Черновик к незавершенному шедевру или Песни о Будд

                Черновик  к  незавершенному  шедевру или
                песни о Будде, увиденном в замочную скважину

     От Будды за милю, как выразился бы Атос, веет духом абсолютного совершенства. Но Будда один. А людей неисчислимое множество. Могут ли они достигнуть его уровня? Если до сих пор не достигли, значит и никогда не достигнут.
     Подражание бессмысленно. Каждому приходится играть предназначенную ему свыше роль. И благо ролей в жизни предостаточно. Так что сыграть свою роль как можно лучше есть уже самый несомненный и всеми без исключения заочно принимаемый смысл жизни.
     Страшно было бы, если бы в мире не было иной роли, кроме как стать рано или поздно полностью просветленным человеком. Тогда всем бы нам пришлось на веки вечные оставаться учениками-троешниками того или иного духовного учителя.
Слава богу, это не так. И мы от рождения до могилы играем те или иные роли : влюбленных и любящих, мужей и жен, матерей и отцов, патриотов и предателей, творцов искусств и бомжей, больных и здоровых, живущих и умирающих. И спонтанное, эмоциональное, облагораживающее удовлетворение иными хорошо сыгранными сценами чередуется с глубоким, медленно растущим и непобедимым, как смертельная болезнь, неудовольствием от собственной игры.
     Все вроде бы сделано так, как надо. И ничего нельзя было сделать лучше, чем сделано. И однако общее и итоговое ощущение от прожитого жития-бытия почти у всех одинаковое : «что-то там было не так, а что именно, непонятно».
     Да, схлынут воды жизни. И беспощадный возраст, вкупе с болезнями и постепенным разрушением тела и духа, обнажит все ваши слабости. И они же, как это ни печально, профильные черты вашего характера. И ваша автобиография выступит в виде черновиков к так и не написанному рассказу или роману, которые по большому счету никому не интересны.
     То есть черновик, как правило, в любом случае не стоит того, чтобы его читать. Разве что принадлежит мастеру. Но считаете ли вы себя мастером? Бывает, правда, что в черновике до поры до времени проскальзывают искры таланта. И тогда нужно работать и работать. Но ваш ли это случай?
     И все-таки ничего другого, кроме как этого вашего «черновика к ненаписанному шедевру» вам после себя оставить не удастся. И как же хочется напоследок что-то в него добавить, а что-то изменить... Как знать : быть может как раз после этой спонтанной и для вас самих неожиданной поправки вам, наконец, понравится ваша прожитая жизнь. Это и будет ее оправдание : художественное и онтологическое одновременно. И беда, если вы слишком самокритичны. Ничем нельзя быть тогда вполне довольным. Но все можно было бы сделать, кажется вам, гораздо лучше.
     И вы по-прежнему бродите повзрослевшим и продолжающим взрослеть самосознанием – и под руку с памятью – по вашим прожитым и пережитым годам, точно по дну высохшей от летней засухи речушки. И находите там снова и снова любопытные предметы. И даже подчас не верите, что они принадлежат вам : настолько они мало имеют отношение к вам теперешнему.
     И одна и та же мысль вас мучает : ландшафт обмелевшего дна настолько своеобразен, что мог бы заинтересовать и других людей. Вы в этом внутренне уверены. Но люди не готовы оказать вам должный интерес.
    Так точно дневники Льва Толстого показались человечеству заслуживающими пристального внимания лишь потому, что им предшествовали «Война и мир» и «Анна Каренина». Не было бы последних, мало кому интересны были бы и толстовские дневники.
     Но вы не написали, к сожалению, ни «Войны и мира», ни «Анны Карениной». От вас остаются одни только ваши дневники. Бродите же и дальше по извилинам вашей автобиографии, мой друг! Находите там любопытные предметы.
     Но помните : они интересны лишь вам и господу-богу. Достаточно ли это для вас при вашем самокритичном настроением ума? Конечно, нет. Однако вы уже не можете отрешиться от своего привычного и бесполезного занятия.
     Впрочем, как знать? Может, ради вашего единственного Читателя с большой буквы только и стоило писать биографию вашей жизни. Все равно ничего другого у вас за душой не осталось. Это делает любой человек. Вы же делаете это сознательно. Вот и вся разница.
     Заранее могу вам сказать, что, когда ваши опусы будут прочтены где надо, вам захочется увидеть в глазах оценивающего Субъекта с большой буквы понимающий и одобрительный взгляд.
     Но вам вряд ли захочется, чтобы к нему были бы прибавлены какие-то слова. Последние, смею предположить, вас скорее оттолкнут от вами же написанного, чем к нему приблизят.
     И как во сне вы никогда не видите художественных персонажей, так  оценка вашего творчества кем-то свыше есть последняя и отчаянная попытка придать верховный смысл тому, что этого смысла скорее всего не имеет.
     Без веры нет творчества. Но сама вера есть в то же время продукт творчества. И вот в замкнутом магическом круге, нами же самими постоянно воссоздаваемом, мы от рождения до смерти бродим как потерянные.
Никто этого лучше Будды не понял.