Семибоярщина

В Москве опять произошёл переворот.
Дворяне во главе с П. Ляпуновым 17 июля 1610 года свергли Василия Шуйского с престола и насильственно постригли его в монахи.
Боярская Дума попыталась оседлать волну народного протеста, заявив о поддержке низложения Шуйского и образовании временного боярского правительства, главной целью которого станет организация выборов нового царя.
Этот орган позже и получил название «Семибоярщина».
Власть в стране перешла временно в руки группы из 7-ми бояр во главе с князем Фёдором Ивановичем Мстиславским.
Помимо него туда вошли:
• князь Иван Михайлович Воротынский,
• князь  Андрей Васильевич Трубецкой,
• князь  Андрей Васильевич Голицын,
• князь  Борис Михайлович Лыков-Оболенский,
• боярин Иван Никитич Романов,
• боярин Фёдор Иванович Шереметев.
Все члены «Семибоярщины» считались видными государственными деятелями «Смуты». Они были воеводами, послами, управленцами. Принимали активное участие во внутренней и внешней политике страны.
 Это был не постоянный состав - он периодически менялся.
Начало деятельности управляющего органа было связано с 3-мя фамилиями: Мстиславский, Голицын и Шереметев.

***

Но и «семибоярщина» оказалась бессильной преодолеть трудности.
 Это было жалкое правительство!
Заботясь о своих узкоклассовых, «шкурных»  интересах, бояре пошли на измену родине.
Страшась остаться наедине с собственным народом, они решили выбрать в цари иноземца.
Бояре пригласили на царский престол 15-летнего Владислава – сына польского короля.
 «Лучше служить королевичу, - говорили бояре, - чем быть побитому от своих же холопей».
Это  были самые настоящие предатели, которые решили сдать страну полякам.
Причём сдать решили по чисто классовым соображениям.
Потому что к Москве приближались войска Лжедмитрия с низами. И хотя поляки католики и не русский люди, но зато они классово близкие, они были представители верхов.
Бояре бросились за помощью к польскому воеводе Жолкевскому, чтобы тот уговорил Сигизмунда сделать русским царем Владислава.
Жолкевский потребовал письменного обращения, что и было сделано.
 И 17 августа 1610 года в лагере Жолкевского был подписан договор о призвании польского королевича на русский престол.
Правовые условия договора очень сильно ограничивали власть нового царя.
 Условия были такие:
1. Крещение Владислав в православие
2. Прекращение контакта с папой римским
3. Смертная казнь всем кто отступится от православия
4. Женитьба Владислава на русской православной невесте
5. Освобождение всех русских пленных.
Были и другие условия, но это ключевые.
В это время в  «Семибоярщине» наметился разлад.
Наиболее благоразумные из 7-ми бояр - Иван Воротынский и Андрей Голицын - говорили, что спешить не надо. Что присягнуть всегда успеется. Что нужно сначала обменяться послами и подождать заключения договора. И, главное, что пока этого не произошло, опорой всё-таки должно остаться русское войско.
Другие настаивали, что нужно как раз спешить. Что народ ненадёжен. Что только поляки - эти славные и победоносные воины, могут спасти государство от бунта и разорения. А поляки как раз рядом — так не лучше ли позвать их в Москву прямо сейчас?
 Фёдор Мстиславский и Иван Романов (родной дядя  Михаила Романова — будущего русского царя, родоначальника династии) — вот кто продавливал это предательское решение.
По большому счёту именно на Романове — изменнике и трусе — лежит главная ответственность. Ему удалось заразить паническими настроениями всех бояр. И даже самого патриарха Гермогена, который был категорически против ввода польских войск.
• Иван Романов говорил:
«А коли гетман Жолкевский отойдёт от Москвы, то нам, боярам, не останется ничего другого, как бежать вслед за ним для спасения своих голов».
27 август 1610 года Москва присягнула Владиславу.
 В числе присягнувших москвичей были и Романовы, в том числе и Михаил.
 После подписания прошения к королю Сигизмунду под Смоленск было отправлено большое посольство - почти 200 человек.
Возглавляли его Филарет (Фёдор Романов) и Голицын.

***

Бояре прекрасно понимали, что простой народ не признает царём иноземца.
И больше всего опасались выступления москвичей.
Поэтому в ночь на 21 сентября 1610 года тайно открыли ворота Москвы польским отрядам гетмана Жолкевского и впустили их в столицу.
Польские войска тайно, по-воровски, свернув знамёна, спрятав барабаны и даже замотав тряпками конские копыта, вошли в Москву.
 Справедливости ради надо сказать, что на сей раз свою воинскую честь поляки не запятнали.
 Бесчестье и позор, клеймо иуд и предателей, заслужили русские. Те, кто призвал поляков и открыл им ворота города.
В Москве возникло новое правительство в ожидании Владислава.
Возглавили его боярин Михаил Салтыков и торговый мужик, то есть купец, Фёдор Андронов.
Предательство свершилось.
• А то, что это было именно гнусное предательство, подтверждают очевидцы событий:
«Получили мы в славном городе Москве многочисленные полки поляков и других иноплеменников. Наши же бояре из страха, а иные ради корысти, вошли в соглашение с ними и повелели выйти из города воинам наших полков, и такой услугой врагам обезопасили себя и дом свой».
• Вот краткие извлечения из «Московитской хроники» шведского дипломата Петра Петрея де Ерлезунда, которые отлично показывают, как развиваются события, когда власть опирается на иноземные войска.
Начало радужное:
«Жолкевского с сотней человек ввели в крепость, там угощали по-княжески и  делали пышные подарки. Поляки вошли в город к москвитянам, торговали друг с другом, разговаривали и гуляли вместе. Великая радость, братство, дружба и согласие были взаимные».
Как гласит мудрая народная поговорка: «Коготок увяз — всей птичке пропасть». Сотней человек поляки, понятное дело,  не ограничились:
«Благодаря этому поляки с каждым днём удобно пробирались очень удобно в город до тех пор, пока не набралось их до 6000 копейщиков, а также ещё 8000 немецких и иных солдат».
8-тысячный отряд поляков занял Кремль, Китай-город и Белый город.
Несколько рот заняли Новодевичий монастырь.
Так столица оказалась во власти иноземных захватчиков…
Вот так предатели-бояре отдали власть польским интервентам.
И привели москвичей к торжественной присяге Владиславу.
 А потом разослали по всей стране «известительные» грамоты, требуя, чтобы королевичу присягала вся Русь.
По договору польские войска оставались на русской территории.
 Польским купцам и католической церкви предоставлялись большие привилегии.
 Вскоре С. Жолкевский покинул столицу, передав начальство над польским гарнизоном А. Гонсевскому, увозя с собой в Польшу пленником бывшего русского царя Шуйского.

***

В Москве начались грабежи, убийства и насилия.
• Оказалось, что иностранцы вовсе не такие славные ребята, как представлялось совсем недавно:
 «Русские жаловались на одного польского дворянина, который в пьяном виде три раза выстрелил в образ Девы Марии, поставленный на городских воротах».
• Окончательное отрезвление наступило через 5 месяцев:
«26 января 1611 г. москвитяне приступили к польскому полководцу Жолкевскому с большими сетованиями. Жаловались, что во время божественной службы поляки смеются и наругаются, позорят и бесчестят их святых, стреляют в них из пистолетов и ружей, бьют и тиранят их братьев, насилуют их жён и дочерей, грабят и делают много иных бесчинств в их домах».
•    Польский шляхтич Самуил Мацкевич, оставивший дневник своего пребывания в России,  писал:
«…Наши, ни в чём не знали меры. Они не довольствовались тем, что с ними обходились ласково. И самовольно брали у них всё, что кому нравилось, силою отнимая жён и дочерей…»
 Всю зиму 1610 – 1611 годов бесчинствовали в Москве польско-литовские паны.
Вооружённые отряды интервентов грабили окрестные города и сёла.
Польские военные отряды рыскали по стране, забирали продовольствие, скот, расправлялись с крестьянами.

***

Тем временем  шведские войска начали захват русского Севера и позднее обманом захватили Новгород.
«Корпус» Делагарди, дочиста ограбив Новгород, попытался было проделать то же самое со Псковом.
 
Однако Псков отбился.
 Правда, тут же попал в руки шайки некоего «вора Сидорки», который не мудрствуя лукаво, объявил себя чудесно спасшимся от убийц «царём Дмитрием». Мол, он и есть тот самый царь Дмитрий Иванович, который не погиб в Угличе, не был убит в Москве и даже уцелел от сабли в Калуге.
Это был уже 3-й по счёту Лжедмитрий. Он получил прозвище «Псковский вор».

 Чуть позже появился и 4-й – в Астрахани. И его признало царём всё Нижнее Поволжье.

На западе войско Сигизмунда III осаждало Смоленск.

  ***

Бежавший от Москвы Лжедмитрий II вновь укрепился в Калуге.
Он был окружён панами, разорявшими южные города.
Здесь 11 декабря 1610 года  его настигла смерть – самозванец был убит на охоте татарским князем из личной охраны.
Татарин отсёк ему голову и отомстил за своего отца, так называемого «касимовского царя», татарского князя, убитого «вором».
Узнав об этом, весь народе в Калуге возмутился.
«Бить всех татар», - кричали калужане. Марина, которая должна была вот-вот родить, с боярами отправилась в санях за обезглавленным телом мужа и привезла его в город.
Ночью, схватив факел, Марина бегала с обнажённой грудью посреди толпы. Вопила, рвала на себе одежду, волосы.
И, заметив, что калужане не слишком чувствительно принимают её горе, обратилась к донским казакам, умоляя их о мщении.
Командовал ими Иван Заруцкий, неравнодушный к Марине.
Он воодушевил своих казаков. Они напали на татар, которых встретили в Калуге, и до двухсот человек убили.
Через несколько дней Марина родила сына (прозванного народом ещё во чреве матери «ворёнком»), которого назвала Иваном. Она потребовала, чтобы армия и народ присягнули ему как законному наследнику.
 Но поспешивший к ней по её письменной просьбе Ян Сапега с войском не смог взять Калуги.
Уберегли свой город калужане.
Не любили они Марину, «колдуньей» её в народе прозвали…
Для Марины Мнишек началась полная приключений жизнь в стане казацкой вольницы.
Там, в шатре атамана, нашёл свои первые игрушки её ребёнок.
Мальчика Заруцкий со товарищи, не долго думая, провозгласили царём.
 Однако всерьёз эту кандидатуру, кроме казаков, никто не рассматривал…

  ***

Политика Польши и Швеции была направлена на то, чтобы превратить русские земли в свою колонию.
 Господствующие классы России, отстаивая свои корыстные интересы, не способны были повести борьбу против интервентов.
Страна была на краю гибели.
 Спасти её мог только русский народ, который поднялся на борьбу за национальное освобождение.
В Москве распространялась написанная неизвестным автором «Новая повесть о преславном Российском царстве», содержавшая страстный призыв к вооружённой борьбе против завоевателей и указывавшая на пример «крепкостоятельного града» Смоленска.
В ней говорилось о том, что Смоленск «всем нам ревность даёт, что мы все, видев его крепкое и непреклонное стояние, а тако ж крепко вооружились и стали противу супостат своих».
Патриарх Гермоген отменил присягу Владиславу. Это был поступок, требовавший немалого мужества. Встав на защиту веры, патриарх  призвал народ к сопротивлению – к борьбе с польскими захватчиками и их ставленниками. Причём призыв этот прозвучал из Кремля, занятого польским гарнизоном.
Поляки бросили его в темницу кремлёвского Чудова монастыря.
Там он и умер от голода…
Но слова опального патриарха и обращение настоятеля Троице-Сергиева монастыря Дионисия нашли отклик в сердцах людей...

  ***

После захвата поляками Москвы перед Россией встала угроза утраты национальной независимости.
 В обстановке безначалия, хаоса и неразберихи в стране хозяйничали польские и шведские интервенты, казачьи атаманы, самозваные царевичи, разбойники с большой дороги и все, кому только не лень.
Внешние враги угрожали растащить Россию по кускам и лишить её национальной независимости.
 Бояре погрязли во внутренних раздорах.
 Казачество, ещё недавно теснимое Московским государством, теперь предъявило ему счёт и «ловило рыбку в мутной воде».

Однако «великое разорение» земли русской вызвало широкий подъём патриотического движения в стране.
Получили хождение призывные грамоты городам главы православной русской церкви патриарха Гермогена.
Он призывал народ подниматься на защиту Отечества от супостатов, «стояти заодно».

Одним из центров организации сопротивления интервентам стала Рязанская земля.
  В начале 1611 года здесь было создано 1-е народное (земское) ополчение.
 Возглавил его дворянин Прокопий Петрович Ляпунов.
В состав ополчения вошли:
• рязанские дворяне,
• остатки тушинских войск,
• астраханские стрельцы,
• жители  Нижнего Новгорода, Мурома, Ярославля, Владимира, Суздаля, Вологды, Романова, Углича, Галича, Костромы,
• казаки во главе с Иваном  Мартыновичем Заруцким и князем Дмитрием Тимофеевичем Трубецким.
Ополчение двинулось на Москву.
В самой Москве народ готовился к восстанию против поляков А. Гонсевского (начальник гарнизона) и его русских приспешников – боярина Салтыкова и купца Андронова.
Интервенты боялись народного гнева.
Они запретили москвичам иметь при себе ножи, плотникам – топоры.
 Даже дрова было запрещено привозить в Москву – оккупанты уже знали, как москвичи умеют драться поленьями и кольями.
Но предотвратить восстание эти меры не могли.
Когда интервенты пытались заставить москвичей укреплять город против приближающегося русского народного ополчения, вспыхнуло восстание (19 марта 1611 года).
На узких городских улицах кипели бои.
 Из-за заборов, с крыш, из окон домов стреляли москвичи в захватчиков. Поражали их холодным оружием. А те, кто не имел оружия, бились кольями и камнями.
•    Польский ротмистр Маскевич, участвовавший в этом сражении, так описывал мужественное поведение русских:
«Русские свезли с башен полевые орудия и, расставив их по улицам, обдавали нас огнём. Мы кинемся на них с копьями, а они тотчас загородят улицу столами, лавками, дровами, мы отступим, чтобы выманить их из-за ограды, а они преследуют нас, неся в руках столы и лавки, и лишь только заметят, что мы намерены обратиться к бою, немедленно заваливают улицу и под защитою своих загородок стреляют по нас из ружей; а другие, будучи в готовности, с кровель, с заборов, из окон бьют нас самопалами, камнями, дрекольем. Мы, то есть всадники, не в силах ничего сделать, отступаем…»
Встретив стойкое сопротивление, вражеская конница пыталась вырваться из Китай-города.
С этой целью ею была предпринята атака в направлении Тверских ворот.
 Стрельцы, стоявшие здесь, стойко выдержали эту атаку и отбили её с большими для противника потерями.
От Тверских ворот польская конница бросилась к Сретенским воротам.
Но потерпела здесь ещё большее поражение.
Отряд Пожарского вместе с пушкарями Пушечного двора «втоптал их обратно в Китай-город».
Не удались попытки вырваться из восставшего города и в других направлениях.
Поражаемые со всех сторон, потерявшие надежду спастись, отдельные шляхетские отряды отходили к Кремлю.
Из Кремля на помощь конным войскам противника вышла пехота. Часть конницы также спешилась.
Пешие войска контратаковали восставших, им даже удалось несколько потеснить их.
Но этот частный успех не изменил общего положения.
Восставшие подвезли артиллерию и открыли по скучившимся войскам противника убийственный огонь.

***

И тогда интервенты по совету предателей-бояр подожгли город.
Запылали московские улицы.
 Москвичи бросились спасать детей и имущество.
•    Маскевич вспоминал:
«В четверток мы принялись жечь город. Мы действовали в сём случае по совету доброжелательных к нам бояр, которые признавали необходимым сжечь Москву до основания. Пламя, раздуваемое ветром, гнало русских».
«Вся столица пылала.  Пожар был так лют, что ночью в Кремле было светло, как в самый ясный день, а горевшие дома имели такой страшный вид и такое испускали зловоние, что Москву можно было уподобить аду, как его описывают».
•   Его коллега - польский ротмистр Николай Мархоцкий - писал:
 «Бояре сказали нам: «Хоть весь город сожгите!». Наши выжгли его до основания. Великие и неоценимые потери понесла Москва. Тем из московитов, кто всё же уцелел и сдался, вновь принеся присягу Владиславу, было велено носить особые знаки  — препоясаться рушниками».
Москвичи гибли на улицах родного города, но не сдавались врагу.
 Польский гетман Жолкевский рассказывал в своих воспоминаниях, что многие москвичи сами бросались в огонь вместе с жёнами и детьми.
Пожар и наступившая ночь прекратили сражение.
Это и спасло захватчиков. Польский гарнизон укрылся за стенами Кремля, Китай-города и в уцелевших башнях Белого города.
 Войска дрались на подступах к Кремлю.
Здесь в районе Сретенки сражался князь Дмитрий Пожарский.
Он не только отбил все приступы врагов, но и прогнал их обратно за стену Китай-города.
На следующий день он был тяжело ранен.
 Но, несмотря на это, продолжал сражаться, пока, обессиленный от полученной раны, не упал на землю.
Его с трудом удалось вывезти из Москвы, в Троице-Сергиев монастырь.

***

Скоро подошли основные силы ополчения во главе с Ляпуновым.
Они стали лагерем у юго-восточных, восточных и северных окраин Москвы.
 Началась осада вражеского гарнизона.
Осаждённые, пытаясь нанести поражение войскам Ляпунова, предприняли несколько вылазок. Но все они окончились неудачно.
 Чтобы избежать потерь, интервенты вынуждены были отказаться от активной обороны.
Они спрятались за крепостными стенами и стали ожидать помощи от польского короля.

Решить стоявшую перед ополчением задачу, то есть изгнать интервентов и освободить Москву, Ляпунову было не под силу.
 Потому как с первых дней осады в ополчении начался внутренний разлад.
Ополчение в основном состояло из дворян и казаков, которые относились друг к другу с большим недоверием.
 Острейшие разногласия между дворянской и казачьей частями ополчения привели к серьёзному конфликту.
 Враждой между казаками и дворянами ловко воспользовались польско-литовские паны.
 Казакам было подсунуто провокационное письмо, будто бы написанное Ляпуновым. В нём говорилось, что разбойничавших казаков надо ловить и избивать.
 Те зазвали его в казачий «круг» для объяснения и убили (22 июля 1611 года).
А убит он был за то, что распорядился выводить промышлявших разбоем казаков из городов и тем лишил их возможности грабить местное население.
После смерти Ляпунова в ополчении началась открытая борьба между дворянами и казачьей верхушкой.
 В результате этого первое ополчение распалось.
 Дворянские и «земские» отряды ушли из-под Москвы.
Под столицей остались только отряды казаков и «тушинцев» во главе с И. Заруцким и князем Д. Трубецким.
Но они были не в силах, ни продолжать осуществление блокады, ни изгнать захватчиков из города.
Поляки, основательно зачистив город огнём и «замирив» его до состояния кладбища, демонстрировали истинно «европейское» поведение.
•   Вот что писал об этом немецкий наёмник Конрад Буссов:
 «Когда город сгорел, и не было больше опасности от москвитян, поляки только и делали, что искали добычи... Брали только бархат, шёлк, парчу, золото, серебро, драгоценные каменья и жемчуг. В церквах они снимали со святых позолоченные серебряные ризы, ожерелья и вороты, пышно украшенные драгоценными каменьями и жемчугом. На пиво и мёд даже не смотрели, а отдавали предпочтение вину, которого несказанно много было в  московитских погребах — французского, венгерского и мальвазии. Кто хотел брать — брал. Из спеси солдаты заряжали свои мушкеты жемчужинами величиною с горошину и с боб и стреляли ими в русских. Проигрывали в карты детей знатных бояр и богатых купцов, а затем силою навсегда отнимали их от отцов...»

Московское государство было близко к катастрофе.
 Уход из-под Москвы ополчения окончательно развязал руки интервентам.
Население вымирало от голода и болезней.
Спасаясь от грабежей польских панов, крестьяне бежали в леса.
 Замерла жизнь в торговых и ремесленных посадах.

***

Летом 1611 года положение в стране значительно ухудшилось. Наступили трудные, отчаянные дни. Казалось, что страна летит в пропасть…

• Обескровленный Смоленск, который 20 месяцев сопротивлялся полякам, вынужден был капитулировать (3 июня 1611 года).
Торжествующий Сигизмунд III объявил, что сам станет царём в Московском государстве.
Фактически, это означало бы упразднение «Семибоярщины» и потерю независимости страны.

• Новгород был полностью оккупирован шведами Делагарди (в середине июля 1611 года).
Новгородский митрополит и воевода признали зависимость от Швеции.
И повели речь об избрании её королевича русским государём.

•    В Пскове обосновался Лжедмитрий III.

• В Коломне – Марина Мнишек с «Ворёнком».

• В сожжённой Москве - в Кремле бесчинствовал польский гарнизон и окопались остатки «Семибоярщины».

• Крымский Хан подвергал набегам юные рубежи государства.

Голод,  разруха, полное бесправие достигли апогея.
По всей России блуждали шайки разбойников и отряды многочисленных самозванцев и авантюристов. Они грабили и уничтожали деревни. Крестьяне вынуждены были идти в города, где свирепствовал голод, но гарантировалась относительная безопасность.
Управление государством было нарушено.
Страна погрузилась в хаос и анархию.
Многие тогда считали, что уже нет надежды спасти «преславное Московское царство»…