детей, рассказывают, не завела. Впрочем, кто бы говорил!
Бизнес превыше всего. Распродав шмотки, Некрасова присела за наш столик. Она запоздало удивилась: «Так ты здесь теперь кайфуешь?» Слова «кайф» я еще не знал, но вроде это не был мат. Я не боялся знакомства двух моих подруг. Пощекочу им нервы! Я представил девиц друг другу. Своего имени одноклассница так и не напомнила: «Не смущает ли меня погонялово «Некрасова»? Да я привыкла еще со школы!» Девочки решили выпить за знакомство. И тут они продемонстрировали разницу вкусов. Хельга предпочла бокал дорогущего шампанского «Cristal»,  Некрасова - стакан португальского портвейна. Я заливал в себя и то, и другое. Чем я хуже сфинкса? Во мне тоже намешали всякой всячины! «Странный коктейль!» - удивился мой желудок. Внутри моей головы принялся нарезать круги огромный вертолет. А я рассматривал знакомый образ уже вблизи. На однокласснице было пышное платье из вельвета василькового цвета. Она все и всегда шила себе сама! Только Некрасова с ее безукоризненным вкусом могла выбрать такой глубокий оттенок предгрозового неба и носить его со столь независимым видом, что прохожие оборачивались ей вслед.
Ворот и манжеты ее платья были отделаны кружевом «Ришелье». Накрахмаленная вышивка как нельзя лучше оттеняла ее персиковую кожу. Кружево отлично смотрелось на вельвете, дополняя образ Некрасовой зимней свежестью. А утонченный шик облику моей бывшей соученицы придавала незаметная черная косынка. Востроглазая школьница оформилась в красотку. К лукавым глазкам одноклассница пририсовала стрелки. Ресницы Некрасовой пушились от туши «Lancome», щеки лоснились от пудры «Estee Lauder». Через пару лет ветер времени сдует нежный пух с кожицы ароматного персика. Знойный шарм Некрасовой улетучится. Но пока - как же эта девица прелестна!
  Обыкновенную кепку эта девчонка надевала так, словно та была хитом последней коллекции John Galliano. Она и учиться-то поступила на модельера! На ее шее я заметил золотую ладанку, на пальчике - золотое кольцо фасона «шахиня». Подарки отца на выпускной. Меркантильная Некрасова искренне любила этого лысоватого ученого с мизерной зарплатой. Пусть заседает на своей кафедре! Денег она раздобудет сама! Небрежно бросив на стол сумочку, Некрасова отлучилась к бару. Незакрытый белый клатч ломился от мятых пятидесятирублевок и сотенных купюр. Заметив мое любопытство, Хельга принялась нахваливать его хозяйку. С женским коварством я до тех пор не сталкивался.
Некрасова скоро вернулась к столу. Заметив наши недоуменные взгляды, спекулянтка с громким щелчком захлопнула сумку. «Это - сдача от продажи платьев!» - пояснила девчонка. В знак расположения она преподнесла Хельге бутылку французского шампанского. Мне досталась картонная подставка для стакана с надписью «Sphinx». Разговор продолжился банальным обсуждением шмоток. И тут я оценил, как сильно эти девицы отличаются одна от другой! Когда Некрасова молчала, она могла показаться почти утонченной. Но Бог мой, что она несла! Красавица похвасталась, что в кругу фарцовщиков ее причисляют к самым «крутым лялькам» и «четким телкам». Ну и жаргон! От Некрасовой я узнал неологизм «сАбо». Из хельгиных уст прошелестело волшебное имя «Маркес». Вскоре Хельга потеряла к беседе всякий интерес: мы с Некрасовой стали перебирать учителей, соучеников и события школьных времен.
В баре зажегся модный ультрафиолетовый свет, все белые детали засветились в темноте. У Некрасовой засияли сапоги, у Хельги – белки глаз и зубы. «Ну, вот все и стало очевидным!» - ухмыльнулся я. Через полчаса под надуманным предлогом Хельга удалилась по своим делам и оставила нас наедине. Я заметил на салфетке ее ровный почерк: «Желаю вам с Некрасовой счастья. Она к тому же еще и богатая!» Некрасова в свою очередь тоже одобрила Хельгу: «А у тебя - губа не дура!» Прямо из «Сфинкса» мы поехали к однокласснице домой.

*****

Семья Некрасовых жила в «хрущевке». Приглашением в Купчино девица удостаивала лишь избранных. Меня сочла за своего. Пусть прочие воображают себе, что угодно. Только не заурядную «двушку». Родители позволяли дочери все, и Некрасова «не видела берегов». У ее подъезда швартовались крутые тачки с товаром. Мать семейства целыми днями плела макраме, отец курил у телика, младшая сестренка корпела над домашним заданием. Торговым подвигам никто не препятствовал. Самая мелкая из Некрасовых тоже обещала вырасти красавицей. Едва ли не большей, чем ее старшая. К тому же, эта девочка родилась блондинкой - а их принято считать легкомысленными. Малышку держали в строгости. У старшей из сестер в голове дул ветер. В ее комнате вовсю грохотала «ABBA», но Некрасовы-старшие не перечили: дочка-то выросла! Пора бы ей жить отдельно! Мы заявились в ее дом под вечер, но поздно еще не было. Поднявшись на шестой этаж, мы с родителями Некрасовой столкнулись в дверях и услышали: «А мы на дачу едем! С утра проснемся - и уже на природе!»
Я помню, как уставилась на меня младшая из Некрасовых. Семилетняя Вика, видимо, наслушалась чувственных песен, что раздавались из комнаты ее старшей сестры. Про «Лолиту» Набокова я еще не слышал. Малолетнюю Некрасову везли подышать воздухом. И тут ее сестра решила пошутить. Она выпалила: «Мама-папа! Мы женимся! Мишка мне предложение сделал!» Мой язык прилип к небу, бедные родители потеряли дар речи, а сестренка уцепилась за косяк, разъехалась в шпагате и растопырилась в дверях. Вознамерившись во что бы то ни стало остаться дома, эта мелюзга оглушительно завизжала. Некрасовы-старшие застыли в проеме. Они растерялись и не знали, что делать. Старшая сестра дала Вике пендаля, и той пришлось подчиниться родителям. «Да пошутила я! Вот вредная соплячка!» - резюмировала моя одноклассница, и захлопнула за своими родными дверь. Щелкнул замок. Мы остались наедине.
Я ступил в вожделенную «девичью». Шмотки тут играли главенствующую роль. В платяном шкафу не закрывались дверцы: на полках громоздились кипы вещей от «Lee Cooper», «Smithys» и «Pyramide». Несмотря на это, накануне важных встреч Некрасова все чаще жаловалась: «Мне не в чем идти!». При этом она стояла у забитого шмотками шкафа. В школьном фартуке и доисторических сандаликах Некрасова не производила на меня никакого впечатления. Интересно: сегодня, когда в магазине можно купить практически все, сохранила бы эта девица свою притягательность? Мы немного подергались под хиты «Boney M» и «Arabesque». Русская музыка не была в чести. Но пластинку с одним советским шлягером мы слушали бесконечно. До появления «Ищу тебя» такой песни у нас еще не было! В ней слышался и страстный секс, и неизбежная разлука! Квинтэссенция чувственности! Ксения Георгиади пела так же фирменно, как кумир нашей юности, звезда британских дискотек Ди Ди Джексон! Эта певица сразу влилась в ряды признанных поп-королев. Хит «Ищу тебя» был достоин голосов Донны Саммер, Глории Гейнор, Лиз Митчелл или, скажем, Дайаны Росс. А то и самой Лайзы Минелли!!! Свет погас. Иголка звукоснимателя коснулась затертого винила.
Соседи Некрасовой застучали по батарее чем-то металлическим, давая понять, что их беспокоит громкая музыка. Но моя подруга не реагировала. Дружбу еще не было принято скреплять физическим контактом. А мы рискнули. Маленькую родинку над губами девчонки я целовал часами! Это был мой первый опыт влюбляться в изображение. Я предложил Некрасовой пожениться! Пользуясь ее терминологией, рискнул утверждать, что из нас «получится хорошая упряжка». Некрасова вяло отказалась. Я не был «крутым мужиком». От физического контакта эта девица не получала никакого удовольствия. И уж тем более она не собиралась дарить наслаждение мне. Вот еще! В разгар этой единственной в своем роде ночи она накинула халат и вышла на балкон. Девица смачно закурила и разухабисто объявила на всю Ивановскую, что я «четкую телку снял»! «Телка»! Да в конце концов, как ее зовут? Что за беспредел? Эта девица явно обитала в параллельной реальности. Я попросил одноклассницу пожалеть соседей. Мы с ней тут же вдрызг разругались.
Мой отец трудился, не выходя из дома. У меня вот-вот должна была начаться своя взрослая жизнь. «Хрущевка» показалась тесной, и моя семья переехала на север. Мы с Некрасовой больше не жили по соседству, как в школьном прошлом. Я отправился на другой конец города. Я еще не возвращался восвояси среди ночи. На метро я опоздал. Автобусы не ходили. Такси мне не подвернулось. Пришлось добираться пешком. Равнодушный свет падал на спящий город. Обычные прохожие давно спали. Редкие встречные казались злоумышленниками. В глубине мрачных кустов так и мерещился подвох! Мобильников еще не появилось, и я не мог никому позвонить. Я громко застучал каблуками и что-то запел. От этих звуков мне стало спокойно. Я подошел к разведенному мосту.
Подожду! Облокотившись на гранитный парапет, я закурил и погрузился в раздумья. Деловитая интеллигентная Хельга и яркая темпераментная Некрасова. Блондинка и брюнетка. Полные противоположности, обе они воздействовали на меня одинаково сильно. Это были самые харизматичные женские особи, встреченные мной в юности. Я и сегодня горжусь: таких интересных девчонок еще не видел свет! Обеим как нельзя лучше подходила мода тех лет! Не наша, доморощенная, а настоящая, заграничная! Ни одна из этих девчонок не стала моей судьбой. Ну и ладно! Кого бы я выбрал? Чем бы занимался, если бы одна из девиц согласилась за меня выйти? Где бы я оказался сейчас? От грустных мыслей меня отвлек ночной дождь. Холодные капли застучали по моим плечам, мост свели и я снова пустился в путь.
Я с тоской подумал об умной интеллигентной Хельге. Мы отучились вместе несколько лет. Мы менялись «шпорами». Мы ездили в Эстонию, чтобы купить ей пишущую машинку. Мы практиковались на киевском телевидении. Но согласится ли Хельга когда-нибудь стать моей? Ей удалось то, что недавно казалось невозможным. Девица заняла место и Некрасовой, и прочих властительниц моих мозгов. Следующим вечером в знак примирения мы с Хельгой до упаду наплясались на светящемся полу диско-бара «Кубик Рубика». С Некрасовой никакого «мы» и быть не могло. Наши отношения не грозили закончиться ничем серьезным. Она тусовалась, бесконечно меняла кавалеров, пропадала из виду, вновь появлялась на горизонте, а однажды исчезла насовсем. На связь Некрасова больше не выходила.
Я узнал правду позже. Моя одноклассница погорела при правлении Андропова, когда студентов-прогульщиков начали отлавливать в кинотеатрах. Красавица «влетела» в мутную ситуацию. После кражи шмоток у нетрезвого интуриста девицу отчислили из института без права восстановления. Сама она чужого не брала. Но здорово порезалась об острие той бритвы, по которому ходили ее «друганы». Некрасову использовали как приманку. Ее карьера продолжилась за прилавком кооперативного ларька, купленного ей заботливым отцом. Надо было ухитриться растратить лучшую свою пору на всякую ерунду! Эта девчонка могла очень далеко пойти! На память о ней у меня остались шмотки, которые в советских магазинах не продавались: бархатный пусер, гагачий пуховик, зимние кроссовки. «Подруги я лишился - зато упакован, как человек…» Почему же я не спас Некрасову? О, я в те дни сам увяз по уши. В школе, которую я заканчивал, затеяли ремонт подвала. Выпускникам предложили: «Забирайте все, что захочется!» Мой выбор пал на гипсовый бюст Ленина. А что? Прикольно! Украшу головой вождя свой балкон! Кстати, его могли изваять в той самой мастерской, где позже квартировал «Сфинкс»! Но потом я обратил внимание, что допотопный стол для заседаний, на котором стоит бюст, укутывает бархатная скатерть. Ее я и принес домой. Из скатерти мне сшили шикарные джинсы. Поносив их, я решил поменять бархатные джинсы на остромодные штаны-бананы. И тут произошла неприятная история. Гайки закручивали все туже. На дому у знакомого фарцовщика, обещавшего мне совершить обмен,  меня ожидала засада. Меня приняли за такого же дельца. Я услышал, что «в таких студентах страна не нуждается!» Где уж тут было бороться за подружку! Да и чем я мог ей помочь? Я сам еле удержался в рядах учащихся! Пришлось просить помощи у знакомых кэгэбэшников. Мы с Некрасовой разошлись - теперь уже окончательно! Да мы и не были нужны друг другу. Эта яркая птица только отвлекла меня от главного. Осталось одно недоумение: что это было?
Восьмидесятые годы перевалили за половину. Новые ритмы, новые танцы… Вокруг вовсю крутили нижний брейк. Я даже и не пытался его освоить. Мы с Хельгой встречались то в кафе «Шайба» при гостинице «Советская», то в рюмочной над магазином оптики, которую подруга прозвала «Очки», то в центре ленинградских пересечений - на всем известных «Витражах» внутри Гостиного двора. Иногда - в гриль-баре «Север», который принимал гостей на месте ресторана «Нева» из моего детства. Но какое бы заведение ни входило в моду, «Сфинкс» оставался самым злачным. Тот памятный вечер не прошел даром. Я усвоил урок и больше никогда не смешивал портвейн и шампанское!
Никто из нас в «Сфинкс» не вернулся. Ни назавтра, ни когда-либо еще! Отдыхать нам стало некогда. Так силен оказался священный ужас перед неминуемо приближающейся защитой диплома. После получения заветной корочки минуло много лет, но до я сих пор регулярно просыпаюсь в холодном поту. В истерике бегу под душ. Стоя под ледяной струей, я вспоминаю, что все закончилось давно и успешно. Падаю на подушку и снова засыпаю. При внешней расхлябанности я всегда относился к учебе крайне ответственно. Оставив в прошлом треволнения преддипломного периода, я перестал считать Васильевский остров своим. Зачем ездить в этот район ? Бакалавриат, магистратура? О чем вы говорите? Специализация происходила на рабочем месте. Время «Сфинкса» прошло…Учеба на журфаке продлилась пять лет, но за это время страна провела Олимпиаду, похоронила Брежнева и вплотную приблизилась к горбачевской перестройке. Мне казалось, что переходный период я пересидел в «Сфинксе». Но перемены в стране только начинались!
Позже я привык коротать досуг в шашлычной «Пиросмани» напротив собственного дома. Журналисты, манекенщицы, райкомовцы в моем окружении сменяли друг друга. Так бездумно я не жил никогда. Такое бывает только в двадцать два года. Однажды мне позвонила Хельга: «Ты сегодня идешь в свой «Пиросмани»? Я подъеду!» Я ответил утвердительно и призадумался: зачем это? Шмоток в шашлычной не предлагали, а выпить шампанского она может где угодно. Но Хельге нужен был именно я. Между харчо и сациви она предложила мне пожениться. Конечно, я мечтал об этом. А тут оказался не готов!
Еще бы: мечту, за которую я готовился бороться, мне преподнесли на блюдечке! Я остолбенел. Прежде я не слышал, чтобы с такой инициативой выступали девушки. Поняв, что в наших отношениях роль ведомого отводится мне, я стал кокетничать и тянуть время. Подруга повторяла, что она уже готова принадлежать одному человеку. Мне. Наверное, девчонки и вправду созревают раньше, чем парни. «К тому же нам выдадут талоны на дефицитные продукты!» Какие продукты? Какое «замуж»? Я был не в состоянии отвечать за себя, а тут появится жена. Нет, увольте, я еще не созрел для столь важных вещей. Мне казалось, впереди меня ждут новые романы, едва ли не более яркие. Налицо было несоответствие наших с Хельгой жизненных циклов! Я ошибочно решил считать девицу запасным аэродромом. Но она ждать не собиралась. Почему Хельга выбрала тогда меня - навсегда осталось тайной. Вероятно, мне стоило зажмуриться и прыгнуть. Но такое понимаешь только спустя годы.
Через много лет случай забросил меня в места, где прошла моя юность. Я не смог равнодушно пройти мимо родных стен. Мне стало немного обидно, что за сводчатыми окнами «Сфинкса» поселился банальный гастроном! Наверное, бывшие роскошные девицы бегают сюда за кефиром «Danon» для своих внуков! Однако, войдя внутрь, я не встретил прежних красавиц. Вместо них я наткнулся на старого знакомого Обезьяну - сгорбленного и с палочкой. Он выглядел вполне узнаваемо, только оброс седой щетиной и был одет в какие-то обноски. В руке Обезьяна держал авоську с пачкой творога «Пискаревский» и бутылкой молока. Что же, он так и не уехал в свой Турку? Или его выдворили обратно? Расспрашивать я не стал, а желание походить на него у меня враз пропало. Попутно я заглянул в альма-матер и поинтересовался: там-то гастроном не устроили? По счастью, журфак занимал все то же здание. Войдя в деканат, я узнал, что наша местная Софи Лорен осчастливила одного итальянца, позаимствовала у него звучную фамилию Бернардини и отчалила в Рим. Через год она вернулась в Россию и принялась писать неплохие стихи. Что ж, каждому - свое.


Иллюстрация - пастель Мих.Грушевского