Милая старая леди

Милая старая леди
Gordon Randall Phillip David Garrett (December 16, 1927 – December 31, 1987) was an
I
В 1914 году это были вражеские инопланетяне.
В 1939 году это был Wobblies. В 1957 году это были попутчики.А в 1971 году…

«Они могли быть где угодно», — сказал Эндрю Дж. Беррис с выражением, граничащим с раздраженным ужасом. «Они могут быть повсюду вокруг нас.
Одному Богу известно».

Он отодвинул стул от стола и встал — коренастый человечек
с ярко-голубыми глазами и большими руками. Он подошел к окну и посмотрел
на Вашингтон, а затем вернулся к столу. В офисе постоянно
ходили слухи, что он стал главой ФБР только потому, что
в его имени случайно оказалась буква _J_, но в его случае _J_
стоял за Иеремию. И в этот момент его тон выражал всю
безнадежность причитаний этого ветхозаветного пророка.

«Мы беспомощны», — сказал он, глядя на молодого человека с каштановыми
волосами, сидевшего напротив. «Вот в чем дело, мы беспомощны». Кеннет Мэлоун старался выглядеть надежным. — Просто скажи мне, что делать, — сказал он.

«Ты хороший агент, Кеннет, — сказал Баррис. «Ты один из лучших.
Поэтому тебя и выбрали на эту работу. И хочу сказать, что выбрал
тебя лично. Поверь мне, ничего подобного раньше не было». — Я сделаю все, что в моих силах, — наугад сказал Малоун. Ему было двадцать восемь, и он три года был агентом ФБР. За это время ему, среди прочего, удалось разбить банду контрабандистов, выследить
фальшивомонетчиков и поймать трех похитителей. По причинам, которых он
не мог ни понять, ни объяснить, никто не хотел приписывать его достижения удаче.

"Я знаю, что вы будете," сказал Баррис. «И если кто-то может раскрыть это дело,
Малоун, так это ты. Просто все звучит так _невозможно_. Даже после всех совещаний, которые у нас были». «Конференции?» — неопределенно сказал Малоун. Он хотел, чтобы вождь перешел к делу. Любая точка. Он мягко улыбнулся через стол и попытался выглядеть
компетентным, надежным и обнадеживающим. Выражение лица Барриса не изменилось.

«Вы получите записи конференции позже», — сказал Баррис. «Вы можете изучить
их перед отъездом. Я предлагаю вам изучить их очень внимательно, Малоун.
Не будьте, как я. Не запутайтесь». Он закрыл лицо руками.
Малоун терпеливо ждал. Через несколько секунд Баррис поднял глаза. — Вы
читали книги в детстве? он спросил. Малоун сказал: "Что?"
— Книги, — сказал Баррис. «Когда ты был ребенком. Читай их».
— Конечно, — сказал Малоун. — «Мальчик из джунглей Бомба», и «Дулиттл», и
«Счастливчик Старр», и «Маленькие женщины»… — «Маленькие женщины»?

«Когда Бет умерла, — сказал Мэлоун, — я хотел плакать. Но я не плакал. Мой отец
говорил, что большие мальчики не плачут».

— И твой отец был прав, — сказал Баррис. "Почему, когда я был... неважно. Забудь о Бет и твоем отце. Подумай о "Лаки Старре" на минутку . Помнишь его?"

— Конечно, — сказал Малоун. «Мне нравились эти книги. Знаешь, это забавно, но книги, которые ты читал в детстве, как бы остаются с тобой. Понимаешь, о чем я? Я до сих пор помню ту про Венеру, например. это было--"
"Не говоря уже о Венере," резко сказал Баррис. «Сосредоточьтесь на проблеме».
— Да, сэр, — сказал Малоун. Он сделал паузу. — Какая проблема, сэр? добавил он.

— Проблема, которую мы обсуждаем, — сказал Беррис. Он одарил Мэлоуна ярким,
пустым взглядом. «Просто послушай меня». "Да сэр."
"Тогда все в порядке." Беррис глубоко вздохнул. Он казался нервным. Он снова
встал и подошел к окну. На этот раз он говорил, не
оборачиваясь. «Помнишь, как все смеялись над космическими кораблями,
орбитальными спутниками и жизнью на других планетах? Это было только в тех
книжках «Лаки Старр». Это все было только для детей, не так ли?»

— Ну, я не знаю, — медленно сказал Малоун.
«Конечно, все это было для детей», — сказал Беррис. «Это было смешно. Никто не воспринял это всерьёз». "Ну, _somebody_ должен--" "Ты просто молчи и слушай," сказал Баррис. — Да, сэр, — сказал Малоун. Баррис кивнул. Его руки были сцеплены за спиной. — Мы больше не смеемся, правда, Малоун? — сказал он, не двигаясь. Наступила тишина.
"Ну, мы?" — Вы хотели, чтобы я ответил, сэр? "Конечно, я сделал!" — рявкнул Беррис.
— Ты сказал мне молчать и… — Неважно, что я тебе сказал, — сказал Баррис. — Просто делай то, что я тебе сказал. — Да, сэр, — сказал Малоун. — Нет, сэр, — добавил он через секунду. — Нет, сэр, что? — тихо спросил Баррис.
— Нет, сэр, мы больше не смеемся, — сказал Малоун.
— А, — сказал Баррис. — А почему мы больше не смеемся?

Повисла небольшая пауза. Малоун сказал неуверенно: - Потому что не
над чем смеяться, сэр? Баррис обернулся. "На голове!" — сказал он счастливо. «Ты попал в самую точку, Кеннет. Я знал, что могу положиться на тебя». Его голос снова стал серьёзным и задумчивым. «Мы уже не смеемся, потому что смеяться не над чем. У нас есть орбитальные спутники, и мы приземлились наЛуна с атомной ракетой. Планеты - следующий шаг, а за ними звёзды. Наследие человека, Кеннет. Звезды. И звезды,
Кеннет, принадлежат Человеку, а не Советам! — Да, сэр, — серьезно сказал Малоун.
— Итак, — сказал Баррис, — мы должны научиться больше не смеяться. А мы? — Не знаю, сэр. — Не знаем, — решительно сказал Баррис. — Вы можете читать мои мысли? — Нет, сэр, — сказал Малоун. Малоун колебался. Наконец он сказал: «Не то, чтобы я знал об этом, сэр». «Ну, я не могу, — отрезал Баррис. — А может ли кто-нибудь из нас читать мысли друг друга?» Малоун покачал головой. Нет, сэр, — сказал он. Баррис кивнул. — Вот в чем проблема , — сказал он. «Какая проблема, сэр?» «Чтение мыслей», сказал Баррис. «На заводе в Неваде работает шпион, Кеннет. А шпион — телепат».        * * * * * Видеозаписи были очень четкими и полными. Их было очень много, и было далеко за девять часов, когда Кеннет Мэлоун решил сделать перерыв и немного свежего воздуха. Вашингтон был хорошим городом для прогулок, даже ночью, а Малоун любил гулять. Иногда он притворялся, даже самому себе, что самые лучшие идеи приходят ему в голову во время прогулки, но он прекрасно знал, что это неправда. Лучшие идеи, казалось, приходили к нему из ниоткуда именно тогда, когда этого требовала ситуация . Ему просто повезло, вот и все. У него был талант к удаче. эффектный, даже в анналах ФБР, и сам Беррис считал, что запись показала какие-то превосходные способности. Мэлоун знал, что это неправда, но что он мог с этим поделать? В конце концов, он не хотел уходить в отставку , не так ли? Быть агентом ФБР было довольно романтично и увлекательно , даже спустя три года. Я много путешествовал и видел разные вещи, и это было интересно. Зарплата тоже была неплохая. Единственная проблема заключалась в том, что если он не уйдет, ему придется искать телепата. Понятие телепатических шпионов просто не звучало правильно для Мэлоуна. Это беспокоило его каким-то отдаленным образом. Не то чтобы сама идея телепатии была ему чужда — ведь он даже лучше среднего гражданина осознавал, что исследования в этой области ведутся уже где-то более четверти века и что исследования даже ускоряются . вверх. Но холодный факт, что было изобретено устройство для обнаружения телепатии, каким-то образом потряс его чувство приличия и его представления о частной жизни. Это было неприлично, вот и все. Должно быть что-то святое, сердито сказал он себе. Он остановился и посмотрел вверх. Он был на Пенсильвания-авеню, направляясь к Белому дому. Это было нехорошо. Он подошел к углу и свернул на квартал. Ему, сказал он себе, совершенно не о чем встречаться с президентом. Во всяком случае, пока нет. Улицы были темными и очень мирными. «Лучшие мысли приходят мне во время прогулки», — сказал Малоун, не убеждая себя. Он снова подумал о видеокассетах. Отчет о первоначальном использовании самой машины был на одной из первых кассет, и Малоун все еще мог видеть и слышать его. Это единственное , что у него было, подумал он; память у него была довольно хорошей. Баррис был первым, кто заговорил на пленках, и он назвал серийный номер и каталожный номер холодным, как ни в чем не бывало. Его лицо было совершенно пустым, и он выглядел точно так же, как глава ФБР, которого люди привыкли видеть на экранах своих телевизоров и кинохроник. Малоун задавался вопросом, что случилось с ним между тем, когда были сделаны записи, и тем временем, когда он послал за Мэлоуном. «Может быть, сама идея телепатии начала его доставать», — подумал Малоун. Баррис быстро пробормотал стандартное начало записи: «Любое лицо или агент, не имеющие права на эту запись, пожалуйста, воздержитесь от дальнейшего просмотра под угрозой наказания, предусмотренного законом». Затем он посмотрел в сторону, за экран слева, и сказал: «Доктор Томас О'Коннор из Westinghouse Laboratories. Вы подойдете сюда, доктор О'Коннор?» Доктор О'Коннор медленно вошел в освещенный квадрат экрана, оглядываясь вокруг . «Это очень увлекательно», — сказал он, моргая в свете лампы. — Я и не подозревал, что вы, люди, принимаете так много предосторожностей… Ему было, подумал Малоун, где-то между пятидесятью и шестьюдесятью, высокий и худой, с такой прозрачной кожей, что он выглядел почти как живой рентгеновский снимок. У него были бледно-голубые глаза и бледно-белые волосы, и, подумал Малоун, если когда-нибудь и будет проводиться конкурс на самое красивое привидение, то доктор Томас О'Коннор выиграет его безоговорочно — или фалангами. — Все это необходимо для национальной безопасности, — сказал Баррис несколько сурово. — О, — быстро сказал доктор О'Коннор, — я, конечно, это понимаю. Естественно. Я, конечно, это вижу. — Пойдем вперед, а? — сказал Беррис. О'Коннор кивнул. "Конечно. Конечно." Баррис сказал: "Ну, тогда" и сделал паузу. Через секунду он снова начал: «А теперь, доктор О'Коннор, не могли бы вы дать нам что-то вроде устного изложения этого для наших записей?» — Конечно, — сказал доктор О'Коннор. Он улыбнулся в видеокамеры и откашлялся. «Я так понимаю, вам не нужно объяснение того, как работает эта машина. Я имею в виду: вам не нужно техническое описание, не так ли ?» — Нет, — сказал Баррис и добавил: — Ни в коем случае. Просто расскажите нам, что он делает.        * * * * * Доктор О'Коннор вдруг напомнил Мэлоуну профессора, который вел у него в колледже один из юридических курсов. У него, подумал Малоун, та же улыбчивая серьезность в поведении, то же снисходительное отношение абсолютной власти. Было ясно, что доктор О'Коннор живет в своем собственном мире, в мире, которого даже не касаются простые люди. -- Ну, -- начал он, -- говоря очень просто, прибор показывает, находятся ли психические... э... процессы человека под влиянием извне... извне влияний. Он еще раз улыбнулся камерам . «Если позволите, я продемонстрирую на самой машине». Он сделал два шага, которые унесли его из поля зрения камеры, и вернулся , катя большую тяжелую коробку. С металлического покрытия свисало несколько проводов и приспособлений. Длинный шнур вел от ящика к полу и извивался влево. — Сейчас, — сказал доктор О'Коннор. Он выбрал одну-единственную зацепку, по-видимому, подумал Малоун, наугад. — Этот электрод… — Одну минутку, доктор, — сказал Баррис. Он смотрел на машину со смесью подозрения и благоговения. «Некоторое время назад вы упомянули что-то о «внешнем влиянии». Что конкретно это означает?» С некоторым сожалением доктор О'Коннор отказался от поводка. — Телепатия, — сказал он. «Под внешними воздействиями я имел в виду воздействия на разум, такие как телепатия или чтение мыслей той или иной природы». — Понятно, — сказал Баррис. «С помощью этой машины вы можете обнаружить телепата». — Боюсь… — Ну, во всяком случае, что-то вроде телепата, — сказал Баррис. «Мы не будем ссориться из-за условий». «Конечно, нет», — сказал доктор О'Коннор. Улыбка, с которой он обратился к Баррису, была такой же холодной и пустой, как внутри первой орбитальной станции. - Я имел в виду ... если вы позволите мне продолжить... что мы не можем обнаружить никаких телепатов или телепатов с помощью этого устройства. Честно говоря, мне бы очень хотелось, чтобы мы могли это сделать; намного проще. Однако законы псионики, кажется, не работают таким образом». -- Ну, тогда, -- сказал Баррис, -- что эта штука делает? На его лице была маска растерянности. На мгновение Малоуну стало жаль своего начальника. Он мог вспомнить, как он сам себя чувствовал, когда тот профессор права задал в классе особенно сбивающий с толку вопрос. «Эта машина, — авторитетно заявил доктор О'Коннор, — обнаруживает небольшие изменения в умственной деятельности, возникающие, когда мысли человека _прочитаны_ ». — Вы имеете в виду, если бы мои мысли читали прямо сейчас… — Не сейчас, — сказал доктор О'Коннор. — Видишь ли, большая часть этой машины находится в Неваде; конструкция слишком тяжелая и слишком хрупкая для транспортировки. И есть другие особенности… — Я имел в виду теоретически, — сказал Баррис. «Теоретически, — начал доктор О'Коннор и снова улыбнулся, — если ваши мысли читаются, эта машина обнаружит это, если предположить, что машина находится в рабочем состоянии и все остальные требования соблюдены. Видите ли, Мистер Баррис, каким бы плохим телепатом ни был человек, у него есть некоторая способность — пусть даже очень незначительная — обнаруживать тот факт, что его мысли читают. — Ты имеешь в виду, если бы кто-то читал мои мысли, я бы это знал? — сказал Беррис. По его лицу было видно, понял Малоун, что он явно не верит этому заявлению. -- Вы бы это знали, -- сказал доктор О'Коннор, -- но никогда не знали бы, что знаете . Чтобы объяснить: у нормального человека -- например, у вас или даже у меня -- состояние чтение мыслей приводит лишь к смутному, почти бессознательному ощущению раздражения, которое можно легко приписать незначительным беспокойствам или колебаниям гормонального баланса. Гормональный баланс, мистер Баррис,... - Спасибо, - сказал Баррис. со следами раздражения. «Я знаю, что такое гормоны». — А. Хорошо, — ровным голосом сказал доктор О'Коннор. «В любом случае, продолжим: эта машина интерпретирует эти специфические чувства как признаки того, что разум … ах… «подслушивается». Можно было почти увидеть кавычки вокруг того, что доктор О'Коннор считал сленгом, вставшим на место, подумал Малоун.        * * * * * "Понятно", сказал Баррис с разочарованным видом. «Но что ты имеешь в виду, говоря, что он не обнаружит телепата? Ты когда-нибудь работал с телепатом?» «Конечно, есть», — сказал доктор О'Коннор. - Если бы мы этого не сделали, как бы мы смогли сказать, что машина на самом деле указывала на наличие телепатии? Теоретический уровень техники в настоящее время недостаточно развит, чтобы мы могли ... Понятно, — поспешно сказал Баррис. «Только подожди минутку». "Да?" «Ты имеешь в виду, что у тебя есть настоящий телепат? Ты нашел его? Тот, который работает?» Доктор О'Коннор печально покачал головой. «Боюсь, мне следовало бы сказать, мистер Беррис, что у нас когда-то был такой», — признался он. «К сожалению, он был слабоумным, с умственным возрастом между пятью и шестью годами, насколько мы могли судить». "Имбецил?" — сказал Беррис. — Но как вы смогли… — Он мог слово в слово повторить мысли человека, — сказал доктор О'Коннор. «Конечно, он был совершенно неспособен понять их смысл. Это не имело значения, он просто повторял все, что вы думали . Довольно сбивало с толку». — Уверен, — сказал Баррис. — Но он действительно был слабоумным? Не было никаких шансов… — Вылечить его? — сказал доктор О'Коннор. - Боюсь, что нет. Одно время мы чувствовали, что в раннем возрасте у мальчика произошел психический срыв , и вполне возможно, что в течение первого года или около того он был нормальным. чтобы добраться до того периода, были очень смущены, и никогда не было никакой возможности сказать что-либо, наверняка. Легко понять, конечно, что вызвало путаницу: телепатия у слабоумного скорее странность... и любой нормальный взрослый человек, вероятно, колебался бы, признавая, что он на это способен. Вот почему мы не нашли другого субъекта; мы должны просто сидеть сложа руки и ждать, когда ударит молния». Беррис вздохнул. — Я вижу вашу проблему, — сказал он. — Но что случилось с этим вашим слабоумным мальчишкой? «Очень грустно, — сказал доктор О'Коннор. «Полгода назад, в возрасте пятнадцати лет, мальчик просто умер. Он просто — сдался и умер». "Сдаться?" «Это было лучшее объяснение, которое наш медицинский отдел смог предоставить , мистер Баррис. Произошел какой-то сбой, но — мы любим говорить, что он просто сдался. Жизнь стала для него слишком трудной». — Хорошо, — сказал Баррис после паузы. "Этот твой телепат мертв, и там, откуда он явился, их больше нет. А если и есть, то ты не знаешь, как их искать. Ладно. Но вернуться к этой твоей машине : это не мог обнаружить способности мальчика?" Доктор О'Коннор покачал головой. «Нет, боюсь, что нет. Мы много работали над этой проблемой в Вестингаузе, мистер Баррис, но мы еще не смогли найти метод реального обнаружения телепатов». — Но вы можете обнаружить… — Верно, — сказал доктор О'Коннор. «Мы можем обнаружить тот факт, что мысли человека читаются». Он остановился, и лицо его вдруг стало угрюмым. Когда он снова заговорил, голос его звучал виновато, как будто он делал признание, которое причиняло ему боль. «Конечно, мистер Баррис, мы ничего не можем сделать с чтением мыслей человека. Ничего подобного». Он изобразил улыбку, которая выглядела не очень здоровой. «Но, по крайней мере, — сказал он, — вы знаете, что за вами следят». Баррис поморщился. Наступила тишина, пока доктор О'Коннор задумчиво гладил металлическую коробку, словно это была голова его возлюбленной. Наконец Баррис сказал: «Доктор О'Коннор, насколько вы можете быть во всем этом уверены?» По сравнению с этим взглядом, который он получил, весь предыдущий разговор казался таким же теплым и дружелюбным, как рождественская вечеринка. Малоун подумал, что от этого взгляда воздух в комнате превратился в сплошной кусок, от которого можно было отколоть кусочки на сувениры позже, когда доктор О'Коннор ушел, и вы могли попасть в комнату без каких-либо хлопот. опасность быть быстро замороженным недружелюбным взглядом человека. «Мистер Баррис, — сказал доктор О'Коннор голосом, соответствующим температуре его взгляда, — пожалуйста. Помните наш лозунг».        * * * * * Малоун вздохнул. Он порылся в кармане в поисках пачки сигарет, нашел одну и извлек единственную сигарету. Он сунул его в рот и стал шарить по разным карманам в поисках зажигалки. Он снова вздохнул. Он предпочитал сигары — привычка, которую он приобрел с тех пор, как воровал их из портсигара своего отца, но его мысленный образ бесстрашного и бдительного молодого агента ФБР не включал сигару . Каким-то образом, вспомнив, что его отец не был ни бесстрашным, ни уж тем более бдительным — во всяком случае, не такими, какими любили изображать слова кино и телеэкраны, — у него сложилось впечатление, что сигары смотрятся неуместно на агентах ФБР. И в любом случае это была небольшая жертва. Он нашел свою зажигалку и прикрыл ее от сильного ветра. Он посмотрел на Мемориал Джефферсона над водой и удивился, что ему удалось пройти так далеко . Потом он перестал думать о прогулке, затянулся сигаретой и заставил себя думать о предстоящей работе. Естественно, устройство Вестингауза было объявлено сверхсекретным, как только оно было разработано. Практически все было, в эти дни. И вся группа, занимавшаяся машиной и ее работой, была без промедления переведена в Лаборатории Соединенных Штатов в Юкка- Флэтс, штат Невада. Малоун предположил, что там, в пустыне, делать особо нечего, разве что играть с машиной. И, конечно же, смотреть на пейзажи. Но когда ты видел одну пустыню, смущенно подумал Малоун, ты видел их все. Итак, ученые провели эксперименты на машине и сделали открытие , которого не ждали. Они обнаружили, что кто-то собирал там мозги ученых . Не мозги людей, работающих с телепатической машиной. И не мозги людей, работающих над несколькими другими проектами, ограниченными Землей, в Юкка-Флэтс. Они читали мысли некоторых ученых, работающих над новым и строго засекреченным неракетным космическим двигателем. Другими словами, завод Юкка-Флэтс был заражен шпионом-телепатом . А как вы собираетесь найти телепата? Малоун вздохнул. Шпионов , которые получали информацию любым из обычных способов, было достаточно сложно обнаружить. Телепатический шпион был намного более сложным предложением. Ну, кое-что об Эндрю Дж. Беррисе — у него был ответ на все. Малоун подумал о том, что сказал его начальник: «Чтобы поймать вора, нужен вор . И если машина Вестингауза не найдет шпиона-телепата, я знаю, что найдет». "Что?" — спросил Малоун. «Это просто, — сказал Баррис. «Еще один телепат. Где-то он должен быть . В конце концов, у Вестингауза он есть, а у русских он все еще есть. Малоун, это твоя работа: иди и найди мне телепата ». У Барриса есть ответ на все вопросы, хорошо, подумал Малоун. Но он не мог понять, где ответ принес ему большую пользу. В конце концов, если для того, чтобы поймать телепата, нужен телепат, как вы поймаете телепата, которого собираетесь использовать, чтобы поймать первого телепата? [Иллюстрация] Мэлоун снова прокрутил это в уме, а затем бросил. Звучало так, как будто это должно было иметь какой-то смысл, но это не имело смысла, и на этом все. Он бросил сигарету на землю и раздавил ее носком ботинка . Затем он посмотрел вверх. Там, над водой, стоял Мемориал Джефферсона. Он стоял, белый в свете прожекторов, красивый и неприкосновенный в темноте. Малоун уставился на него. Что бы сделал Томас Джефферсон в такой ситуации ? Джефферсон, сказал он себе без особого убеждения, был бы в таком же замешательстве, как и он сам. Но ему пришлось бы найти телепата, подумал Малоун. Мэлоун решил , что он сделает то же самое. Если Томас Джефферсон смог это сделать, то самое меньшее, что он, Мэлоун, мог сделать, это хорошенько попробовать. Была только одна маленькая проблема: _Где_, подумал Малоун, _начать искать?_ II Рано утром следующего дня Малоун проснулся в самолете, направляющемся через континент в сторону Невады. Он пошел домой спать, и ему пришлось проснуться , чтобы сесть в самолет, и вот он снова проснулся. Почему-то это казалось замкнутым кругом. Двигатели мягко гудели, толкая большой корабль сквозь тонко распределенные молекулы средней стратосферы. Малоун посмотрел на багрово-темное небо и снова принялся обдумывать свою проблему. Он все еще размышлял, когда корабль опустил шасси и остановился на большом поле возле Юкка-Флэтс. Малоун вздохнул и медленно поднялся со своего места. Однако на аэродроме его ждала машина , и это, казалось, предвещало спокойное время; Малоун вспомнил, как накануне вечером звонил доктору О'Коннору, и поздравил себя с его дальновидностью. К сожалению, когда он добрался до главных ворот высокого двойного забора , окружавшего более девяноста квадратных миль Лабораторий Соединенных Штатов, он обнаружил, что вход в это святая святых Безопасности не так прост, как он себе представлял, — не даже для агента ФБР. Его учетные данные были проверены с особой тщательностью, которую Мэлоун всегда считал людьми, предназначенными для спорных шедевров искусства, и с большой неохотой специальные охранники пропустили его внутрь до кабинета начальника службы безопасности. Там сам начальник службы безопасности, человек, который мог бы заменить Торквемаду, смотрел на Мэлоуна с плохо скрываемым подозрением, пока тот звонил Беррису в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне. Баррис опознал Мэлоуна на видеоэкране, и начальник службы безопасности , выглядевший слегка разочарованным, проштамповал пропуск агента и поблагодарил шефа ФБР. Мэлоун заправлял всем. Тогда ему пришлось найти курьерский джип. Дивизия Вестингауза, казалось, находилась на расстоянии добрых двух миль. Малоун прекрасно знал, что основная часть всей территории Юкка-Флэтс была отведена исключительно для исследований нового космического двигателя, который должен был сделать ракету устаревшей, как мушкетон, — по крайней мере, в том, что касается космических путешествий. Не то чтобы, с тревогой подумал Малоун, мушкетон когда-либо использовался для космических полетов, но... Он поспешно отошел от темы. Джип пронесся мимо зданий, большинство из которых посвящено аспектам неракетного привода. Другим проектам , базирующимся в Юкка-Флэтс, пришлось делить оставшееся место, и это включало, конечно, исследовательский проект Вестингауза. Это оказалось одиночное, довольно маленькое белое здание, обнесенное забором . Забор немного беспокоил Малоуна, но беспокоиться не о чем ; на этот раз его сразу же ввели в кабинет доктора О'Коннора. Он был обшит обоями под сосну, а эксперт по телепатии сидел за большим черным столом, такого размера, какого Мэлоун никогда не видел в офисе ФБР. На столе не было ни клочка бумаги ; его поверхность была гладкой и блестящей, а за ним почти не было видно почти прозрачного доктора Томаса О'Коннора. Вживую он выглядел примерно так же, как на пленках ФБР. Малоун закрыл за собой дверь кабинета, поискал стул и не нашел. Совершенно очевидно, что в кабинете доктора О'Коннора доктор О'Коннор сел. Вы стояли, и вам было неудобно.        * * * * * Малоун снял шляпу. Он потянулся через стол, чтобы пожать руку эксперту по телепатии, и доктор О'Коннор протянул ему вялую и хрупкую лапу. — Спасибо, что уделили мне немного времени, — сказал Мэлоун. «Я очень ценю это». Он улыбнулся через стол. Ноги уже начали болеть. — Вовсе нет, — сказал доктор О'Коннор, отвечая на улыбку одной из своих фирменных быстрозамороженных продуктов. «Я понимаю, насколько важна работа ФБР для всех нас, мистер Мэлоун. Чем я могу вам помочь?» Малоун переступил с ноги на ногу. «Боюсь, вчера вечером я был не очень точен в телефонном разговоре, — сказал он. «Я не хотел обсуждать это по линии, которую могли прослушивать. Видите ли, я занимаюсь делом о телепатии». Глаза доктора О'Коннора чуть расширились. — Понятно, — сказал он. — Что ж, я обязательно сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам. — Хорошо, — сказал Малоун. - Тогда давайте сразу к делу. Первое, о чем я хочу вас спросить, это ваш детектор. Я понимаю, что он слишком большой, чтобы носить его с собой, но как насчет того, чтобы сделать модель поменьше? "Меньше?" Доктор О'Коннор позволил себе призрачный смешок. — Боюсь , это невозможно, мистер Мелоун. Я был бы счастлив предоставить вам маленькую модель машины, если бы она у нас была в наличии — более чем счастлив. Я хотел бы сам увидеть такую машину, на самом деле. К сожалению, мистер Мэлоун… — Его просто нет, верно? — сказал Мэлоун. — Верно, — сказал доктор О'Коннор. «И есть еще несколько факторов. Во- первых, анализируемый должен находиться в специально экранированной комнате, такой, какая используется при энцефалографическом анализе. анализ." Он немного нахмурился. «Я бы хотел, чтобы мы знали немного больше о псионических машинах. Откровенно говоря, проблема нынешнего устройства в том, что оно частично псионическое, а частично электронное, и мы не можем быть полностью уверены, где кончается одна часть и начинается другая. Очень старался. Действительно очень старался». — Готов поспорить, — сочувственно сказал Малоун, жалея, что не понимает, о чем говорит доктор О'Коннор. Эксперт по телепатии вздохнул. «Однако, — сказал он, — мы продолжаем над этим работать». Затем он выжидающе посмотрел на Малоуна. Мэлоун пожал плечами. «Ну, если я не могу носить эту штуку с собой, думаю, дело в этом», — сказал он. «Но вот следующий вопрос: вы случайно не знаете максимальную дальность телепата? Я имею в виду: как далеко он может уйти от другого человека и при этом читать его мысли?» Доктор О'Коннор снова нахмурился. « Боюсь, у нас нет определенной информации по этому поводу », — сказал он. «С бедным маленьким Чарли было довольно трудно работать . Видите ли, он был психически неспособен к сотрудничеству». — Маленький Чарли? «Чарльз О'Нил — так звали телепата, с которым мы работали, — объяснил доктор О'Коннор. — Я помню, — сказал Малоун. Имя было на одной из кассет, но он просто не связал «Чарльза О'Нила» с «Маленьким Чарли». Ему казалось , что его поймали с невыполненным домашним заданием. — Как вам удалось его найти? он сказал. Возможно, если бы он знал, как Вестингауз нашел их идиота-телепата, у него была бы какая-то подсказка, которая позволила бы ему найти и его. Во всяком случае, это стоило попробовать. «В случае с Чарли это было несложно, — сказал доктор О'Коннор. Он улыбнулся. — Видите ли, ребенок все время лепетал. — Ты имеешь в виду, что он говорил о том, что он телепат? Доктор О'Коннор нетерпеливо покачал головой. — Нет, — сказал он. — Вовсе нет. Я имею в виду, что он бормотал. Буквально. Вот: у меня есть образец записи в моих файлах. Он встал со стула и подошел к высокому серому шкафу для документов, который прятался в дальнем углу комнаты, обшитой сосновыми панелями. Из ящика стола он достал катушку с обычной аудиокассетой и вернулся к своему столу. «Мне жаль, что мы не получили полное видео об этом, — сказал он, — но мы не сочли это необходимым». Он открыл панель на верхней поверхности стола и вставил катушку внутрь. — Если хотите, есть и другие пленки… — Может быть, позже, — сказал Малоун.        * * * * * Доктор О'Коннор кивнул и нажал кнопку воспроизведения сбоку от большого стола. На секунду в комнате стало тихо. Затем послышалось шипение пустой ленты и резкий мужской голос, перебивший его: «Лаборатории Вестингауза, — сказал он, — шестнадцать апреля тысяча девятьсот семьдесят. Говорит доктор Уокер. Голос, который вы сейчас услышите, принадлежит Чарльзу О' Нил: хронологический возраст четырнадцать лет три месяца; умственный возраст примерно пять лет. Дополнительные данные по этому делу можно найти в файле _О'Нила_». Наступила небольшая пауза, наполненная новым шипением ленты. Затем начался голос. "... нажми на кнопку записи... в парке в прошлую среду... и, возможно, другой набор ... бедный ребенок никогда не имеет никакого смысла в ... деревьях и листьях, залитых солнцем с ... электронными компонентами редукционной ступени, может быть ... не так предсказуемо, когда вокруг другие,
но ... пойти с Салли как-нибудь ночью в...»
Это был детский, альтовый голос, монотонно бормочущий. Произносилась фраза, голос колебался буквально мгновение, а потом начиналась другая, совершенно бессвязная фраза. .. Диспозиция и
произношение менялись от фразы к фразе, но тон оставался,
по существу, одним и тем же, лишенным всякого эмоционального содержания:

«...в восприятии психоцеребральных импульсов нет никакой... ерунды
и ничего, кроме чепухи, всего... ...завтра или, может быть, в субботу с
девушкой... трубку можно будет заменить, только если... надо что-то сделать
для... Суббота будет подходящим временем для... работы над
схемами сегодня вечером, если... Раздался щелчок, когда лента выключилась, и доктор О'Коннор поднял глаза. И сказал одинокий. «Но у ребёнка определенно чертовски словарный запас для слабоумного». -"Словарный запас?" — тихо сказал доктор О'Коннор. — Верно, — сказал Малоун. «Откуда у идиота такие слова, как «психоцеребральный»? Я не думаю, что сам знаю, что это значит». — А, — сказал доктор О'Коннор. «Но это не его словарный запас, видите ли.
Чарли просто повторяет мысли окружающих. Он прыгает от ума к сознанию, просто повторяя все, что получает». Лицо его приняло выражение человека, помнящего неприятный привкус во
рту. «Вот как мы его нашли, мистер Мэлоун, — сказал он. «Страшно смотреть на болтливого идиота, когда он вдруг повторяет ту самую мысль, которая у тебя в голове».

Малоун недовольно кивнул. Не похоже, чтобы информация О'Коннора
сильно помогла в поимке телепата. Имбецил, видимо, выдал бы себя, будь он телепатом.
Но никто другой, похоже, не собирался этого делать.
А слабоумные выглядели не очень хорошим материалом для поимки шпионов.
Потом он просветлел. «Возможно ли, что шпион, которого мы ищем,
на самом деле не шпион?» "Э?" — Я имею в виду, что если он тоже идиот? Сомневаюсь, чтобы идиот
действительно был шпионом, если вы понимаете, о чем я.

Доктор О'Коннор, казалось, обдумывал эту идею. Через некоторое время он
сказал: «Я полагаю, что это возможно. Но показания прибора не
дают нам того же времени, что и в случае с Чарли, или даже такого же
времени».

— Я не совсем понимаю вас, — сказал Малоун. По правде говоря, он чувствовал себя примерно в трех
милях позади. Но, возможно, скоро все прояснится. Он на это надеялся.
Помимо всего прочего, его ноги теперь болели намного сильнее.

«Возможно, если я опишу один из проведенных нами тестов, — сказал доктор О'Коннор,
— все станет немного яснее». Он откинулся на спинку стула. Малоун
снова переступил с ноги на ногу и переложил шляпу из правой руки в
левую.

«Мы поместили одного из наших испытуемых в изолированную комнату, —
сказал доктор О'Коннор, — и подключили его к детектору. Он должен был читать из книги — книги,
которая не была слишком распространена. Конечно, чтобы исключить вероятность
того, что кто-то поблизости может прочитать ее или мог прочитать ее
в прошлом Мы выбрали «Кровь — это смерть» Иеронима
Меланхтона, которая, как вы знаете, очень редкая действительно книга».

— Конечно, — сказал Малоун. Он никогда не слышал об этой книге, но, в конце концов, был
готов поверить доктору О'Коннору на слово.

Эксперт по телепатии продолжил: «Наш испытуемый внимательно прочитал его,
сканируя, а не бегло просматривая. Камеры записывали движения его
глаз, чтобы мы могли точно сказать, что он читал в любой
момент, чтобы соотнести происходящее. в его уме с
реакцией индикаторов машины, если вы меня понимаете».

Малоун беспомощно кивнул.

«В то же время, — беспечно продолжал доктор О'Коннор, — Чарли находился в
соседней комнате и записывал его бормотание. Время от времени он произносил
цитаты из «Кровь — это смерть», и эти цитаты
точно соответствовало тому, что наш испытуемый читал в то время,
а также соответствовало аномальным колебаниям детектора».

       * * * * *

Доктор О'Коннор помолчал. Малоун понял, что от него чего-то ждут. Он
подумал о нескольких ответах и выбрал один. — Понятно, — сказал он.

«Но самое главное здесь, — сказал доктор О'Коннор, — это время. Видите ли
, Чарли был неспособен к постоянной
концентрации
. Фактическое количество времени, затрачиваемое на каждый конкретный ум
в любой конкретный период времени, варьировалось от минимальной одной и трех десятых
секунды до максимальной двух и шести десятых
. кривая колокола
с модой в две десятых секунды».

— А, — сказал Малоун, задаваясь вопросом, является ли наклонная кривая нормального распределения тем же самым,
что и наклонная кривая, и если нет, то почему?

— На самом деле, — безжалостно продолжал доктор О'Коннор, — это было внезапное
изменение времени, которое убедило нас в том, что
где-то поблизости есть еще один телепат. Мы проводили вторую серию
экспериментов по чтению точно в том же месте. как и в первом наборе, и
в первой части эксперимента наши цифры были практически такими
же. Но... — Он остановился.

"Да?" — сказал Малоун, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь снять вес с
левой ноги, вставая на правую ногу. Потом встал на левую
ногу. Казалось, это не принесло никакой пользы.

«Я должен объяснить, — сказал доктор О'Коннор, — что мы проводили эту
серию с новой группой испытуемых: некоторыми учеными здесь, в
Юкка-Флэтс. Мы хотели посмотреть, влияют ли коэффициенты интеллекта испытуемых
на время контакта, которое Чарли смог
поддерживать. Естественно, мы выбрали здесь мужчин с самым высоким IQ, двух
мужчин, которые у нас есть, которые находятся в высшем эшелоне класса творческих гениев
». Он прочистил горло. «Я, конечно, не включил себя,
так как хотел оставаться беспристрастным наблюдателем, насколько это возможно».

— Конечно, — без удивления ответил Малоун.

-- Двое других гениев, -- сказал доктор О'Коннор, -- оказались связанными
с проектом, известным как Проект "Остров" -- с операцией, о функциях которой я
ничего не знаю и не хочу знать вообще.

Малоун кивнул. Project Isle был неракетным космическим кораблем. Классифицировано.
Совершенно секретно. Ультрасекретно. И, подумал он, почти все, что только
можно придумать.

«Сначала, — говорил доктор О'Коннор, — наш детектор зафиксировал периоды
… э-э, ментального вторжения, как и прежде. Затем, в один прекрасный
день, начали появляться аномалии. Детектор показал, что разумы наших
испытуемых удерживали в течение двух-трех минут, но
фразы, повторяемые Чарли в эти периоды, показывали, что его собственное
время контакта оставалось таким же, то есть они попадали в ту же
наклонную кривую нормального распределения, что и прежде, и режим оставался постоянным, если не
записывалось ничего, кроме длины фразы».

— Хм-м-м, — сказал Малоун, чувствуя, что должен что-то сказать.

Доктор О'Коннор не заметил его. «Сначала мы подумали об ошибках в
детекторной машине, — продолжил он. «Это нас не слишком беспокоило, так как наше
понимание детектора определенно ограничено в настоящее время. Мы действительно
чувствуем, что было бы возможно заменить некоторые электронные
компоненты соответствующей символикой, подобной той, что уже используется в
чисто псионических секциях, но мы до сих пор не смогли точно определить,
какие электронные компоненты должны быть заменены какими символическими
компонентами».

Малоун кивнул, на этот раз молча. У него возникло внезапное ощущение, что
словесный поток доктора О'Коннора превратился в бескрайнее море
алфавитного супа, и что он, Малоун, тонет в нем.

«Однако, — сказал доктор О'Коннор, прервав ход мыслей Мэлоуна
, — молодой Чарли вскоре после этого умер, и мы решили продолжить
проверку машины. Именно в это время мы обнаружили, что кто-то
еще читает в сознании наших испытуемых — иногда на несколько
секунд, иногда на несколько минут».
— Ага, — сказал Малоун. Все снова начало обретать смысл. _Кто-то
еще._ Это, конечно, был шпион. «Я обнаружил, — сказал доктор О'Коннор, — при более тщательном
допросе испытуемых, что они, по сути, думали на двух уровнях.
прямо в свои воспоминания, на самом деле не
думая об этом. Фактически мыслящие части их разума концентрировались
на аспектах Project Isle».
       * * * * *

— Другими словами, — сказал Малоун, — кто-то шпионил за ними, чтобы получить
информацию о Проекте «Остров»?

«Точно», — сказал доктор О'Коннор с ледяной улыбкой учителя ученику. — И кто бы это ни был, его время концентрации было намного выше, чем у Чарли. Кажется, он способен поддерживать контакт до тех пор, пока находит полезную информацию, текущую в считываемых мыслях.

— Подождите, — сказал Малоун. "Подожди минутку. Если этот шпион такой умный,
почему он не читал твоих мыслей?"
«Очень вероятно, что да», — сказал О'Коннор. "Какое это имеет отношение
к этому?" -«Ну, — сказал Малоун, — если он знает, что вы и ваша группа работаете над
телепатией, и может определить, что он делает, почему он просто не придержал
умы этих гениев, когда их тестировали на вашей машине?»
Доктор О'Коннор нахмурился. — Боюсь, я не могу быть уверен, — сказал он, и
по его тону было ясно, что если доктор Томас О'Коннор не был уверен, то никто
во всем мире не был, не был и не когда-нибудь будет. — Однако у меня есть
теория, — сказал он, немного повеселев. Малоун терпеливо ждал.
— Он должен знать наши ограничения, — наконец сказал доктор О'Коннор. «Он должен
прекрасно осознавать, что мы ничего не можем с ним сделать. Он должен знать, что мы не можем ни найти, ни остановить его. Почему он должен волноваться? беспомощны, и он это знает». Это, подумал Малоун, была едва ли не самая безрадостная мысль, которую он когда-либо слышал. — Вы упомянули, что у вас изолированная комната, — через некоторое время сказал агент ФБР. — Не могли бы вы позволить своим людям думать там? Доктор О'Коннор вздохнул. «Комната защищена от магнитных полей и электромагнитного излучения. Она совершенно прозрачна для псионических явлений, как и для гравитационных полей». — О, — сказал Малоун. Он быстро понял, что его вопрос был немного глупым с самого начала, поскольку изолированная комната была местом , где в первую очередь проводились все тесты. — Не хочу отнимать у вас слишком много времени, доктор, — сказал он после паузы, — но есть еще пара вопросов. — Продолжайте, — сказал доктор О'Коннор. — Я уверен, что смогу тебе помочь. Малоун хотел упомянуть, как мало помогал доктор до сих пор , но передумал. Зачем вызывать неприязнь к совершенно хорошему ученому без всякой причины? Вместо этого он выбрал свой первый вопрос и задал его. — У тебя есть какие-нибудь идеи, как мы можем заполучить другого телепата? Конечно, желательно, чтобы он не был слабоумным. Выражение лица доктора О'Коннора сменилось с терпеливой мудрости на раздраженное. — Если бы мы могли, мистер Мэлоун. Хотели бы мы, чтобы мы могли. Нам определенно нужен здесь кто-то , чтобы помочь нам в нашей работе — и я уверен, что ваша работа тоже важна. Но, боюсь, у нас нет идей. Насчет того, чтобы найти еще одного телепата. Нахождение маленького Чарли было чистой случайностью - чистой случайностью, мистер Мэлоун, чистой случайностью. — А, — сказал Малоун. "Конечно же." Он быстро подумал и обнаружил , что не может придумать еще один вопрос. На самом деле, он уже задал пару вопросов и едва мог вспомнить ответы. — Что ж, — сказал он, — тогда, наверное, все, доктор. Если вы найдете что-нибудь еще, обязательно сообщите мне. Он перегнулся через стол, протягивая руку. "И спасибо за ваше время," добавил он. Доктор О'Коннор встал и пожал ему руку. — Никаких проблем, уверяю вас, — сказал он. «И я обязательно дам вам всю информацию, которую смогу». Малоун повернулся и вышел. Удивительно, но он обнаружил, что его ступни и ноги все еще работают. Он уже давно думал, что они превратились в камень в офисе.        * * * * * Именно в самолете обратно в Вашингтон у Мэлоуна впервые зародилась идея. Единственным телепатом, которого смогли разыскать мальчики из Вестингауза, был Чарльз О'Нил, слабоумный юноша. Тогда все в порядке. Предположим, что есть еще один такой же, как он. Имбецилов было не так уж трудно найти. Большинство из них будут в учреждениях, а остальные наверняка будут зарегистрированы. В любом случае, возможно, удастся найти кого-то, с кем можно будет справиться и использовать его как инструмент для поиска шпиона-телепата. И — счастливая мысль! — может быть, кто-нибудь из них окажется полноценным дебилом или даже дебилом. [Иллюстрация] Даже если бы они только обнаружили другого слабоумного, устало подумал он, по крайней мере, у доктора О'Коннора было бы что-то, с чем можно было бы поработать. Он доложил Беррису, когда тот прибыл в Вашингтон, рассказал ему об беседе с доктором О'Коннором и объяснил то, что показалось ему довольно слабым мозговым штурмом. «Это не кажется слишком продуктивным, — сказал Баррис с оттенком разочарования в голосе, — но мы попробуем». При этом это был лучший вердикт, чем надеялся Малоун. Ему ничего не оставалось делать, как ждать, пока разойдутся приказы полевым агентам по всем Соединенным Штатам, и тихо, но эффективно ФБР приступило к работе. Агенты рылись, копались и совали свои носы в файлы и листы данных всех психиатрических больниц в пятидесяти штатах — во всяком случае, настолько далеко , насколько они были в состоянии. Это была непростая работа. Неотъемлемое право врача не раскрывать секреты, касающиеся пациента, распространялось даже на идиотов, дебилов и дебилов. Даже ФБР не могло открыть личные файлы лицензированного и зарегистрированного психиатра. Но полевые агенты сделали все, что могли, и, учитывая обстоятельства, они сделали все возможное. Тем временем Мэлоун две недели хмуро сидел за своим столом в Вашингтоне и проверял отчеты по мере их поступления. Они были одинаково удручающими. В Соединенных Штатах Америки было больше ненормальных умов , чем Мэлоун думал. Казалось, их достаточно, чтобы объяснить результаты любых выборов, которыми вы были недовольны. К сожалению, их можно было назвать субнормальными. Похоже , ни один из них не обладал какими-либо аномальными псионическими способностями. Была пара, которая считалась полтергейстом, но ни в том, ни в другом случае не было ни малейшего доказательства, подтверждающего это утверждение. К концу второй недели Мэлоун был почти уверен, что его идея полностью провалилась. Целых две недели ушло на выкапывание идиотов, в то время как шпион в Юкка-Флэтс шел своей веселой дорогой, вычерпывая информацию из людей на Проектном острове, как если бы вычерпывал бобы из горшка. И, скорее всего, глупо смеясь над поползновениями ФБР. Кем он мог быть? «Кто угодно», — несчастно сказал себе Малоун. — Да кто угодно. — Он мог быть уборщиком, подметавшим здания, одним из охранников у ворот, одним из младших техников на другом проекте или даже каким-нибудь старым старателем, бродящим по пустыне со сцинтилляционным счетчиком. Есть ли предел телепатическому диапазону? Шпион мог даже спокойно сидеть в кресле в Кремле, прощупывая несколько тысяч миль твердой земли, чтобы заглянуть в мозги людей на Проектном острове. Это была, мягко говоря, удручающая идея. Малоун обнаружил, что должен предположить, что шпион находится в Соединенных Штатах, то есть, другими словами, существует эффективная дальность телепатической связи. В противном случае не было смысла утруждать себя дальнейшими поисками. Поэтому он нашел еще одно занятие. Он предупредил каждого агента о необходимости выяснить, как шпион вывозил свою информацию из страны . Он сомневался, что из этого что-нибудь получится, но это был шанс. И Малоун отчаянно на это надеялся, потому что начал убеждаться в том , что полевые агенты никогда не обнаружат каких-нибудь идиотов-телепатов. Он был прав. Они никогда этого не делали. III Зазвонил телефон. Малоун перевернулся на диване и что-то пробормотал себе под нос. Было ли абсолютно необходимо, чтобы кто-то позвонил ему в семь утра? Он схватился за трубку одной рукой, а другой взял сигару из пепельницы. Плохо было проснуться от крепкого сна, но когда человек совсем не спал, это было еще хуже. Он просидел с пяти утра, беспокоясь о шпионе-телепате, и в данный момент ему хотелось спать больше, чем телефонных звонков. "Гур?" — сказал он сонно и сердито, радуясь, что никогда не устанавливал в своей квартире видеофон. Женский голос сказал: «Мистер Кеннет Дж. Мэлоун?» "Кто это?" — раздраженно сказал Малоун, начиная обнаруживать, что способен к полурациональной английской речи. — Далеко от Сан-Франциско, — сказал голос. — Безусловно, — сказал Малоун. "Кто звонит?" — Сан-Франциско звонит, — чопорно сказал голос. Мэлоун подавил желание отчитать голос и вместо этого спросил: «Кто_ в Сан-Франциско?» Последовала минутная пауза, а затем голос сказал: « Звонит мистер Томас Бойд, сэр. Он говорит, что это скрембл-вызов». Малоун затянулся сигарой и закрыл глаза. Очевидно, что вызов был скремблированием. Если бы это было ясно, мужчина набрал бы прямой номер, вместо того, чтобы использовать то, что теперь Мэлоун признал оператором . «Мистер Бойд говорит, что он ответственный агент отделения ФБР в Сан-Франциско», — предположил голос. — И совершенно верно, — сказал ей Малоун. «Хорошо. Надень его». "Один момент." Последовала пауза, щелчок, еще одна пауза и еще один щелчок. Наконец оператор сказал: «Ваша партия готова, сэр». Затем была еще одна пауза. Малоун уставился на аудиоприемник. Он начал насвистывать «Когда улыбаются ирландские глаза».        * * * * * "Привет? Мэлоун?" — Я здесь, Том, — виновато сказал Малоун. "Это я. Что случилось?" "Беда?" — сказал Бойд. — Никаких проблем. Ну, не совсем. А может быть, и есть. Я не знаю. Малоун сердито посмотрел на аудиоприемник и впервые пожалел, что не пошел вперед и не подключил видеосхему, чтобы Бойд мог видеть ужасное выражение его лица. «Смотрите, — сказал он. «Здесь семь, и это слишком рано. Там четыре, и это практически смешно. Что такого важного?» Он прекрасно знал, что Бойд звонил ему не просто так . Этот человек был хорошим агентом. Но зачем звонить в такой час? Малоун пробормотал себе под нос. Затем, застенчиво, он раздавил сигару и закурил, а Бойд сказал: «Кен, я думаю, мы нашли то, что ты искал». Было небезопасно говорить слишком много, даже по зашифрованному каналу. Но Мэлоун понял сообщение без труда. "Ага?" — сказал он, садясь на край дивана. "Вы уверены?" — Ну, — сказал Бойд, — нет. Не совсем уверен. Не совсем. Но я думаю, вам стоит взглянуть лично. — А, — осторожно сказал Малоун. "Имбецил?" — Нет, — решительно сказал Бойд. «Не идиот. Определенно не идиот. На самом деле, чертовски далеко от идиота». Малоун взглянул на часы и пробежался глазами по расписанию авиакомпаний. «Я буду там в девять часов, в ваше время», — сказал он. «Пусть машина ждет меня на поле».        * * * * * Как обычно, Малоун высыпался в самолете лучше, чем дома. На самом деле он так хорошо спал, что все еще был сонным, когда сел в ожидающую машину. — Рад тебя видеть, Кен, — оживленно сказал Бойд, пожимая Малоуну руку. — Ты тоже, Том, — сонно сказал Малоун. "Теперь, что все это о?" Он с опаской огляделся. — Надеюсь, в этой машине нет жуков? он сказал. Бойд завел двигатель и направился к автостраде Сан-Франциско. «Лучше этого не делать, — сказал он, — а то я уволю одного или двух техников». — Ну, тогда, — сказал Малоун, расслабившись на обивке, — где этот парень и кто он? И как вы его нашли? Бойд выглядел смущенным. Каким-то образом это было и внушающее благоговение, и немного смешное зрелище. При росте в шесть футов один с половиной дюйма на плоскостопии Бойд переносил более двухсот двадцати фунтов костей, плоти и мышц. Под шелковой рубашкой у него торчал живот поразительных размеров , а лицо его с широким носом, маленькими глазами и высоким лбом было наполовину очень зрелым, наполовину поразительно детским. Очевидно, пытаясь стереть эти детские качества, Бойд носил бороду и усы, которые напомнили Мэлоуну кого-то, кого он не мог точно определить. Но кем бы ни был этот кто-то, его волосы не были черными, как у Бойда... Он решил, что это не имеет никакого значения. Во всяком случае, говорил Бойд. «Во-первых, — сказал он, — это не парень. Во-вторых, я не совсем уверен, кто это. И в-третьих, Кен, я его не нашел». Повисла небольшая тишина. — Не говорите мне, — сказал Малоун. — Это лошадь-телепат, не так ли? Том, я просто не думаю, что вынесу лошадь-телепата… — Нет, — поспешно сказал Бойд. "Нет. Вовсе нет. Никакой лошади. Это дама. Я имею в виду даму". Он отвел взгляд от дороги и мельком взглянул на Малоуна. Его глаза, казалось, умоляли о чем-то — возможно, о понимании, подумал Малоун. «Честно говоря, — сказал Бойд, — я бы предпочел пока ничего не рассказывать вам о ней. Я бы предпочел, чтобы вы сначала с ней познакомились . — Хорошо, — устало сказал Малоун. «Сделай по-своему. Как далеко мы должны зайти?» — Всего час езды, — сказал Бойд. "Вот и все." Малоун откинулся на спинку сиденья и нахлобучил шляпу на глаза. — Хорошо, — сказал он. "Предположим, вы разбудите меня, когда мы будем там." Но, как бы он ни был пьян, он не мог заснуть. Он пожалел, что не выпил кофе в самолете. Возможно, это заставило бы его чувствовать себя лучше. С другой стороны, кофе был только кофе. Правда, вкуса отца к джину он так и не усвоил , но всегда был бурбон. Несколько минут он думал о бурбоне. Это была хорошая мысль. Это согрело его и заставило чувствовать себя намного лучше. Через некоторое время он даже почувствовал себя достаточно бодрым, чтобы поговорить. Он откинул шляпу назад и с трудом принял разумное сидячее положение. — Я не думаю, что у тебя где-нибудь в машине спрятан выпивка? — сказал он предварительно. — Или техники тоже нашли бы это? «Лучше не надо, — сказал Бойд тем же тоном, что и раньше, — или я уволю пару техников». Он ухмыльнулся, не оборачиваясь. — Он в дверном отсеке, рядом с сорока пятью патронами и автоматом. Малоун открыл отсек в толстой двери машины и достал бутылку. Вместо бурбона, о котором он думал, это был бренди, но он обнаружил, что совсем не против. Все прошло гладко, как молоко. Бойд мельком взглянул на него, пока Мэлоун завинчивал крышку. — Нет, — ответил Мэлоун на невысказанный вопрос. «Ты за рулем». Затем он снова откинулся на спинку кресла и сдвинул шляпу вперед. Он не сомкнул глаз. Он был в этом совершенно уверен. Но не прошло и двух секунд, как Бойд сказал: «Мы здесь, Кен. Просыпайся». — Что за ерунда, проснись, — сказал Мэлоун. «Я не спал». Он откинул шляпу назад и быстро сел. "Где "здесь"?" — Нейропсихиатрическая больница Бэйвью, — сказал Бойд. «Здесь работает доктор Харман, знаете ли». — Нет, — сказал Малоун. -- Собственно говоря, я не знаю. Вы мне не сказали -- помните? Во всяком случае, Харман? Машина двигалась по длинной извилистой дороге к большому зданию, окруженному лужайкой. Бойд говорил, не отрывая взгляда от дороги. позвонил нам вчера. Один из моих полевых агентов был здесь, расспрашивал о слабоумных и так далее. Кстати, ничего не нашел. А потом позвонил этот доктор Харман , позже. Сказал, что у него здесь кое-кто, кто может меня заинтересовать. Так что вчера днем я сам вышел посмотреть… в конце концов, у нас были инструкции проверить все возможные версии. — Я знаю, — сказал Малоун. написал их." "О," сказал Бойд. "Конечно. Ну, во всяком случае, я говорил с этой дамой. Леди. — И? — И я разговаривал с ней, — сказал Бойд. — Я сам ни в чем не уверен. Но... ну, черт. Ты только посмотри на нее. Он подъехал к парковочному месту, небрежно скользнул в щель с надписью «Зарезервировано — исполнительный директор Саттон» и выскользнул из-под руля, а Мэлоун выбрался с другой стороны.        * * * * * Они поднялись по широким ступеням, прошли через дверной проем и вошли в застекленный кабинет регистратора. Бойд показал ей свой маленький золотой значок и получил соответствующий вздох. «ФБР», сказал он. Харман ждет нас». Ожидание не превышало пятнадцати секунд. Бойд и Мэлоун прошли по коридору , обошли пару углов и подошли к кабинету врача. Дверь была из непрозрачного стекла, на которой не было ничего, кроме номера комнаты, нанесенного по трафарету. Без церемоний Бойд толкнул дверь. Малоун последовал за ним внутрь. Кабинет был небольшим, но солнечным. Доктор Уиллард Харман сидел за за письменным столом из светлого дерева, коренастый человечек со светлыми волосами, стриженными под ежик, и
в очках без оправы, на вид лет тридцати двух, который, подумал Малоун, вряд ли мог
быть даже близко таким молодым. При втором взгляде Мэлоун заметил, что в глазах и на лбу лучше видны возрастные признаки, и изменил свое первое предположение в сторону увеличения между десятью и пятнадцатью годами.
— Входите, джентльмены, — прогудел доктор Харман. Его голос был такой редкостью,
действительно громким высоким тенором.
— Доктор Харман, — сказал Бойд, — это мой начальник, мистер Мэлоун. Мы хотели бы
поговорить с мисс Томпсон.

— Я это предвидел, сэр, — сказал доктор Харман. — Мисс Томпсон в
соседней комнате. Вы объяснили мистеру Мэлоуну, что… —

Я ничего не объяснял, — быстро сказал Бойд и добавил явно
небрежным тоном: Мэлоун хочет сфотографировать
мисс Томпсон напрямую, без каких-либо предубеждений».

— Понятно, — сказал доктор Харман. — Хорошо, джентльмены. Через эту дверь.

Он открыл дверь в правой стене комнаты, и Малоун взглянул на нее
. Это был долгий, долгий взгляд. В дверном проеме
в накрахмаленной белой форме медсестры стояла самая
красивая блондинка, которую он когда-либо видел.

У нее были кривые. У нее определенно были изгибы. Собственно говоря, Мэлоун
и не думал, что когда-либо раньше видел изгибы. Это было что-то
новое, необычное и по-настоящему трехмерное. Но не изгибы,
не длинные прямые линии ног и не спокойная красота лица
делали ее такой особенной. В конце концов, Малоун уже видел ноги, тела и
лица.

По крайней мере, он так думал. Навскидку, он не мог вспомнить, где.
Глядя на девушку, Мэлоун готов был дать новое определение
каждому анатомическому термину. Даже такой термин, как «руки». Малоун никогда раньше не видел
ничего особенно возбуждающего в человеческой руке — во всяком случае, не тогда, когда
рука просто лежала, так сказать, прикрепленная к запястью, но
ничего особенного не делала. Но эти руки, длинные, тонкие и
заостренные, белые и крутые на вид...

И все же дело было не только в физической красоте девушки. В ней было
что-то еще, что-то еще и что-то другое. («Что-то
заимствованное_, — подумал Малоун в полубредовом тумане, — и что-то
голубое_.) Личность? Характер? Душа?

Что бы это ни было, решил Малоун, оно было у этой девушки. У нее было достаточно этого
, чтобы прокормить всю человеческую расу и любые другие, которые могли существовать во
Вселенной. Малоун улыбнулся девушке, и она улыбнулась в ответ.

Увидев улыбку, Малоун не был уверен, что сможет идти ровно.
Однако каким-то образом ему удалось подойти к ней и протянуть руку. Мысль
о том, что телепат окажется этим выжигающим разум Воплощением,
никогда не приходила ему в голову, но теперь каким-то образом это казалось совершенно
уместным и правильным.

— Доброе утро, мисс Томпсон, — сказал он, как он надеялся, обаятельным
голосом.

Улыбка исчезла. Это было похоже на закат солнца.

Видение казалось беспокойным. Малоун уже собирался предложить свою
помощь — если потребуется, на следующие семьдесят лет, — когда она заговорила.
«Я не мисс Томпсон, — сказала она.
— Это одна из наших медсестер, — вставил доктор Харман. — Мисс Уилсон, мистер
Мэлоун. И мистер Бойд. Мисс Томпсон, джентльмены, там.
Мэлоун повернулся.
       * * * * *
Там, в углу комнаты, сидела старушка. Это была маленькая пожилая женщина с румяными щеками и блестящими глазами. В руках у нее было вязание, и она улыбалась агентам ФБР, как будто они были её внуками, пришедшими на чай с печеньем воскресным днем.

У неё были белоснежные волосы, которые сияли, как корона, вокруг ее старой головы в
свете света комнаты. Малоун моргнул, глядя на нее. Она не исчезла.
"_Вы_ мисс Томпсон?" он сказал.
Она мило улыбнулась. «О, боже мой, нет, — сказала она.
Наступило долгое молчание. Мэлоун посмотрел на нее. Затем он посмотрел на
невероятно красивую мисс Уилсон. Затем он посмотрел на доктора Хармана. И,
наконец, он посмотрел на Бойда. — Хорошо, — сказал он. "Я понял. _You're_ мисс Томпсон."

— Подожди минутку, Мэлоун, — начал Бойд.
"Подождите минуту?" — сказал Мэлоун. «Здесь четыре человека, не считая
меня. Я знаю, что я не мисс Томпсон. Я никогда ею не была, даже в детстве. Так и должно быть. Если только ее здесь нет. Или если она невидимка. Или если я не сошел с ума.
— Это не ты, Мэлоун, — сказал Бойд. "Что не я?"
«Это безумие, — сказал Бойд. — Хорошо, — сказал Малоун. "Я не сумасшедшая. Тогда кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне..."
Маленькая старушка откашлялась. Наступила тишина. Когда все было
готово, она заговорила, и ее голос был таким сладким и добрым, как все, что
Мэлоун когда-либо слышал. -"Вы можете называть меня мисс Томпсон," сказала она. — Во всяком случае, на данный момент. Здесь они все такие. Это псевдоним, который я должен использовать.
— Псевдоним? — сказал Мэлоун.
— Видите ли, мистер Мэлоун, — начала мисс Уилсон.
Мэлоун остановил ее. — Не разговаривай, — сказал он. «Мне нужно сосредоточиться, и если
ты заговоришь, я едва смогу думать». Он вдруг снял шляпу и стал
крутить в руках поля. "Вы понимаете, не так ли?"
На ее лице появился след улыбки. — Думаю, да, — сказала она.
«Теперь, — сказал Мэлоун, — вы мисс Томпсон, но не совсем, потому что вы
должны использовать псевдоним». Он моргнул, глядя на маленькую старушку. "Почему?"
«Ну, — сказала она, — иначе люди узнали бы о моем маленьком
секрете». — Твой маленький секрет, — сказал Малоун. — Верно, — сказала маленькая старушка. — Я бессмертен, ты видишь. Мэлоун сказал: «О». Потом долго молчал. Ему не казалось, что кто-то в комнате дышит. Он сказал: "О," снова, но это звучало не лучше, чем в первый раз. Он попробовал другую фразу. — Ты бессмертен, — сказал он. — Верно, — сладко согласилась старушка.
Оставалось задать только один вопрос, и Малоун мрачно стиснул зубы и задал его. Это вышло немного невнятно, но старушка кивнула. "Мое настоящее имя?" она сказала. «Елизавета. Елизавета Тюдор, конечно. Я была королевой».
— Из Англии, — слабым голосом сказал Малоун.
— Мэлоун, смотри… — начал Бойд.
«Позвольте мне получить все это сразу», — сказал ему Малоун. «Я сильный. Я могу
это выдержать». Он снова покрутил шляпу и повернулся к старушке.
«Вы бессмертны, и на самом деле вы не мисс Томпсон, а королева Елизавета I?» — медленно сказал он. — Верно, — сказала она. — Как умно с твоей стороны. Конечно, после того, как маленький
Джимми — я имею в виду сын кузины Мэри — сказал, что я мертв и заявил права на
трон, я решила изменить свое имя и все такое. Что я и сделала. Но
я Элизабет. Регина». Она улыбнулась, и глаза ее весело заблестели.
Малоун долго смотрел на нее. «Баррису», — подумал он, — «это понравится».
— О, я так рада, — сказала старушка. «Вы действительно думаете, что он
будет? Потому что я уверен, что мне тоже понравится ваш мистер Баррис. Все вы,
агенты ФБР, такие очаровательные. Прямо как бедный, бедный Эссекс».
Что ж, сказал себе Малоун, вот и все. Он нашел себя телепатом. И она не была имбецилом.
О, нет. Это было бы просто. Наоборот, она была тяжелее, чем шпиль собора.

       * * * * *
Долгое молчание было нарушено голосом мисс Уилсон. — Мистер Мэлоун, — сказала она, — вы думали. Она остановилась. — Я имею в виду, ты был таким тихим.

— Мне нравится быть тихим, — терпеливо сказал Малоун. "Кроме того--" Он остановился и
повернулся к маленькой старушке. _Ты действительно можешь читать мои мысли? _ подумал он
нарочито. Через секунду он добавил: _...ваше величество?_

"Как мило с вашей стороны, мистер Мэлоун," сказала она. «Никто не называл меня так на протяжении веков. Но, конечно, я могу. Хотя на самом деле это не чтение. В конце концов, это все равно, что спросить, могу ли я читать ваш голос. Конечно, могу, мистер Мэлоун».

— Вот именно, — сказал Малоун. «Меня не сложно убедить. И когда я
увижу правду, я первая признаюсь в этом, даже если от этого выгляжу
сумасшедшей». Он повернулся к маленькой старушке. — Прошу
прощения, — сказал он.

— О, боже, — сказала маленькая старушка. - Я, право, совершенно не против. Палки
и камни, знаете ли, могут сломать мне кости. Но то, что меня называют сумасшедшим, мистер
Мэлоун, никогда не причинит мне вреда. В конце концов, прошло столько лет - столько
сотен лет. лет…
— Конечно, — легко ответил Малоун.
Бойд вмешался. «Послушай, Мэлоун, — сказал он, — не мог бы ты рассказать мне, что
происходит?» «Это очень просто, — сказал Мэлоун. — Здесь мисс Томпсон… простите меня, я
имею в виду королеву Елизавету I… она действительно телепат .
"Пока что не уйдет?" — сказала мисс Уилсон.
Малоун смотрел на нее почти не видя, если не совсем.— Всё, — сказал он. Он закрыл глаза.

— Боже мой, — через секунду сказала старушка. «Все так
запутано. Бедный мистер Мэлоун ужасно потрясен всем этим». Она
встала, все еще держа свое вязание, и пошла через комнату. На
глазах у изумленных доктора, медсестры и Тома Бойда она похлопала
агента ФБР по плечу. -- Вот, вот, мистер Мэлоун, -- сказала она. —
Все будет в порядке. Вот увидишь. Затем она вернулась на свое
место.

Малоун открыл глаза. Он повернулся к доктору Харману. — Вы позвонили сюда Бойду, — сказал он, — и сказали ему, что… э… мисс Томпсон была телепатом. Откуда вы знаете?

— Всё в порядке, — вставила старушка со своего стула. «Я не возражаю против того, что вы называете меня мисс Томпсон, во всяком случае, не сейчас».
— Спасибо, — слабым голосом сказал Малоун.
Доктор Харман моргнул в каком-то озадаченном изумлении. "Вы имеете в виду,
что она действительно _is_ ..." Он остановился и
резко остановил свой теноровый голос, восстановил свое профессиональное самообладание и начал снова. — Я бы предпочёл не обсуждать пациента в ее присутствии, мистер Мэлоун, — сказал он.
"Если вы просто зайдете в мой кабинет--"
"О, _чушь_, доктор Харман," чопорно сказала маленькая старушка. «Я действительно хотел бы,
чтобы вы отдали должное своей собственной Королеве за некоторые способности. Бог знает, вы
думаете, что вы достаточно умны».
"Ну, ну, мисс Томпсон," сказал он, очевидно, в своей лучшей манере. — Не… — …Расстраивайся, — закончила она за него. — Ну, серьезно, доктор. Я знаю, что вы собираетесь им сказать.
"Но мисс Томпсон, я-" "Вы действительно не думали, что я _was_ телепат," сказала
маленькая старушка. «Боже, мы знаем это. И ты собираешься рассказать им, как я говорил , что могу читать мысли… о, много лет назад. Меня - что было не очень любезно с вашей стороны, доктор, прежде чем вы узнали хоть что-нибудь о том, почему им нужен кто-то вроде меня.        * * * * *

"Ну, ну, мисс Томпсон", сказала мисс Уилсон, проходя через комнату, чтобы
обнять маленькую старушку за плечо. Малоун на одну
краткую секунду пожалел, что он не старая маленькая старушка. Может быть, если бы он был
пациентом в больнице, он получил бы такое же лечение.

Он задавался вопросом, сможет ли он заключить такую сделку.

Потом он задумался, а стоит ли это того, чтобы быть сумасшедшим. Но, конечно,
было бы. Он все равно сошел с ума, не так ли? Конечно, сказал он себе. Все они были сумасшедшими.
«Никто не причинит вам вреда», — сказала мисс Уилсон. Она разговаривала со
старухой. — С тобой все будет в порядке, и тебе не о чем беспокоиться.
— О да, дорогая, я это знаю, — сказала старушка. «Ты просто хочешь помочь мне, дорогая. Ты такой добрый. И эти люди из ФБР действительно не хотят ничего плохого. Но доктор Харман этого не знал. Он просто думает, что я сумасшедший, и всё».
— Пожалуйста, мисс Томпсон… — начал доктор Харман.
— Просто сумасшедшая, вот и все, — сказала старушка. Она отвернулась на
секунду, и никто ничего не сказал. Потом она повернулась. — Вы все
знаете, о чем он сейчас думает? она сказала. Доктор Харман побагровел,
но она проигнорировала его. «Он недоумевает, почему я не потрудился доказать
вам все это много лет назад. И кроме того, он думает о…»
«Мисс Томпсон», — сказал доктор Харман. Его манера поведения у постели сломалась, а голос стал резким и напряженным. "Пожалуйста." — О, хорошо, — сказала она немного раздраженно. — Если хочешь сохранить все это в тайне. Внезапно вмешался Малоун, очарованный.
— Почему ты раньше не доказал, что ты телепат? он сказал.

Маленькая старушка улыбнулась ему. "Почему, потому что вы не
поверили бы мне," сказала она. Она аккуратно бросила вязание на колени и
сложила над ним руки. "Никто из вас _не хотел_ верить мне,"
сказала она, и фыркнула. Мисс Уилсон нервно шевельнулась и подняла голову. — И
не говори мне, что все будет хорошо. Я знаю, что все будет
хорошо. Я позабочусь об этом.

Малоун почувствовал внезапный холод. Но было очевидно, сказал он себе, что
старушка не имеет в виду то, что говорит. Она снова улыбнулась ему, и улыбка ее была так же мила и бесхитростна, как улыбка на лице его собственной святой бабушки.

Не то чтобы Мэлоун помнил свою бабушку; она умерла до того, как он
родился. Но если бы у него была бабушка и если бы он помнил ее, он был уверен, что у нее была бы такая же милая улыбка. Значит, она не могла иметь в виду то, что сказала. Собственная бабушка Мэлоуна усложнит ему жизнь? Сама идея была нелепой. Доктор Харман открыл рот, видимо, передумал и снова закрыл. Маленькая старушка повернулась к нему. — Вы собирались спросить, почему я потрудился что-то доказывать мистеру Мэлоуну? она сказала. "Конечно, вы были, и я скажу вам. Это потому, что мистер Мэлоун _хотел_ поверить мне. Он _хочет_ меня. Он _нуждается_ во мне. Я телепат, и этого достаточно для мистера Малоуна. Не так ли?"

— Гур, — сказал Мэлоун, застигнутый врасплох. Через секунду он добавил: «Наверное, да».
— Видите, доктор? — сказала маленькая старушка.
— Но вы… — начал доктор Харман.
— Я читаю мысли, — сказала старушка. «Верно, доктор. Именно это делает меня телепатом».

Мозг Малоуна быстро вращался, как далекая галактика. «Телепат» — хорошее слово, подумал он. Как ты телепатировал с дороги? Простой. Дорога проложена.

Малоун подумал, что это довольно забавно, но не засмеялся. Он думал, что
больше никогда не будет смеяться. Ему хотелось немного поплакать, но он не думал, что
сможет справиться и с этим.

Он покрутил шляпу, но от этого ему не стало легче. Постепенно
он понял, что старушка снова разговаривает с доктором Харманом.

— Но, — сказала она, — поскольку вам от этого станет намного лучше, доктор, мы
даем вам королевское разрешение удалиться и поговорить с мистером Мелоуном
наедине.

— Мэлоун один, — пробормотал доктор Харман. "Хм-мм. Мой. Хорошо." Он повернулся и,
казалось, удивился тому, что Малоун действительно стоит рядом с ним.
— Да, — сказал он. — Ну, мистер Один… Малоун… пожалуйста, кто бы вы ни были,
просто зайдите в мой кабинет, пожалуйста?

Малоун посмотрел на старушку. Один ее глаз закрылся и открылся.
Это было безошибочное подмигивание. Малоун ухмыльнулся ей, как он надеялся, весело. «
Хорошо, — сказал он психиатру, — пошли». Он повернулся с едва заметным сожалением, и Бойд последовал за ним. Оставив маленькую старушку и, к несчастью, потрясающую мисс Уилсон позади, процессия двинулась обратно в кабинет доктора Харман.

       * * * * *

Доктор закрыл дверь и на секунду прислонился к ней. Он
выглядел так, словно кто-то вдруг открыл ему, что мир
квадратный. Но когда он заговорил, его голос был почти ровным.

— Садитесь, господа, — сказал он и указал на стулья. -- Я действительно...
ну, я не знаю, что сказать. Все это время, все эти годы она
читала мои мысли! Мои мысли. Она читала... заглядывала прямо в
мои мысли, или что там ."
"Что бы ни было?" — спросил Малоун, искренне заинтересованный. Он с благодарностью опустился
на стул рядом с Бойдом, напротив доктора Хармана.

«Каким бы ни был мой разум», — сказал доктор Харман. «Читаю. О боже».
— Доктор Харман, — начал Малоун, но психиатр одарил его ярким пустым взглядом.
— Разве ты не понимаешь? он сказал. «Она телепат». «Мы…»

Телефон на столе доктора Хармана мягко зазвонил. Он взглянул на него и сказал:
«Извините. Телефон». Он взял трубку и сказал: "Алло?" На экране не было изображения.
Но голос был достаточно образным. «Это Эндрю Дж. Беррис», — сказал он. « Кеннет Дж. Мэлоун здесь?» — Мистер Мэлоун? — сказал психиатр. — Я имею в виду, мистер Баррис?
Мистер Мэлоун здесь. Да. О боже. Вы хотите поговорить с ним?
— Нет, идиот, — сказал голос. «Я просто хочу знать, всё ли у него в порядке».

"Заправленные в?" Доктор Харман неожиданно улыбнулась телефону. — Шутка, —
сказал он. "Это _is_ шутка, не так ли? То, как все происходит, вы
никогда не знаете, что--"
"Шутка," сказал голос Барриса. "Правильно. Да. Я разговариваю с одним из пациентов?"

Доктор Харман сглотнул, разозлился и передумал. Наконец он очень мягко сказал: «Я совсем не уверен» и передал телефон Мэлоуну. Агент ФБР сказал: «Здравствуйте, шеф. Все немного запутано».

На экране появилось лицо Берриса. — Конечно, запутался, — сказал он. — Я
уже чувствую себя сбитым с толку. Он вздохнул. «Я позвонил в офис в Сан-Франциско,
и мне сказали, что вы с Бойдом там. Что происходит?»

Малоун осторожно сказал: — Мы нашли телепата. Глаза Берриса слегка расширились. "Другой?"

— Ты о чем, еще один? — сказал Мэлоун. "У нас есть один. У кого-нибудь еще есть?"
— Ну, — сказал Баррис, — мы только что получили сообщение о другом — может быть.
Кроме твоего, я имею в виду.
«Я надеюсь, что тот, что у вас есть, в лучшей форме, чем тот, что у меня есть», —
сказал Мэлоун. Он глубоко вздохнул, а затем выплюнул все сразу:
«Мы нашли маленькую старушку. Она думает, что она королева
Елизавета I. Она телепат, конечно, но она чокнутая».
"Королева Елизавета?" — сказал Беррис. "Англии?"
— Верно, — сказал Малоун. Он затаил дыхание.
«Черт возьми, — взорвался Баррис, — у них уже есть один».
Малоун вздохнул. — Это еще один, — сказал он. «Или, скорее, оригинал. Она также утверждает, что бессмертна». "Жить вечно?" — сказал Беррис. — Ты имеешь в виду вот так?

— Бессмертный, — сказал Малоун. "Верно."
Баррис кивнул. Потом он выглядел обеспокоенным. — Скажи мне, Мэлоун, — сказал он. "Она
_не_, не так ли?" — Ты имеешь в виду, что он бессмертен? — сказал Мэлоун. Баррис кивнул. Малоун
уверенно сказал: «Конечно, нет».
Повисла небольшая пауза. Малоун всё обдумал. Чёрт, может быть, она была бессмертной. Случились странные вещи, не так ли? Он посмотрел на доктора Хармана. "Как насчет этого?" он сказал. «Может ли она быть бессмертной?»

Психиатр решительно покачал головой. «Она здесь уже более
сорока лет, мистер Мэлоун, с тех пор, как ей исполнилось 20 лет. Все это подтверждается ее записями, и её свидетельство о рождении в полном порядке. Никаких шансов».

Малоун вздохнул и вернулся к телефону. — Конечно, она не
бессмертна, шеф, — сказал он. «Она не может быть. Никто не такой. Просто псих».

«Я боялся этого, — сказал Беррис. -"Испуганный?" — сказал Мэлоун.
Баррис кивнул. «У нас есть еще один — если он выпишется», — сказал он.
«Прямо здесь, в Вашингтоне, в Сент-Элизабет». — Еще орех? — Дело о смирительной рубашке, — сказал Баррис. — Бред преследования. Паранойя. И много чего еще, что я не могу выговорить. Но я все равно отправляю его в Юкка-Флэтс под охраной. Может быть, вы найдете ему применение.
— О, конечно, — сказал Малоун.

«Мы не можем позволить себе ничего упустить из виду», — сказал Баррис.

Малоун вздохнул. — Я знаю, — сказал он. — Но все же…

— Не беспокойся ни о чем, Мелоун, — сказал Баррис с заметно фальшивой
уверенностью. — Вытащите оттуда свою королеву Елизавету
и отвезите ее тоже в Юкка-Флэтс.

Малоун обдумывал возможности. Может быть, они найдут больше
телепатов. Может быть, все телепаты сошли бы с ума. Это не казалось
маловероятным. Представьте, что у вас есть талант, в который никто бы не поверил. Столкновение с такой ситуацией может очень легко свести вас с ума.
И там они будут в Юкка-Флэтс. Кеннет Дж. Мэлоун и сборище обитателей психушки.
Веселье!
Малоун начал задаваться вопросом, почему он вообще пошел работать в ФБР.
— Послушайте, шеф, — сказал он. — Я…

— Конечно, я понимаю, — быстро сказал Баррис. «Она сумасшедшая. Но что еще
мы можем сделать? Малоун, не делай ничего, о чем ты пожалеешь». "Что?"
"Я имею в виду, не уходите в отставку".
"Шеф, как вы узнали - вы тоже не телепат, не так ли?" — Конечно, нет, — сказал Баррис. — Но я бы так поступил на твоем месте. И не делай этого.
— Послушайте, шеф, — сказал Малоун. "Эти психи..."
"Мэлоун, вы проделали замечательную работу", сказал Баррис. — Когда все это закончится, ты получишь повышение и работу получше. Кому еще придет в
голову искать в мусорных баках телепатов? Но ты это сделал,
Малоун, и я горжусь тобой, и ты застрял с этим. Мы должны использовать
их сейчас. Мы должны найти этого шпиона!" Он вздохнул. "В Юкка-
Флэтс!" он сказал. Мэлоун сдался. — Да, сэр, — сказал он. "Что-нибудь еще?"
— Не сейчас, — сказал Баррис. — Если есть, я дам тебе знать.

       * * * * *

Мэлоун недовольно повесил трубку, когда изображение исчезло. Он посмотрел на доктора Хармана.
«Ну, — сказал он, — вот и все. Что мне нужно сделать, чтобы освободить мисс Томпсон?»
Харман уставился на него. — Но, мистер Мэлоун, — сказал он, — это просто невозможно. Правда. Мисс Томпсон находится под опекой государства, и мы не можем разрешить ее освобождение без постановления суда.
Малоун обдумал это. — Хорошо, — сказал он наконец. "Я вижу." Он
повернулся к Бойду. — Вот тебе работа, Том, — сказал он.
«Позовите к телефону одного из судей. Вы узнаете, кто из них принесет нам наибольшую пользу и
быстрее». — Хм-м-м, — сказал Бойд. — Скажем, судья Даннинг, — сказал он. «Хороший человек. Быстрый работник».
— Мне все равно, кто, — сказал Малоун. «Просто иди и добудь нам освобождение
для мисс Томпсон». Он снова повернулся к врачу. — Кстати, — сказал он,— у нее есть какое-нибудь другое имя? Я имею в виду, помимо Элизабет Тюдор, — поспешно добавил он.

«Ее полное имя, — сказал доктор Харман, — Роуз Уокер Томпсон. Она не королева Елизавета I, II или XXVIII, и она не бессмертна». — Но она, — заметил Малоун, — телепат. Вот почему я хочу ее.

— Она может быть, — сказал доктор Харман, — телепатом. Было очевидно, что ему
частично удалось забыть о тревожных инцидентах, произошедших за несколько минут до этого. — Я даже не хочу обсуждать эту часть. — Ладно, неважно, — согласился Малоун. «Том, принеси нам судебный ордер на Роуз Уокер Томпсон. Вступает в силу вчера — позавчера, если возможно».

Бойд кивнул, но прежде чем он успел добраться до телефона, доктор Харман снова заговорил.

— А теперь подождите, джентльмены, — сказал он. — По решению суда или без решения суда, мисс Томпсон определенно нездоровая женщина, и я не вижу пути к… — Я сам нездоров, — сказал Малоун. — Мне нужно поспать, и я, наверное, простужен . Но я должен работать в национальной безопасности, и… — Это важно, — вставил Бойд.
«Я не спорю с этим, — сказал доктор Харман. — Тем не менее я…
Дверь, ведущая в другую комнату, внезапно распахнулась. Трое мужчин
повернулись и уставились на мисс Уилсон, которая долго стояла в дверях, а затем вошла в кабинет, тихо закрыв за собой дверь. — Извините, что прерываю, — сказала она.
— Вовсе нет, — сказал Малоун. «Приятно видеть тебя. Приходи скорее». Он улыбнулся ей.

Она не улыбнулась в ответ. «Доктор, — сказала она, — вам лучше поговорить с мисс
Томпсон. Я совсем не уверена, что могу сделать. Это что-то новое». "Новый?" он сказал. Морщины беспокойства на его лице увеличивались, но говорил он тихо.

— Бедняжка думает, что теперь ее выпишут из больницы, —
сказала мисс Уилсон. «По какой-то причине она убеждена, что ФБР собирается добиться
ее освобождения, и…» Увидев выражения на трех лицах, она остановилась.
"В чем дело?" она сказала. — Мисс Уилсон, — сказал Малоун, — мы… могу я называть вас по имени?
— Конечно, мистер Мэлоун, — сказала она. Повисла небольшая тишина.

— Мисс Уилсон, — сказал Мэлоун, — как ваше имя? Теперь она очень нежно улыбнулась. Мэлоун хотел пройтись по горам или взобраться на огонь. Он чувствовал себя смущенным, но прекрасным. — Барбара, — сказала она. — Мило, — сказал он. «Ну, Барбара… и, пожалуйста, зови меня Кен. Это сокращение от Кеннет». Улыбка на ее лице стала шире. «Я думала, что это может быть», — сказала она. — Ну, — мягко сказал Малоун, — да. Кеннет. Это мое имя. А ты Барбара.
Бойд прочистил горло. — А, — сказал Малоун. — Да. Конечно. Что ж, Барбара… ну, это как раз
то, что мы собираемся сделать. Увести мисс Томпсон. Она нам очень нужна.

Доктор Харман вообще ничего не сказал и почти не двигался. Он смотрел
в точку на своем столе. — Она не могла нас услышать, — пробормотал он. «Это звуконепроницаемая дверь. Она не могла нас услышать». — Но вы не можете забрать мисс Томпсон, — сказала мисс Уилсон. — Мы должны, Барбара, — мягко сказал Малоун. «Постарайтесь понять. Это для
национальной безопасности».
— Она слышала, как мы думали, — пробормотал доктор Харман. «Вот что: она слышала, как мы
думали. За звуконепроницаемой дверью. Она может заглянуть внутрь их разума. Она
может даже заглянуть внутрь моего разума».

— Она больная женщина, — сказала Барбара. — Но вы должны понять…
— Жизненно необходимо, — вставил Бойд. — Абсолютно необходимо.
— Тем не менее… — сказала Барбара. — Она может читать мысли, — благоговейно прошептал доктор Харман. «Она знает. Все. Она _знает_».
— Это исключено, — сказала Барбара. - Нравится вам это или нет, но
мисс Томпсон не собирается уходить из этой больницы. Да что же ей делать
за пределами этих стен? Она не покидала ее более сорока
лет! — вставил Малоун, когда дверь снова открылась. — Я имею в виду Кена.

       * * * * *

Маленькая старушка просунула в комнату свою голову с нимбом. "Ну, ну,
Барбара," сказала она. — Не ходи портить вещи. Просто позволь этим милым
людям забрать меня, и все будет хорошо, поверь мне. Кроме того, я бываю
на улице чаще, чем ты думаешь. "Снаружи?" — сказала Барбара.

— Конечно, — сказала маленькая старушка. — В чужих умах. Даже
в ваших. Я помню того славного молодого человека… как его звали?

— Не обращайте внимания на его имя, — сказала Барбара, яростно краснея.

Малоун мгновенно почувствовал зависть ко всем милым молодым людям,
о которых он когда-либо слышал. _He_ не был приятным молодым человеком; он был агентом ФБР, любил пить, курить сигары и кутить. Он решил, что всех хороших молодых людей следует как можно скорее превратить в уродливых стариков. Это бы их исправило! Он заметил, что маленькая старушка улыбается ему, и попытался быстро изменить свои мысли. Но старушка вообще ничего не сказала. — В любом случае, — сказала Барбара, — я боюсь, что мы просто не можем…

Доктор Харман властно откашлялся. Это был самый впечатляющий
звук, и все повернулись, чтобы посмотреть на него. Его лицо было немного серым,
но в остальном он был похож на довольно пухлого светловолосого римского
императора с короткой стрижкой.

— Постойте, — сказал он с достоинством, — я думаю,
мисс Уилсон, что вы делаете большую несправедливость по отношению к Соединенным Штатам Америки, и что вы делаете несправедливость и по отношению к мисс Томпсон.
"Что ты имеешь в виду?" она сказала.«Я думаю, что было бы хорошо, если бы она ушла от меня — я имею в виду отсюда», — сказал психиатр. — Куда, ты сказал, ты ее везешь? — спросил он Малоуна.
— Юкка-Флэтс, — сказал Малоун.
"Ах." Эта новость, похоже, порадовала психиатра. - Это далеко отсюда, не правда ли? Это довольно много сотен миль. Может быть, даже несколько тысяч миль. Я уверен, что это будет лучше всего для меня... Я имею в виду, конечно, для Мисс Томпсон, я порекомендую
суду принять такое решение.

— Доктор… Но даже Барбара понимала, Малоун мог сказать, что спорить с доктором Харманом бесполезно. Она предприняла последнюю атаку. — Доктор, кто о ней позаботится?

В голове Малоуна вспыхнул свет размером и формой с Северную Америку. Он
почти расхохотался. Но ему удалось держать свой голос под контролем. «Что
ей нужно, — сказал он, — так это обученная психиатрическая медсестра».

Барбара Уилсон бросила на него взгляд, в котором были сложены вагоны U, но Мэлоун не возражал. Она переживет это, сказал он себе.

— Как мило с твоей стороны подумать об этом, —
сказала старушка. Малоун посмотрел на нее и был вознагражден еще одним подмигиванием.

— Я очень рада, что вы подумали о Барбаре, — продолжала старушка
. «Ты пойдешь со мной, правда, дорогая? Я сделаю тебя герцогиней.
Не хочешь ли ты стать герцогиней, дорогая?»

Барбара перевела взгляд с Мэлоуна на маленькую старушку, а затем
на доктора Хармана. Видимо, то, что она увидела, не сделало её счастливой.
— Мы хорошо о ней позаботимся, Барбара, — сказал Малоун.

Она даже не удосужилась дать ему ответ. Через секунду Бойд сказал:
«Ну, полагаю, это решено. Если вы позволите мне воспользоваться вашим телефоном, доктор
Харман, я позвоню судье Даннингу».
— Продолжайте, — сказал доктор Харман. "Идите прямо вперед."

Маленькая старушка мягко улыбнулась, ни на кого не глядя.
"Разве это не будет чудесно?" прошептала она. «Наконец-то меня признали.
Моя страна собирается заплатить мне за мои услуги. Мои верные подданные…» Она
остановилась и вытерла слезу, которую Малоун принял за
васильковый глаз.
— Ну-ну, мисс Томпсон, — сказала Барбара.
— Мне не грустно, — сказала старушка, улыбаясь ей. «Я просто
очень счастлив. Я собираюсь получить свою награду, свою заслуженную награду, наконец
, от всех моих верных подданных. Вот увидишь». Она сделала паузу, и Мэлоун
почувствовал слабое побуждение резкого, леденящего страха.
"Разве это не будет чудесно?" сказала маленькая старушка.
*********
IV

"Ты _где_?" Эндрю Дж. Беррис сказал.
Малоун посмотрел на удивленное лицо на экране и пожалел, что не
позвонил. Он, конечно, должен был явиться, но если бы у него был хоть какой-то смысл, он бы
приказал Бойду сделать эту работу за него. О, ну, теперь было слишком поздно для этого. «Я в Лас-Вегасе, — сказал он. — Я пытался связаться с вами прошлой ночью, но не смог, поэтому я… —
Лас-Вегас, — сказал Баррис. — Ну-ну. Лас-Вегас. Его лицо потемнело, а голос стал очень громким. — Почему ты не в Юкка-Флэтс? он закричал. — Потому что она на этом настояла, — сказал Мэлоун. — Старушка. Мисс Томпсон. Она говорит, что здесь есть еще один телепат.

Беррис закрыл глаза. — Что ж, это облегчение, — сказал он наконец. — Полагаю, кто-то в одном из игорных домов. Ладно, Мэлоун. Он продолжил без паузы: «Ребята обнаружили еще двоих в
разных частях страны. Ни один из них даже близко не в здравом уме». Он открыл глаза. "Где этот?" он сказал. Малоун вздохнул. «В психушке», — сказал он. Глаза Барриса снова закрылись. Малоун молча ждал. Наконец Баррис сказал: «Хорошо. Вытащите его».
— Верно, — сказал Малоун.
— Скажи мне, — сказал Баррис. «Почему мисс Томпсон настояла, чтобы вы отправились в Лас-
Вегас? Кто-то другой мог бы сделать эту работу. Вы могли бы послать Бойда,
не так ли?» — Шеф, — медленно произнес Малоун, — в каком психическом состоянии находятся остальные телепаты?
— Довольно плохо, — сказал Беррис. — На самом деле, очень плохо. Мисс Томпсон
может и сошла со своей тележки, но у остальных даже следов нет. Он
сделал паузу. "Какое это имеет отношение к этому?" он сказал.

— Что ж, — сказал Малоун, — я решил, что нам лучше обращаться с мисс Томпсон в
лайковых перчатках — по крайней мере, пока мы не найдем лучшего телепата для работы. Он
не упомянул Барбару Уилсон. Шеф, сказал он себе, не хочет
вдаваться в подробности.
«Погоди прямо, тебе лучше», — сказал Беррис. — Вы обращаетесь с этой старухой так, как
будто она сама королева, понимаете?
— Не волнуйся, — несчастно сказал Малоун. "Мы." Он колебался. «Она говорит, что поможет нам найти нашего шпиона, но мы должны сделать это по-своему, иначе она не будет сотрудничать».
«Тогда делай, как она, — сказал Баррис. — Этот шпион… — Шеф, вы уверены?
Баррис моргнул. "Ну, тогда," сказал он, "что _is_ ее путь?"
Малоун глубоко вздохнул. «Во-первых, — сказал он, — мы должны были приехать сюда и
забрать этого парня. Этого Уильяма Логана, который находится в частной лечебнице недалеко
от Лас-Вегаса. Это номер один. Мисс Томпсон хочет собрать всех телепатов вместе, поэтому они может вести мысленные беседы или что-то в этом роде».

«И все они сумасшедшие», — сказал Баррис. — Конечно, — сказал Малоун. "Конвенция орехов - и я в середине. Послушайте, шеф--"
"Позже," сказал Баррис. «Когда все это закончится, мы все сможем уйти в отставку, или отправиться на рыбалку, или просто застрелиться. Но сейчас национальная
безопасность превыше всего, Малоун. Помните об этом».
— Хорошо, — вздохнул Малоун. «Хорошо, но она хочет, чтобы все орехи были здесь».
— Иди с ней, — отрезал Баррис. — Держите ее счастливой. Пока, Мэлоун,
она — единственная зацепка, которая у нас есть на парня, который ворует информацию из
Юкка-Флэтс. Если ей что-то нужно, Малоун, сделай это. — Но, шеф…
— Не перебивай меня, — сказал Баррис. «Если она хочет, чтобы с ней обращались как с
королевой, обращайся с ней как с королевой. Малоун, это приказ!»
— Да, сэр, — печально сказал Малоун. — Но, шеф, она хочет, чтобы мы купили ей
новую одежду. Баррис взорвался: «И это все? Новая одежда? Купите ее. Положите ее на
счет расходов. Новая одежда — капля в море».
«Ну… она думает, что нам тоже нужна новая одежда».
"Может быть, вы делаете," сказал Баррис. «Отнеси все это на счет расходов. Ты же не думаешь, что я буду придираться к нескольким долларам, не так ли?» — Ну…
— Возьми одежду. Только не беспокой меня такими подробностями. Сделай
работу сам, Малоун — ты там главный. И как можно скорее отправляйся в Юкка-Флэтс.
Мэлоун сдался. — Да, сэр, — сказал он.
— Тогда ладно, — сказал Баррис. — Позвони мне завтра. А пока — удачи,
Малоун. Подними голову. Малоун сказал: «Да, сэр», и потянулся к выключателю. Но голос Барриса
остановил его. — Только одно, — сказал он. — Да, шеф? — сказал Мэлоун. Баррис нахмурился. «Не тратьте на одежду больше, чем нужно», — сказал он. Малоун кивнул и замолчал.
       * * * * *
Когда изображение директора исчезло, он встал и подошел к окну гостиничного номера. Снаружи огромная вывеска сообщала всему миру и Мэлоуну, что это отель «Тандерберд-Хилтон-Цекендорф», но Мэлоун проигнорировал ее. Ему не нужен был знак; он знал, где находится. В горячей воде, подумал он. Вот где он был. За его спиной открылась дверь. Мэлоун обернулся, когда вошел Бойд.
— Кен, я нашел магазин костюмов, — сказал он. — Отлично, — сказал Мэлоун. — Начальник разрешил. "Он сделал?" Круглое лицо Бойда вытянулось при этой новости.
«Он сказал покупать ей все, что она захочет. Он говорит обращаться с ней как с
королевой». «Это, — сказал Бойд, — мы делаем сейчас».
— Я это знаю, — сказал Малоун. "Я знаю это слишком хорошо."

— В любом случае, — сказал Бойд, просияв, — магазин костюмов не приносит нам никакой
пользы. У них есть только ковбойские вещи, костюмы тореадоров и
мексиканские вещи — вы знаете, для их Недели Хеллдорадо здесь.
— Ты не сдался, не так ли? — сказал Мэлоун.
Бойд покачал головой. «Конечно, нет, — сказал он. «Кен, это на
счет расходов, не так ли?»
— Расходный счет, — сказал Малоун. "Конечно да."
Бойд вздохнул с облегчением. — Хорошо, — сказал он. «Потому что я попросила владельца
позвонить в Нью-Йорк с ее размером». — Лучше возьми два, — сказал Малоун. «Шеф сказал, что все, что она хочет, она должна иметь».
— Я сейчас же вернусь. Я сказал ему, что нам нужны вещи на
дневном самолёте, так что… — И дайте ему Бар… Размер мисс Уилсон, и ваш, и мой. Скажите ему, чтобы он откопал что-нибудь подходящее..."
"Для нас?" Бойд заметно побледнел. — Для нас, — мрачно сказал Малоун.
Бойд стиснул зубы. — Нет, — сказал он. — Послушай, Том, — сказал Малоун, — мне это нравится не больше, чем тебе. Но если я не могу уйти в отставку, ты тоже не можешь. Костюмы для всех.
— Но, — сказал Бойд и остановился. Через секунду он продолжил: «Мэлоун…
Кен… Агенты ФБР должны быть незаметными, не так ли?» Малоун кивнул.
«Ну, насколько незаметными мы будем в этом деле?»
— Это идея, — сказал Малоун. — Но это не очень хорошо. Наша первая задача — сделать мисс Томпсон счастливой. А это означает костюмы. И более того, — добавил Малоун, — отныне она «Ваше Величество». «Кен, — сказал Бойд, — ты сошел с ума». Малоун покачал головой. «Нет, не видел», — сказал он. «Я просто хотел бы, чтобы я это сделал. Это было бы облегчением».
— Я тоже, — сказал Бойд. Он направился к двери и обернулся. «Хотел бы я остаться в Сан-Франциско, — сказал он. "Почему она должна настаивать на том, чтобы взять меня с собой?"
— Борода, — сказал Малоун. "_Моя_ борода?" Бойд отпрянул.
— Верно, — сказал Малоун. «Она говорит, что это напоминает ей кого-то, кого она знает.
Честно говоря, мне это тоже кого-то напоминает. Только я не знаю кого».

Бойд сглотнул. «Я сбрею их», — сказал он с видом человека, который больше ничего не может сделать, чтобы умилостивить богов.
— Не увидишь, — твердо сказал Малоун. «Дотронься хотя бы до волоска на твоем черном подбородке, и я сдеру с тебя всю кожу». Бойд вздрогнул.
— А теперь, — сказал Малоун, — возвращайся в магазин костюмов и все устрой.
Вот. Он порылся в карманах, достал скомканный листок бумаги
и протянул его Бойду. «Это список моих размеров одежды. Возьмите другой
список у Б… мисс Уилсон». Бойд кивнул. Малоуну показалось, что он заметил
странный блеск в глазах другого человека. «Не измеряйте ее сами», —
сказал он. — Просто спроси ее.
Бойд почесал бородатый подбородок и медленно кивнул. — Хорошо, Кен, —
сказал он. — Но если мы просто ничего не добьемся, не вини меня.
— Если ты куда-нибудь доберешься, — сказал Малоун, — я схвачу тебя с лысой головой. И
оставлю бороду. — Я не имел в виду мисс Уилсон, Кен, — сказал Бойд. — Я имел в виду в целом.
Он ушел с видом человека, чей мир предал его. Его спина показалась Малоуну спиной человека, направляющегося на эшафот или на гильотину. Дверь закрылась.
«Ну, — подумал Малоун, — кого мне напоминает эта борода?» Кого я знаю, кто
знает мисс Томпсон? И какая разница?
Тем не менее, сказал он себе, борода Бойда была поистине замечательным
природным явлением. С тех пор, как в середине шестидесятых бороды снова стали популярными
и агентам ФБР разрешили их носить, Малоун подумывал
о том, чтобы отрастить бороду. Но почему-то это казалось неправильным.
Теперь, глядя на Бойда, он снова начал думать о перспективе.
Он пожал плечами. Были чем заняться. Он взял телефон и позвонил в Информацию.
«Можете ли вы дать мне, — сказал он, — номер санатория на краю пустыни?»

       * * * * *

Багровое пятно заходящего солнца уже окрашивало небо пустыни
в его привычные пурпурно-оранжевые цвета к тому времени, когда маленький фургон
прибыл в санаторий «Эдж пустыни» — квадратное белое здание в нескольких
милях от Лас-Вегаса. Малоун, сидевший в первой машине, на мгновение задумался о том,
каких пациентов они обслуживают? Люди, сведенные с ума из-за vingt-et-un
или покерных костей? Невротические хоровые пони? Азартные цари с манией непреследования?

Сидя на переднем сиденье рядом с Бойдом, он смотрел, как несчастный
агент из Сан-Франциско крутит руль. На заднем сиденье
сидели королева Елизавета Томпсон и леди Барбара, медсестра, а Ее Величество болтала, как сорока. Малоун посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы разглядеть машину, которая следовала за ними, и двух местных агентов ФБР в ней. Им невероятно
повезло, подумал он. Ему пришлось сидеть и слушать королевскую особу на заднем сиденье. «Конечно, как только парламент соберется и признает меня, — говорила она,
 — я всех вас пожалую в особы. Сейчас лучшее, что я могу сделать, — это посвятить вас всех в рыцари, и этого, конечно, мало. Думаю, я сделаю сэра Кеннета герцогом Колумбийским».
Сэр Кеннет, понял Малоун, был самим собой. Ему было интересно, как бы он хотел
стать герцогом Колумбийским, и не удивился бы президент!

— А сэр Томас, — продолжала королева, — будет герцогом… чего?
Сэр Томас? "Да ваше величество?" — сказал Бойд, стараясь звучать одновременно нетерпеливо и уважительно. — Чем бы ты хотел быть герцогом? она сказала.
— О, — сказал Бойд после секундного раздумья, — все, что угодно Вашему Величеству. Но, видимо, мысли его выдали. — Вы из северной части штата Нью-Йорк? — сказала Королева. — Как мило. Тогда вы должны стать герцогом Покипси.

— Спасибо, Ваше Величество, — сказал Бойд. Мэлоуну показалось, что он уловил нотку
гордости в голосе этого человека, и бросил взгляд на Бойда, но агент
вел машину с безмятежным лицом и экономным движением. «Герцог Покипси!» — подумал Малоун. _Ха!_ Он откинулся назад и поправил отороченное мехом пальто. Перо, упавшее
с его шапки, все время щекотало ему шею, и он безуспешно смахивал её.

Все четверо обитателей вагона были одеты в костюмы конца шестнадцатого века с рюшами, бархатом и филигранью. Её Величество и леди Барбара были одеты в пышные юбки и маленькие тюбетейки того времени, а на Барбаре, подумал Мэлоун про себя, платья с глубоким вырезом не выглядели разочаровывающими, а сэр Томас и Мэлоун — сэр Кеннет, — кисло подумал он, — были одеты в дублет, чулки и длинные пальто с меховой отделкой и прорезями на рукавах. И все они были
нагружены, отягощены, ошеломляюще, драгоценными камнями.

Естественно, драгоценные камни были поддельными. Но тогда, подумал Малоун, королева сошла с ума. В итоге всё уравновесилось. Когда они подошли к лечебнице, Малоун вздохнул с благодарностью за то, что позвонил, чтобы сообщить главному врачу, как они все будут одеты. Если бы он не... Он не хотел об этом думать. Он даже не хотел торопливо проходить мимо темной ночью. Главный врач, доктор Фредерик Доусон, ждал их на ступеньках здания. Это был высокий, худощавый, трупного вида мужчина, почти без волос и с очень глубоко запавшими глазами. У него было такое лицо, которое, как подумал Малоун, любящая женщина, вероятно, назвала бы «скрюченным», но оно не выглядело ни в малейшей степени привлекательным для Малоуна. Наоборот, он выглядел жёстким и неприступным. Он и глазом не моргнул, когда великолепно одетый Бойд соскользнул с переднего сиденья, открыл заднюю дверь, снял шляпу с плюмажем и одним низким взмахом отвесил большой поклон. — Мы здесь, Ваше Величество, — сказал Бойд.

Её Величество вышла, беспокойно хватаясь за пышные юбки, чтобы не зацепиться ими за косяк двери. «Знаете, сэр Томас, — сказала она, выйдя из машины, — я думаю, мы
должны быть родственниками». -"А?" — обеспокоенно сказал Бойд. — На самом деле я в этом уверена, — продолжала Ее Величество. — Ты очень похож
на моего бедного отца. Совершенно точно. Осмелюсь сказать, что ты из одной из зловещих ветвей семьи. Возможно, ты мой сводный брат — разумеется, исключенный. Малоун усмехнулся и попытался скрыть выражение лица. Бойд выглядел озадаченным, а затем слегка разгневанным. Никто никогда раньше не называл его незаконнорожденным именно таким образом. Но Ее Величество была абсолютно права, подумал Малоун. Агент всегда кого-то ему напоминал, и теперь, наконец, он точно знал кого. Волосы тоже были не черными, а рыжими. Бойд в костюме елизаветинской эпохи был самым мёртвым звеном Генриха VIII.        * * * * * Малоун поднялся по ступенькам туда, где стоял доктор Доусон. — Меня зовут Мэлоун, — сказал он, сдерживая склонность к поклону. «Я звонил сегодня утром. Этот твой Уильям Логан готов к работе? Мы можем забрать его с собой на второй машине». Доктор Доусон сжал губы и выглядел обеспокоенным. — Входите, мистер Мэлоун, — сказал он. Он повернулся как раз в тот момент, когда второй вагон с агентами ФБР начал опустошать территорию больницы. Вся процессия направилась к больничному учреждению, два местных агента шли в тылу. Поскольку они не входили в личную свиту Ее Величества, от них не требовалось носить придворные костюмы. В каком-то смысле Малоун начал их жалеть. По его мнению, он и сам смотрелся неплохо в этом костюме — как Эррол Флинн на старой черно-белой гравюре «Принц и нищий». Но нельзя было отрицать, что процессия выглядела странно. Файловые клерки и администраторы прекратили свою работу и уставились на четырех одетых в постель ходячих и их просто одетых спутников. Мэлоун не нуждался в телепатическом таланте, чтобы сказать, о чем они думают. «Целый набор орехов», — думали они. "И эти два парня в задней части должны привести их - вместе с доктором Доусоном." Малоун выпрямился. В самом деле, он не понимал, почему елизаветинские костюмы когда-либо выходили из моды. Елизавета вернулась, не так ли — то ли Елизавета II на троне, то ли Елизавета I прямо за ним. Как бы вы на это ни смотрели... Когда все они вошли в приемную, доктор Доусон сказал: "Ну, мистер Мэлоун, о чем все это?" Он потер свои длинные руки. «Я не вижу юмора в ситуации». "Юмор?" — сказал Мэлоун. — Доктор, — начала Барбара Уилсон, — позвольте мне объяснить. Видите ли… — Эти нелепые костюмы, — сказал доктор Доусон, махнув на них рукой. — Вам может казаться, что высмеивать безумие — это забавно, мистер Мэлоун, но позвольте мне сказать вам… — Это было совсем не так, — сказал Бойд. — И, — продолжил доктор Доусон несколько громче, — хочет забрать у нас мистера Логана. Мистер Логан очень болен, мистер Мэлоун. О нем следует должным образом заботиться. — Обещаю, мы хорошо о нем позаботимся. — серьезно сказал Малоун. Елизаветинская одежда была хороша на улице, но в отапливаемом помещении можно было вспотеть. — Я позволю себе в этом сомневаться, — сказал доктор Доусон, многозначительно разглядывая их костюмы. — Мисс Уилсон, — вызвался Мэлоун, — опытная психиатрическая медсестра. Барбара в своем платье вышла вперед. — Доктор Доусон, — сказала она, — позвольте мне заверить вас, что у этих костюмов есть свое предназначение. Мы… — И не только это, — сказал Малоун. «Есть группа обученных людей из больницы Святой Елизаветы в Вашингтоне, которые позаботятся о нем наилучшим образом». Он ничего не сказал ни о Юкка-Флэтс, ни о телепатии. Зачем распространять информацию без необходимости? «Но я не понимаю», — сказал доктор Доусон. «Какой интерес может быть у ФБР к сумасшедшему?» — Это не твое дело, — сказал Малоун. Он полез внутрь своей отороченной мехом мантии и, снова подавив склонность низко поклониться, вынул внушительный на вид юридический документ. «Это, — сказал он, — судебный ордер, предписывающий вам передать нам личность некоего Уильяма Логана, идентифицированного и описанного здесь». Он помахал им доктору. «Это твой Уильям Логан, — сказал он, — только теперь он наш».       
* * * * *
Доктор Доусон взял бумаги и некоторое время хмуро рассматривал их. Затем он снова посмотрел на Мэлоуна. «Я предполагаю, что у меня есть некоторая свобода действий в этом вопросе», — сказал он. «И мне интересно, понимаете ли вы, насколько болен мистер Логан? У нас здесь есть истории его болезни, и мы некоторое время работали с ним ». Барбара Уилсон сказала: — Но… — Я могу сказать, что мы начинаем понимать его болезнь, — сказал доктор Доусон. «Честно говоря, я не думаю, что было бы уместно передать эту работу другой группе терапевтов. Это могло бы отбросить его болезнь — вызвать, так сказать, рецидив. Вся наша работа может быть легко сведена на нет». — Пожалуйста, доктор, — начала Барбара Уилсон. «Боюсь, решение суда остается в силе», — сказал Мэлоун. Втайне ему было жаль доктора Доусона, который, очевидно, был добросовестным человеком, пытающимся сделать для своего пациента все, что в его силах. Но… — Простите, доктор Доусон, — сказал он. «Мы ожидаем, что вы отправите все свои данные государственным психиатрам — и, естественно, любая забота о благополучии пациента будет и нашей заботой. ФБР не хочет, чтобы его работники прослыли беспечными людьми». ." Он сделал паузу, задаваясь вопросом, какую еще кость он мог бы бросить этому человеку. «Я не сомневаюсь, что люди Сент-Элизабет будут счастливы принять ваше сотрудничество», сказал он наконец. — Но, боюсь, наш долг ясен. Уильям Логан идет с нами. Доктор Доусон кисло посмотрел на них. — Он тоже должен наряжаться на маскарад? Прежде чем Мэлоун успел ответить, психиатр добавил: «Во всяком случае, я даже не знаю, что вы из ФБР. В конце концов, почему я должен подчиняться приказам группы безумно одетых мужчин, которых я даже не знаю? " Мэлоун ничего не ответил. Он просто встал и подошел к телефону на маленьком столике у стены. Рядом была дверь, и Малоун неловко задумался, что за ней. Может быть, у доктора Доусона там был небольшой арсенал , чтобы защитить своих пациентов и не дать людям их разграбить. Он снова посмотрел на телевизор и набрал личный номер Берриса в Вашингтоне. Когда на экране появилось лицо режиссера, Мэлоун сказал: «Мистер Беррис, не могли бы вы опознать меня для доктора Доусона?» Он посмотрел на Доусона. «Вы узнаете мистера Эндрю Дж. — сказал он. Доусон кивнул. На его мрачном лице отразилось легкое потрясение . м, директор психиатрической больницы здесь, в санатории на краю пустыни. А ваши люди... - Моим людям приказано взять из-под вашей опеки Уильяма Логана, - сказал Баррис. - Верно, - сказал Доусон . — и похлопала его по плечу: — Сэр Кеннет, — прошептала она самым слабым голосом, — я знаю, где ваш шпион-телепат. И я знаю, кто он такой. — Кто? — спросил Малоун. — Что? Почему? Где? Он моргнул и обернулся. Этого не могло быть правдой. Они не могли раскрыть дело так легко. Но лицо Королевы было полно величественной уверенности . проследил за ее пальцем, направленным прямо на сияющее изображение Эндрю Дж. Берриса, директора ФБР.