Снова в любимую сказку

      В конце августа посмотреть купленную усадьбу в Майкоп нагрянула Агафья с тяжёлыми сумками гостинцев. Ей всё очень понравилось! Но она всех расстроила коротким пребыванием, через два дня засобиравшись домой.
- Ну что это за гостевание? – расстроилась Маша.
      На это Агафья с сожалением лишь развела руками:
- Так хозяйство-то у меня огромное! Куда его денешь? Дуся с Нестором на четвёрку дней согласились приглядеть за всем и не боле. У них такого добра своего хватает, да ещё и пасеку держат.
      Мёд дядьки Нестора стоял на столе целой трёхлитровой банкой. Это было так здорово! Но из-за скорого отъезда любимой тётки Алёнка и Иринка впали в жуткое уныние. А она их вдруг неописуемо обрадовала, погладив по головам:
- Вот девчонок хочу забрать с собой пока ещё лето. Уже соскучилась по этим озорницам.
- Урра-аа!!! – подскочили сёстры и как ошалелые кинулись обнимать тётку, а потом понеслись в свою комнату собирать в путь-дорогу причиндалы.
      Агафья же, чтобы не заморачиваться долгой дорогой, решила прокатить племянниц очень быстро, но с великим комфортом! Они поехали не на автобусах, а на поезде, да ещё и в плацкартном вагоне, какой обожали девчонки. Белых постелей, правда, не было, так как путь из Майкопа до Белореченска занимал всего полчаса времени. Зато, расположившись в открытом отсеке, Алёнка и Иринка влезли на верхнюю полку, а тётке досталась нижняя. На другую нижнюю полку сел чинный аккуратный мужчина. До отправления поезда ещё было десять минут и Агафья позвала девчонок:
- Давайте покушаем, пока вагон не затрясло. Спускайтесь вниз, - и дружески предложила попутчику, выкладывая на столик картошку в «мундирах», сало, хлеб, варёные яйца, зелень и тушёную курочку: - И вы присоединяйтесь с нами покушать. Всё домашнее, свеженькое.
- Не-не-не, спасибо! Я прямо перед дорогой покушал в дорожном ресторане! Так что, кушайте сами, кормите детей и не беспокойтесь! – застопорившись на близняшестве сестёр, опомнился тот и тут же загородился газетой, притворившись, что просматривает её.
      Поезд уже набрал скорость, когда после плотного перекуса Агафья купила у проводницы племянницам по бутылке лимонада, а себе взяла стакан чаю. Напитки пили с Машиными пирожками. Потом убрали стол, и занялись щёлканьем семечек и просмотром проплывающих за окнами пейзажей.
      Монотонный стук колёс, ровная дорога рельсов и мягкое покачивание вагона приятно убаюкивало. Тётка Агафья сморилась и, подложив под голову сумку, улеглась на полке, как обыкновенная цыганка. У самого окна, уютно привалившись к её спине, Алёнка разомлела от комфорта и у неё тоже стали слипаться глаза. Она мужественно подпирала падающую голову рукой, пока не улеглась на локти на столик. Одна Иринка упорно грызла семечки и продолжала пялиться в окно, потому что приваливаться было не на что. Вдруг среди сонной тишины Алёнка сильно вздрогнула во сне и так шарахнула рукой по бутылкам лимонада, что они едва не влепились в окно! Отсек мигом очнулся ото сна, и все подскочили, словно солдаты по боевой тревоге! Перепуганная Иринка машинально загородилась руками, дядька отпрянул от столика с круглыми глазами, едва не порвав газету, а тётка Агафья за секунду села и панически громко спросила:
- Шо такое?!   
      Мгновенно проснувшись, Алёнка недоуменно щурилась по сторонам, и за неё ответила прыснувшая Иринка:
- Тёть Гаш, это Алёнка во сне вздрогнула и по бутылкам рукой дала!
- Уж лучше пусть ваша Алёнка спать лезет на верх, - приходя в себя, сдержанно посмеялся мужичок.
- Не хочу я уже спать, - совсем проснулась Алёнка, напилась лимонаду, и они с Иринкой снова уставились в окно, щелкая семечки. Сонливость у обоих сдуло, как ветром!
      Между тем тётка Агафья снова принялась за чаепитие, а мужчину разморила дрёма. В связи с этим он прислонился к переборке и провалился в такой сладкий сон, что у него открылся рот. К этому моменту у сестёр скопилась гора лушпаек. Алёнка сгребла их на газету, открыла окно и выбросила всё наружу. Внезапно встречный ветер тут же задул всё обратно в вагон, и мужика всего засыпало подсолнечной шелухой, которая влетела ему ещё и в открытый рот!
- Ой!!! – охнули девчонки, а дядька схватился за лицо и, ничего не понимая, стал отплёвываться, куда попало!
- Да шо ж ты за дитё такое?! Не знаешь, шо так нельзя делать?! – соскочив с полки, наехала на Алёнку тётка и принялась сгребать с мужика и вокруг него лушпайки.
- Ну я же всё в окно выбросила, а не в него! – растерянно заморгала та на дядьку.
      Глядя на неё, все увидели, что она именно не знает, что так делать нельзя. В ближних отсеках стразу послышался смех попутчиков, и кто-то уморительно брякнул:
- Вот весело мужику! Не дай Бог, до самого конца будет с ними ехать!
      Глянув на дядьку, Иринка неожиданно прыснула, а Агафье пришлось просить у проводницы веник и выметать весь отсек. Вычистив всё до блеска, она отнесла веник, уселась на полку и категорически попросила племянниц:
- Всё, шо надумаете выбросить, отдавайте мне, и я выброшу сама!
      С такими приключениями они, наконец, прибыли в Белореченск, откуда уже на автобусе приехали на хутор. Здесь девчонки вновь очутились в любимой старой сказке, хранящей их страшные и добрые истории! Хутор мгновенно очаровал их даже одним своим видом и местонахождением среди бескрайних полей и лесов. Не изменилось и тёткино большое хозяйство. Разве что у Майки не было телёнка. Зато такое же было несметное стадо кур пеструх с горластыми великанами петухами-певунами. Так же, завтракая по утрам перед уходом на пруды, зычно крякали утки. На крышах ворковали голуби, то улетая в небо под аплодисменты своих крыльев, то дружно присоединяясь к кормёжке кур и уток.
- Алёнка, ты слышишь, как они фыскают? – умилённо прислушивалась к голубиному клеванию Иринка.
- Ага. Прямо, как кошки, - с изумлением вслушивалась Алёнка и присматривалась к голубям: - Смотри, у них на клювиках даже ноздрочки есть.
      Голуби отбегали в сторону, быстренько оттирали клювики об землю и снова бежали клевать корм. Некоторые опускали клювы в поилку и долго пили, не отрываясь. Куры пили совсем по-другому. Набирая в рот воду, они глотали её, запрокидывая головы.
      Охраняли всё это те же верные сторожа - Каштан и Фантик. Хозяйство было от кого охранять. Нет-нет да и наведывались из леса хитрорыжие лисицы. Тот же хорь набегал. На заднем дворе под свежей скирдой сена, как и прежде, ютились дикие зайцы. В огород же за вкусными созревшими бобами и горохом тётка Агафья опять строго-настрого запретила ходить, так как где-то среди зарослей тыквачей устроила своё гнездо гадюка. Она в любую секунду могла кинуться и перекусать всякого, кто потревожит её. За овощами и зеленью тётке опять приходилось ходить только в кирзовых сапогах.
      И, любя всё это всей душой, девчонки снова просыпались в горенке хаты на высокой мягкой перине, в утопающих на утином пухе подушках, под лёгким пуховым одеялом. Сестёр даже очаровывало то, что ночью по хате шмыгали мыши, тихонько шарясь по углам. Их день и ночь караулили кошка Мурка с котом Баяном, которые после ночной охоты, с утра налакавшись заслуженного парного молочка, отсыпались на лавочке возле духовки.
      Как и прежде утром со стены с плюшевого ковра на сестриц настороженно смотрели два пятнистых рогатых оленя. В красном углу продолжали жить две нарядные огромные иконы с Иисусом Христом и Богородицей. Алёнка и Иринка подолгу рассматривали тончайшую чеканку их ризы, трепеща в душе от божественного мастерства и святых ликов.
- Тётя Гаша говорит, что они всё слышат, - шёпотом говорила Алёнка.
- А ещё они наперёд всё-всё знают, о чём мы думаем, - шептала Иринка.
      И от греха подальше девчонки переключались на мирское, отходя к распахнутым окошкам и забрав себе под мышку по кошке.

продолжение следует.................