Глава 1 Православные корни Степановы Часть 5

     Епископ Митрофан (Краснопольский)
(Из собрания портретов Астраханских архиереев
 в Архиерейском доме г. Астрахани.)

ЧАСТЬ 5
      
                СУДЬБА -  СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА МИТРОФАНА
         (КРАСНОПОЛЬСКОГО) - АРХИЕПИСКОПА АСТРАХАНСКОГО И ЦАРЕВСКОГО

Я не буду здесь приводить подробности гонений, которым подвергались церковные служители в первые годы после революции, в том числе и в городе Астрахани.
К ним мы вернёмся, когда очередь дойдёт до рассказов о жизни моего двоюродного деда – протоиерея Григория Иродионовича Степанова.

А сейчас мы коснёмся только трагической гибели астраханского архиепископа МИТРОФАНА, которая произошла в застенках Губчека, размещавшегося в доме купца Степанова…

Астраханский архиепископ Митрофан не скрывал своего  враждебного отношения к происшедшей перемене государственного строя  -  как от  духовенства, так и от частных лиц и всечастно открыто выступал в защиту поруганной церкви.
Судьба его давно была предрешена и расправа над ним только оттягивалась временем…
Случилось это 25 мая (7.6) в канун праздника Святой Троицы.
Архиепископ Митрофан служил всенощную в градской Троицкой церкви, и после службы остался ночевать у настоятеля этого храма о. Григория Иродионовича Степанова (Мой двоюродный дедушка).

Утром, в день Святой Троицы, он намеревался отслужить здесь литургию.
Допоздна владыка просидел в кабинете о. Григория, составляя набросок к завтрашней проповеди.

 И в это время, в первом часу ночи, в дом явились вооруженные люди. Они предъявили архиерею ордер на его арест и потребовали пойти с ними.

 Разбуженные в доме люди заволновались, раздались женские плачущие голоса. Владыка же был спокоен. Он быстро одел рясу и скуфью о. Григория, перекрестился, и, преподав благословение всем столпившимся около дверей людям, молча последовал впереди арестовавших его.

 Эта ночь под Троицу стала первым его шагом на крестном пути на Голгофу.

В ту же саму ночь, в своей келии в Ивановском монастыре, был арестован и епископ Леонтий (фон Вимпфен).

 Обоих узников поместили в камеры ЧК, расположенные в бывшем  доме купца Степанова Иродиона Григорьевича. (Это мой прадед Этот красивый особняк цел и сейчас - фасадом он выходит на Набережную реки Кутум под № 40, а дворовыми постройками сквозного двора на улицу Большую Демидовскую № 45.

Причины их ареста долго не прояснялись, и только через месяц им были предъявлено обвинение.

6 июля 1919 года в большом зале Горисполкома состоялось объединенное собрание членов партии, членов Совета, представителей профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов, где после других партийных руководителей слово взял председатель Губчека Атарбеков. Он заявил, что его Особый отдел раскрыл хорошо спланированный белогвардейский заговор, целью которого было отравить весь высший командный состав Красной армии цианистым калием.

 В ночь с 1 на 2 июля было арестовано 61 человек предполагавшихся членов этой организации. 15% из них были офицеры, остальные, - крупная буржуазия и духовенство.

Во главе «заговора» Атарбековым были объявлены архиепископ Митрофан и епископ Леонтий. Обвинение было настолько диким, что в него просто невозможно поверить. Но, видимо, подручные Атарбекова действовали по принципу, - чем страшнее, тем лучше. Важно было запугать всех невиданных размеров заговором, чтобы под этим делом уничтожить всех неугодных. И под этот разряд шли уже не успевшие укрыться офицеры старой армии,  бывшие промышленники и аристократы, которых властная метла «красного террора» смела уже в марте 1919 года. 
 
Под «неугодных» попадала теперь и та часть кадрового офицерства, что уже верою и правдою служила Советской власти в частях Красной Армии.
 Атарбеков входил в ту часть партийной верхушки, что не доверяла кадровым офицерам, видела в них потенциальную угрозу, и потому эти люди, по их мнению, подлежали уничтожению.
 А вместе с офицерами в один заговор соединили и арестованных архиереев, против которых ничего нельзя было выдвинуть.
К тому же, если бы заговор действительно и существовал, то причастность к нему архиепископа Митрофана и епископа Леонтия выглядела очень проблематично. Они были арестованы за месяц до основной массы заговорщиков», и если бы они действительно принадлежали к их числу, а тем более были руководителями «заговора», то, несомненно было, что их «соратники», узнав об аресте архиереев, сразу же бы скрылись. А этого не произошло.

 Впрочем, в то время вряд ли кто обращал внимание на такие мелочи. Местный партаппарат сам был запуган действиями Атарбекова, который причислял к «заговорщикам» всех не понравившихся ему, невзирая даже на их членство в партии.
Верующие же астраханцы с самого начала были уверены в полной невиновности архиепископа Митрофана и епископа Леонтия, и принялись за поиски путей к их освобождению.

 Прихожане Успенского собора нашли доступ к М.П. Аристову, бывшему председателем Ревкома, а сейчас командиру коммунистической роты. Доктор Романов через своего товарища - доктора А.А. Каплина встретился с Аристовым (шурином Каплина), и просил его о содействии через Кирова. Аристов обещался поговорить, но на другой же день дал отрицательный ответ. По его словам, он не решился говорить с Кировым, с которым у него были натянутые отношения, а с Атарбековым, зная его жестокую натуру и вероломство, разговор считал бесполезным.

 Правда, Аристов встретился со следователем, ведшим это дело, и тот ему сказал, что архиереи ни в чем не виноваты, а допрос их ведется лишь в области их церковной деятельности. Рассказав это, Аристов заявил, что архиереи сами виноваты, что их арестовали. В создавшейся обстановке им давно надо было покинуть город, и он недоумевал, почему они этого не сделали.
Вскоре после этого разговора член соборной приходской общины И.П.Ивлев и председатель этой общины Д.И.Пряхин встретились со следователем, которого назвал Аристов. Тот снова подтвердил свои слова о невиновности обоих архиереев, и советовал немедленно начать ходатайствовать об их освобождении. Для этого необходимо было идти к самому Атарбекову.
 Трудное это было решение. В глазах астраханцев Атарбеков был настоящим исчадием ада. Рассказывали, что когда он шел по улице, прохожие при виде его в ужасе прятались в первые попавшиеся подворотни. И все же Дмитрий Пряхин решился пойти к Атарбекову.

Вот как он сам рассказывал об этой встрече: «Пришел в ЧК и после долгой процедуры получил пропуск к Атарбекову. Он сидел у себя в кабинете, худой, бледнолицый, меднобородый, с воспаленными глазами. Я рассказал ему о цели своего визита, он слушал не прерывая, и когда я кончил, спросил меня, - «Уверены ли верующие в невиновности архиереев и ручаются ли они за то, что архиереи будут вести себя по церковному и не будут вмешиваться в политику?».
 Я обрадовался такому спокойному тону и, конечно, поручится за архиереев.
В ответ на это Атарбеков сказал, чтобы я принес ему письменное ходатайство.
Я ушел от него вполне уверенный в том, что визит удался, и скоро наши узники будут на свободе. При выходе из коридора я почти столкнулся с владыкою Митрофаном. Его вел от следователя конвоир, оказавшийся славным малым, давшим мне поговорить с владыкой.

 Я рассказал владыке о своем визите, о содержании беседы с Атарбековым. Выслушав, владыка ответил: «Хлопочите, я чист и ни в чем не виноват, вы за меня краснеть не будете…».

В тот же вечер, на квартире о. Дмитрия Стефановского было составлено письменное ходатайство в духе требований Атарбекова.
На этой бумаге было поставлено более десяти подписей и печать, а утром, окрыленный надеждой, Пряхин поспешил к Атарбекову.
 Тот, прочитав бумагу, вдруг спросил: - «Почему ходатайство от церковно-приходского совета Успенского собора, а не от «Союза религиозных общин» (образованного в марте 1919 года по инициативе епископа Леонтия).

 Пряхин ответил, что соборянам казалось так лучше, но если требуется иначе, он готов принести любую другую бумагу.
Атарбеков вдруг изменился в лице, и закричал на Пряхина: - «Почему ваш Митрофан не вошел в «Союз религиозных общин»? А теперь ты цепляешься за этот союз и хочешь принести мне бумагу от него. Вот что, друг, бери свою бумагу и уходи, и не попадайся мне на глаза. Если ещё придешь, то я сначала расстреляю Митрофана, а потом тебя».
Перепуганный Пряхин схватил бумагу, и быстро вышел на улицу.

На Сапожниковском мосту его ожидал ключарь, и, увидев Пряхина бледного и дрожащего, понял, что миссия оказалась безуспешной».