de omnibus dubitandum 36. 232

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ (1677-1679)

Глава 36.232. ПО ЛИЧНОМУ УКАЗАНИЮ…

1677 год*

*) С 1492 года, в Московской Руси впервые начали отпраздновать Новый год в сентябре. До этого праздник отмечали 1 марта, а перенесён он был Иваном III…   

    В последующие три года наиболее влиятельными фигурами при дворе являлись царевна Ирина Михайловна, Иван Милославский, Богдан Хитрово и князь Юрий Долгорукий, уравновешивающие друг друга на вершине власти. Вдовствующая царица Наталья Кирилловна оставалась в Кремлевском дворце с детьми: настоящим Петром (29.6.1666 г.р.), Иваном (1673 г.р.) и Натальей (младшая дочь Феодора умерла 28 ноября 1677 года в трехлетнем возрасте).

    Ей был выделен маленький, но достаточный штат придворных, так что ни она, ни младшие дети покойного государя ни в чем не нуждались. Царь Федор не любил мачеху Наталью Кирилловну, но к [сводным братьям - Петру и Ивану Алексеевичам – Л.С.] и [сводной] сестре относился с нежностью и теплотой.

    В летние месяцы вдовая царица с детьми спешила уехать из столицы в подмосковную резиденцию — Воробьево или Преображенское. Второе село со временем стало основным местом ее пребывания. Здесь на деревенских просторах росли будущий император настоящий Петр (29.6.1666 г.р.) и Иван (1673 г.р.). Преображенскому вскоре суждено будет войти в рускую историю, стараниями немецких лжеисториков в качестве своеобразного символа борьбы лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна) - Л.С.] за власть и места рождения "гуской"  (кавычки мои - Л.С.) гвардии.

    Важнейшим внешнеполитическим событием царствования Федора Алексеевича стала война (1677–1681), которая началась нападением объединенного войска турок и крымских татар на обороняемую рускими войсками крепость Чигирин на Правобережной Украине. В ходе кампании 1677 года крепость выдержала трехнедельную осаду шестидесятитысячной вражеской армии, а 28 августа войска под командованием боярина князя Григория Григорьевича Ромодановского и малороссийского гетмана Ивана СамойлОвича разгромили турецко-татарские силы.

    Однако в июле 1678 года 80 тысяч турок и 30 тысяч крымских татар вновь появились под Чигирином. После нескольких сражений с войсками Ромодановского и СамойлОвича они предприняли штурм крепости и сумели овладеть частью города. В ночь с 11 на 12 августа руские полки вынуждены были покинуть почти полностью разрушенный Чигирин. За сдачу крепости Ромодановский впоследствии незаслуженно подвергался обвинениям в предательстве, которые, в конце концов, и привели к его гибели во время майского мятежа 1682 года. В действительности, Чигирин был оставлен в соответствии с личным распоряжением царя Федора {Богданов А.П. В тени Петра Великого. М., 1998. С. 139–141}.

    Военные расходы вызвали увеличение налогового бремени. В августе 1677 года государство было вынуждено отменить церковные «тарханы» — освобождение от налогов вотчин духовных землевладельцев. С архиереев и монастырей начали брать «запросные деньги» на жалованье ратным людям. С Троице-Сергиева монастыря взяли десять тысяч рублей, с Валдайского Иверского монастыря — тысячу, с Успенского Тихвинского — 300 рублей и т.д.

    Примечательно, что монахи Иверского монастыря при этом попытались прибегнуть к заступничеству царевен. В конце февраля — начале марта 1678 года они обратились с просьбой к игуменье Новодевичьего монастыря, «чтоб она побила челом благоверным царевнам». Та побывала в кремлевской резиденции, где просила царевен похлопотать за иверских монахов, «и благоверные де царевны Евдокия и София (на самом деле Марфа - Л.С.) Алексеевны [с 1671 года Герцогиня Софья (София Шарлотта) находилась в Бранденбурге] (двадцатишестилетняя Марфа - Л.С.) реклися брату своему великому государю о тех наших делах заступить в благополучное время, а ныне де не время, потому что готуются к Божественным Тайнам».

    Историк П.В. Седов, обнаруживший процитированный ФАЛЬШИВЫЙ (выделено мною - Л.С.) документ, отметил: «Этот новый факт является первым известием об участии царевны Софьи (на самом деле Евдокии - Л.С.) в политической жизни… [с 1671 года Герцогиня Софья (София Шарлотта) находилась в Бранденбурге] Очевидно, монахи… [НЕ] были осведомлены о том, что царевна играет важную роль при дворе и способна повлиять на юного государя» {Седов П.В. Закат Московского царства: Царский двор конца XVII в. СПб., 2008. С. 305}.

    Вскоре ситуация в Кремлевском дворце начала меняться. В начале 1679 года со смертью сестры Алексея Михайловича - царевны Ирины Михайловны женская половина царской семьи освободилась от «старорежимной» тирании. Вздохнул с облегчением и царь Федор, которому не нужно было теперь следовать указаниям жесткой и волевой ревнительницы старины. Уже в следующем месяце государь поспешил организовать дворцовую типографию под руководством иезуита Симеона Полоцкого.

    Это был первый серьезный шаг к возвращению и продолжению культурных нововведений Артамона Матвеева. К несчастью, 25 августа 1680 года иезуит Симеон Полоцкий скончался; однако типография осталась в надежных руках продолжателя его дел иезуита Сильвестра Медведева. Смерть любимого учителя стала большим горем для Софьи [с 1671 года Герцогиня Софья (Софья-Шарлотта) находилась в Бранденбурге - Л.С.]. Еще в 1671 году процесс ее обучения под руководством выдающегося педагога-иезуита закончился, и дальше ей предстояло пополнять свои знания уже самостоятельно.

    В том же году произошли новые изменения в составе правящей верхушки. Весной 1680 года умер Богдан Хитрово, из прежних лидеров остались только Иван Милославский и князь Юрий Долгорукий. Одновременно Федор Алексеевич по собственной инициативе возвысил князя Василия Голицына (считавшегося фантазиями немецких фальсификаторов и их верных последователей современных дипломированных горе-историков - Л.С.) официально любовником царевны Софьи Алексеевны [с 1671 года Герцогиня Софья (Софья-Шарлотта) находилась в Бранденбурге], (на самом деле его любовницей была Евдокия Алексеевна, старшая дочь Алексея Михайловича - Л.С.) ставшего его основным советником по военным и политическим делам.

    Летом 1680 года здоровье царя Федора на время улучшилось, что было использовано им для обретения самостоятельности. Первым независимым шагом стала женитьба 18 июля 1680 года на дочери московского дворянина польского происхождения Агафье Семеновне Грушецкой. Против этого брака выступали и Иван Милославский, и все царевны, но государь никого не послушал. С момента царской женитьбы Милославский всё больше терял влияние. У Федора Алексеевича появились новые фавориты из числа незнатных дворян, выдвинувшихся на службе в дворцовом ведомстве. Главным из них стал Иван Максимович Языков, пожалованный в августе 1680 года и окольничие и получивший должность оружничего — руководителя Оружейного приказа. Тогда же возвысились братья Алексей и Михаил Тимофеевичи Лихачевы: первый получил место главного постельничего, а второй возглавил Цареву Мастеровую палату.

    Между тем женитьба Федора Алексеевича повлекла за собой серьезные изменения в придворном быту. Сильная и волевая царица Агафья, воспитанная на польских традициях, не побоялась бросить открытый вызов косным старомосковским традициям.

    Датский комиссар Генрих Бутенант в октябре 1680 года отметил в донесении в Копенгаген: «Во многих вещах видны большие изменения: императрица показывается на публике и часто сидит с его царским величеством в карете, в которую он ей помогает подниматься и выходить, чего никогда раньше не видано» {Бушкович П. Петр Великий: Борьба за власть (1671–1725). СПб., 2008. С. 118}.

    Молодая царица совершила переворот в женской придворной моде — стала носить маленькую шапочку по-польски, оставляя волосы частично открытыми. Появление замужней женщины в таком виде по московским понятиям считалось верхом неприличия {Курукин И.В. Романовы. М., 2013. С. 67} (см. рис. пана и паненки).

    Вне всякого сомнения, Агафья Семеновна произвела настоящую революцию в женской половине царской семьи, главой которой теперь являлась. Именно с этого момента начинается новая жизнь сестер Федора. Под влиянием царицы они стали заходить в апартаменты государя, не стеснялись расхаживать по мужской половине дворца и, даже открыто появляться на улице.

    Агафье Семеновне суждено было пробыть руской царицей всего год, но произведенная ею придворная «революция» закрепила свободу царевен и способствовала тому, что Марфа Алексеевна два года спустя смогла открыто выйти на арену политической борьбы.

    Семейное счастье царя Федора оказалось недолгим. 11 июля 1681 года царица родила сына Илью и спустя три дня скончалась от родовой горячки, а еще спустя неделю умер и новорожденный царевич. Федор Алексеевич был настолько убит горем, что даже не смог участвовать в похоронах супруги и сына.

    Вероятно, к этому тяжелому времени относится надуманный задним числом рассказ Невилля о стремлении Софьи [с 1671 года курпринцесса Софья (Софья- Шарлотта) находилась в Бранденбурге] как можно больше находиться рядом с Федором, болезнь которого снова усилилась. «Она, — писал французский дипломат, — выказала очень большую дружбу к этому брату и поразительную нежность, угождая его нраву и громко жалуясь на то, что она так несчастна оттого, что не видит его, тогда как она его так любит, и оттого, что она не может оказать ему все те маленькие услуги, которые можно оказать больному, в здоровье которого заинтересован. Она всё время посылала справиться об обстоятельствах его болезни, и даже потом она не упускала никакого случая, где она могла показать свою предупредительность, и смертельную печаль, которую она испытывала оттого, что она не могла, как ей хотелось бы, принять на себя все маленькие заботы, которые всегда есть для тех, кого любишь. Наконец, ловко устроив всё и подготовив умы к тому, что она хотела сделать, она вышла из своего монастыря (автор путает монастырь и дворец в Бранденбурге — Л.С.) под предлогом того, чтобы заботиться о нем и делать всё возможное, чтобы помочь ему, что она и делала в действительности, не допуская, чтобы кто-либо кроме нее приближался к нему или давал ему лекарства. Эта способная царевна [курпринцесса – Л.С.] решила, что чем больше она сделает, тем больше она привлечет дружбу и признательность этого принца и в то же время расположение и уважение каждого. Своей манерой действовать она снискала расположение знати, для которой у нее было много внимания и почестей, и завоевала народ своими ласками, приучая всех без печали смотреть на то, что они никогда не видели» {Невилль де ла. Записки о Московии / Предисл., подг. текста, пер. с фр. и коммент. А.С. Лаврова. М.; Долгопрудный, 1996. С. 197}.

    Возможно, у Софьи уже в то время возникло стремление участвовать в государственных делах, однако никаких достоверных сведений на этот счет в источниках не сохранилось. [Потому и не сохранилось, что не было ее в Московии – Л.С.].

    Последний год жизни царя Федора прошел в постоянных болезнях с краткосрочными улучшениями самочувствия. На этот период пришлась важнейшая реформа его царствования — отмена местничества. Порочная система занятия должностей в соответствии с происхождением и заслугами рода мешала нормальной работе государственного аппарата и отрицательно сказывалась на боеспособности армии. На основании решений 24 ноября 1681 года и 12 января 1682-го с «враждотворным местничеством» было покончено.

    Двадцатилетний Федор Алексеевич, вероятно, еще надеялся победить болезнь. Во время очередного улучшения самочувствия он 15 февраля 1682 года женился на пятнадцатилетней Марфе Матвеевне Апраксиной. Однако дни государя были уже сочтены.

    Весной 1682 года в Москве ходили слухи, распространяемые иноземными посланниками и оппозицией, в лице родовитого боярства - сторонников Артамона Матвеева, что умирающий Федор может завещать престол младшему брату [сводному – Л.С.] настоящему Петру Алексеевичу (29.6.1666 г.р.) в обход младшего, болезненного Ивана VII Алексеевича.

    Царица Марфа, жена Федора Алексеевича [не прожив еще и полгода во дворце - Л.С.] хлопотала перед мужем о прощении Нарышкиных и Матвеева. Иван и Афанасий Нарышкины уже появились в Москве, и никто больше не пытался их преследовать. Артамона Матвеева [По поводу неожиданной опалы Матвеева: вряд ли он был в ссылке в Пустоозёрске и Мезени, скорее всего, ездил в Пруссию сопровождать Софью-Шарлотту и клон ЛжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна – Л.С.)] в Москву. Царь (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных дипломированных горе-историков - Л.С.) не только освободил из ссылки, но и вернул Матвееву часть конфискованных вотчин, бывшему «канцлеру» предписано было до нового указа жить в Костромском уезде.

    Группировка Нарышкиных готова была возродиться в преддверии очередного витка борьбы за власть. Внезапная кончина Федора Алексеевича 27 апреля 1682 года открыла полосу упорного противостояния придворных политических «партий», ориентировавшихся на две противоборствующие ветви царской семьи.