3. Совсем взрослые. Сами с усами. - 18

Начало здесь:http://proza.ru/2023/01/20/466

3.18. УЧУСЬ УПРАВЛЯТЬ ЗЕМСНАРЯДОМ

«Конспекты – хорошо, лекции – замечательно, а практика, есть практика». Слова наших умных и опытных преподавателей технических дисциплин прочно сидят в мозгу. Они сами когда-то прошли суровую школу речного дноуглубительного флота, а теперь навыки багермейстеров и капитанов путейских судов скрупулёзно и профессионально передают нам, курсантам Горьковского речного училища. Они ежедневно не перестают нам повторять, что никак нельзя марать честь курсанта самого старого в стране речного училища, самого знаменитого своими учениками разных поколений, чьими портретами увешаны стены музея и коридоры отделений учебного корпуса. Среди выпускников «кулибинки» знаменитые капитаны и механики, учёные и преподаватели высших учебных заведений водного транспорта, кораблестроители и гидротехники, руководители флотских предприятий и служащие ведомств речного флота СССР, да и в других областях науки и министерствах. Среди них династии речников, насчитывающие не одно поколение покорителей голубых просторов страны. Нам, курсантам поколения 80-х, есть, кем гордиться и чем гордиться, есть, что продолжать и кому подражать и, наверное, есть, что открывать на водных просторах огромной территории государства…

Поднимаясь в багермейстерскую рубку, я всегда с любопытством рассматриваю и изучаю рычаги и потенциометры, «шишки» управления лебёдками и дисплей электронной системы удержания землесоса на прорези «автоствор», манометры и радиоприборы, помогающие вахтенному начальнику земснаряда выполнять план дноуглубительных работ на каждом перекате. Мне интересно, почему одну лебёдку включают так резво, а другую с меньшей скоростью, зачем так далеко уводят радиобуй «автоствора», как так красиво и плавно получается укладывать грунт вдоль берега или посреди широкой реки. Так изящно ровно, что через пару дней солнцепёка и знойного ветра, песочек приобретает шикарный бело-жёлтый оттенок, как на самом дорогом пляже мира и плавной полосой лежит над водой. Если брать на круг, земснарядом одновременно можно управлять с помощью восьми различных лебёдок. Пытаюсь понять, как это синхронно получается даже у Лёшки Казакова, экспансивного и импульсивного парня, вечно бегающего по рубке с борта на борт и при таком кипише спокойно выполняющего план выработки, намеченной на вахту. Много таких «как?» и «почему?» в моей голове. Любознательность, однако. Много, а я, словно из киножурнала «Хочу всё знать!». Так мне и надо к окончанию практики знать и уметь всё, что должен знать и уметь выпускник отделения «Водные пути сообщения» Горьковского речного училища. Выпускник, который не далее, как через год должен получить рабочий диплом 3 помощника командира – 3 помощника механика речного земснаряда...

- Хорошо вас учит Леонид Иванович? – Лёша Лебедев смотрит искоса на меня, бродящего по широкой рубке и заглядывающего на каждый прибор панелей управления.
- Да, мне нравится его подача материала, особенно, когда на доске чертежи выполняются разноцветными мелками и он нас приучает к заполнению конспектов цветными ручками. Я не художник, но сразу понял, что в цветности лучше память развивается, на более долгий срок откладывается материал, легче усваивается.
- Да, он и нас так учил. Только тогда ещё не сильно ручки цветные были распространены, разве что красная и я карандашами заполнял конспект. Это сейчас пришло время тонких, как шариковая ручка, фломастеров. Вам больше повезло, но то, что ты говоришь про конспекты, так я и сейчас наизусть помню большинство из его лекций. А когда пришёл работать на земснаряд и начал теорию закреплять практикой, вообще здорово в памяти восстанавливался весь его материал.
- Вот и я думаю, что как только стану комсоставом, буду нести самостоятельную вахту в рубке, сразу буду вспоминать его лекции и интересные рассказы из практической жизни на флоте. Вообще, Алексей Николаевич, хорошие у нас в училище преподаватели. Так же?
- Согласен… А сам-то хочешь уже за рычаги подёргать?
- Хочу. Я вот смотрю на вас и у меня чешется язык задать кучу вопросов по работе.
- Так в чём же дело, Стас, задавай, познавай науку дноуглубителя, не стесняйся.
- Я, например, никак не могу понять, зачем сразу все лебёдки крутятся одновременно. Взял, подтянул и выключил.
- Нет, нельзя. Смотри, иди сюда.
Я подошёл и встал на место вахтенного начальника. Осмотрелся по сторонам в рубке, провёл медленно глазами по пульту багермейстера. Перед самым носом схема землесоса с обозначением его агрегатов. Если он горит зелёной лампочкой, значит, параметры в норме и механизм исправно работает. Если горит красная лампочка, то параметры отошли от нормы и надо идти в машинное отделение, смотреть, что с ним. Полный контроль работы такой махины. После включения красной лампочки автоматически включается звуковая сигнализация. Все необходимые датчики видны, все нужные «шишки» под рукой, обзор хороший и на палубе. Лебёдки видны, носовая часть тоже. Один взгляд на монитор «автоствора» и понимаешь, как всё гениальное просто.
- Смотри, на радиобуе датчик расстояния до него от ближнего борта землесоса. Если ты выдерживаешь движение по становому тросу строго прямо по траншее, расстояние не меняется от её начала и до конца, всё нормально. Траншея получается ровной и прямой. Если увеличивается цифра, сместился влево, свалился с траншеи. Стало быть, если уменьшается цифра, свалился вправо. Понял?
- Да, классно, никакие продольные створы на берегу не нужны.
- Для успокоения самого себя и самопроверки они нужны. Но не по каждой траншеи через двадцать метров, а только обозначающие кромки прорези. В данном случае прорезь у нас шириной шестьдесят метров, значит, шесть траншей по десять и можно выходя на какой-либо борт контролировать радиобуй, правильно ли ты идёшь по прорези. Автоматика штука сложная и тоже имеет свойство ломаться. И это понял?
- Вроде бы, - как-то неуверенно ответил я, понимая, что много информации сразу усвоить невозможно…

На следующий день Алексей Николаевич стоит утреннюю вахту и зовёт меня снова из машинного отделения закреплять вчерашнее. Повторяем пройденное и он разрешает мне смещать земснаряд с помощью папильонажных лебёдок, когда заметил свал в соседнюю траншею. Это сразу становится очевидным, падает нагрузка на амперметре становой лебёдки, падает давление по грунту и с концевой трубы льёт слабонасыщенная грунтом вода…

За несколько утренних вахт, пока нет интенсивного движения судов и нет движухи на самом земснаряде, все только встают на завтраки, мы со сменным механиком проходим все азы работы багермейстера или, как говорят по-нашему, по-русски – дноуглубителя…

На последней утренней вахте он вызывает меня из машинного отделения звонком и с ходу:
- Вот цифра на мониторе, вот крутятся все лебёдки, вот давление по грунту. Смотри и иди вперёд, я пойду чайку попью.
Опа! Я даже испугаться не успел, а он уже скрылся на внутреннем трапе, ушёл в свою каюту на второй палубе. Меня взял лёгкий мандраж, я управляю такой махиной самостоятельно. Управляю землесосом в две с половиной тысячи кубов производительностью! Так, на радиобуе цифра та же, папильонажные подбираются потихоньку, становая тянет вперёд, грунт насыщенный. Полный порядок!..

Отвлёкся я всего-то ничего, на разговор по «Каме-Р» идущих где-то судов, заслушался знакомого окающего акцента и понял, что землесос полетел быстрее и легче по траншее. Взгляд на монитор радиобуя ввёл меня в ступор, я свалился в соседнюю, уже выкопанную, траншею. Что делать? Начинаю быстро подбирать трос на правой лебёдке. Натягиваю его и вытаскиваю постепенно обратно. А тут сразу натянулся трос на левой и поднялась нагрузка на становой трос. Ужас! Как-то сразу навалились проблемы! И где этого Лебедева носит? Он чай пьёт уже полчаса! Не опился, случаем? Я лихорадочно начинаю быстрым ходом подбирать и останавливать то правую лебёдку, то левую и даже не замечаю, что при остановке их, под рубкой, посредством воздушных клапанов с характерным шипением, происходит сброс воздуха гидравлики. Мне совсем не до того, удержать бы землесос в створе, а то останутся «гребешки» и у нас не примут перекат после контрольной съёмки. Будем за счёт перерасхода валового времени подбирать огрехи. А это чревато срывом сроков, установленных наряд-заданием и плакала тогда по моей вине наша Стахановская премия. Это я уже усвоил из разговора командира со сменным механиком. Мне лихорадочно кажется, что вахтенного нет целую вечность. Как я хаотично пытаюсь удержать землесос в створе траншеи. Бегаю, суечусь, думаю, что у меня ничего не получается. А его всё нет и нет. Вдруг:
- Ты чего так громко шипишь? Палыча разбудишь, попадёт нам с тобой. У него клапана прямо над каютой висят, он всё шипение слышит. Что тут у тебя за проблемы? - он со своим полноватым телом так тихо, бесшумно и неожиданно поднялся в рубку, что я чуть подпрыгнул возле пульта.
- Вы чего так долго чай пили? Нельзя так надолго судно без присмотра оставлять, – испуганно спрашиваю я.
- Да ладно, - улыбнулся Лебедев, - меня не было всего семь минут, - спокойно кинув взгляд на судовые часы, висящие на стене, ответил он.
Мне страшно и стыдно, что не справился. А он стоит и спокойно улыбается.
- Ничего, ничего, курсант, я первую навигацию тоже всего боялся, бегал по рубке, суетился. Это нормально, значит, переживаешь за свою работу.
Он подошёл к пульту, за секунду окинул взглядом все рабочие приборы и спокойно промолвил:
 - Ничего страшного, свалился с траншеи на пять метров, бывает. А лебёдки потому плавно и крутятся постоянно, что бы не шипеть, а медленно подбирать троса, не бросать их. В конце траншеи замучаешься выбирать, время потеряешь, словно тралом можешь зацепиться обо что-нибудь на дне, не вытащишь.
Я с испуганными глазами отошёл в сторону и слушаю его спокойное повествование о работе. Думал, что он будет ругаться, а тут «ничего страшного». Сразу отлегло от сердца, что Палыч не проснулся…

Дней через пять, когда я в очередной раз зашёл в рубку во время вахты командира, он мне и выдал:
- Слышал, как ты работал лебёдками, разбудил меня после ночной. Учишься, значит, ремеслу багера. Учись, пригодится.
И всё! Ни ругани, ни криков, что поспать не дал или хуже того, «тебе не место на флоте, у тебя ничего не получится», тихое и спокойное «учись»…

После того случая я стал смелее заходить в рубку и сам просил отцов-командиров дать «порулить», если участок реки не сложный и просматривался вверх и вниз на дальние расстояния. Скоростные суда имеют привычку, как черти из табакерки, всегда выскакивать из-за поворота реки, еле успеваешь трос опустить. Страшновато…

Боевое крещение курсант Климов прошёл на оценку «удовлетворительно». Будем стараться и учиться дальше!..

Продолжение здесь:http://proza.ru/2023/02/16/679