Клад

 

Ранним июльским утром старенький "Москвич", вырвавшись из города, резво помчался по шоссе, увозя дружное семейство Григория Ильича на юг, к  морю. Сам  Григорий Ильич сидел на штурманском месте. Раньше в дальних поездках он водил машину поочерёдно с сыном, это было легче физически да и быстрей добирались до цели, но годы берут своё, за руль он садился всё реже и реже.
На заднем сиденье разместились его жена, невестка и 12-летний внук Борька.
Когда город и хлопоты сборов остались позади, Ольга Ивановна мыслями переключилась на созерцание природы, но, вдруг, спохватилась и обеспокоенно спросила:
- Гриша, а ты деньги перепрятал ? Ты собирался...
Григорий Ильич обернулся к жене со снисходительной улыбкой :
 - Вспомнила !  Ты бы ещё в Симферополе спросила. Конечно, спрятал.
-  Надёжно ? А, вдруг, залезут...
- Надёжно-надёжно... Не волнуйся ! Не залезут, а залезут, так ничего не найдут. Я так спрятал, что кроме меня, никто никогда не найдёт !
Беспокоиться было о чём :  они давно копили на новую машину, накопления держали в облигациях, а в прошлом месяце должна была подойти их очередь на гостиный гарнитур, о котором давно мечтали, они сняли деньги со сберкнижки, но были только спальные гарнитуры,  гостиные должны были поступить в продажу осенью.  Деньги обратно в сберкассу не отнесли, оставили дома.
 Ольга Ивановна  хотела было спросить - куда же это он  их так надёжно спрятал, но внук отвлёк :
-  Смотрите ! Смотрите ! Кто это ? - закричал, показывая в окно. Там по полю ходила, расправив крылья, большая птица. Все отвлеклись на птиц, гадая аисты это или журавли, издали было не рассмотреть. Сошлись на том, что это не страусы...
Разговор ушёл в сторону и  Ольга Ивановна  не стала возвращаться к нему. Она знала, что Григорий Ильич человек основательный, если он говорит, что спрятал надёжно, значит, можно не беспокоиться.
 Съездили великолепно. Как всегда объехали весь Южный Берег Крыма. На обратном пути  у бабок, стоящих вдоль дороги с вёдрами даров южной природы, накупили  фруктов на закрутку и, приехав, сразу занялись консервацией.
 Через пару дней Григорию Ильичу стало плохо с сердцем, Скорая увезла его в больницу, откуда он уже не вернулся...
Это было большим ударом для всех.  Григорий Ильич был стержнем семьи, её надёжной опорой.
Немного отойдя от шока, Ольга Ивановна,  убирая в квартире, вспомнила о деньгах, поискала, но не нашла.
В другой раз искала более тщательно, но опять ничего не нашла... Сказала сыну. Юра пришёл со  всей семьёй. Перетрясли все книги, смотрели за коврами, передвигали мебель, но  ничего не нашли.  Юра с Верой обыскали  и свой дом - нигде ничего не было...
Вспомнили, что недавно отец ни с того, ни с сего пересаживал большой куст смородины.
Выкопали этот куст, но и под ним ничего не оказалось...
Вскоре пришла открытка-талон на гарнитур.  Решили брать. Так хотел отец, да и Ольге Ивановне хотелось поменять обстановку.
Опять начались поиски денег : простучали каждую дощечку паркета, вынимали из рам портреты, когда уже всё было обыскано, Борька  предложил сбить кафель в ванной, и поискать под ним, но Юра, осмотрев швы между плитками, не нашёл свежих и кафель сбивать не стал.
Больше искать было негде...  Время поджимало : выкупить гарнитур надо было в десятидневный срок.
Пришлось занимать у нескольких человек, ни у кого такой суммы целиком не нашлось.
И ещё надо было освободить комнату, куда-то девать старую  мебель. У отца на этот счёт были какие-то планы, но никто из них в это не вникал.  Попытались продать.
Пианино улетело  сразу. Оно было почти новым, хоть и простояло больше двадцати лет : купили  для Юры, когда хотели,  чтоб он занимался, но поиграв двумя пальцами чуть больше года, Юра бросил музыку, а когда пришло время заниматься Борьке, тот не захотел и Юра его поддержал :
- Не надо ! Я отыграл и за себя и за него. Пусть в футбол гоняет, здоровей будет.
Так оно и простояло новеньким, в  качестве подставки под статуэтки и вазочки - символом благосостояния советской семьи.
А с мебелью было сложней, она была в  хорошем состоянии, солидная,  но разномастная,  купленная в разные годы. Продать уже не успевали, да и не умели они этого. Не выбрасывать же ... И они решили предложить её Вериному старшему брату Петру. Год назад он на своё большое семейство получил четырёхкомнатную квартиру. И она стояла полупустая. Денег на мебель в семье не было : сам Пётр был инвалидом первой группы, жена его досрочно оставила работу, чтобы ухаживать за больным мужем, поэтому получала небольшую пенсию, невестка ещё не вышла из декрета, два малыша и только один в семье работник - Верин племянник Виталик. Так что о покупке мебели они и думать не могли.
Вера с Юрой сели в машину и мотнулись к родственникам. Те очень обрадовались, но когда услышали, что мебель надо забрать в ближайшие 1-2 дня, приуныли. Оказалось, послезавтра рано утром они уезжают : Петру, как ветерану и  инвалиду, дали две бесплатные путёвки в санаторий, а сын в очередной  командировке.
Юра с Верой  взяли всё на себя : сами наняли грузчиков, машину и на следующий день перевезли мебель, помогли   расставить.
Все были очень довольны - одни, что получили подарок, другие, что одарили.
Вечером  жена  Петра, протирая  большой двухтумбовый письменный стол, поранила руку. Обработав рану, она решила посмотреть - обо что поранилась и увидела кончик маленького гвоздика, выбила его, с другой стороны к нему под шляпкой была закреплена какая-то ниточка, дернула за эту ниточку и ... выпала дощечка и на пол посыпались деньги и облигации...
Женщины обомлели. Идти в телефон-автомат звонить родственникам? Уже поздно. Пока приедут, пока проканителятся, а завтра рано вставать...
Решили вернуть деньги хозяевам  после санатория, собрали всё, положили, как было, закрепили той же дощечкой  и забили тем же гвоздиком.
Когда Пётр с женой вернулись из санатория, они увидели в своей квартире новый телевизор, новый холодильник,  диван с двумя креслами...
 Спрашивать - откуда это взялось было незачем, итак  ясно...
 Разразился скандал. Пётр в гневе стучал об пол  костылями :
- Я никогда в жизни не взял чужой копейки ! Как ты могла ?! Ты опозорила нашу семью !
 Жена Петра схватилась за голову :
- Что ты наделала ?! Как мы будем смотреть в глаза родне ?!Что теперь скажем ?! Нам вовек не рассчитаться.
Невестка рыдала, видя, что плачет мать, разревелись дети. Она оправдывалась тем, что облигаций  ни одну не истратила, только хотела купить на зиму одежонку детям, а потом приехал Виталик и они не смогли удержаться.  Пётр с женой в ужасе ожидали разговора с родственниками.
Дня через три Вера с Юрой  сами приехали  их проведать. Когда перед ними положили стопку облигаций, их изумлению не было предела ! Они  радостно и оживлённо стали расспрашивать, где и как нашёлся клад, не замечая подавленного настроения хозяев квартиры.
Возник естественный вопрос : раз нашли облигации, значит, нашли и деньги, где они ?
Пётр с женой рассказали. Все опять накинулись на невестку. Опять она плакала, оправдываясь тем, хотела истратить немножко, только на детей.
 Юрий был возмущён донельзя :
- Как ты могла ?! Эти деньги мои родители заработали, копили годами. Мы сейчас сами в долгах по уши.
Виталий тоже оправдывался с виноватым видом :
 -  Так получилось... Я приехал, Юля мне сказала, что  купила детям одёжку на зиму... ну, мы и решили, купим всё необходимое и себе, раз есть возможность... Мы  понемногу отдадим... Потом...
- Да я бы тебе сам дал  в награду за то, что нашли, тем более, для детей !  Об этом нет никакого разговора. Но Вы же всё истратили! Вот так вот чохом всё растратили, то, что люди зарабатывали годами. - возмущался Юрий. Он ругался с племянником, Вера - с невесткой, Пётр с женой тоже возмущались, получился жуткий скандал.
Когда всё было сказано и надо было что-то решать, Пётр  предложил :
- Юра, денег у нас нет, ты сам знаешь, забирай облигации, вот они тут все до единой, телевизор, холодильник и всё  остальное, что накупили на ваши деньги.
Юрий  не захотел : ни телевизор, ни холодильник им были не нужны.
-  Пусть они сами продают и вернут нам деньгами !
- Во-от, вам не нужно, у вас итак всё есть, а нам нужно !- завёлся Виталий, - И вообще, нашедшему клад причитается доля!
 Скандал разгорелся с новой силой. Перешли на крик. Юрий в гневе выскочил из квартиры, Вера за ним.
Облигации остались лежать на столе.
По дороге домой Юрий с Верой кипели :
- Мы же сами им всё перевезли, сами наняли машину и грузчиков, как она могла ?!
Матери сначала решили ничего не говорить, а когда сообщили, Ольга Ивановна обречённо сказала, что надо было забрать облигации.
-  Денег ты всё равно обратно уже не получишь.
 Юрий с жаром стал ей доказывать, что это было бы капитуляцией, взять часть, значит, простить остальное, а  он хотел  деньги получить, пусть и не полностью. 
Через несколько дней Вера пошла к брату, узнать до чего там дозрели. Юрий не пошёл, боялся, что не сдержится и опять разговор закончится скандалом. Результатом её похода к родственникам, а точнее его отсутствием, остался недоволен. Несколько раз Юрий отправлял Веру к брату. Каждый раз инструктировал её что и как надо говорить, потом подробно расспрашивал кто и что сказал, упрекал Веру за неумение подобрать нужные слова.
Ситуация была тупиковой. Вера находилась между двух огней: между мужем и братом.  Она понимала возмущение мужа и разделяла его. Понимала и брата, знала, что он ничего не может поделать. Пётр был старше её на восемнадцать лет, заменил ей отца, а потом и мать, из-за забот о младших поздно женился и ей было трудно  требовать от него чего-то.
Каждый раз брат предлагал ей забрать облигации, она бы взяла, но помня о "капитуляции", отказывалась. Юрий и сам уже жалел, что не забрал облигации, ему ведь приходилось отдавать долги, но, упёршись рогом, не мог изменить своего решения. Он злился всё больше и больше, вспоминал какие-то старые "грехи" Вериной родни перед ним и его родителями. Уже у него были виноваты не только дети, но и сами Пётр с женой, он называл родню жены " подлыми ворами", возмущался :
 - Я же сам им всё перевёз, неблагодарные !
Погода в доме Петра со временем стала меняться, невестка уже не плакала и не оправдывалась, а наступала,  сам Пётр, как инвалид первой группы, был человеком зависимым, в том числе и от невестки, племянник свою жену защищал и однажды он Вере сказал :
- Знаешь, тёть  Вер, ты не прикрывайся свекровью, ясно же, что это тебе и твоей семье, ты живёшь в достатке. А я один работник в семье, что ты хочешь с нас взять ?! У вас итак всего полно, мы взяли ненужное вам. Сказал же - вернём ! Со временем... Вот Юля выйдет из декрета и начнём понемногу отдавать...
 Потом и жена Петра ей сказала :
- Вера, больше по этому делу ты к нам  не ходи ! Денег у нас нет, только каждый раз скандал в семье и Пете с сердцем плохо.
 Узнав об этом, Юрий пришёл в крайнее негодование и решил подавать в суд.  Никаких судов Ольга Ивановна не хотела,  но он её уговорил . Иск был от имени Ольги Ивановны к Петру .
На суде вместо Петра-инвалида выступало его семейство. Они сразу заняли жёсткую позицию :
- Ничего не знаем ! Ничего не находили! Ничего не видели!
 В свидетели никто не пошёл, хотя всё окружение знало эту историю, но ссориться с роднёй не захотели.  На стороне истцов выступил только  друг  Григория Ильича, который знал, что семья копила деньги, но, конечно, об их дальнейшей судьбе он ничего сказать не мог.
Иск был отклонён.
После суда Ольга Ивановна подошла к судье, не надеясь что-то изменить, а для того,  чтобы морально оправдаться :
- Вы ведь понимаете, что мы говорим правду... А они врут.  Почему вынесено такое несправедливое решение ?
 На что судья резонно ответила :
- Прямых доказательств у Вас нет. Поймите и Вы меня, что я не могу на инвалида первой группы, ветерана повесить такое ярмо на основании одних только косвенных доказательств . А вы ведь сами говорите, что мебель Вам была не нужна, вот и считайте, что всё выбросили...
Юрий рвал и метал. Он поскандалил с адвокатом, нанял другого, подал апелляцию, написал прокурору. Городской суд утвердил Решение районного...
Юрий подавал жалобы всё выше и выше, ходил на приём к депутатам всех уровней, писал в прокуратуру, и даже обратился  в областную газету, надеясь "вывести на чистую воду этих жуликов".  Корреспондент, подробно расспросил Юрия, посмотрел бумаги и, действительно, написал заметку про клад под  рубрикой : "Случится же такое...", в заметке описывалась история с кладом, но не было ни слова о дальнейших перипетиях .
Юрий был одержим идеей борьбы за справедливость, ничто уже не могло выбить его из этой колеи. У него испортился характер. Истрепал нервы себе и жене, обвинял её в сочувствии к семье брата, неуважении к его родителям. Отношения их совсем расстроились. Он давно уже переселился из их общей спальни на диван в большую комнату. Мог неделями не разговаривать с Верой. Обстановка в семье стала невыносимой.
Борька от этого всего переехал жить к бабушке.
Когда дело дошло до Верховного суда, Юрий поехал в Москву сам. Но ничего не добился...
Вернулся из Москвы злой и мрачный.
Суды дело долгое...
Подошло следующее лето. Уже пора было собираться в отпуск. Вера заявила, что поехать не сможет, якобы, ей не дают отпуск и обещали осенью путёвку в санаторий. Борька захотел остаться с мамой. И Юра с Ольгой Ивановной  поехали вдвоём. Теперь на штурманском месте сидела Ольга Ивановна, заднее сиденье впервые за многие годы было пустым. Ольга Ивановна поехала потому, что Юра не поехал бы один, а ей хотелось, чтобы он отвлёкся, отдохнул, может, посмотрев на всё со стороны, успокоился. Она надеялась, что наконец-то этот кошмар закончится, он смирится, Юра с Верой в разлуке по-новому посмотрят на всё и отношения, давшие серьёзную трещину, наладятся.
Но этого не произошло...
Вернувшись, Юрий узнал от проболтавшегося сына, что Вера ходила  на день рождения к Петру . Это его привело его в бешенство, закончилось тем, что Юра с Верой разошлись...