Должники

— Вы уверены, что он продержится хотя бы раунд?

Склонив голову, тренер промолчал. В последнее время он сильно исхудал и соглашался на любую подработку, даже такую, весьма далекую от спорта.

Бойца волокли на ринг два рыцаря. На голове щупленького парня, чья спина была исполосована кнутами, красовался черный непрозрачный мешок. Его руки были скованы. Глядя в пол потускневшими глазами, тренер объяснил мне за что наказали этого мальчишку.

— Ты что не узнал Джона Бальде? Он самый известный аферист в области спорта. Выдавал себя за футболиста. Один ушлый дядя продал его в команду из зоны Лиги чемпионов. У команды была скудная скамейка, понимаешь? Там второпях не разглядели, что ноги у него деревянные, и выбросили его на поле спасать коллектив от поражения. Он отыграл десять минут до обратной замены. Поймав момент, когда команда уступала, а тренер был вне себя от горя, он сбежал из раздевалки, прихватив деньги и агента. Все бабки он спустил на девок и вино. Теперь он должник.

— А где его агент?

— Агент? Так тот совсем никудышный был спортсмен, — отмахнулся тренер.

Бойца выбросили на ринг, освободив ему руки. Он долго лежал лицом вниз, затем пополз к канатам. Он пытался ускользнуть от поединка, его голова почти уже вылезла за пределы кольца, когда в зале раздался зверский лай овчарок, следивших за порядком во время матча. Глаза бойца устремились вверх и увидели привычную картину. Публика была самая что ни на есть традиционная. По трибунам, стукаясь подносами, бегали официанты, разносившие вино и мясо. В зрительном зале сидели серьезные мужчины и раскрашенные дамы. Их рот был забит деликатесами и исправно пережевывал пищу.

Глаза бойца устремились в дальний угол ринга. Там сидел большой, уверенный в себе, детина. Он грыз яблоко, сплевывал зерна и пил ароматный кофе, который бодрил его перед боем с должником.

Осознав, что ползти больше некуда, наш подопечный, преодолевая мучительную боль в суставах, стал медленно вставать на ноги и делать подобие разминки. Тренер глядел на него с жалостью и ждал, когда судья свистнет о начале поединка. Из потрепанного чемоданчика он достал пару перчаток и подозвал к себе должника. Тот не откликнулся. Тогда тренер бросил в него перчатками. Должник недоуменно поглядел в нашу сторону. «Надевай», - скомандовал тренер. В его голосе читалось нечто противоположное сказанному, что-то вроде «куда я попал», «до чего я дожил».

Настало время боя, и наш должник пропустил ряд сокрушительных ударов. Его соперник не был на голову сильнее, просто он был увереннее в себе. Пару раз судья начинал обратный отсчет, но парень поднимался. Он неторопливо осваивал ринг. Тренер комментировал это так:

— Все идет по плану. В первом раунде боец учится падать.

Раздался гонг, и тренер достал на ринг табуретку. Боец уселся, его глаза разбегались, когда тренер неспешно начал искать с ним контакт:

— Я обучу тебя тактике, парень. Первый урок называется «глухая оборона» .

На этих словах он встал в стойку, поднял руки и показал пару классических блоков. Вдавленный в стул должник повторил движения тренера. Должник не понимал простых слов, но быстро схватывал язык бокса.

Во втором раунде три-четыре раза должник ловко увернулся от ударов соперника. Тренер пришел в восторг. Он вскочил на ноги и вскричал:

— Я вижу потенциал в этом парне. Этот парень больше не падает.

Бой прерывался, когда в рефери прилетали обглоданные кости. Вопли неистовой толпы «убей его», «мочи», «сотри с лица земли» мешались с всеобщим чавканьем. Остановки шли на помощь нашему бойцу. «Давай, родненький, держись» — шептали губы тренера, сжавшего руки в кулачки. «Держись».

Бумс. Бамс. Мочи его. Мочи. Бамс. Бамс. Свист. Крики. Вопли.

Перед самым гонгом тренер достал из своего чемоданчика старинную красную книжицу. «Я вложу всю душу в этого парня» — пояснил он мне. Похрустев пожелтевшими страницами, тренер устремил глаза в нужное место и зачитал севшему на табуретку бойцу емкие и точные определения хука, свинга и апперкота. Боец слушал нас молча. Его глаза наполнялись смыслом и отражали обретенную в недрах души уверенность.

Следующие два-три раунда должник держался достойно. В перерывах тренер не давал ему новой информации и, казалось мне, терял интерес к новоиспеченному бойцу.

Поединок продолжался, толпа бросалась воплями на ринг, а мой тренер скучал, будто все его мысли находились где-то не здесь. Поймав мое недоумение, он посмотрел на меня тоскливо-радостно и сказал как отрезал:

— Пошли. Этот парень твердо стоит на ногах. Мы ему больше не нужны.

Под вой трибун и бамс-бамс-бамс мы отправились на улицу. Перед нашим уходом тренер открыл чемоданчик и достал из него баночку пива, которую тут же осушил, позволив себе пренебречь режимом.

Мы вышли на улицу, в дождь и желали поскорее поймать такси, чтобы убраться из этого трущобного района. Где-то поодаль раздавались хлопки, похожие на выстрелы, и вой голодных собак. Тренер, как мне показалось, поник и вновь обрел сомнение и неуверенность. Я хотел его подбодрить. Он не заслуживал такого финала в своей карьере. Я пытался подобрать правильные слова.

— Если бы этот парень был помоложе и встретился бы вам чуть-чуть пораньше, вы бы сделали из него чемпиона.

Он улыбался, а в его глазах блестели слезы.

— Да ладно тебе, — отмахнулся он от моих слов. — Да ладно тебе. Этот парень и без того кое-чему научился... Он кое-чему научился.

Такси увезло нас от дождя. Мы ехали молча.

Я так и не узнал, чем закончился этот поединок.