Н. В. Корниенко. Сказано русским языком...

Книга Натальи Васильевны Корниенко «“Сказано русским языком…” Андрей Платонов и Михаил Шолохов: встречи в русской литературе» стоит того, чтобы рассказать о ней. Автор книги – доктор филологических наук, член-корреспондент Российской академии наук, крупнейший специалист по истории русской литературы ХХ века, текстологии и источниковедению, ведущий исследователь творчества А.П.Платонова.

Наталья Васильевна не литературовед-теоретик. Её литературоведение идёт от источника и соединяется с жизнью: источник и жизнь всегда главнее любой теории. Исследователь написала в своей книге о том, как она пришла к такому пониманию, о чтении произведений Платонова и Шолохова в её родной семье, о том, как это отразилось на её дальнейшей деятельности, помогло найти своё место в науке, особый исследовательский путь.

«Мама не была читательницей, до книг ли было в её жизни: дети, ночные и дневные дежурства, вызовы… <Екатерина Сергеевна, мама автора книги, была медицинской сестрой в деревне.> Зная моё увлечение Платоновым, она позже, уже на пенсии, однажды прочитала «Возвращение» и поделилась со мной впечатлениями-воспоминаниями о прочитанном и потрясшем её до слёз рассказе… «Вот когда вернётся Иванов домой, – говорила мама, – тогда и горя у нас будет меньше». – «Но он же вернулся», –возразила я, уверенная, что мама, конечно, «глубоко» не вчиталась в финал рассказа. «Да нет, я тебе про другое, то что забыла нашу деревню, сколько вдов и сирот при вернувшихся живыми с войны мужиках… Это твой Платонов из последних сил призывает: “Вернись, вернись…”» Работая в военных госпиталях Караганды, мама знала о горе фронтовиков-мужиков, судила их всегда жалеючи и читала в рассказе «Возвращение» не выдуманную, а реальную русскую историю».

«Сказано русским языком…» – книга-откровение, книга-боль о русской судьбе и русской литературе, книга, которая захватывает своей искренностью, редко встречающейся на страницах современных литературоведческих трудов:

«Но даже отчаянно диссидентствуя в те молодые годы первых писаний о Платонове, я никогда не могла развести Платонова и Шолохова. Этому, скорее всего, обязана родному дому и сибирским деревням, где прошло детство. Книги Шолохова в конце 1950-х были почти в каждом крестьянском доме. И совсем недавно в архивных папках с читательскими письмами среди тысяч других посланий Шолохову открылось письмо из деревни моего детства, реальный комментарий к читательской библиотеке деревни рубежа 1950–1960-х. Из обстоятельного письма рядового колхозника Николая Петровича Астапова я узнала, что в нашей небольшой деревне Новоселье в 1935-м было 6 книг «Тихого Дона», что «на деревне» почти все прочитали или прослушали романы Шолохова, благодарят автора и просят выслать наложенным платежом «все сочинения Шолохова». Этого «факта» я знать не могла, в детстве я знала другое, что что не было дома в нашей деревне, в который не пришла бы похоронка, не было дома, на который пионерами не укрепили бы мы самодельную звезду Героя, знак, что здесь жил или живёт человек, прошедший дороги Великой Отечественной войны и победивший фашизм. Теперь я знаю, что они были читателями «Тихого Дона» и «Поднятой целины», а их жизненный путь сохранён в памяти русской литературы гением Платонова и Шолохова».

Эти щемящие слова из памяти очевидца – корень последующих размышлений литературоведа. Благодаря «укоренённости» в жизни такое литературоведение стало для меня настоящим важным делом, а не «игрой в бисер» – праздным упражнением ума в плетении словес. Поэтому к книге Натальи Васильевны я постоянно возвращаюсь в своей творческой работе.

Темы, о которых пишет Наталья Васильевна, – необходимое знание о нас, о духовной культуре и истории нашего народа, воплощённое в литературных произведениях. Она открывает нам это знание в хорошо знакомых и любимых произведениях. Эти темы для литературоведения экзотичны, как она признаётся сама: это размышления о нечитателе – и публикация читательских писем (уникальный материал, со временем выросший в 2 книги читательских писем к Шолохову); о «мыслящей интеллигенции» и «дубъекте» Григории Мелехове; о деде Гришаке, Мелехове и Кошевом как интерпретаторах библейского текста; о литературных и лингвистических контекстах «брехней» деда Щукаря; об истории «Интернационала» в России и приключениях русской гармошки, которая в отечественной культуре оставила значительный след, но о которой никто не писал так проникновенно, и о многом другом. Расскажу лишь о нескольких сюжетах.

Наталья Васильевна отнеслась с душевным вниманием к образу русской гармошки в литературе ХХ века и превосходно рассказала, собрав удивительные факты, о непростой судьбе этого любимого русским народом инструмента: «Рубеж веков был временем торжества гармошки и русских гармонистов, ставших обязательной фигурой народных гуляний, посиделок, свадеб, игрищ, трактиров и самых фешенебельных ресторанов (см. об этом в рассказах и повестях начала века у И.Бунина, М.Горького, А.Куприна, А.Белого и др.). Отношение к гармони никогда не было однозначным. <…> В 1910-е годы по всей России создаются народные оркестры гармонистов… Что делать с гармошкой в новое время, не сразу стало ясно… исполнение на гармошке “Интернационала” успеха не имело».

Гармошку называли «похабным инструментом» – и тут же создавали образ «красной гармони», поющей «деревенские политчастушки», её ставили «на службу комсомола» – и обвиняли в разрушении русской песни («И визжит, и гнусит, и грохочет. // Доконать песню русскую хочет». Д. Бедный)… И сколько, оказывается, ещё связано с этим бесхитростным инструментом в русской культуре!

В главе «Колокольный звон в “Чевенгуре”» исследователь рассказывает о колоколах в русской культуре и литературе. Здесь есть и литературоведение, есть и трагические вехи нашей истории. Обращая особое внимание на колокола в прозе Андрея Платонова, Наталья Васильевна рассказывает об истории колокольного звона в России, о значении этого мотива в литературе начала ХХ века.

Экскурс в историю колокольного звона, значение колоколов в православной службе, их место в русской культуре меняет не только наше восприятие литературных произведений, но и наполняет осознанным восприятием современную жизнь, в которой по-прежнему есть место древнему колоколу. Знаете ли вы о Константине Сарджиеве, московском звонаре 1920-х годов, создавшем уникальную теорию «Музыка – Колокол»? Он считал, что колокола, в отличие от музыкальных инструментов, способны «передавать звуки, имеющиеся в природе»… А приходилось ли вам обращать внимание на многие замечательные стихотворения, связанные с колоколами, А.Блока, М.Цветаевой, П.Васильева или Ин.Анненского?

Буби-буби-бубенцы-ли,
Мы ли ныли, вы ли ныли,
Бубенцы ли, бубенцы ли…
День, дома бы день,
День один…

И вслед за радостными колоколами начала ХХ века пришла трагедия: зимой 1929/30 г. по всей советской России были сняты колокола и запрещён колокольный звон. Но ведь колокола не умерли… Кантата Рахманинова «Колокола» была исполнена в 1931 году в Большом зале Московской консерватории… В книге рассказано, что последовало за этим исполнением и запрещением колокольного звона.

Образ колокола, мотив колокольного звона – то громкого и радостного для всех, то тихого и опасного для того, кто остался верен ему, – корневой для русской культуры и один из наиболее значимых в русской литературе. Колокола звонят сегодня в православных храмах многих русских городов. Книга «Сказано русским языком…» поможет нам узнать, что они пережили на своём веку.

Рассказать обо всём, что в книге достойно внимания, невозможно – иначе пришлось бы переписать эту книгу целиком. Но ещё об одной главе мне хотелось бы сказать.

Что такое частушки, известно многим. Если вы и не исполняли частушки на свадьбе или дне рождения, то, возможно, слышали их исполнение. Этот почти забытый в наши дни жанр имеет богатое прошлое, когда частушки были популярны не только в народе, но и были вхожи в литературу. В главе «“Жизнетворчество” частушки-рассказчицы в литературе 1910–1930-х гг.» Наталья Васильевна рассказывает историю жанра, показывает, как взаимодействовали «похабные» и политические частушки и называет имена поэтов, в чьём творчестве обнаруживается влияние этого жанра.

Только представьте: литературные частушки писали Д.Бедный, В.Кумач, В.Маяковский, В.Князев, А.Весёлый, «под аккомпанемент частушки развивается лирическая тема» у А.Блока, А.Ахматовой, С.Есенина и других поэтов. Встречаются частушки и в прозе: например, в романах «Хулио Хуренито» И.Эренбурга, «Белая гвардия» и «Театральном романе» М.Булгакова, в повестях А.Платонова и «Тихом Доне» М.Шолохова.

О значении частушки в пореволюционную эпоху говорит и тот факт, что они постоянно появлялись в периодической печати, издавались в сборниках: колхозные частушки, комсомольские, деревенские, советские... «Частушечный издательский бум» – это о первых трёх десятилетиях ХХ века.

При чтении этой главы мне вспомнилось, как меня поразила частушка, прочитанная в музее Новгородского кремля, из-за исполнения которой подросток 15 или 16 лет получил 10 лет лагерей по политической статье. Вот этот роковой текст:

Ах, юбка моя, юбка валяная!
Убили Ленина, убьют и Сталина.

Обобщая множество глубоких наблюдений, Наталья Васильевна показывает отношение разных писателей к частушке – «народному рассказчику о жизни и от жизни».

Кто-то скажет, наверное, что читать литературоведческий труд – дело не для обычного читателя, а для специалиста. Попробую привести еще аргумент. Читая произведение, мы нередко оставляем за границей нашего внимания мотивы и образы, не входящие в основную сюжетную линию, – и теряем половину богатства, заложенного в литературе. Мы не знаем духовной ценности того или иного явления, поэтому не обращаем внимания на важность незначительных, на наш взгляд, образов или мотивов. Лишь обладая знаниями, можно понять значение детали, вобравшей в себя историю, культуру народа, понимая текст в целом и принимая во внимание частности, мы будем готовы прочитать послание, оставленное писателем – сначала своим современникам, а затем и нам – его потомкам.

Книга Н.В. Корниенко «Сказано русским языком…» даст возможность прочитать новое или давно любимое произведение, не просто по верхам смыслов, отслеживая перипетии, а воспринять всю полноту мыслей, идей писателя. Всё это наконец поднимет читателя на новый уровень понимания. Особенно такое познающее чтение важно для человека пишущего. Книга даст ни с чем не сравнимый опыт концентрации смысла, экономного и бережного использования языка. Мы научимся обращать внимание на детали, которые раньше не имели для нас осознанного значения.

И ещё о важном в книге. В приложении размещены редкие архивные материалы: песенник «Красное знамя» (1930) и письма читателей о «Поднятой целине» и «Тихом Доне» Шолохова (1933–1938).