Цепь Семирамиды. Глава 9. Цепь Семирамиды

Глава 9. Цепь Семирамиды


(Продолжение. Вернуться к 1-й главе http://proza.ru/2023/02/07/1111)


1

– Внучка моя, Азалия! – позвал Тумас, – Подойди к дедушке, солнце моё! Я хочу сделать тебе подарок.

– Я люблю твои подарки! – радостно защебетало «дедушкино солнышко», быстро прибежавшее к постели больного.

С наступлением весны Тумас сильно сдал, а с середины апреля и вовсе не вставал с постели. Девочка сердцем чувствовала эти изменения и старалась всегда находиться вблизи от старика.

– А что это? – увидела она серебристую шкатулку в руках деда.

– Это цепь Семирамиды! – торжественно вынимая из шкатулки подарок, отозвался Тумас.

– А, я слышала. Это такая садовница. А что, её разве в саду на цепи держат? Как собачку?

Тумас не удержался от смеха, но закашлялся. Справившись с кашлем, он погладил девочку по голове:

– Дай я тебя поцелую… Ты не знаешь, кто такая Семирамида? Я расскажу тебе немного о ней! А когда ты под-растёшь, сама почитаешь и узнаешь больше…

– Когда я вырасту, я стану врачом и буду делать тебе уколы, чтобы ты не болел!

– Хорошо, хорошо! Будешь врачом! Возьми свой любимый стульчик, что я для тебя сделал… Вон он, у окна стоит… Устраивайся удобней и слушай.


2

Когда Азалия приготовилась слушать, дед начал свой рассказ о Семирамиде:

– Это была необыкновенная женщина – царица Древней Ассирии Семирамида. Конечно, сначала она была девочкой – дочерью богини и обыкновенного смертного человека. Как это случилось, непонятно, но что случилось – то случилось.

Девочке очень не повезло, потому, что её мама – сирийская богиня по имени Деркето, когда узнала, что отец её дочери – простой человек, посчитала это для себя позором и убила этого человека. Конечно, это не по-божески, но она боялась…

– Чего же она боялась, дедушка? Разве богине есть, кого бояться? – поинтересовалась внимательная Азалия.

– Она боялась, что над ней будут смеяться другие боги. В то время, в далёкой древности, было много разных богов. А теперь, говорят, что бога нет – время другое. Но дальше – ещё хуже. Чтобы окончательно скрыть свой позор, богиня избавилась и от новорождённой дочери. Она бросила ребёнка среди камней, где почти не было растительности – пусть, решила испугавшаяся своего позора Деркето, её съедят дикие звери…

– Дедушка! Страшные сказки ты рассказываешь, – всхлипнула Азалия. – Девочку съели волки?

– Что ты, успокойся, сказки всегда хорошо заканчиваются. И Семирамида была не глупее Красной Шапочки. Потом, когда выросла… На этот раз ей повезло больше: сначала её обнаружили дикие голуби и стали приносить ей еду – делились тем, что сами могли раздобыть… Тебе интересно? На, возьми конфетку.

– Да, дедушка, рассказывай, – с удовольствием приняла угощение Азалия.

– Однажды мимо проходил пастух. Он спускался с верхнего пастбища, где пас царское стадо, и вдруг услышал детский плач. Мир не без добрых людей. Этот пастух тоже оказался добрым. Среди камней он обнаружил девочку, укрытую птичьими перьями, пухом и травинками – это голуби позаботились о ребёнке. «Если птицы позаботились о человеческом ребёнке, – подумал пастух, – почему я должен оставить его здесь на погибель?» И он принёс девочку в свою хижину.
Своих детей у них с женой не было, жили бедно, но воспитали Семирамиду как родную дочь. Семирамида, как ты, внучка, догадалась, так назвали ту самую девочку, которую спасли голуби и приютил бедный пастух. Семирамида или Шамирам, что на ассирийском означает «Рождённая голубкой».

– Дедушка, тебе пора пить лекарство, – заботливо сказала Азалия, заметив появившуюся в комнате со стаканом молока и таблетками бабушку Гульгиз. – Я потом приду, дальше мне про голубку расскажешь…

И она выскочила во двор.



3

Через некоторое время в комнату, где лежал Тумас, с букетом белой сирени вернулась Азалия. Нежный аромат заполнил комнату.

– Дедушка, ты не спишь? Расскажи, что дальше случилось с голубкой.

– Поставь цветы в воду. Видишь вазу на столе? Где твой стульчик? Присаживайся, слушай…

– Всё, дедушка, я готова.

– Слушай, мой любимый горный цветочек! Знаешь, внучка, что назвали тебя в честь горных цветов рододендронов? Азалии растут высоко в горах. Я всегда приносил их, возвращаясь с гор, твоей бабушке… Помнишь ли ты, Гульгиз, эти цветы?

– Конечно! Как я могу этого не помнить, Тумас: я их очень любила и теперь люблю. Они такие же нежные и красивые, как наша внучка Азалия! – отозвалась Гульгиз. – Ты рассказывай про Семирамиду, внучка ждёт.

– Да, рассказывай про голубку! – нетерпеливо пискнула Азалия. – Что было дальше?

– Так слушай же. Как я уже сказал, пастух нашёл девочку среди камней и забрал к себе домой. Её воспитывали как родную дочь и, несмотря на бедность и нужду, воспитали хорошо. Семирамида выросла и стала красивой девушкой. К тому же она была ещё и умной, сообразительной, очень уважительно относилась к своим приёмным родителям – других девушка не знала и считала пастуха и его жену своими родными отцом и матерью. Слава о красавице, живущей в пастушьей семье, разнеслась во все стороны света. Однажды царский наместник Оанис объезжал с проверкой стада и остановился возле хижины пастуха. Он увидел Семирамиду и был поражён её красотой. «Пастух, отдай мне в жёны свою дочку!» – сказал Оанис. Не хотел бедный пастух разлучаться с любимой дочерью, но и противиться воле царского наместника не мог. Да и разве мог он мечтать о лучшей доле для Семирамиды?

– А что делать, дедушка? – по-взрослому вздохнула Азалия, удивив своим недетским глубокомыслием. – Все девочки вырастают и выходят замуж…

Тумас с Гульгиз обменялись тёплыми улыбками, и рассказ продолжила бабушка.

Гульгиз почти не говорила по-русски, но, как и все внучки, Азалия хорошо понимала бабушку.

– Ты права, моя дорогая, всё так и должно быть. И ты тоже, когда придёт время, выйдешь замуж за пре-красного принца. Оанис и Семирамида очень любили друг друга, не могли разлучиться даже на несколько часов. Но её возлюбленный был на царской службе, и ему часто приходилось участвовать в военных походах. Царь Древней Ассирии Нин очень много воевал, подчинил себе земли от Средиземного моря до самой Индии, был очень богатым и могущественным владыкой.

Однажды Оанис, собираясь в очередной военный поход, не смог расстаться с любимой женой и взял её с собой. Конечно, это было против всяких правил. Чтобы не выдать себя, Семирамида переоделась в одежду простого воина и безотлучно находилась рядом со своим возлюбленным.

Случилось так, что одну из крепостей никак не удавалось взять. Тогда Семирамида попросила мужа дать ей небольшой отряд, пообещав взять крепость. Оанис не мог позволить себе рисковать любимой женщиной, да и не женское это дело – брать крепости!

Семирамида смогла убедить мужа, и через некоторое время она уже стояла на вражеской крепостной стене с поднятым флагом, сигнализируя об успехе. Женская хитрость победила холодную мужскую расчётливость!

За ходом сражения из своего шатра наблюдал царь Нин. Он вызвал к себе Оаниса вместе с успешным предводителем штурмового отряда.

Когда стало очевидным, что перед царём вместе с его военачальником предстала женщина, переодетая в мужские одежды, да к тому же такая красивая, он тут же заявил, что оставляет её себе!

«Воля государя для меня закон!» – вымолвил несчастный Оанис и вонзил кинжал себе в сердце.

Его похоронили со всеми воинскими почестями.

– Бабушка, а что стало с голубкой?

– Голубка, то есть Семирамида, очень любила Оаниса, но царская воля и для неё – закон. Тяжело перенесла она смерть мужа, но виду не подала. И сердце своё царю не отдала. Даже когда родила ему наследника Ниния, продолжала любить своего покойного Оаниса. Нин одаривал Семирамиду, осыпал её драгоценностями, привезёнными из многочисленных военных походов, но сердце Семирамиды оставалось к нему холодным.

Однажды царь вызвал во дворец лучшего мастера ювелирных дел и приказал ему сплести золотую цепь неповторимой вязки, чтобы цепь эта охватывала стан Семирамиды триста тридцать три раза. Почему именно триста тридцать три раза должна была опоясать эта цепь Семирамиду, до сих пор остаётся загадкой. Но в женщине всегда должна таиться загадка, дорогая внученька!

Золото для цепи Нин приказал привезти из пирамиды Хеопса, не побоялся он, что проклятие Египетской пирамиды может лечь на весь его царский род.

Долго трудился, не зная отдыха, придворный ювелир. Глаза его от напряжения почти ослепли, но приказ царя был выполнен.


4

– Гульгиз, позови дочку, – попросил Тумас. – Пусть Наташа поможет мне умыться и привести себя в порядок. Праздник всё-таки…

Бабушка удалилась, чтобы дать дочке распоряжение.

– Дедушка, – спросила Азалия, – а когда ты встанешь, когда перестанешь болеть?

– Когда заиграет музыка, – улыбнулся Тумас.

– А когда она заиграет? – не унималась девочка.

– Ты её первая услышишь, сердце моё…

В комнату вошла Наташа, мать Азалии, с большим медным тазом, кувшином и чистым белым полотенцем.

– Пойдём, внучка в сад, – позвала Гульгиз, – я тебе там расскажу, что было дальше.

– Дедушка, ты пей лекарство и отдыхай, я хочу, чтобы играла музыка, – прозвенел колокольчиком голосок Азалии, и она последовала за бабушкой.


5

– Бабушка, давай посидим на лавочке под сиренью, – предложила внучка, когда они вышли в сад, – это моё любимое место.

– Давай, под сиренью. Мне здесь тоже нравится. На чём мы остановились?

– На том, что ювелир выполнил приказ царя.

– Да, старый ювелир выполнил приказ царя, хотя работа далась ему нелегко. Царь Нин многие брал крепости за семнадцать лет своего владычества, только одна крепость – сердце Семирамиды не покорялась ему. Предвкушая, что наконец и эта крепость сдастся на милость всесильного владыки, Нин решил всё обставить торжественно.

Во дворце царя Ассирии собралась вся придворная знать, приехали монархи соседних государств. Самыми изысканными яствами был переполнен праздничный стол…

Собравшиеся гости восторженно ахнули, когда мастер открыл шкатулку. Нин с гордостью стал демонстрировать ювелирное украшение изумительной работы!
Только великолепная Семирамида оставалась холод-на. Она отвергла царское подношение!

Разгневанный властитель выхватил меч и отсёк кисти рук мастеру. «Больше никто и никогда не сможет изготовить цепь такого плетения!» – кричал он, выходя из себя. «Не смотри на меня так, раб!» – добавил он, выкалывая ювелиру глаза…
Ни один мускул не дрогнул на красивом лице Семирамиды.

И тут случилось невероятное.

Великий и могучий, непобедимый и непревзойдённый ассирийский царь рухнул перед своей наложницей на колени:

– Чем же ещё я могу покорить твоё сердце?! – громогласно прозвучал его голос, обращённый к Семирамиде. – Выполню любое твоё желание, Боги свидетели – повелевай!

– Уступи мне на девять дней трон Ассирии, – певучим голосом попросила Семирамида. – Хочу повелевать!

Ропот прокатился под сводами царских покоев.

– Вот твой трон! – неожиданно согласился Нин. – Можешь его занять!

– Пусть меня переоденут в царские одежды, – потребовала Семирамида.

– Переодеть царицу! – весело распорядился Нин. Он внутренне уже праздновал долгожданный успех.

– И пусть слуги выполняют мои распоряжения!

– Быть по-твоему!

– Подать всем вина, – распорядилась Семирамида, восседая на трон уже в блеске царского одеяния и с мечом в руках.

– Выполнять! – подтвердил Нин, всё больше веселясь.

– А теперь пусть мои подданные принесут мне присягу! – прозвучал голос восседавшей на царском троне.

– Я первым присягну на верность моей царице – царице Великой Ассирии Семирамиде! И все подданные после-дуют моему примеру! – встал на колени у ног Семирамиды развеселившийся Нин.

– Теперь, когда мой народ и войска присягнули мне, пусть все веселятся, пьют вино за моё здоровье и прославляют свою царицу Семирамиду!

«Да здравствует царица Семирамида! Слава Семирамиде!» – звучали голоса со всех сторон, вино текло рекой, играла музыка. В центре веселья самой заметной и активной фигурой был Нин. Но он всё время находился поблизости от своей возлюбленной, не выпуская из виду и любуясь её красотой. Он был восхищён тем, как к лицу Семирамиде пришлись царские одежды, и предвкушал сладость её скорых объятий.

Семирамида вызвала к себе военачальников и приказала схватить Нина. Тот услышал распоряжение новоиспечённой царицы и, увидев замешательство в лицах своих военачальников, прокричал, весело смеясь:

– Хватайте же меня! Хватайте! Ваша царица повелевает! – его всё больше увлекала игра, затеянная Семирамидой.

Несколько стражников завернули Нину руки за спину и поставили его на колени перед троном.

– Я в твоей власти, моя царица! – с картинной безропотностью склонился царь к ногам возлюбленной. – Повелевай, как ты хотела!

– Отрубить ему голову! – звонким металлом прозвучал её голос.

Увенчанная короной голова Нина скатилась к окровавленному телу несчастного ювелира. Всемогущий властелин так и не узнал, чем закончилась такая увлекательная игра, затеянная Семирамидой.

Семирамида не играла – это была её месть за смерть Оаниса.

– Войска готовить к походу! – бросила она военачальникам. – Выступаем через три дня. Все свободны.



6

– Бабушка! Я слышу музыку! – радостно воскликнула Азалия. – Пошли скорее в дом! Музыка играет, значит, дедушка встал! Он больше не болеет! Он мне обещал! Пошли скорее…

Тумас был в комнате один. Он сидел, одетый по-праздничному, за столом. Локоть правой руки опирался о крышку стола, а пальцы, охватывая бледный лоб, сжимали виски. Взгляд старика был устремлён на перевёрнутую вверх дном гранёную стопку, рядом с которой стояла начатая чекушка. Здесь же, на столе – ваза с белыми гроздьями сирени – той, что принесла Азалия.

Постель, к которой продолжительное время был прикован Тумас, – аккуратно заправлена. Окно – распахнуто настежь, и с тёплым майским ветерком в комнату доносится бравурная музыка – люди встречают Первомай…

– Бабушка! Вот видишь, я же говорила! Дедушка обещал! Он больше не болеет? Правда?..

– Правда. Дедушка больше не болеет, – тихо сказала Гульгиз, – он выполнил своё обещание. Ступай, девочка моя, на улицу, побегай с подружками.

Радостная внучка выбежала из комнаты.

Тумаса похоронили через три дня. Играла музыка – плакали дудук и зурна.


(Продолжить чтение 10-й главы http://proza.ru/2023/02/16/641)