Дорога

 1
 Все пройдет, как с белых яблонь дым. Сергей Есенин прав, все прошло.
Двигатель заглох. Вот и все. На улице минус двадцать. Вокруг лес. Сколько времени я продержусь? Через полчаса я стал рвать бумажки, кинул их в чайник и поджег. И стал греть руки над чайником. Когда то давно отец говорил, что жизнь сложная штука. А я в свои двадцать лет усмехался. Да нет, жизнь простая, как дорога. Просто надо идти по ней, высоко подняв голову, и все. Не ползти, не крутить головой во все стороны. А поставить цель, и иди. А еще лучше ехать на машине. Вот я и приехал, в свои сорок лет. В русском языке есть замечательное слово из трех букв, которое хочется сказать сейчас. Я не собираюсь сдаваться.
 Из леса на обочину выскочила лиса, понюхала воздух, опасливо посмотрела на стоящую, на дороге огромную машину как дом, и убежала обратно в лес. Тихо, даже птиц не слышно. Вековые сосны стоят в снегу. Будто бы охраняют лес от нас, от людей.
 -Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось?
-Еще много, иди, работай. Сказала мне кукушка по секрету, и пропала.
А вокруг тайга на десятки километров в обе стороны дороги. И я опять иду по краю жизни. Да кто мне поверит? Что именно так, а не иначе.
Остановился старенький «москвич», Вышел пожилой мужчина, спросил:
-Может помочь чем?
-Можно я у вас в машине погреюсь пять минут. Попросил я, и рассказал;
- Сломалась машина, за мной выехал тягач из автобазы, только доедет сюда он, наверно, только завтра. А я не могу оставить фуру, она с ценным грузом. Сейчас наберу валежника, разведу костер, как-нибудь продержусь. Еда, вода есть, все нормально. А сам подумал, завтра никто не приедет, да и послезавтра тоже.
-А, вы, езжайте дальше, спасибо, что остановились. У пожилого мужчины что-то промелькнуло в глазах, он все понял, но промолчал, пожелал удачи и уехал.
Очистив от снега небольшой круг, я развел костер. Машин больше не было.  Только пронеслась фура на московских номерах, она даже не притормозила.
Вспомнил историю. Работал на большом четырехосном самосвале. Загрузились ночью грунтом, со стройки в центре Москвы и поехали на карьер. Ехали по Семеновской набережной, три полосы в одну сторону. Красота, машин совсем нет. И мы с другом решили устроить гонки. Да, да, гонки на огромных перегруженных самосвалах в центре Москвы. И погнали почти восемьдесят километров по пустынной извилистой набережной. Дорожные полосы на набережной не широкие, как раз точно по габаритам самосвала. И тут впереди показался старенький москвич по средней полосе. Мы его быстро нагоняли. Водитель москвича, когда в заднее зеркало увидел, что его сзади догоняют два огромных рычащих монстра, нажал полный газ, но старенькая машина выдала сзади себя клуб дыма, только быстрей не смогла поехать. Старый москвич мы догнали одновременно. Представьте себе на месте водителя, его одновременно обгоняют два самосвала. Расстояние от колес самосвала до боковых зеркал машины, примерно двадцать сантиметров, и это на скорости восемьдесят километров. Мы, с другом, улыбаясь, смотрели друг на друга. Нам было весело и интересно, кто ж обгонит из нас. И тут я посмотрел на водителя москвича. Это был старенький дед, который вцепился из-за всех сил в руль и прижал лицо к рулю. А рядом сидела бабушка и крестилась. Они, наверно, побоялись ехать по Москве днем, и решили проехать ночью. А тут мы, два идиота, на огромных самосвалах устроили гонки. У меня сразу испортилось настроение, как будто я какую-то подлость или глупость совершил. Не специально, но совершил. Благополучно обогнали «москвич» и уехали вдаль.
Мне и страшно и смешно. Вот и сейчас мне встретился старенький «москвич», и дед в нем. Как будто моя жизнь бежит по кругу, только круг все время другой.
 Все будет хорошо. Не сразу. И, наверно, не у меня. Жизнь грязь, но я с лопатой. Сердце все равно верит в чудеса, сколько на грабли не наступаю. Хотел позвонить жене, сказать, что у меня все нормально. Но не стал, она догадается, что все очень плохо. Написал на бумажке:
-Скажите моей жене, что я ее люблю. И положил бумажку в бумажник.
Стало темнеть. За несколько часов никто не проехал по дороге. Вдалеке показались фары. На обочине остановился бортовой грузовик, тяжело груженный промышленным оборудованием. Водитель открыл дверь и позвал меня.
Мы с ним просидели до утра. Только стало светать, он поехал дальше. Если бы он не остановился, ночь для меня стала бы очень тяжелым испытанием.
Целый день я таскал валежник из леса. Даже соорудил небольшой шатер. Несколько раз ночью задремал, но спал чутко, боялся, что костер потухнет, и я замерзну. Ночью выли волки, один раз показалось, что где-то совсем рядом. Кое-как дождался утра.
 Посмотрел в зеркало, и не узнал себя. Лицо темное от костра, только глаза блестят. Умылся снегом. Попытался вспомнить, сколько дней, я стою на этой обочине дороги. Три, четыре? Ничего, я все выдержу, сколько надо, столько и буду сидеть тут на дороге.
На следующий день приехал тягач из нашей автобазы.
И я понял, что ничего такого героического не случилось. Ну, просидел несколько дней на морозе на обочине дороги в тайге. Ну и что. Это нормальная обычная жизнь в России. Только жаль, что людей, которые останавливаются помочь на дороге, становится все меньше и меньше.
А знаешь… Если где-то ждут, то мы обязаны возвращаться.
2
 Тягач, с полуприцепом, накрытый синим тентом, выглядел как огромный кит, которого волна выбросила на берег. И кит лежал и умирал, в смысле тягач стоял возле склада и был близок к своей физической  смерти. Но тягачу все никак не давали умереть, а все ездили и ездили на нем по ужасным и разбитым дорогам бескрайней России. Тягачу было 13 лет, при этом на нем столько раз меняли двигатель, что никто не помнил в автобазе. Этот тягач с бортовым номером 619 считался самым несчастливым в автобазе. И на нем никто не хотел работать из водителей. Даже пробовали менять государственный номерной знак, но тягач все равно или попадал в аварию или ломался где-нибудь посреди тайги.
Сергея, когда принимали на работу в автобазу, поставили перед выбором. Или работаешь постоянно на этом 619 тягаче или работаешь слесарем полгода, а потом получишь какую-нибудь машину. Сергей работал водителем уже больше десяти лет, и перспектива стать слесарем ему абсолютно не улыбалась. Ему хотелось быть водителем дальнобойщиком. До сих пор он работал то на Газели, то на ЗИЛе, а это, не идет ни в какое сравнение с огромным тягачом в сцепке с фурой. В душе ведь любой водитель грузовика мечтает пересесть работать на фуру. И Сергей согласился собрать кубик Рубика, то есть собрать тягач после аварии. В углу бокса лежала камазовская рама с оторванными тормозными трубками и огромная куча всяких запчастей. На складе лежала новая кабина. И вот это всё должно в перспективе завестись и поехать. Такая серьёзная задача для человека, который любит трудности. Есть русская поговорка: глаза боятся, а руки делают. Ровно через месяц Сергей поставил аккумуляторы и завел тягач. И проехал по двору автобазы. Вы когда-нибудь ездили на слоне? Тогда вам не понять. Чувство, что у тебя в подчинении мощный огромный, полный сил гигант. Правда, Сергея смущало то, что другие водители говорили о его машине. Последний водитель этого тягача заснул за рулем, и, съехав с дороги, легко скосил две березы, некстати одиноко стоящие в поле. В тот раз никто кроме тягача не пострадал. Предпоследняя авария закончилась гораздо хуже. Это случилось прошлой осенью на Урале. Дорога обледенела, фура выскочила на пригорок на пятидесяти км\час. А за пригорком был затяжной спуск в полтора километра. Водитель пробовал тормозить, даже переключая на пониженную передачу скорости, бесполезно. Колеса не крутились на льду, а ехали как санки. Машина в середине спуска разогналась до ста км в час. Полуприцеп внезапно сложился, тягач развернуло и бросило в кювет. Водитель разбился насмерть, груз стирального порошка собрали, что можно, и перегрузили на другую фуру. Тягач весь искореженный притащили в автобазу. Сергей не был суеверным, и в чудеса не верил. Это другим не везет, а у меня все будет нормально. Просто надо хорошо и основательно подготовить машину к эксплуатации по суровым российским дорогам. Езда по этим дорогам требует немалого героизма. Летом перегруженные фуры своим весом продавливают в асфальте колею, и когда из этой колеи хочешь выехать, начинает кидать из стороны в сторону, абсолютно непредсказуемо. И справиться с управлением очень сложно, особенно когда у тебя за спиной фура, весом в 20 тонн. А зимой еще интересней, и плюс гололед. Еще, Сергей, искренне ненавидел людей, которые строят и ремонтируют дороги. Они, казалось, соревновались между собой в изощренности постановки капканов и ловушек для водителей на дороге. Фантастика про сталкеров отдыхает рядом с ними. Представьте, вы, едете ночью где-нибудь в рязанской области, дорога делает крутой поворот, а сразу за поворотом стоит асфальтный каток прямо на проезжей части, без габаритов. Вам повезло, что нет встречной машины, и вы увернулись от катка. Но не расслабляйтесь, вас ждет еще много интересного впереди.
 Сергей повернул ключ в замке, тишина. Он повернул голову поближе к двигателю, может он не услышал, как завелся двигатель? Очень смешно. Когда заводится камазовский двигатель слышно очень далеко. А сидя в кабине это может понять даже слепой, глухой и очень неумный человек, по сильной вибрации всей машины. За этот рейс тягач вытянул из него все жилы и вымотал все нервы. Столько поломок за один рейс у него еще не было. Вместо суток езды от Москвы до Самары, он ехал почти трое суток, при этом он почти не спал. Сильно измучился. Приехал в Самару, поставил машину к складу под разгрузку, положил голову на руль и моментально заснул. Хотя должен был контролировать разгрузку товара, так как за недостачу высчитали бы с его зарплаты. Через час грузчик постучал в кабину.
-Все нормально, иди, подписывай документы.
Сергей проверил предохранители на панели приборов, один сгоревший.
-Слава богу!
Поменял предохранитель. Тягач завелся с пол-оборота. Теперь надо ехать грузиться в Волгоград. От Самары до Волгограда всего два сантиметра, если смотреть на школьный глобус.
Волгоград. Четвертый день рейса. Погрузка окончена. Груз не тяжелый, всего-то 15 тонн ящиков с сигаретами. Примерно на 250 тысяч долларов. Большие деньги, обычно с таким грузом давали охранника с автоматом в сопровождении груза. Но на этот раз охранника почему-то не оказалось. И диспетчер Вера Петровна по телефону сказала:
-Ничего страшного, и так сам доедешь. Один раз нажмешь на газ, один раз на тормоз, и ты дома. Я тебе заплачу 100 долларов, за то, что ты ехал без охраны. Все, разговор окончен, давай езжай. Сергей был измотан, очень устал, поэтому не особенно хорошо соображал. И согласился. Вспомнил Веру Петровну, пятидесятилетнюю худощавую женщину с лошадиным лицом в очках, которая вечно с кем-то ругалась противным тонким визгливым голосом. Настроение сразу упало. Сергей сел и задумался. А если тягач сломается на пустой дороге посреди леса? Внутри фуры товара на четверть миллиона американских долларов. И что, идти вешаться в том же лесу? Вопросов много. Ответов ни одного.
-Да ну и черт с ним. Что будет, то и будет. Нас рать. Как сказал русский дружинник Галустян, перед боем с татаро-монгольским игом. Сергей плюнул в сердцах и поехал в свой последний рейс. Выскочив из Волгограда на трассу, Сергей с удовольствием нажал полный газ. Тягач зарычал и пошел как утюг по маслу, по бескрайним приволжским степям.
Пятый день рейса. Сергей подъезжал к границе своей области. Свернул с главной трассы. Осталось пару часов, и он будет у ворот родной автобазы. Время два часа ночи. Еще чуть-чуть. Дорога петляла по лесу. Выехав из поворота, Сергей увидел впереди на пустой дороге большой черный джип и человека в милицейской форме возле него. Он приказывал жезлом остановиться. Сергей сразу вспомнил неприметную серую иномарку, которая как будто следила за ним всю дорогу.
-Слила. Подумал Сергей про своего диспетчера Веру Петровну. Слить, - это когда нажимают ручку на сливном бачке, и человек сливается в унитаз. Часто насмерть, вместе со своими радостями и бедами, грехами и мечтами.
-Умирают больные, умирают доктора, а я не хочу. По крайней мере, вот прямо сейчас я не готов, я не могу. Я слишком много еще не сделал.
-Какая же сволочь, эта Вера Петровна.
Сейчас я остановлю тягач, меня выманят под каким-нибудь предлогом из кабины, стукнут железкой по голове, положат в багажник джипа, увезут подальше в лес и закопают. И все. А фуру с сигаретами продадут на какой-нибудь склад за полцены. Всё это пронеслось в голове у Сергея за несколько секунд, как он начал тормозить и съезжать на обочину. Решение пришло легко. Край обочины обязательно не выдержит нагрузки тридцати тонной машины. Так и случилось. Не успев остановиться, не доехав до джипа несколько метров, фура, смяв край обочины, аккуратно легла на бок. Тент затрещал и лопнул. Картонные ящики с сигаретами высыпались на землю. Сергей лбом вдребезги разбил магнитофон на панели над лобовым стеклом, и повис на руле поперек кабины.
-Ничего, Что все подумают, что я идиот, зато я живой идиот. Мелькнуло в голове у Сергея. Тягач лежал на боку и работал. Сергей не сразу нашел ключ зажигания и выключил мотор. Выбраться через дверь оказалось непростой задачей. Она теперь была прямо над головой, и кверху открыть оказалось нелегко. Она никак не хотела открываться. Опустив стекло, Сергей еле-еле откинул её. Посмотрел на мобильник, третий час ночи. Тишина. Пустая дорога, вокруг лес стоит темной стеной. Пока Сергей выбирался из кабины, джип уехал.
Огромная фура лежит на боку. Верхом на кабине сидит водитель, смотрит на звезды, курит и думает. Уходит жизнь чужим путем. И если боль стихает, значит, будет новая беда. Кто виноват, что горе есть? То ли слова из старой песни, то ли просто слова. А за ними ничего нет. Счастье где? Было рядом, а ты опять прошел мимо. И даже ничего не понял. Даже в свои сорок лет не понял, что можно счастливо и радостно просыпаться по утрам.
Первым делом, Сергей позвонил диспетчеру. Она ответила моментально, как будто ждала от него звонка в третьем часу ночи. Она наверно, очень удивилась, услышав мой голос. Доложил, что попал в аварию, положил фуру на бок в кювет. Потом позвонил в милицию, они обещали приехать. Издалека показались фары, может, не заметят, с тоской подумал Сергей. Заметили, раскрашенная лада девятой модели остановилась напротив. А вот и проблемы приехали. Сергей прикинул, где теперь после аварии лежит монтировка. Из девятки высыпались трое пьяненьких парней лет 20-25,и девушка навеселе. Трое против одного, шансы невелики, тем более без монтировки. А такие ребята обязательно возят с собой в багажнике бейсбольные биты. Они родились на заре российского капитализма, и выросли с мечтой найти или отобрать миллион долларов. А тут почти мечта.
-А не надо себя жалеть, жалость унижает. Подумал Сергей и пошел навстречу парням на дорогу. Поговорили и разошлись. Слава богу, они сели в авто и уехали.
Через месяц Сергей выплатил долг за порванные сигаретные коробки, и уволился.
 А тягач с бортовым номером 619 стоит возле бокса до сих пор.
3
20 декабря 1999 года.
Сергей и Кот ехали в поезде по заснеженной Польше. За окном плыли двухэтажные особняки, наверно, половина жителей Польши живет в таких домах на несколько семей.
Сергей задумчиво смотрел за окно. Он был гонщиком, так в это время называли людей, которые покупают подержанные автомашины в Европе, перегоняют  в Россию и продают их. Советский Союз развалился, заводы и фабрики остановились. А ведь питаться и одеваться людям необходимо. Поэтому Сергей стал перегонщиком авто. Обычно ездили по три человека, но сейчас под самый новый год никто не захотел ехать. Согласился только парень по кличке Кот. Сергей знал его едва-едва, а ехать в такое опасное дело необходимо только с проверенными людьми, но ему очень нужна была тысяча долларов, что он сможет заработать на перепродаже авто.
Утром на автомобильном рынке в Щецине было полно народу. И огромное количество авто на немецких номерах. Цены от тысячи  до трех тысяч долларов в своем большинстве, за авто около 10-15 лет. Быстро купили два небольших Ниссана. И сразу двинулись домой.
Через несколько часов, уже ночью, Сергей подумал, где-то середина Польши. Пустая дорога навевала размышления, он вспомнил, как его мама рассказывала. Во время Великой Отечественной войны в 1945 году ей было 10 лет. Они жили большой семьей в глухой деревне на Урале. Есть совсем ничего не было. Рвали крапиву возле забора и варили из нее суп, добавляли очисток от картошки. Хлеба не было вообще. Поэтому, Сергей не удивлялся тому, что мама никогда не выкидывала хлеб, даже все крошки со стола собирала и складывала на бумажку и убирала в кухонный комод подальше в угол. А сейчас он, Сергей, едет по Европе, сытый и богатый. Где она и где он.
Вдруг машину Кота резко бросило в сторону, и она встала как вкопанная на пустой дороге. Сергей остановился сзади и вышел из машины. Позади себя услышал шаги. Обернулся и тут же получил сильный удар по голове куском железной арматуры. Сергей как в тумане увидел, что его бросили в багажник его же машины и поехали.
Очнулся от холода. Сергей в одной рубашке лежал на снегу. Кругом лес. По следам на снегу от авто вышел из леса на дорогу. Потрогал голову, запекшаяся кровь. Боль. Сильный холод. Какая-то машина остановилась, пожилой поляк довез его до полицейского участка. В полиции написал заявление об угоне авто.
Сергею выдали справку, ватник и шапку-ушанку, и билет на поезд до дома. На вокзале , Сергей, не узнал себя в отражении зеркала. В Польшу уезжал моложавый, хорошо одетый, успешный мужчина. А сейчас из  зеркала на него смотрел старик, с черными кругами под глазами, в грязном ватнике, с перевязанной бинтом головой, под старой армейской шапкой. Документов нет, денег нет. Лучше бы меня добили там в лесу. Подумал Сергей и пошел на поезд.
Сергей был из интеллигентной  семьи, имел хорошее образование и неплохой вкус. И сейчас в таком виде ему было мучительно стыдно. Он сидел в плацкартном вагоне напротив тетки, из белорусской деревни, которая ехала в Москву, к каким-то своим родственникам. Она с презрением  и превосходством оглядела Сергея, и начала шумно есть жареную курицу. Сергей сглотнул слюну, он давно ничего не ел. Надо как-то разговориться, войти в доверие к тетке, и она поделится продуктами. Не было сил разговаривать, на грани обморока, Сергей встал, шатаясь, пошел в тамбур. На грязном подоконнике тамбура лежала засохшая корка хлеба. Сергей положил ее в карман, зайдя в туалет, намочил корку в умывальнике, начал медленно есть.
Поезд остановился, Сергей вышел на перрон. В его поселке поезд не останавливается. И пошел вдоль железной дороги домой 14 км.
Прошел месяц. Жена с удивлением заметила, как Сергей бережно достал кусок хлеба из мусорного ведра, и положил его в угол кухонного комода. Она подумала, это после сотрясения головы, пройдет.
А еще через месяц, Сергей снова поехал в Польшу перегонять машину.