Костя Федотов в школе и дома

Это правдивая история. По просьбе выживших, все имена изменены. Из уважение к умершим все будет рассказано в точности так, как оно и было...


Эпиграф: https://www.youtube.com/watch?v=FDvaeW1zrNU

Пару рокив тому назад, на круглую дату, друзья (многих я знаю более девяносто лет) торжественно вручили мне почетную грамоту. Выглядела она, как и все почетные грамоты совкового времени - профиль Сталина, профиль Ленина...

Правда фразочка за пролетариев всех стран, шо объединяются, была жирно перечеркнута фломастером, а вместе нее красовалась другая, не менее пугающая: "Всем конторским и ментам!"

Дальше больше - гордые слова "Почетная грамота" были перечеркнуты крест накрест, как окна в блокадном Ленинграде, и под ними криво накарябано: "ДАНОС".

Под "ДАНОСОМ" мелкими готическим буквами на иврите был выписан адрес получателя:
Киев, на Короленку 35.
Для тех, хто не в теме: по этому адресу на тихой, уютной улице располагались (в хроническом порядке) ЦК КПУ, НКВД, Гестапо, обратно НКВД, КГБ, СБУ.

Дальше следующий текст: "Такой-то, сякой-то за свою сознательную жизнь совершил ряд следующих правонарушений..." Шел список, примерно на двадцать позиций, из того, чего я там натворил за всю свою сознательную жизнь. Список (по моему мнению) спорный и не полный, но всеж-таки...

Вот, как все начиналось...

Правонарушение № 1. Второй класс.
Хищение из классного шкафчика и дальнейшей кремации тридцати двух тетрадок с контрольной работой по русскому языку.

Помнится, дело было так... В кинотеатре "Перемога", шо на площади Победы, шел американский фильм «Седьмое путешествие Синбада». Родителями мне было поставлено условие: если к концу недели в дневнике не будет плохих отметок (тройки дозволялись), то в субботу мы всей семьей идем в кино.

Целую неделю я отбивался от "двоек", как мог, и всеми неправдами дотянул, аж до четверга. Именно, в тот день нагрянула беда - контрольная по русскому...

Отношения с этим предметом у меня были неоднозначные: писать то я уже умел, а вот граматика... В тот проклятый день нужно было написать два десятка предложений, продиктованных нашей классной, Фаиной Яковлевной (Ф.Я.). И не только написать, но еще и с минимальным количествоа ошибок. Миссия казалась невыполнимой...

Как сейчас помню, диктант назывался "Зима пришла". Типа наступает колотун и все живое ныкается по хатам: кто под кору залез, кто в землю зарылся, а есть такие, кто, вооще, в щели заполз. Сразу припомнилась загадка из моего потрепанного, исписанного нехорошими словами одноклассников, букваря:

МЫ РЕБЯТА УДАЛЫЕ, ЛЕЗЕМ В ЩЕЛИ ПОЛОВЫЕ. КТО МЫ?

Во втором классе я был все еще невинен, и не догадывался, шо нужно просто глянуть в конец книжки, где были ответы на все, жизненно важные вопросы. Да, и читал тогда я еще с ошибками...

И вот теперь, вместо того, чтобы дальше улавливать на слух "фаинаяковлевную" белиберду, я размышял над вопросом - кто же, блин были, те "удалые ребята", так ловко лазущие в половые щели?
В приятных раздумьях время пролетело незаметно, и когда прозвучал финальный гонг, в моей тетрадке, все еще только "наступала зима". Передавая тетрадку учительнице, понимал: быть биде...

Синбад-мореход на своей шхуне отдалялся от меня все дальше и дальше - нужно было что-то предпринимать для его возвращения в родную гавань. И я созвал, внеочередной совет "звездочки"...

"Созвал совет" - звучит трошкы пафосно. Кроме меня (воинское звание - санитар), там были девочки - Маруся (командир), Роза (цветовод), Рая (библиотекарь) и Вася Шмаровоз (физкультурник).

У нас, у октябрят, был девиз, "спионеренный" у пионеров: "Всегда готов! Больше дела, меньше слов!"

После уроков, когда весь детский народ дружно промаршировал на обед, мы со Шмаровозом остались в классе. Роза с Раей, для понта, затеяли в коридоре игру в "дочки-матери". Маруська, как командир, стояла на шухере и играла сама с собой в буру.

Кредитной карточки у меня тогда еще не было (октябристам она была не положена) - поэтому, пришлось воспользоваться металлической линейкой. Васек приподнял дверку шкафчика, где покоились тетрадки, а я отжал язычок замка...

Через сорок минут тщательного досмотра, наконец удалось обнаружить стопку, перевязанную розовой ленточкой. Я уже собирался ретироваться со своей добычей, когда Васька резонно заметили, шо нужно тырить все содержимое шкафчика, иначе это будет выглядеть очень подазрительно.

Помимо тетрадок, нами было обнаружено:

1. "Фаинаяковлевную" золотую цепь 585-ой пробы, которую та обычно набрасывала на свой шестиразмерный бюст, по случаю написания контрольных работ.

2. Желтый, почти выцвевший пакетик, на котором дореволюционными буквами было написано: "Презервативы "Свастика" - высшее качество. Никаких рыбьих пузырей - только червеобразные отростки слепой кишки молодых ягнят".
С другой стороне пакетика были изображены мужские руки - на указательный и средний палец одной, другая рука упруго натягивала резинку. Внутри находились две кишки, сантиметров по десять длиной. При царском режиме это называлось презиками.

3. Коробку из под момпансье с семью рублями и сорока копейками. Эти бабки насобирал наш класс, якобы на поездку в Диснейлэнд, на будущий пейсах. Племянник Ф.Я. уже давно свалил в Штаты, где работал в Диснейлэнде, в качестве Кинг-Конга. Он то и обещал своей тетушке 25-и процентную скидку на билеты.

Добычу решили поделить поровну: командирше нацепили золотую цепь, и теперь она стала похожа на членкиню (это по украински) конституционного суда. Васек получил презики, которые тут же запихал в свои короткие штанишки. Розе с Раей досталось золотых дублонов на семь сорок. Ну, и я - счастливый обладатель розовой ленточки с тридцатью двумя опусами за "зиму".

Через час "звездочка" передислоцировалась в ботанической сад имени академика Фомина. У Маруси-командирши, еще с Афгана, сохранилась классная саперная лопатка. За пару минут она бойко и умело выкопала окопчик полного профиля под развесистой клюквой. Мы споро обшили земляные стенки досками, поставили буржуйку - в ней и спалили тетрадки...

Дело было сделано и мы с чистой совестью и дружной гурьбой, двинулись пропивать свои доходы в Луна-Парк, шо на Петровской аллее. В те дни весь трудовой Киев заложил толстый болт на работу - народ с вечера до утра стоял в длиннющих очередях на заграничные атракционы.

Ярко освещённый, с огромным количеством разноцветных фонариков, магазинчиков и аттракционов, Луна-Парк дарил пролетариям ощущение сладости и радости.
Чего там только не было: автоскутеры, тиры, автодром со сталкивающимися машинками, колесо обозрения. Была и ромашка-вертушка, и дракон, который ездил по кругу с огромной скоростью (1000 км/час), и конечно же - комната страха.

Но самое главное, шо вся обслуга была ихняя - чешская. Иностранные пацаны и девчонки заводили народ на карусели, вкладывали в руки ковбойские винчестеры в тирах. Кияне, враз почувствующие себя Виннету и Шаттерхендами, шмаляли по мишеням, в надежде выиграть машинку или медвежонка. А может даже и жвачку...

Эти ребята казались нам очень странными - он почему-то всегда улыбались, были приветливыми и открытыми. Мы, привыкшие к хмуро-тупым рожам наших служивых, были трошкы озадачены.

Квиточки были от 30-и до 50-и копеек, поэтому мы могли кайфовать целую вечность - ведь, у нас было почти восемь рублей!

Беда пришла, когда ее совсем не ждешь...

Под конец мы решили повеселиться и расслабиться в замке Страха. Всей "звездочкой" втиснулись в двухместную вагонетку (лове хватило только на два квитка) и покатили по большому, темному шатру. С влажных стен на беззащитных октябристов пялились ужасные вампиры, чудовища с окровавленными клыками и когтями. Мы вопили от страха, когда наших, по-детски невинных плечей торкались, чьи-то липкие, похотливые рученки. Монстры-педофилы с выпученными зеньками, совершенно случайно, тянули к нам свои, неподстриженные ногти именно тогда, когда "наш паровоз"мчался мимо них...

Короче, выехали мы из шатра совершенно обесчещенными. Довольные собой вылезли из тележки, и тут выясняется, шо у Маруськи пропала цепка! Какой-то монстр "вертанул"ее, прямо на ходу.

Маруська, было рванула назад по шпалам, в обитель Зла, но было поздно... Дорогу ей преградил здоровенный чех, словацкой внешности. Наш командир пыталась объяснить, шо вампиры похитили у нее дорогую реликвию, которая досталась от прабабушки - фролейны императрицы.

Все напрасно, белочех был не умолим - назад дороги нет. Нужно покупать новый квиток. Но в том-то и была беда, шо бабки у нас, к тому времени все вышли.

И тогда Шмаровоз сделал поступок... Скрюченными артритом пальцами, Вася открыл заветный пакетик, вынул из него один презик, и дребезжащей рукой протянул белочеху. Тот, не долго думая, жадно натянул резинку и жестом велел Марусе следовать за ним...

Через пару часов наш командир, усталая, но довольная вернулся из пещеры. На груди гордо поблескивала цепка нашей классной. Белочех, так и остался в темноте туннеля со своим дружками монстрами-педофилами...

А на следующий день, ранним утром, школу оцепил наряд милиции. Следователи шастали по классам - искали презервативы.
Мы, хоть и были еще восьмилетними "карандашами", но сообразили - если ищут только контрацептивы, значит за остальное барахло они ничего не знают. Обшманав все здание, мусора, несолоно нахлебавшись, отбыли в свой участок.

А я в субботу вечером получал кайф от Синбада с его птицей Рух. Что делали в это время остальные октябрята - знать не могу.


P.S. В связи с исчезновением коробки из под момпансье, Ф.Я. объявила дефолт, и в Диснейлэнд мы так и не поехали. Только, лет через сорок мне удалось тяжким трудом насобирать денег на его посещение. Но кайф уже был не тот - племянник Ф.Я. ушел на пенсию и скидки я не получил...

P.S.P.S. В прошлом году меня разбудил ночной звонок. Телефонистка поинтересовалась, оплачу ли я разговор с Киевом. Спросонья я согласился и,
проговорив в трубку "Алле", услышал сквозь треск помех, хриплый женский голос:

- С вами говорит следователь по особо важным делам, младший майор юстиции Нехуй-Левицкая.
- Здрасте вам, младший майор. Чем могу быть полезен?
- В прошлом веке, во 2-А классе с вами проходил совместное обучение пан Шмаровоз, Василий Рувимович?
- Было дело, только я не знал, шо он "пан", да еще и Рувимович...
- Так вот, в холодильнике пана Шмаровоза был обнаружен пакетик со старинными презервативами. Один отсутствовал.
Этот пакетик был объявлен в розыск Интерполом, более пятидесяти лет назад. Он были похищен из музея Ленина, со стенда "Личные вещи Ильича".
- А я тут причем?
- На последнем аукционе "Сотбис" был выставлен лот с "ленинским" презервативом. Гражданин Шмаровоз утверждает, что передал его одному иностранцу, в обмен на определенную услугу интимного характера. Вы подтверждаете этот факт?
- Что интимного характера?
- Нет, что передал.
- Кажется припоминаю.
- Как это произошло?
- Ну, был тогда один белочех, он и натянул себе тот, как вы выразились, "ленинский" предмет... Больше я ни чеха, ни предмета не видел... И вообще, ваш же нынешний презик объявил декоммунизацию. На фига вам этот пережиток прошлого? Тем более использованный?
- Экспонат попал на "Сотбсис"с аннексированной территории Крыма. Позиция Украины строится на том, что экспонат есть частью коллекции из 12 предметов и являются собственностью государства. Поэтому его должны вернуть украинской стороне.
Вы согласны подтвердить ваши показания в суде?
- Если суд будет в Гааге, то с удовольствием съезжу за ваш счет дать показания.
- Суд будет в селе под Киевом, где в настоящее время проживает пан Шмаровоз.
- Ой, извините, мне уже собачку нужно вывести по нужде. До побачення.


Правонарушение № 2
Обвинен в стукачестве, приведшем к необратимым последствиям. Третий класс

Финал Кубка был в воскресенье и я, с возбужденным нетерпеньем, ожидал рубалова промеж "Динамо" и "Крыльями".
К несчастью выяснилось, что, именно в тот день, мы едем проведывать бабушку в доме отдыха в Ворзеле. Узнав эту весть, я моментально ушел в отказку:

- Родаки, вы шо?! У меня же куча домашек накопилась, а тут еще и коровы недодоены. И вообще - у меня живот болит...

Как всегда, мама все поняла и успокоила: в доме отдыха есть телевизор, и я смогу посмотреть матч там.

Мы приехали к бабушке, минут за двадцать минут до начала. Наскоро наобнимавшись и нацеловавшись, я поинтересовался, где тут у них телевизор.

Бабушка сказала, что она точно не знает где, но точно знает, что есть... Мол, в той комнате еще лекции читают за международную обстановку... Этажей было пять, времени минут пятнадцать и я начал поиск...
Гугла тогда еще не выдумали - пришлось все делать своими ногами...

Уже на третьем мне сообщили, что комната с международным положением находится двумя этажами выше, но там сейчас лекция... Да, и телек, кстати, там тоже есть...

С трудом отыскал пятый этаж и крадучись, прижимаясь к мокрым, покрытым плесенью стенам, двинулся вдоль пустынного коридора. Все двери были наглухо забиты крест-накрест, увесистыми досками. И тишина...
К какой бы двери я ни прикладывал свое не по годам чуткое, детское ухо в надежде услышать уверенный голос Валентина Зорина - везде мне мерещелась гробовая тишина.

Наконец, где-то в самом-самом далеке, аж на краю Ойкумены, мне почуялся людской дух... Минут через пятнадцать, уже еле передвигая ногами и из последних сил, утыкаюсь носом в дубовую дверь - запашок шел оттуда. Я судорожно дернул за ручку...

Посреди комнаты, за треугольным столом сидел толстый мужик с прилизанными назад черными волосами и показывал двум сочно-грудастым жиночкам карточные фокусы. В те далекие времена "это" называлось лекцией за международную обстановку...

Волосатые пальцы-сосиски мужика перетасовали карты. Он был похож на Распутина, и я уже тогда знал, шо то за фрукт такой.
Женщины смотрели на эти пальцы, как загипнотизированные. Наверное, прикидывали: соответсвует ли их длина и толщина другим антропометрическим данным фокусника. Мне кажется, они уже тогда бедняжечки знали, шо их там ждет за поворотом...

Распутин раскладывал карты и тараторил... Много и без толку. Отвлекал, подлец внимание тетечек, от неудачи с фокусом:

- Туточки многие интересуются, хто ж я по национальности. О черт,пардон, карта выскользнула... Так вот... Я грэк...
- Зяма, ну какой же вы грек... Перестаньте...
- А шо, греки только в Греции живут? Я грэк з Жытомыра.
- Зямчик, вы только скажите: не боитесь, шо ваша жиночка сейчас зайдет и нас застукает?
- Какая жинка??? Я вас прошу - нет у меня никакой жинки...
- А та, здоровая, под два метра росту? С кем вы за одним столом кушаете? А еще в одной комнате живете?
- Та, тож мамина соседка... У нее только курсовка, вот и напросилась пожить у меня трошкы...

Я прервал их содержательную беседу вежливым покашливаньем и попросил дозволу до включения телевизора. На меня не обратили никакого внимания - Зяма колдовал....

Включаю телек - наши атакует беспрерывно: один угловой, второй... После третьего защитник в запаре скинул мяч прямо на ногу Вите Каневскому, и тот метров с десяти заколотил под перекладину. Защитники стояли, как вкопанные, а я заорал, как резанный...

Все удивленно на меня поглядели, а Распутин даже предложил научить фокусам. Но потом передумал и спросил:

- Мальчик, шо трапылось? Не мешай, будь ласка, нам вести беседу... Зиночка, вам нравятся мои фокусы? Зайдемте вечером до вашей комнаты? У меня для вас будет небольшой подаруночек. Вы все еще живете в тридцать пятом?

Зиночка краснеет, грицацуевские груди тревожно заколыхались...

- Зяма, та у вас же там жинка...
- Я вам говору, шо нет у меня никакой жынкы. Слово благородное даю. Шоб я так жыл.
- И мне можно с вами пойти, Зямочка? – спрашивает ее подруга, размером поменьше
- Конэчно… у меня, Раечка и для вас, кое-шо припасено из подарунков..

Игра продолжалась. Наши давили - чувствовалась разница в классе. Особенно выделялся Каневский. Вообще, в тот год он был лучшим в Киеве - легкий, маневренный, с великолепным видением поля. Эх, умер мужик в прошлом году в Бристоле, штат Коннектикут. Земля ему пухом...

Распутин уже совсем распоясался со своими фокусами. Теперь он, случайно, находил свои меченные карты в самых заветных и потаенных местечках жыночих сердцец...
Причем, как назло, карты западали так глубоко, шо бедному Зяме приходилось из шулера-афериста на время переквалифицироваться в акушера-гинеколога. Дивчатам это нравилось - они хихикали и по-поросячи повизгивали...

К тому времени, когда в Лужниках прозвучал финальный свисток, в комнате мы остались вдвоем - я и работающий телевизор. Грек Зяма со своими нимфами свалил: наверное, пошли до нимфы Зиночки, в ее грот под номером тридцать пять, продолжать фокусы...

Я все еще кайфовал с киянами, совершавшими круг почета с хрустальным кубком, когда в комнату ворвалась великанша-брюнетка под сорок с кавказкими усиками. Почему-то уставившись на ее вздымающиеся, непонятно большего размера груди, на ум пришла детсадовская считалка: "волны волнуются раз, волны волнуются два..."

- Хлопчик, сюда не заходил, такой высокий дядя, с темными, прилизанными назад волосами?
- Да, заходил, - скромно потупившись, проблеял я, - Он тут в карты играл с двумя тетями.
- Тааакккк... И где они сейчас?
- Не знаю, вроде бы собирались идти в номер к одой из теть...
- В какой номер, не знаешь, случайно?
- Нет, не знаю. В тридцать пятый, а что?


Через день в газете "Вечерний Киев" в рубрике "Новости с полей" появилась интересная заметка под названием "Женщина забила насмерть любовниц мужа из-за ревности".

"Вчера около 12 часов ночи, 34-летняя жительница житомирской области, отдыхающая с мужем в доме отдыха в Ворзеле, обнаружила своего супруга с двумя другими женщинами (тоже отдыхающими). Между соперницами завязалась ужасная ссора, во время которой, обманутая жена схватила половой орган мужа и нанесла оппоненткам ряд увечий. Пострадавший муж, криками в форточку, сумел вызвать наряд милиции.
Женщины скончались от полученных травм. Вовремя прибывшие сотрудники правоохранительных органов провели опрос свидетеля (им оказался десятилетний пионер-хорошист) и изъяли орудие убийства. Обвиняемая призналась в содеянном и обещала, так больше не поступать".


Правонарушение № 3
Несанкционированный допуск к информации. Четвертый класс

Я хочу рассказать о футбольном матче, посмотреть который мне удалось, лишь благодаря своему исключительному упорству и находчивости. И, конечно, светлой вере в будущее, в те нелегкие, жестокие времена, середины прошлого века.

У той час панувала жорстка брежневщына... Особенно лютовали родители... Малейшая детская шалость каралась жестоким панишментом...

Например, я знал одного мальчика, которого заставляли стоять в углу на коленях и горохе, вслух читая репрессированному дедушке главы из "Архипелага Гулага". Другую девочку родители заставляли надевать пионерский галстук и бежать в синагогу. Моей однокласснице садисты-родители не разрешали допивать последние капли из пивных и водочных бутылок, остававшихся после них. А чтобы нюхать клей, так воощее, нужно было просить специальное разрешение в гороно. Короче, тихий ужас был...

Мои предки были еще более изощренными. Они не разрешали мне смотреть футбол по телеку. Причем делали это особым, садистким образом. Хочешь смотреть матчи "Спартака" – будь ласка, "Реала" – плиз, "Лос-Анджелес Гэлакси" – без проблем...

НО ПРОСМОТРЫ МАТЧЕЙ КИЕВЛЯН И СБОРНОЙ БЫЛИ ДЛЯ МЕНЯ ТАБУ.

Когда играли кияне, телек или переключался на другую программу (всего их было две) и все тупо уставлялись на дикторшу Олену Даниленко (была такая дикторша - украинский ремэйк Валентины Леонтьевой), или просто вырубался... Вот так, все было строго при Брежневе...

Был шанс посмотреть телек, когда родители свалят в гости или в кино. В первый раз, я (лох наивный) подождал минуток пятнадцать (для конспирации) после их ухода и нажал кнопку ПУСК. Ничого нэ трапылось... Я нажал сильнее - тот же эффект.
Побрел до розетки - может проблема в ней... Принес настольную лампу, вставил в розетку. Працюе... Значит лажа в телеке. Озлобленный на всех, пошел читать "Как закалялась сталь".

В следующий раз – тот же эффект. Телевизор не включался, и снова пришлось строить с Павкой Островским узкоколейку из Боярки до Киева. Но теперь, хотя бы стало ясно: батя шо-то мутит там, в телеке...

В наступный раз, перед их уходом (чисто случайно), я зашел в комнату, когда батя копался в телеке. После ухода родителей я развернул телек и начал интенсивно шарить пальцами по задней крышке. Перекрутил все ручки у бедного «Электроника» - ни фига...
Наконец, нащупал какую-то вставную панельку и еще два язычка на ней. Приподнял один – там какая-то стекляшка, поднял второй язычок – гнездо было пустое...

Я до сих пор не очень разбираюсь в электротехнике. Например, я до последнего времени считал, что "правило буравчика" названо по имени какого-то мужика по фамилии Буравчик. Есть же закон Кулона, Ампера, Фаррадея. Это же были люди, и еще какие...
Вот я и подумал, что Вольф Буравчик – польский физик-адвокат, сбежавший от немцев в Казахстан и ставший, в последствии папой Вовы Жириновского. Написали бы просто, «правило штопора». Так нет, буравчика им, видите ли подавай...

Короче, тогда в 65-м, я своим неокрепшим, детским умом сообразил, что нужна точно такая же стекляшка в пустое гнездо, и телек запашет... Сходил до универмага, показал продавщице (нет, не то, что вы подумали) предохранитель и на последние драхмы прикупил такой же.

И вот наступил день, когда родители, наконец, снова ушли в свои "гости". Не теряя времени, на ходу, срывая с себя пионерский галстук и нацепляя любимый, красно-бело-черный значок члена НСДАП, мчусь к телевизору. Нахожу заветную панель и вставляю предохранитель, дрожащим пальцем тыкаюсь в кнопку "пуск".

Заработало, пляятттььь!!!

Не долго думая, притаскиваю из подвала потертое кожаное кресло (по слухам моего дедушки, в нем сидел сам Уинстон Черчилль) и усаживаюсь. Плескаю в хрустальный стакан янтарного "Баллантайса". Обережно, щипчиками обрезаю "Монтекристу" (8 руб. за штуку) и клацаю серебряным "Ронсоном". Распыхиваю сигару - действо, под названием "СССР - Бразилия" почалось...

Сразу о моих детских, почти столетней давности, впечатлениях.

Бразилы сделали наших со счетом 3:0. Ярко запомнил третий гол Пеле. Король бежал, как бы в замедленной съемке, как олень, окруженный стаей гончих... И те, никак не могут его нагнать. Пеле влетал в штрафную и элегантно вколачивал сферку в ворота. В моих воспоминаниях это было, как в цирке: по арене несется всадник, которого ведет из темноты луч прожектора...

Недавно просмотрел это эпизод снова - ощущения, примерно, те же. Гончие – наши футболеры, как бы в почетном эскорте, сопровождающие Пеле. Они могли бы брутально скосить его, забить бутсами, но они бегут себе рядом - как бы наслаждаясь тем, что им позволено играть в ту же игру, что играет этот гений. Было видно, шо чуваки, однозначно, боготворили бразильца.

Советский ролик был короткий, и я нашел в инете ролик бразильский - в раза три длиннее. Правда, львиную долю сюжета занимали русские девушки, сидящие на трибунах и застенчиво улыбающиеся в капиталистическую кинокамеру. Я понимаю бразильских операторов: русские женщины всегда котировались выше русских футболистов...

Под конец матча на правом краю появился Гарринча (говорят, у него одна нога была короче другой на 43 см). Мужик, так начал "болтать" всех, попадавшихся под эту ногу русских, шо было ощущения, что у него не полторы, а минимум три ноги...

После просмотра матча я вынул предохранитель, бережно завернув его в свой старый пионерский галстук и спрятал в тайник, вместе со значком НСДАП, кодами, явками и плохо смазанным наганом. Столько матчей еще впереди...


Правонарушение № 4
Распитие спиртных напитков на рабочем месте. Саботаж ягодозаготовок. Организация голодомора. Незаконное пересечение государственной границы. Восьмой класс

Первые матчи чемпионата мира по футболу 70-го года я смотрел в приподнятом настроении: с минимальными потерями удалось заполучить аттестат за восьмой класс и я был принят в девятый.
Настроение отличное, правда нужно было еще съездить на пару неделек до колхоза, но и там (по разговорам выживших) можно было выжить.

Приехав до села, сразу были ошарашены ужасной новостью - на наши, по детски неокрепшие, городские организмы наложили норму в 20 кг клубники в день. Мы возмутились: схавать столько немытой клубники! Мишин импосибл!!!

Но колхозники с колхозницами нас сразу успокоили - клубнику нужно, оказывается не есть, а собирать в ящики. Тут мы уже совсем потеряли дар речи...

Тогда и в помине не было никаких омбудсменов, чтобы пожаловаться на экплуатацию малолеток. А наши гады-учителя, с первого же дня, сели себе в тенечке хавать клубнику, которую мы для них собирали.

Нужно было что-то предпринять, противопоставить этому беспределу. И нам пришлось идти своим путем...

В первый же день, в обед, мы с братьями-близнецами Гошей и Лешей взяли в сельпо на все бабки, полученные от родителей банку "бейцмана" за 1р.44 коп. Кто не знает, так назывался советский наркотик из семидесятых - "Бiле мiцне".

Братья Карамазовы были нормальными советскими близнецами (Гоша старше Леши на два года), как и я болелы киевского "Динамо".
Повзрослев на пару-тройку лет, один стал известным (в узких кругах) украинским художником. А вот у другого судьба не сложилось: имеет, бедолага свой банк и живет на чужбине, где-то в Монако...

Так вот, взяли мы эту банку, и устало пробираясь между, сгорбившимися в непосильном труде "Одноклассниками", поплелись в конец поля, в тенек передохнуть...
Сейчас уже не припомню: или организмы наши были ослаблены непосильной працей, или солнце было слишком ярким, но "приняв" банку, мы призаснули...

Акцентирую внимание: не опъянели, а просто уснули в тенечке. А вообще-то, "если бы водку гнали не из опилок..."

В 16.00 рабочий день закончился. Всех деток-крипаков рассавали по телегам и автобусам - пора было ехать в приют за пайкой. Наша завучиха, строгая женщина со стальными зубами и такими же бифокальными очками, шестирижды пересчитав всех по головам, жалобно запричитала: "Бляяя, так и знала! Троих немааа!!!"

Шо тут началось! Немедленно вызвали ментов с собаками, дехкане с дехканками рыскали по клубничному полю с заженными факелами, а над их головами кружили поисковые вертолеты. Короче шухер был еще тот...

Взяли нас, еще сонными, где-то в 16.30. Вокруг валялась одна полуполная бутылка вина, куча конфетных фантиков и множестово пустой тары из под клубники. Подхватили бездыханных под ручки и потащили к мусорскОму газику.

Было решено отправить нас домой, в Киев и сдать под расписку предкам. Да, еще впридачу выгнать со школы. Мы уже, такие счастливые, сидим в канареечном бобике и сквозь решетку вытягиваем сжатые кулаки, с выкриками "свободу Анжеле Дэвис!", когда в дело вмешивается наш физрук, Марлен Семеныч (он же Марик).

Мужик популярно объясняет нашей завучихе и остальному политбюро, какой гвалт подымится в гороно, если там узнают, что руководство школы допустило пьянку на рабочем месте. В итоге, всесторонне проанализировав обстановку и обсудив ее с руководством колхоза, было принято коллективное решение, по быстрому, взять нас на поруки.

Такого поворота событий никто из нас не ожидал - это означало, что нам, таки, придется целый месяц, стоя раком собирать, собирать и еще раз собирать эту противную ягоду. Опечаленных и поникших, нас заставили вылезть из ментовской тачки - "побег из Шоушенка" не удался...

Теперь пару слов за Марика. Замечательный был мужик - типичная послевоенная шпана, для которой у советской власти было два варианта на выбор: або институт, або кича. Марик, как истинный гурман, выбрал первое блюдо. Правда, к нему в каптерку, на последнем этаже нашей школы, часто наведывались и "вторые блюда": попивая "портфешку" и бренча на гитарке, мужики перетерали свои мужицкие терки.
Помимо всего прочего, наш физрук был еще очень популярной личностью у инфизовских девушек-практиканток. Очередь на стажировку в нашу школу (вернее на маты в его каптерке) была длиной в год...

Я регулярно приносил Марику "Футбол-Хоккей"- в те времена достать эту газету было даже сложнее, чем "Пионерскую правду". Может потому он и заступился за нас - не хотел терять своего дилера...

Жили мы в спортзале сельской школы, а в актовом (блин, придумали же название "актовый" - для актов, что ли...) жили гастербайтерки из Закарпатья: человек двадцать вумэнш, разного возраста, национальности и пола, говорящие на каком-то загранично-тарабарском языке. Теперь, с мудростью годов, я понимаю - шо были то этнические венгерки, приехавшие «порубать капустки» на сборе урожая.

Я бы и не вспомнил за тех телок, если бы в актовом зале (а вернее, точнехонько в его георграфическом центре) не был расположен, постоянно работающий телевизор "Березка", плотно окруженный рядами, незастеленных раскладушек. Как он туда попал, никто уже не помнил...

Ходила легенда, что работающий телевизор стоял здесь с незапамятных времен, и на это чудо ездил поглазеть сам Гоголь. Тогда он (не Гоголь) был размещен, в специально для него возведенной, небольшой часовеньке. После революции большевики снесли часовню нах и построили на ее месте школу. История печальная, но и поучительная...

Марик не был бы Мариком, если бы не сдружился с венгерской бригадиршой - такой себе черноглазой, похожей на Ротару, жиночкой под семьдесят, с молочными железами Софи Лорен и жопой Людмилы Зыкиной.

Пользуясь ее расположением, Марик смотрел все матчи чемпионата, хотя транслировались они поздней ночью. Не знаю, чего там мог видеть Марик, из-под огромных буферов Ротару, но каждое утро он покорно и обстоятельно описывал нам перепетии всех ночных матчей.

К тому времени наша сборная одолела Сальвадор и должна была играть четвертьфинале с Уругваем. Этих латиносов наши имели на суше и на море, начинаю с Чили 62-го. Было и 5:0 и 3:1 и еще пара наших побед. Известных игроков, за ислючением толстяка Кубиллы, у них не было. Та шо он сможет один, этот жиртрест...

Нам с близнецам, до ужаса хотелось посмотреть этот матч. Мы ходили за Мариком по пятам, умоляли его, готовы были прыгнуть выше головы и насобирать целых (!) пол-ящика клубники... В конце концов физрука удалось приболтать. Условились о пароле, времени и месте встречи (под дверью актового зала).

Ровно в полночь двери приотворились, и в наши, не по детски угрюмые лица, уперся шестой, но еще упругий бюст Софи Лорен:

- Тилькы тыхенько хлопчыкы... уси дивчата сплять...

Когда мы осторожненько проскользнули промеж "Сциллой и Харибдой" бригадирских прелестей в актовый зал, на нас шибануло таким ароматом зрелых и не очень женских тел, шо, если бы мы сразу не зажали носы двумя пальцами, то запросто могли бы рухнуть без сознания (так и не посмотревши футбик)...

Этот артист, Марик, забыл предупредить, шоб мы прихватили противогазы: на всю школу был, лишь один артезианский источник, да и тот бил в ленинской комнате (и это на двести душ народу!)
Но, как говорится, голь на выдумки хитра: сперва мы синхронно приоткрыли одну ноздрю, а потом уже, когда попривыкли и пообнюхивались, одновременно вдохнули обеими.
И все же, во все легкие мы смогли вдохнуть, лишь к концу первого тайма.

В подобной ситуации мне довелось оказаться, весной четырнадцатого, на киевском майдане. Когда уже весь шухер закончился, там еще оставались палатки восставших революционеров, не пожелавших разбегаться по своим шалманам, приютам и бардакам. Им было неплохо здесь, в центре Киева: этих алкашей и наркош, шмар и бомжей поили, кормили сердобольные кияне с киянками.

Как-то прогуливался я по этому паноптикуму со своим кобельком Винни - похотливым карликовым пинчерком в расцвете сил. Я ему доверял и поэтом разрешал гулять промеж палаток одному. Мне было не до него: вглядываясь в небрито-отечные рожи героев майдана, размышлял (а-ля Васисуалий Лоханкин) о своей исторической роли в малоросской революции.

От былого и дум меня отвлекло знакомое подвывание - звуки исходили из одной, близстоящих палаток. Я рванул туда: знал, что с питанием у санколютов все в порядке, но все же...

Посредине юрты, на своей тощей жопке, сидел Винни и, как заправский флейворист, закатив карие глазки, шумно вдыхал местный воздух, тихонько подвывая от кайфа...
Кто-то тащится от ароматов цветов, кто-то от парфума - мой песик торчал от запаха немытых женских тел, смешанный с остро-неуловимым ароматом блевоты и мочи, клубившимся из вигвама активистов.

Я не был, ни Винни, ни славу Богу активистом, поэтому, помня свой опыт сороколетней давности, сначала приоткрыл одну ноздрю, потом попривыкнув и пообнюхивавшись, вдохнул обеими...

Но вернемся в наше безоблачное, колхозное детство.

Итак, преодолев остро-респираторные проблемы и почти голенькие (в панамочках, с крестиками на тонких шейках и в пионерских галстуках на босу ногу), мы на цирлах проскользнули промеж лежанок к мерцавшей "Березке".
Марик уже возлежал на ротаринской раскладушке, раскинув ноги в "чешках", в позе римского патриция, ожидающего пары-тройки рабынь на свою голову. Мы сиротливо уместились вокруг его ложа.

Успели в самый раз. Матч только начался: наши сразу рванули в атаку, но голевых моментов нет. Латиняне играют жестко и грамотно, классно прессингуют.
Только Мунтян шо-то пытается намунтячить, рвется в атаку. Вот, обыграл одного, мячик удачно подпрыгнул и Володик, так смачно, с двойничка приложился... Но, ихний воротник Мазуркевич, гад вытащил...

Кстати, у меня, с тех пор, такая ненависть к этой фамилии, шо даже лет через десять, я не захотел отыметь женщину с такой фамилией. Она была, конешно наша, советская, но все же... С огромным трудом себя пересилил...

Игра тем временем продолжалась. Сборная все еще рвалась вперед, зажав супостатов так, шо на нашей половине оставался, лишь толстяк-Кубилла. До гола, казалось было всего ничего...

И тут мне стало не по себе... Сначала даже не смог врубиться, шож такое случилось... Смотрю на близнюков: тесно прижавшись друг к дружке потными спинками, те испуганно озирались по сторонам.

Все пространство вокруг телека заполонили бледно-белые тени... Полуголые венгерки, окружив нас тесным кольцом своих полуголых тел, тоже смотрели футбол. Вернее, мне показалось, шо они смотрели футбол - на самом деле они рассматривали нас.

А мы рассматривали их...

Так много живого, женского тела мы не видывали уже давно, аж с прошлого года. Тогда, всем классом, ездили в Ленинград и ходили в Эрмитаж. До сих по обожаю Рубенса.

Но сейчас это были не картины, а натуральные, живые тетечки, до которых можно было доторкнуться, чем угодно. И не забывайте, на нас были лишь панамки, да пионерские галстуки с крестиками...

Самый несмелый (конечно же, это был не я), все же решился провести язычком по ближайшей тетечке, и тут же резко отдернул голову:

- Холоднючая, как пломбир!

Мы не поняли - это хорошо или плохо, и поэтом решили попробовать сами.

Шо сказать - может она и была холодной, как утопленница, но женщина все равно остается женщиной, а значит сладкой по определению. По любому это было приятнее, чем тискать шестиклассницу в гардеробе.

А тетеньки, как-будто бы прочитав мои мысли, все плотнее и плотнее окружают нас, выпятив, все, шо можно выпятить, как бы предлагая - лижите, хлопчики, шупайте, мацайте, не стесняйтесь...

Усилием воли переключаемся на матч: уругвайцы, воспользовашись тем, шо мы отвлеклись, начинают уже сжимать кольцо вокруг наших ворот. Особенно активизировался Кубилла. Он всю дорогу в телеке. Кого же он мне напоминает...

Гастарбайтерши тоже все плотнее сжимают нас - одними язычкамии здесь уже не обойдешься. Хоть, мы и были в Эрмитаже, но сейчас все по другому - сплошные натуральные груди и жопы. В нашем, не по детски, кипящем разуме уже крутятся, уже вертятся, доселе незнакомые, иностранные слова: феромоны, гормоны, тестостероны...

Тут еще, как назло, над головами, чуть не сорвав нам последние панамки, что-то прожужжукало. Я подумал на Карлсона и ошибся: над потолком, на бреющем полете, порхала раскладушка с Ротару, скачушей верхом на Марике.
Причем, "верхом"не по старорежимному, не по-гоголевски (на загривке), а по советски - на спортинвентаре физрука. Наш препод, не обращая на своих учеников никакого внимания, полностью поглощенный своей панночкой-ротарочкой и раскинув ноги в "чешках", кайфовал над нашими головами в гробике-раскладушке

В это же самое время, товарки панночки, все теснее и теснее прижимаясь к нам и уставившись в экран, начали скандировать: "Вий! Вий! Вий!".
Тут уже и коню стало понятно, шо венгерки, никакие не иностранки, а наши, советские вурдалачки. А самый главный Вий-вурдалак - это Кубилла.

Услышав свое имя, этот жиртрест, не по гоголевски элегантнно, выковыривает мячик из-под бутсы нашего игрока и пасует на голову своему нападающему (тоже вурдалаку, только уругвайскому). Гол!

И тут пошло, понаехало... Вурдалакши, увлекая нас за собой, полезли в телек обниматься с Кубиллой-Вием. Прикиньте, какая началась давка - телек маленький (диагональ 37 сантиметров), все сразу не влезут...

Не скажу за близнецов, но я ощутил себя, этаким Хомой Брутом... Ну, тем чуваком из "Вия", которого затрахала до смерти артистка Наталия Варлей.

Вурдалачки тянут нас (за шо попало) с собой в "Березку", а точнее в Мексику (там проходил чемпионат). Мы пручкаемся, отбиваемся крестиками, отбиваемся ноликами - ничего не помогает. Прощальный поджопник - и вот мы уже в Мексике...

Фуууу... Жара стоит страшная, ярко светит ихние солнце, а вурдалачкам все равно... Гоголь рассказывал, шо яркий свет, не есть лучшим другом советских вампиров. Но эти, с гиканьем, не обращая никого внимания на дневной свет, уже гоняют по всему полю наших футболеров.

Мы с близнецами стоим в центре поля и орем на всю голову:

- Пацаааныыы! Скорее до нас бежите, до центрального круга! Мексикашки, специально нарисовали его - эти твари здесь вас не достанут!

Ровно через секунду сборная СССР в полном составе уже сгрудилась в центральном круге. Мужички в красных маечках и белых, коротеньких трусиках, тесно прижавшись друг к дружке, став на колени, истово крестились на свои серпы с молотами и шептали молитвы: "Сааююззз нерушиииимыыых респууублииик совеееетскиииих..."

Эх, не нужно было этого делать: на их причитания, как батерфляи на свечку, со всех концов поля, рванули венгерки-вурдалачки с вампирами уругвайцами. Казалось, шо еще секундочка, другая и все это шобло не оставит от нас, ни рожек, ни ножек на мокром месте.

Мы спочатку шибко испугались, но потом заметили, шо какая-то непонятная сила тормозит этих уродов у центрального круга. Они, как мошки вились вокруг нас, но прорваться во внутрь не могли.

Не знаю, как остальные, но я чувствовал себя, этакими винтажными, настольными часами, накрытыми прозрачным, стеклянным колпаком. Нам с часами было даже смешно наблюдать, как эти эти враги советской власти, с тупым упорством бьются в стекло.

Остальной народ тоже, вроде успокоился: близнецы стояли рядом со мной, рассматривая угугвайских футболистов. Советские же футболисты, не вставая с колен, затягивали очередную, уже пятую молитву из репертуара Кобзона.
Короче, обстановка совсем нормализовалась, когда над нашими головами, снова прожужжуколо...

Конечно же, это были Ротару с Мариком в своем персональном гробике. Они кружили над центральным кругом, чего-то там высматривая. Теперь Ротару уже не выглядела спереди Софой Лореной, а сзади Людой Зыкиной - над нами бражировала нацистка Эльза Кох. Да и Марик, в полосатой пижамке и такой же полосатой шапочке, явно не выглядел счастливым...

Полетав так с полчасика над нашими головами Эльза Ротару, голосом Высоцкого властно прохрипела:

- А теперь, Вий! Я сказала: Вий!

Мгновенно шобло вампиков понеслось к воротам сборной СССР: там, ничего не подозревающий Кубилла, мирно доканчивал жевать свою добычу - сетку на советских воротах. Уругвайцы подхватили своего капитана-гурмана под руки и потащили к центральному кругу. Кубилла, очумело клыпая очами, ничего не понимая, рвался назад, к хавчику...

- Снимите с него трусыыыы, - торжественно провозгласила Софа-Эльза.

- Всем немедленно зажмурить глаза, - завопил капитан советской сборной, Альберт Шестернев.

Но было поздно... Пытливо-любопытливые взгляды всей команды (и наши тоже) были прикованы к чему-то деревянно-корявому, криво-горбатому и толсто-длинному, медленно вздымающемуся над нашими головами.

- Паааберегииииссссььь!!! - басом одесского биндюжника, с уругвайским акцентом, пропищал Кубилла.

Тесно прижавшись друг к дружке и дрожа всем телом, мы не могли оторвать зачарованных взглядов от этого восьмого чуда света, нависшего над нашими головами. Были уже отчетливо видны все сучки и задоринки этого уникума.

Теперь, задним умом я врубился, шо же мне напоминали, покойные башни-близнецы Всемирного торгового Центра... Член Вия-Кубиллы!

Но это было потом, через пару десятков лет... А сейчас стекляннный колпак над нашими головами с треском раскололся...

Когда я очухался, то все уже опять разлеглись по койкам. Даже Марик, успев приземлиться и снять "чешки", громко храпел на раскладушке под Ротару. А еще ниже, под Ротару с Мариком и под раскладушкой, тесно прижавшись друг к дружке, уютно умостились близнюки. "Березка" больше не светилась....

Тот матч сборная проиграла со счетом 0:1. И гол нам забили так, как я и описывал. Не верите, посмотрите сами. Только осторожно, не порвите пленку - она старая и раритетная.

https://www.youtube.com/watch?v=WRH8Qw7r_kc

А норму, мы с братиками Карамазовыми, ни разу не выполнил... Вот так, с нашей легкой ноги, начинался голодомор в Украине...


Правонарушение № 5
Участие в подпольной букмекерской сети. Девятый класс.

Тотализатором (хотя такого слова я еще не знал) начал баловаться уже в седьмом классе: собирал с одноклассников по двадцать копеек на игры киевского "Динамо". Подымал неплохое лове - в среднем за тур набирался рубль денег.

Помню, шел по телеку очень многосерийный фильм за партизанский отряд, который куда-то там пробирался. Абвер внедрил в отряд свою людыну. Было около десяти пидазрительных персонажей, включая командира (его, как сейчас помню, играл Николай Олянин). Ставка была один рубль. Победитель забирал все!

Все деньги забрала директорша, зато меня не исключили из школы.

В правонарушение, о котором я сейчас хочу рассказать, меня втравил Чус. Год назад этот хлопчик приехал в Киев из Бундеса. Его батя, во времена оккупации служил в киевской управе и ушел с немцами. В Германии женился на местной телке, а потом народился Чус.
Кстати, мы так его прозвали, потому, что при прощании он всегда, вместе обычного "пока", "чао" (или на худой конец "шолом") говорил немецкое "чуууссс".

Если быть уже совсем точным, то в эту "поганку" меня втравил не лично Чусик, а его Фатер (так сынок обзывал папашку).

Как я уже писал ранее, Фатер пахал, как бджолка, в киевской управе и вместе с нациками слинял на Запад.
У него не было, как в песне Ножкина за березовый сок, ни "бразильских болот малярийного тумана", ни "пьяного шума кабаков и тоски лагерей".
Фатер окончил технический университет и работал на Сименса. Женился на классной немке, имел свой дом...

Когда СССР объявил амнистию всем власовцам, его бате, шо-то там клацнуло у мОзге, и он вернулся обратно до Киева. Немецкая жинка не возражала, шобы Фатер забрал, впридачу, и сынка с собой. Думается, шо уже тогда, оба два (сын и отец) были, еще теми "презентами"...

Как выяснилось позже, у Фатера по жизни было два хобби. И если первое, никого в СССР не удивляло, а наоборот - вызывало уважение, то второе...

Отец Чуса был алкоголик и любитель азартных игр. Теперь, взрослым умом понимаю, что уехал он из Германии в надежде излечиться, как минимум от одного из своих "хоббей"...
Еще думаю, сбежал он и от своих долгов. А шо, клево придумал, чувак: мафия могла его достать, где угодно, но только не в СССР.

Когда Фатер был в запое, то его квартира на Прорезной превращалась в натуральный "гадюшник" - все бомжи и алкоголики Ленинского района собирались там.

Были среди них и бывшие коллеги Фатера времен оккупации, уже отсидевшие свои "пятнашки" за коллаборационизм. Ни семей, ни квартир, ни работы у них не было...
Наверное, пили чуваки его винчик, купленный на коммуняжное бабло (Фатер работал в отделе пропаганды международного украинского радио) и думали: "От же, ган.дон. Мы зоны топтали колымские, а этот жил себе в Европе со своей бабой, весь в белом..."

Вообще-то, в те редкие дни, когда он был "нормальным", а это значило, шо не валялся пьянно-обоссанным в парадном, не играл в карты, или ездил на ипподром, с ним можно было очень даже интересно поговорить.

Особенно познавательно он рассказывал за оккупацию - как люди жили, что делали. Рассказывал о футболе, других спортивных соревнованиях, вообще о культурной жизни Киева того времени. Оказывается, советские фильмы с купюрами шли еще долгое время... У Фатера был знакомый, который всю жизнь, при оккупации, занимался спекуляцией билетов в кино и театр и отлично жил. Билеты менял на продовольственные карточки. Рассказывал про знаменитого певца Гмырю (певшего самому Адольфу), про НКВД, взорвавшее Крещатик.

Мне это все было, настолько дико слышать... Ну, не мог поверить: как это "свои" же рванули Крест? А жители, шо они, этим "своим" за это сделали?

В тот год отмечалось столетие вождя всех времен и народов. Ажиотаж был страшный. Все свершения, рекорды и достижения посвящались великому и неповторимому.

Весь, выпускаемый ширпотреб, тематически был связан с именем Ленина. В парфюмерных магазинах появились духи "Капли Ильича" и мыло "По ленинским местам". В гастрике - водка "Шушенская горькая". В салонах для новобрачных на талоны предлагалась  трехспальная кровать "Ленин с нами".

И вот в это, великое, монументальное время мне рассказывают за вполне пристойную жизни киян при немцах... Можете представить, шо творилось в моем детском, неокрепшем мозге?

Но вернемся к сути истории. Дело было в декабре 70-го. Я, как раз, просмотрев в программе «Время» краткий обзор футбольного матча-переигровки за первое место между между московскими "Динамо" и ЦСКА, пошел к себе в комнату делать уроки: нужно было до завтра прочитать роман Фадеева "Эммануэль".

Зазвонил телефон, и батя через дверь сообщил, шо звонит Чус. Странно - обычно, он так поздно не звонил. В трубке его картаво-немецкий басок: "Приезжай скорее к нам, есть дело. Можешь заработать хороший гелд".
Кто же не хочет заработать хороший гелд. Только меня, к сожаление, так поздно из дому не выпустят.

Но на то и был Чусом Чусом, шобы всех околдовывать. От него тащились и пацаны с девчонками и взрослые тетеньки с дяденьками (от техничек до директора школы). Это был наш, киевский Дин Рид (может кто помнит такого губошлепого чувачка из ГДР, с американским аусвайсом), только молодой, без комплексов и абсолютно безбашенный. Здоровенный (под метр девяносто), белокурый, натуральный, ариец. Правда, трошки это образ подпортил курносый нос в веснушках, доставшийся по наследству от папы-предателя...

Короче, через полчаса я уже был на Прорезной... Приехали еще трое из нашей компании. Фатер был трезвый и очень деловой.

Я всегда удивлялся, как этот человек мог жить в двух, диаметрально противоположных измерениях. Еще вечером "мистер Хайдн" мог валяться, обоссаным и пьяным в своем парадняке, а на следующее утро "доктор Джекилл" (свежевыбритый и в классном прикиде) играл в карты на серьезные деньги, с серьезными людьми. А потом еще выступал на радио или ездил куда-нибудь бороться за мир.

Чус коротко ввел нас в суть дела: нужно было съездить по нескольким адресам. Там нас уже ждали и должны были передать сумки... Какие сумки, Чус не объяснил, да мы и не спрашивали.

Во-первых, мы ему доверяли и подчинялись беспрекословно, а во-вторых, он обещал каждом по пятьдесят рублей. Для нас, пацанов, это были огрооомные деньги. Дал каждому по червонцу на такси и мы разъехались.

Мои адреса были в центре. Позвонил в дверь по первому адресу: меня уже ждали и без лишних слов передали сумку. Ясень пень, сидя в такси, сумку я раскрыл и обнаружил кучу бабок. Причем на глазок, там было под тонну денег...

Все повторилось и по остальным адресам. Где-то к часу ночи я привез на Прорезную около пяти тыщ... В течении часа вернулись и остальные пацаны. Мы получили свои гонорары и разъехались по домам - хороший бизнес, за два часа заработать такую кучу бабосов.

На следующий день, в воскресенье, вся наша бригада встретилась на Трухановом острове. Снега еще не было и мы решили побуцкать круглого. Ну, а после футбола, естественно пивчик, расслабон.

Сидим на лавочке, кайфуем и подкалываем Чуса, насчет вчерашнего: "Давай, колись фашист хренов: с чего этого пятнадцатилетним пацанам доверили такие бабки? Почему это Фатер не ездил за деньгами со своими дружками?"

Кололи мы Чуса, кололи... Хором коллективное "честное комсомольское" давали, шо будем молчать, и даже "для легитимности" схавали трошки киевского чернозема.

К утру Чус сдался...

Вчера в Ташкенте состоялся матч-переигровка за первое место в чемпионате Союза между московскими «Динамо» и ЦСКА. Была зафиксирована нулевая ничья, и сегодня должна была быть переигровка переигровки.

К тому времени в Ташкент прибыли две бригады московских катал. Одна "работала" с ЦСКА, другая - с "Динамо". За обеими группами стояли десятки серьзных людей - ставки на игру были колоссальными. Все деньги свозились, почему-то во Львов. Был установлен дэдлайн приема ставок.

Как раз тогда, когда я собирался читать фадеевскую "Эммануэль", Фатеру позвонил кто-то из "динамовцев". Потому-то, вчера вечером, весь Киев стоял на ушах и срочно собирал деньги (в том числе и мы). Удалось нашкрябать, более триста штук рублей и во время переправить их поездом во Львов.

Помню, вернулся домой, как раз к началу второго тайма. «Динамо» ведет 3:1. Менты играют, как на крыльях, создают момент за моментом. Могут забить еще миниму три мяча... ЦСКА с трудом, из последних сил отбивается.

Как вдруг на 70-й минуте, "средь шумного бала, случайно", Федотов (наверное впервые за матч) несильно бьет. Причем, прямо в воротника "Динамо" Пильгуя и тот... пропускает. 2:3. А еще через пару минут смешной пенальти в сторону "Динамо" - 3:3. Ну, и под конец очередной несильный удар, того же Федотова - 4:3. ЦСКА - чемпион!

Звоню, с притворной печалью Чусику:

- Сожалею, старичок... Попали на столько бабла...
- Не понял... Чего ты сожалеешь?
- Ну, вы ведь ставили на "Динамо"...
- Кто тебе такое сказал?
- Ты ж сам говорил, шо ваши работали с "динамовцами".
- "Работать" и "ставить" - сечешь разницу?


Один бородатый чувак, лет двести назад говаривал, шо история повторяется дважды — сначала в виде трагедии, а потом в виде фарта. Не знаю, как насчет "трагедии" (заработать полтинник для меня было за счастье), но "фарт", таки точно был...

Где-то через год сижу себе дома и готовлю реферат по украинской литературе на тему "Камасутра" в творчестве Тараса Шевченко".
А дальше натуральный "фарт": звонок от Чуса, встреча на хате, езда на такси и легко заработанный полтинник. Игра была между Ростовом и Минском. Счет: 3:3.

Вот так, всего лишь за один год, я заработал сто рублей!


Правонарушение № 6
Участие в антисоветском митинге. Девятый класс.

Как-то вечером, сидим у Чуса и смотрим футбол. Как сейчас помню, наше "Динамо" играл с «Торпедо» и была ничья. У нас гол забил Витя Колотов.
Чус разговаривает с кем-то по телефону и потом объявляет нам: «Завтра утром едем в Бабий Яр, отец Михаэля попросил».

Вот интересно, мы все звали Мишку по-дружески - Михуил, а Чус вот так, по-иностранному, М-И-Х-А-Э-Л-Ь.
Ну, поедем, так поедем... Мы так доверяли Чусу, так "тащились" от него, шо готовы были выполнить любую просьбу.

Мы знали о Бабьем Яре и его истории, поэтому слова Чуса не показались нам странными. Наверное, какое-то торжественное собрание, и мы нужны для массовки.

На следующий день мы (с Чусом нас было шестеро ) сели в трамвай и поехали на Сырец. Сошли на Новоконстантиновской. На остановке нас уже ждал Михуил, пардон, Михаэль. Вместе зашли в парк. У входа приметили два ментовских газика - они сразу бросались в глаза своим канареечным колором...

После долгих виляний по парку вышли, наконец на какую-то поляну с толпой народу: человек сорок-пятьдесят, много женщин, стариков, парочка мужиков в пэйсах... Люди стоят довольно плотно и тихо переговариваются. Невдалеке, два "пазика", а еще дальше автозак с кучей ментов.

Олежка (мой корефан с первого класса) толкает в бок и кивает на мужика в короткой курточке и с задорным чубчиком, стоящего невдалеке. Упссс... Я его сразу узнал: писатель Некрасов. Он был у нас в школе весной и читал отрывки из своих книжек, а потом рассказывал всякие смешные байки. В нашу школу часто приезжали всякие пысьменныкы, «рубали капустку» через общество «Наука». Я запомнил еще Конецкого...

Наша компашка стоит себе, так индифферентно в метрах двадцати от остальной толпы. Мы покуриваем в кулачок, тихонько разговариваем. Подходит Мишкин батя и по-взрослому, пожимает всем руки. Потом они с Чусом отходят в сторонку и о чем-то перешептываются.

Появляются два мужика с фотоаппаратами - наверное, их то их и ждали. Невысокий, худой чувачок выходит из толпы и, почти шепотом говорит, что торжественное собрание, посвященное (я уже не помню чему) объявляется открытым. Как ни странно, я вообще не помню никаких речей с той тусовки...

Мы, пацаны вместе с Чусом, стоим в стороне и больше поглядываем на ментов. Подъехала черная «волжана», из нее вылез толстый майор. Сто пудов "конторский"... Говорил уже второй оратор, когда внезапно из мегафона доносится:

"Граждане, просим всех разойтись, вы нарушаете покой советских трудящихся, мешаете проводить им отдых".

Оратор не обращает внимание и продолжает говорить, но люди стали плотнее друг к дружке... Двери "пазиков" раскрылись и оттуда начали вываливаться здоровенные мужики в повязках... Дружинники, плять.

Мне трудно сказать -  была ли это простая жлобятская лимита, працювавшая на «Ленинской Кузне» и «Арсенале», или переодетые ментюки...
Это не имело значения: мужики были молодые и здоровые, и видно, что все после армии. Они организованно выстроились в шеренгу...

Мишкин батя начал суетиться, чего-то там кричать, размахивая руками. Мы подошли поближе. До этого момента наша "бригада" скромненько стояла в сторонке...
Шеренга дружинников, как македонская фаланга, двинулась в сторону народа. Чувствовалось, что толпа струхнула... Мы тоже...
Как я сказал, там было человек сорок. Много женщин, стариков, дошкольники. Мне припоминается даже детская коляска...

Снова мегафон с этим "кривым" базаром... А у нас выступает уже третий оратор. Но говорит он в воздух, его никто не слышит - все смотрят на мужиков-дружинников... А те все ближе...

Вдруг Чус, кааак заорет на своем немецко-оккупантском: «Фсем фсяться ф руки и крепко прижать друг друга!»

Мы так и сделали и стали, таким полукругом вперед. Между прочим, такой приемчик применял еще Каннибал против римлян в битве при Каннах и надавал ромам люлей...

За нами стояли оратор (сейчас это был Некрасов) и еще несколько женщин с детками. Фотографы находились в стороне и все время клацали...
Шеренга дружинников подошла уже совсем близко и остановилась в метрах пяти, прямо напротив нас. Некрасов закончил говорить и тоже встал рядом с нами...

И снова этот мегафон, и опять тот тупой базар за отдыхающих советских людей...

Сквозь нас проталкивается какая-то тетенька, похожая на Клару Цеткин (ну, так я ее себе представлял) и кидается на лимиту: "Пусть отсохнет моя правая рука, если я забуду тебя, Иерусалим!"
Кто-то выставил кулак. Баааццц! Бедная Клара падает на землю между нашими стенками. Медленно подымается... Как сейчас помню, на ней была белая блузка, а стала пятнисто-красная, как мухомор.

Так, стоим друг против друга, ужасно страшно... Желудок сжимается... Сердце бьется сильно-сильно... Смотрю в глаза чувака, стоящего напротив меня... Глаза пустые, злые, желтые...

Есть выражение "засосало под ложечкой". Так, вот у меня сосало и под ложечкой и под вилочкой и, где только могло... Помните в "Операции Ы" троица стояла на дороге и Вицин извивался посередине. Я сейчас был тем Вициным. Оглядываюсь на своих дружков - та же картиниа, все "вицины".
Может, если бы перед отъездом мы "бухнули", то уже не было бы так страшно... Сжимаю в кармане связку ключей от квартиры - больше нечем защититься...
Не забудьте, нам тогда еще не было и 16... А тут взрослые, натренированные мужики с дубовыми кулаками. А за ними еще шобло ментов.

Это теперь любой гаденыш натянул маску, чтобы не узнали и может махать цепком перед ментовскими носами: знает, сученок, шо не тронут, зассут. Или швырнуть лимонку и сразу свалить в толпу... А еще лучше бросить "молотова" - никто тебя и пальцем не тронет. Наведены камеры иностранных каналов, херроои...

Мы стоим, тесно прижавшись друг к дружке... Я, Олежка-корешек, Петун, Лешик, Матвей, Чус... где-то рядом Некрасов, батя Михуила со своим дохлым, болезным сынком...
И снова: "последний раз предупреждаем...." И тут же слышим позади, по-немецки картавый, истошный вопль Чуса: "Смерт пфашистам!"

Еще секуна и через наши головы, в сторону ментов, стоящих около своих машин, что-то летит, взрываясь в воздухе. Мгновенно пошел розовый, вонючий дым...
Это был Чусик и его дымовая шашка... Потом еще один взрыв... и еще больше дыма и вони...

Ну, а дальше меня ударили по лицу и я сел на пятую точку, в голове поплыло...
Когда очухался, то уже сидел в темном фургоне. Из меня лилась ручьем кровь, левый глаз заплыл... Облизал языком губу: рассекли, сссцуууки... Наверное кастетом зарядили...

А потом... Ну, шо потом... Менты отвезли меня в больницу, губу мне там зашили. Кстати, шрам до сих пор остался...

Меньше повезло Михуилу... Ему в милиции стало хреново (он был диабетик), но менты не хотели вызывать скорую... Когда машина, все-таки приехала, то парнишке был полный шлехт... Но откачали, слава Богу.

За мной в больницу приехали родители. Наверное, хотели сразу кастрировать, четвертовать, отрубить голову, но когда увидели, и сперва даже не узнали, то передумали. Подвезло... У бати был друг-фронтовик с очень «волосатой лапой» (она помогала мне в дальнейшем множество раз) и нас, пацанов, в тот же день выпустили без всяких последствий.

Чуса отвезли в Лукьяновский сизо. Но его батя-власовец быстренько созвонился с консульством ФРГ в Киеве. У Чуса было немецкое гражданство. Его выпустили на следующий день...

В понедельник в школу мы не пошли. Встретились вечерком на школьном дворе. Вид у всех был прикольный - сплошная радуга цветов... Смотрели друг на дружку и чуть не падали со смеху... Вспоминали воскресный день, как вспоминают мужики с похмелья, что они там вытворяли вчера по пьяне...
А потом появился Чус - чистенький, благоухающий, в новых, белых джинсиках, веселый и довольный собой...

Подошли крутые бессарабские дяденьки (о вчерашнем уже говорил весь Киев), выказали свой респект... Как там у Олешковского: «господа из влиятельных лагерных урок за размах уважали меня». Мелочь, а приятно...

Да, еще слышал, что о том "инциденте" много говорили на «вражьих голосах». Тогда, в Бабьем Яру били всех - и женщин и стариков... Оказывается те фоткари были иностранными.

Что еще... Губа раздулась, неделю пил и ел через трубочку, бланш полностью сошел через две недели...

О птичках... Дымовые шашки Чус делал без моего ведения. Но знал ведь, чертяка, что использует...


Правонарушение № 7
Тайное хищение чужого имущества. Десятый класс

В том году я поступал в институт. Познаниями особыми, ни в какой науке я не страдал, поэтому родители наняли (на мою голову) репетитора. Причем решили не мелочиться, и зафрахтовали, ни какого-нибудь там учителя танцев, а крутого доктора математематических наук...

Когда я в першый раз пришел к доктору на прием (мужик жил на окраине Киева, в собственном доме), то был ошарашен: хрустальные люстры, лакированный паркет, старинная мебель. По прихожей важно, как павлины, расхаживала профессорская челядь. Одна челядина (наверное дворецкий) заставила меня снять шузы с носками и надеть шлепанцы. Только после этого было высочайше дозволено проследовать до кабинету.

Там уже сидели трое несчастных в позе лотоса, ожидавших начала занятий. Сначала я подумал, шо не туда попал - какая-то йогистика-ху.истика... Но детки объяснили, шо это новая метода подготовки к занятиями, и велели мне стать в позу тоже.

Почти сразу в комнату зашел щуплый штымпок в бордовой феске и бархатной курточке, подпоясанной бельевым шнурком. Он низко поклонился, соединив ладони перед собой.

- Намасте

Мы тоже машинально "намастнули", поклонившись еще ниже. Старичок наклонился во второй раз (блатная шапочка, чуть не свалилась с макушки) - мы же просто уткнулись лбами в лакированный паркет.

Этот цирк стал у нас тупой традицией: перед каждым занятием нас, комсомольцев ставили на колени. Хорошо еще, шо горох не рассыпали, сссууукиии...

Пан профессор (подпольная кличка "намасте") был исключительно вежливый старичок, с изысканными манерами, говоривший очень тихо и очень интеллигентно. Объясняя очередное правило сэра Буравчика, он обычно в глубокой задумчивости крутил бельевым шнурком (как боевым пропеллером) перед нашими носами...

Как препод, он был очень жестким, что нам, тупым двоешникам, естественно не нравилось. Но фак оставался фактом - доктор Зло "вылечил" нас хорошо. Лично я пользовался его конспектами, аж до третьего курса.

Как-то раз, после очередного "лечения", уже одевая свои галоши с тюбетейкой в передней, услышал знакомый шум трансляции футбольного матча. Пан профессор смотрел футбол.
Черт, как же я забыл: сегодня "Динамо"играет в Одессе с "Черноморцем"! Наверное уже второй тайм заканчивается...

Мои сокамерники давно свалили - никто из нас, ни за какие деньги и секунды лишней не остался бы в этом раю. Набираюсь храбрости и нахально стукаю у дверь - прошу разрешения присоединиться к просмотру. Мне милостливо позволяется...

Захожу в комнату, и глядя в телек не верю своим глазам - наши проигрывают 1:2. Ничего не понимая, уставился на "намасте" - мол, шо это, нах за фигня такая, пан профессор??? Наши имеют Одессу уже долгие годы без остановки, а тут такое..

Мы со старичком смотрим и волнуемся... Я его не узнаю: очки запотели, на лбу испарина, глаза блестят... Мэтр перебирает ножками, как сороконожка. Будто бы все его сорок ножек бьют по мячику.

Паркуян (сбежал гад из "Динамо"пару лет назад) болтает двух наших защитников и отдает на неприкрытого Секеча. 1:3!

И здесь происходит совершенно необъяснимое явление - "намасте" подскакивает до потолка, во весь рост своего тощего тела, и пищит: "Гоооллл!!!"

Только сейчас для меня открылась страшная тайна - профессор топит за Одессу! Боже, куда я попал?! В Киеве есть хата, где тайно болеют против "Динамо"! А я сижу рядом со своим врагом и ничего не могу поделать...

Тем временем, этот штымп уже совсем распоясался: комментирует каждый неудачный пас киян словами, до сих пор еще не идентифицированными словарем Даля... Да, что там Даль... Даже я, прошедший суровую школу советских детских садов, не слышал такого...

Где тот эстет с хорошими манерами??? Сейчас, из этого барского дома, с его картинами, резными шкафами с фолиантами, хрустальными люстрами и дубовым паркетом, повалил тяжелый дух предков проффа - биндюжников с Привоза...

Ладно, перетерплю, и не такое доводилось терпеть от этого гада (столько домашних заданий я в жизни не делал, ни до, ни после)...

Наши наседают, чувствуется, шо Одесса разозлила их не на шутку. Волна за волной накатываются на ворота "Черноморца". Пузач не сильно бьет и их вратарь неудачно отбивает. Кащей (в натуре, такая у него была фамилия) на добивании - гол!

Я победно вскидываю руки до горы и злобно воплю: "Нате суки, получите!!!"
Плевать на "намасте" - в конце концов мои предки башляют ему не зато, шобы я топил за "черное море".

Блииинннн... Шо тут началось!

- М-у-д-а-к!!!! – завопил Мэтр, размахивая руками и топая ногами. Очки слетают с носа, слюна брызжит из ушей. Дальше идет несколько, непереводимых на русский язык идиом. Немного успокоившись, профф смачно харкает на блестящий паркет и так тихо, так укоризненно мне говорит:

– Молодой человек, ну разве можно так вести себе в интеллигентном обществе? Извольте, сейчас же покинут мой дом...

Через минуту, уныло натянув в передней галоши, я потянулся за тюбетейкой. Рядом висела профессорская феска. Злобная мысль промелькнула в мой кипящем разуме...

- Больше, ты ее гад уже не нацепишь, - сладострастно захохотал я про себя и засунул турецкую ярмолку до портфеля.

Мы, таки проиграли тот матч. А я через неделю пришел "лечиться", как ни в чем не бывало. Как известно - Бабло всегда побеждает Зло...

P.S. Феску ту я проиграл в карты через пару лет. Но это уже совсем другая история...


Правонарушение № 8
Совращение малолетних. Институт

Я, как раз, с натягом перешел на второй курс института и заслуженно отдыхал в Гидропарке... Программа была стабильная: сначала футбольчик, потом пивчик, потом игра в кружке в волейбол. Мне очень нравилось вытягивать мячики, прыгая на мягкий песочек.

С нами часто играла одна девушка - высокая, спортивная. Она высоко выпрыгивала и сильно била... Назовем ее Таня Б.
Там же, на пляже и зародилась наша глубокая дружба. Как положено, взял ее телефончик и мы договорились завтра сходить в кино.

Выбор кинофильма для просмотра имел две составляющие:

1. Кинотеатр должен был находиться недалеко от базы Тани Б. (в ходе телефонной беседы проскользнула фраза об отъезде ее родителей на дачу).
2. Фильм должен быть «детям до 16», чтобы подготовить Таню Б. к развертыванию дальнейших боевых действий.

В советском прокате были убойные импортные фильмы типа "Фараон", "Красная мантия", "Ленин в Польше". Но со временем все "клубничные" кадры были повырезаны подлыми киномеханиками и растиражированы в виде фоток...

В советских же фильмах был полный "атстой". Если, например, он и она должны были лечь у койку, то юркали под одеяло с гиперзвуковой скоростью, и конечно же в трусах да лифчиках. А еще через секунду наступало утро следующего дня...

Простой, человеческой радостью для зрителя был момент, когда, артистка светила грудью или краем соска... Причём такой кадр длился каких-нибудь милидоли миллисекунды.

Помню еще в седьмом классе смотрел кино с немцами. В одном эпизоде изображались зверства нациков на украинской земле: пять немецких поваров-оккупантов, вкупе с тремя полицаями насилуют в кладовке комсомолку-повариху.

То была, просто сексуальная революция!

Крупный план: тяжело дышащие, злобные повара и полицаи с рожами, как у Трампа в твиттере. Уже изнасилованная и довольная повариха с лицом Фаины Раневской, в разорванном платье, из которого призывно краснеет (комсомолка, ведь) кожаный лифчик с кусками, подложенной в него ваты.

Уже тогда подумалось: блиииннн, какими же нужно было быть "голодными" этим нелюдям, шоб накинуться на такое... А еще повара...

Понятно, на следующий день вся школа бурлила. Мы всматривались в наших одноклассниц: кого возьмем на вакансию Фаины Георгиевны? Девчонки же, в свою очередь, ооочень незаметно оценивали наши, еще неокрепшие "возможности" с возможностями американского президента, и мечтательно, до обмороков клыпали ресничками, в надежде получения гринкарт...

Лично я считаю, шо в развале СССР виновны владельцы видеосалонов. Это они дали народу альтернативу. Раньше, как было? Или смотришь на дряблое, все в жирных складках, со следами целлюлита под глазами, до боли знакомое, тело любимой женщины, или бежишь занимать очередь в Мавзолей... Больше смотреть было не на что...

Понятно, народ шел поглазеть на мужика...

Теперь же люди получили выбор. В гробу они видели того лысого чела с бородкой, когда глаз может отдохнуть в видеосалонах на классных ягодицах Людмилы Зыкиной.

С коммунизмом было покончено форевер...

В тот день звезды для меня сошлись благоприятно. В «Колосе» (этот кинотеатр был в одной троллейбусной остановке от дома Тани Б.) шел фильм «Анжелика и король».

Кино было, конечно неплохое: много живого, розового женского тела, эффектные позы и стоны... Но идеологически, этот фильм, явно шел в разрез моим желаниям.
Анжелика была типичной, советской динамистской. Сначала, в самый ответственный момент, "слиняла"из-под персидского посла, а потом на самом интересном отказала Людовику-Солнцу. Прикиньте - не отдалась, самому французкому королю, дура!

Секс у этой глупой телки произошел, лишь один единственный раз, да и то - с венгерским князем Ракоши, поднявшим восстание в Будапеште в 56-м году...

Я боялся, шо маркиза может подать моей Тане Б. дурной пример.

После фильма забежали в ближайший гастрик, и прикупив "джентльменский набор" (две бутылки "Ркацетелли" и 200 грамм "Коровки") поехали до Тани Б. домой.

По приезду, я сразу включил телек - начинался матч "Динамо" - "Пахтакор".
Мои опасения о тлетворном влиянии Анжелки на Таню Б, к обоюдному удоволетворению, не оправдались. Уже через пять минут у нас наступила полная гармония: сидим в позе "расколотый бамбук", пьем чай, закусываем "сухарем"и болеем за "Динамо".

Еще в самом начале нашего с Таней Б. "сидения", кияне открывают счет. Пузач врывается в штрафную площадку, пас на Блоху. 1:0! Отличное начало!
Сидим мы себе дальше (предварительно поменяв позу на "крадущегося тигра"), никому не мешаем, как вдруг слышим, какое-то ковыряние в дверном замке...

Мы спокойны - ключ оставили в замочной скважине. Ковыряются долго, минут пять. Потом звонок в дверь... Мы не реагируем, пьем себе чай (в позе "лежащий лотос") дальше. Танины родители только что звонили, повода для волнения нет.

Теперь в дверь уже стучат... Мы все еще не обращаем никакого внимания, хотя, на всякий случай, меняем позу на "классическую".

Наконец голос за дверью:

- Таня Б., открой, я знаю, что ты дома. Я слышу телевизор. Мне срочно нужно посмотреть матч. На футбол я не пошел, а завтра отчет должен быть в газете!

- Шо это за мудень???
- Это не мудень, а мой дядя. Мы зовем его дядюшка Хоо, он спортивный журналист. Придеться открыть...

Таня Б. покидает "классическую" позу и идет открывать дверь. Слышаться какие-то шушуканья с перешептываниями, и наконец в дверях появляется мужик средних лет с "джентльменским набором"в авоське. Из-за его спины выглядывает худая, очкастая старуха, под сорок (Таня Б. в сто раз лучше).

Знакомимся. Дядюшка Хоо представляет даму, как коллегу, сотрудницу редакции. Чувак, в натуре, чем-то смахивает на главного вьетнамского коммуниста: глаза в разные стороны, свисающие вниз усики. Теперь бы их назвали запорожскими. А может все запорожцы были выходцами из Вьетнама? Или наоборот?

Сидим, смотрим футбол. Угловой подает Веремеев. Закручивает прямо в ворота. 2:0!

Дядюшка Хоо вызывает меня на кухню:

- Слушай сюда, салага. Даю тебя ровно десять минут, чтобы ты свалил отсюда с Таней Б. У меня два часа, пока муж этой телки сидит на футболе... Кстати, знаешь сколько лет Тане Б.?

- 20?

- 14! Она ходит в седьмой класс!

Плляяятььь!!! Мне сразу вспомнились учебники по физике и химии, которые я видел в квартире. Я еще, поц подумал, шо может она учительница какая-то, або просто сдает макулатуру на талоны...

Короче, из квартиры мы свалили через семь минут, так и не успев перебробывать, оставшие девяносто пять поз. Погуляли немножко по району и разбежались.

Больше я Таню Б. не видел...

На следующий день в одной партийной украинской газете появился подробный отчет о матче "Динамо" Киев - "Пахтакор", за подписью дядюшки Хоо. Со своими ощущениями и переживаниями. Было написано так ярко, так сочно, будто бы автор сам находился на поле...

Еще раз мы встретились с дядюшкой Хоо, лет через десять, на одном мероприятии. Меня он не узнал, да и я бы его тоже. Кабы не усы... Они (усы) все также уныло глядели в пол. Шел десятый год перестройки...


Правонарушение №9
Занятие сексом в общественном месте. Инситут

В день ответного, полуфинального матча 75-ого с «Эйдховеном» я был в Доме кино - у меня имелся годовой абонемент на посещения этого заведения.

Как правило, там показывались новые, нудно-совковые фильмы. Перед началом, какой-нибудь творец или киноартыст рассказывал о них публике. Иногда, правда, случалось чудо и привозили, из каких-то тайников Моссада, последнее американское кино. Там я посмотрел в 76-м «Экзорцис» и «Психо». Представьте себе, ТОГДА посмотреть ТАКОЕ!

Помню, на следующий день после «Изгоняющего дъявола» я проспал первую пару и пошел (не по велению совести), лишь на третью. Это была лекция по научному атеизму. Препод запаздывал и я, еще под впечатлением вчерашнего кинчика, начал рассказывать дружкам-подружкам его содержание. Постепенно вся аудитория (человек сто) уже слушала, затаив дыхание историю девочки-дьявола, обрыгавшей и обоссавшей своих попов-спасителей...

Никто не заметил, как появился лектор. Я засек его первым, засмущался и прикусил болтливый язык. Мужик только замахал руками: мол, давай,братела, продолжай. Мол, интересно, чем закончится вся эта лабуда. Лекция, напомню, была по научному атеизму...

Вооще-то, ТОГДА попасть в Дом кино было заветной мечтой каждой интеллигентной особи, периода полового созревания. Бар на этой точке был одним из лучших в Киеве, да, и тусовки были на уровне.
Если простая, украинская (да и не только) девушка слышала это В-А-А-ЛШЕБНОЕ слово ДОМКИНО - с ней все становилось ясно...

Из ДОМКИНО девственницами не возвращались... Это был тренд, этим гордились.

Так вот, в день ответного матча я с одной такой девушкой сидел в баре на третьем этаже. Кинозал рядом, фильм уже начался и мы сидим, практически одни. На втором этаже имеется ланч-холл, где деятели кино любят обсуждать свои мульки. Серега-бармен (мой знакомый) разрешил нам взять свои коктейли и спуститься туда.

Нигде никого... слегка струился свет из боковых светильников, тихонько наигрывает музон. Мы присели на большой (а главное) удобный диван, с целью завязывания культурно-светской беседы.

По-моему гутарили за Тарковского... Говорим об автобиографических мотивах в "Зеркале", а потом я незаметно перешел на Феллини. Довольно упругие были, нужно сказать честно... Дальше в нашу интеллектуальную беседу, ни с того, ни с сего, вмешался Маяковский (я почувствовал это сразу).

Как же был прав старик Кант, когда говорил мне: "Сынок, соблазни сначала мой ум и потом тебе достанется усе мое тело..."

Наша беседа (не с Кантом) была настолько содержательной и я так увлечен своими ощущениями Фелинни вперемежку с Маяковским, шо не заметил, как моя собеседница оказалась где-то внизу моей пищевой цепочки...

Я был далеко... Прикрыв глаза, потягивая коктейль через трубочку, мечтал о финале Кубка Кубков. Я даже не заметил, как мои ноги в узких брюках, сами собой широко раздвинулись и собеседница устроилась между ними...

«Динамо» Киев – обладатель Кубка Кубков. Как это звучит гордо!

И вдруг, яркий свет озарят меня. Сублимация сублимаций... Вот это дааа...

Неохотно возвращаюсь к действительности, путем открывания левого глаза: надо мной стоит Мордюкова из «Бриллиантовой руки», а за ней еще две дружинницы, или "ху из ху" они там...

Ситуация, мягко говоря, неоднозначная... Сверху Мордюкова, снизу моя собеседница. Одна рука у меня занята стаканом, а другой ничего не попишешь - для зиппера нужны обе, две руки... Но все же, превозмогая боль и лишения, как-то удалось...

Собеседница уже тоже привела себя в порядок, сидит рядом такой свежая и ароматная. Подхватываю ее за локоток, мы подымаемся...

Мордюкова, цепляясь за мое плечо, вопит простуженным голосом капитана, обнаруженной врагом субмарины: «Задраить все люки! Мы погружаемся!»
И дальше: «Любаааа, звони в милицию!»

Тащит мою девушку куда-то вниз по лестнице. Две другие морячки толпятся вокруг меня, суетятся, вяжут канатами...
Конечно, я мог бы, как настоящий джентльмен, отпихнуть морячек и спокойно свалить... Но они захватили в наложницы мою даму... и я покорно поплелся за Мордюковой...

Завели нас в кабинет директора: маленькая такая комнатушка 3 на 3 (но с ТЕЛЕВИЗОРОМ!) и заперли на тяжелый засов. Подруга еще переживает, всхлипывает, утирает с губ белые слезинки, а я уже у телека.

Из физики, к своему стыду, я помнил лишь один закон - это было правило Самуила Буравчика: если что-то теряешь, то тут же, обязательно где-то находишь...

Врубаю телек. Таааак... 55-я минута...наши проигрывают 0:1... На пэршый погляд все в порядке. Первую игру мы выиграли дома 3:0. «Динамо» играет спокойно. Уверенно держат мяч.

Я тоже уже совершенно спокоен, да и моя подруга вроде, как успокоилась.
В голове начинают роится всякие несвоевременно-срамные мысли и фантазии: за "Динамо" то я спокоен, может стоит вспомнить про Феллини? Тем более, мы так близко сидим, все ж таки 3 на 3... Маяковский уже готов... читать стихи..

Блииинннн... Как быть? Ведь, партия и правительство учат нас, шо конец – это всем делам венец. Неее, лучше футбол досмотрю, и потом... А вдруг опять зайдут без стука?

И тут наш гол.... Веремеев разыгрывает с кем-то короткий штрафной, получает мяч на ход и справа простреливает вдоль ворот и Бурячок рыбкой вбивает мяч в ближний угол. Воротник не успел туда допрыгнуть. 1:1! Теперь им нужно забить четыре мяча! Мишин импосыбл!

Еще пару минут радуюсь, когда дверь с садистким скрипом открывается...
Два здоровущих мента, сержант и рядовой. Видно, что лимита колгоспная:

- Якый рахунок?
- 1:1, дяденькыыы
- Хто забыв?
- громадянын Буряк...
- Скилькы залышылось?
- Нэ знаю... Не быйтэ...

"Эйдховен"забивает гол. Наши расслабились. Простенький штрафной, подача слева направо и Эдстрем кивает в левый от Рудакова угол. Хотя, особой радости у голландцев нет.

Хлопцы уже побрасали свои портупеи, поскидали гербастые фуражки с сапогами и сидят на полу, доверчиво прижавшись ворсистыми, полосатыми шинелями к моим ногам. Сижу, как укротительница Бугримова с ее дрессированными тиграми...
Мордюкова бдит в дверях, но по движению ее ушей с огромными сережками вижу - не такой ход событий она ожидала...

Наконец, матч закончился. 1:2. Мы в финале!!!

Менты натягивают сапоги, перепоясываются. Сержант, напяливает фуражку: "Всэ, пишлы".

Мы спускаемся вниз по лестнице, ведущей в никуда, а скорее всего в отделение. А там телега в институт, комсомольское собрание за аморальное поведение, зависть остальных комсомольцев...

Бабки злорадно поблескивают золотыми зубами в железных коронках, победно клацают ими нам вслед... Между прочим, могли бы и бутылку поставить, суки старые... Когда еще увидели бы они такую незабываемую сцену: видиков, в ту далекую пору не было и до эпохи "дастихфантастиша"оставалось ровно десять лет...

Мы все конторой выплеснулись на улицу. Шел унылый дождь...

Менты пошлепали по лужам к своему желтому "бобику", а мы в противоположную сторону. Нужно было поскорее найти где-нибудь поблизости теплый и уютный подъездик и доделать дела наши скорбные...


Правонарушение №10
Распространение порнографических материалов. Институт

"Помню, Клавка была и подруга при ней,
Целовался на кухне с обоими"

В.С.Высоцкий

Дело было в одном маленьком западноукраинском городке с большущим льнокомбинатом. Пришлось проходить там преддипломную практику. Руководство состояло из понаехавших со всего Союза молодых ребят и их молодых жен, с которыми (в основном с женами) я успел перезнакомиться, буквально за день-два. Комбинат был новый - все здесь нужно было доводить до ума, поэтому мужья дневали и ночевали на работе. Их жены-бедняжки одиноко скучали себе по хатам в ожидании мужей, иногда собираясь на "девишники" трошки побухать. У меня тоже была куча свободного времени - дипломная работа уже лежала на кармане, просто иногда нужно было отмечаться на заводе.

Как-то утречком захожу до кабинета начальника транспортного цеха по фамилии Стояк (в натуре у мужика была такая фамилия) перетереть за вчерашний футбол по телеку. Хозяин отсутствовал, а на стуле сидела жена Стояка Клава - блонда под тридцать. Словечко туда, словечко обратно - выясняется, шо сегодня после обеда они с подружкой собираются печь куличи на паску. Я скромненько признался, шо являюсь счастливым обладателем черного пояса по выпечке куличей, который с удовольствием продемонстрирую на деле. Мое предложение общественность приняла с глубокой удоволетворенностью. Когда в кабинет зашел Стояк, мы уже оживленно обсуждали бестселлер того года, повесть Леона Фейхтвагера "Малая земля".

Явился я печь кулиши в фирменных синих трусах-боксерах с надписью Calvin Klein на резинке. Две пары таких трусов (мне и бате) мама привезла из Риги. Батя, естественно наотрез отказался носить этот, по его выражению "срам", и я оказался счастливым обладателем, аж двух пар! Носился с ними, лелеял, оберегал, самолично стирал и одевал, лишь в исключительных случаях.

Помимо трусов (самый цимес был в том, шоб резинка с названием бренда выглядывала наружу из-под джиников) я принес авоську, полную двумя пляшками "Ркацетели", полкилом конфет "Коровка" и томиком стихов Леси Украинки. Бухло и закусь были моими, а стихи - подарок от Трулика. Тот в данный момент "топтал химию"где-то под Житомиром, и не мог принять участвие в грядущем мероприятии. На суде, в своем предпоследнем слове он просил меня беречь и лелеять стихи Леси так, как то, чего "он тяжелее в руках не держал". Я побожился и дал честное комсомольское...

Вооще-то, если быть честным до конца, то от великой украинской поэтессы оставался, лишь один потрепанный переплет с непонятным профилем на обложке и дарственной подписью какого-то еврея по фамилии Детгиз (наверное мужа Леси). Внизу стояла дата: 1954. Та вот, в этот раритетный переплет кто-то вклеил машинописную тетрадочку с завлекущей назвой - "Пансион любви".

Это была самиздатовская порнушка о похождениях одного доктора, устроившегося работать в элитный бардак. Автор этой завлекухи был не известен. Тогда, практически вся самиздатовская порнуха, за исключением Солженицина, была анонимной. Но в диссидентских кругах шушукались, шо книжку написал, по просьбе своей жены Елены Боннер, академик Сахаров.

Вот с таким джентельменским набором я и прибыл на хату печь куличи. Клавиной подружкой оказалась молоденькая бендерочка, соседка по лестничной площадке. Говорила исключительно на мове и этим сразу мне понравилась - до этого у меня никогда не было женщин, стонавших по-украински...

Я сразу был взят в оборот. Как известно, чтобы тесто расстоялось, нужно сделать его обминку: мне пришлось, как последнему Мохаммеду Али, валтузить бедолагу хуками и апперкотами, шоб выбить из него последние газы. Девчата просили не слишком усердствовать - через часок тесто подымится снова и мордобой нужно будет повторить.

Времени между двумя раундами было предостаточно и мы решили провести его с пользой: попить винчика, погрызть "коровку", послушать виршики, всеми любимой поэтессы. Клава зажгла свечи, включила магнитофон - по комнате плавными волнами начал растекаться медляк "Отеля Калифорнии". Я уютно уселся на диванчике промеж подружками и глубоким, выразительным голосом Левитана, сообщавшего о завершении Ясско-Кишинёвской наступательной операции, начал читать...

"Кабинет мадам Сюльбе был больше похож на будуар светской дамы, чем на рабочую комнату. На стенах много картин, одна стена зеркальная, широкая кровать покрыта розовым муаровым одеялом."

Да уж... Мог ли себе представить доктор Хобс, шо частный пансионат для девочек-сирот, на объявление которого он откликнулся, окажется самым настоящим бардаком. Юные красуньки казалось только и ждали мужика, шобы воплотить с ним свои самые влажно-сладкие фантазии.

А я продолжал наши "ленинские чтения"...

"Я взглянула на мужчину. Его пылающие похотью глаза не мигая смотрели на мои ноги. Я невольно сделала движение бедром, будто предлагая себя ему. Он вскочил. Я заметила, что из его растегнутых брюк торчит напряженный член."

Девчата оказались на редкость восприимчивыми: минут пятнадцать таких чтений и "враг Гилера №1"уже оказался в горизонтальном положении. К великому удивлению бендерочка оказалась многостаночницей, и основное внимание уделяла не мне.

История умолчивает - то ли две бутылки болгарского сухаря оказались просрочеными, а может злой кондитер Порошенко что-то подмешал в свои "коровки", но дальнейшие события помнятся, так же туманно, как и в автобиографических воспоминаниях Владимира Семеновича.

Сознание вернулось в тот момент, когда я искал под диваном свои фирменные трусы. Моих благодарных слушательниц в комнате не было. За стеной слышалась возбужденная перебранка.

- Кого вы, суки прячете в комнате?! - вопил начальник транспортного цеха.
- Андрию, заспокойся, - это бендерочка пыталась утихомирить мужа товарки, - просто мы зробыла там дизэнфэкцию... Ты ж сам жалився, що у вас у квартыри багато клопив. Зачекай ще с пивгодынкы, усе провитрыться и можна будэ зайты.

Я не стал ждать "пивгодынкы": натянув на голый зад свой Wrangler, схватил под мышки кроссовки с футболкой и сиганул в окно...

На втором курсе я дружил с одной дамой, у которой был за.ё.б стать парашютистской. Мы записались на курсы и ездили за город на аэродром "Чайка", где была база учебного центра ДОСААФ. Технике прыжков и приземлений нас обучали довольно оригинальным способом. На летном поле на козлах, стоял обрубок АН-2, точнее его хвостовая часть с боковым люком. Вся длина этого "инвалида" была, где-то метров пять. "Курсанты" должны были по команде инструктора прыгать с высоты восемьдесят сантиметров на землю. Идея была проста и изящна: одновременно выработать у учащихся навыки прыжка и приземления.

Потом мы с этой женщиной рассорились и я перестал ездить на "Чайку". Ездить перестал, но навыки, как я полагал (выпрыгивая из окна) должны были остаться...
Свои силы я, как всегда, переоценил - одно дело прыгать с восьмидесяти сантиметров на залитую теплым солнышком лужайку, и совсем другое со второго этажа (пусть и невысокого) под проливным дождем, в черт знает куда...

Думается, шо у "чайкинского" инструктора за этот прыжок я получил был твердую "четверку" с тремя минусами. Во-первых - ничего себе не сломал, во-вторых правильно сгруппировался при приземлении. Ну, а три минуса - это за бланш под правым глазом. Группировался то я правильно, но все равно исхитрился подбить себе собственным коленом глаз.

Голова прилично гудела, меня трошки шатало, поэтому поиски, утерянного при приземлении личного имущества заняло некоторое время. Наконец, найдя последнюю кросовку, я двинулся в сторону автобусной остановки. В транспортном средстве на меня никто не обратил внимания - то был рабочий район и люди с физическими недостатками встречались там нередко. Я трясся на заднем сидении, пытаясь восстановить картину, прошедших часов по алгоритму любимого барда...

"Помню Клавка была и подруга при ней." Это помню: и блонду и ее подругу бендерочку. "Целовался на кухне с обоими". Было дело, только не на кухне, а на диване. А дальше шли какие-то (совсем не неприятные) туманные образы и картины, которые никак не мог сложиться до купы.

И вдруг меня, как ёбом токнуло: а где Леся?! Я шарил по карманам, заглянул в кроссовки, даже пошарил за пазухой - поэтессы нигде не было. Вывод напрашивался сам собой - моей бедной девочке пришлось остаться на оккупированной территории и принять участвовие в референдуме...

Квартирная хозяйка, увидев мой бланш трошки ужаснулась. Но позже, когда я описал, как героически отбивался тубусом от хулиганов, пытавшихся отнять дипломные чертежи, успокоилась и даже налила чай с лимоном.

На заводе мой фингал восприняли спокойно. Я рассказал об инциденте пивбаре: мол, без очереди хотел взять сушек, вот и получил люлей. Народ трошки за меня порадовался и посоветовал поменьше понтоваться. Начальника транспортного цеха я с тех пор не видел. А еще через две недели, получив все необходимые подписи, свалил из города.

Где-то через месяц, уже в Киеве я получаю уведомление о прибытии бандероли. Посылочка оказалась из того самого городка. Вместо обратного адреса был указан почтовый ящик до востребования. Вскрыв бандероль, я обнаружил красивую бомбоньерку, художественно перевязанную атласной лентой.

Я вертел конфеты в руках, прикидывая, кто же мог их прислать... Мужиков я отмел (без буквы Ы посередине) сразу, оставались две жиночки, с которыми у меня за четыре месяца практики сложились, более менее практические отношения. Одна была романтичным рентгенологом, любителем Евтушенко, другая - слегка пьющим контролером ОТК. Был бы конкретный обратный адресок, может я и сделал алаверды. А так, просто поклал бомбоньерку на заветную полочку в серванте.

Мама работала в школе, а значит на первые и последние "звонки", дни рождения и прочие случаи жизни получала от учеников с родителями пуды презентов. В основном то были конфеты, хотя попадались и духи с шарфиками. "Дары волхов" аккуратно складывались на специальную полочку в серванте, и служили подарочным фондом, когда родители ходили в гости или на аменины.

Положил я конфеты в сервант, можно сказать машинально-рефлекторно. Столько раз "грабил награбленное" с бедной полочки для своих грязных целей, шо возвращение, хотя бы крох экспроприированного, казалось мне совершенно естественным делом.

Вскорости, я отбыл на заслуженный отдых в международный лагерь "Спутник", шо под Ереваном. Путевка - родительский гратис за мой, героически вымученный диплом.

Через пару дней звоню с армянского телефона домой сообщить, шо со мной все "нормуль". К телефону подошла мама - я еле успел "аллёкнуть", как трубку повесили. Я обратно закинул в телефон пятнадцать копеек (деньги по тем временам немалые) и набрал наш номер. Мама ответила, но услышав, надоевший ей с детства противный голосок сына, дала "отбой".

Я удивился, а потом занедоумевал... Может за эти пару-тройку дней в Ереване я так "обармянился", шо родная мать приняла за Зиновия Гердта? Снова и снова набираю заветный номерочек, но все напрасно - трубка уже снята. И тогда я решил завтра сделать то, чего не делал ни разу в жизни: позвонить бате на работу...

Как ни странно, отец не удивился моему звонку. Он как-то очень тихо и, подозрительно спокойно поинтересовался, моя ли была в серванте коробочка, перевязанная красной лентой? Я осторожненько поинтересовался: "А шо такое?"
А дальше только слушал, бросал монетки в телефонную щель и тихо о.х.уевал...

Мамина директорша получила шикарную пятикомнатную квартиру в центре Киева. Точнее получил ее муж - крутой фуцел из-под горкома партии. И вот мои папаня с маманей были удостоены высокой чести быть приглашенными на торжества, посвященные вселению в эту элитную хату. Гости здесь были один кручее другого: высокие коммуняки (собутыльники мужа), директора заводов и фабрик, овощных и мебельных магазинов, завгороно и даже первый космонавт-еврей с позывным "Сокол". Вот в этом густом "оливье" и оказались мои родители, да еще парочка бедных училок, приглашенных директоршей с понтом, для демократии.

Подарки на новоселье тоже соответствовали статусы приглашенных. Кто-то дарил огромные хрустальные ладьи, кто-то, модные тогда индийские постельные гарнитуры. Один коммунист-юморист принес дранную кошку, и весь кагал дружно восхищался чувством юмора завотдела пропаганды при ЦК КПУ. Но в основном люди несли до хаты бабла, и мои родители не были исключением.

Дома, готовясь до вечеринки, мама положила четвертной билет в конвертик и задумалась, как бы его пооригинальнее передать начальнице. Открыла сервант, пробежалась глазами по заветной полочке. Взгляд остановился на красивой бомбоньерке, перевязанной алой лентой...

И вот подходит очередь родителей подносить дань. Директорша изящным жестом фокусника Кио ховает конверт с баблом за пазухой и с поддельным интересом начинает рассматривать бомбоньерку.
- Какая прелесть, - продолжая вертеть коробочку, безразлично замечает она, - А что внутри?
- А вы загляните, Надежда Константиновна (Н.К.) и сами узнаете,- в тон ей, кокетливо отвечает мама.

Директорша небрежно развязывает бант, открывает коробку и восторженно ахает. На синей подложке из ткани лежала старенькая книга.

- Боже, я так давно ее хотела! Огромное спасибо! – визжит жинка и лезет до мамы цемкаться. Нацемкавшись вдоволь, орет на весь свинарник селюку-мужу:

- Микооола, кока-кооола! Подивись, який гарний подарунок нам принесли! - С мужем Н.К. общалась, только на понятной ему одному мове.

Мои родители не врубаясь, непонимающе смотрят на директоршу с бомбоньеркой...

На зов жинки подкавыливает трехметровый карлик-орангутан. Отбирает у правоверной коробочку, близоруко подносит к глазам и зачем-то обнюхивает. Нанюхавшись вдоволь, наконец извлекает из нее потрепанную книжицу...

Ту, пиииляяять самую!!!

Раскрывает и обнаруживает, естественно на месте любимой украинки Леси, незнакомого мужика-иностранца Хобса...

Все еще ничего не понимая, Мыкола начинает листать брошурку с похождениями заграничного доктора. Перед его затуманенно-идеологическим взором то тут, то там мелькают члены с вульвами и минеты с оргазмами. Еле сдерживая возбуждение и тяжело дыша, селюк дрожащей лапой передает книженцию жинке, как бы отдавая любимую женщину на заклание неутомимому маньяку...

И бедная, ничего не подозревающая Н.К., неожиданно для себя беспечно погружается в мир, рожденный неуемными фантазиями трижды Героя Социалистического Труда. А ведь британские ученые уже давно предупреждали: женщины, в особенности преподовачки мовы и литературы, любят глазами...

Сбежавшаяся на вопли директорши толпа, ничего не подозревая, терпеливо ждала. Со стороны все выглядело трошки странновато - сперва хозяин, а потом и его жинка читают "Избранные стихи Леси Украинки". И если коммуняка просмотрел книжку всего за какую-то минутку-другую, то Н.К. углубилась в произведения любимой поэтессы довольно глубоко. Прошло пять минут, десять. А женщина все читала и читала - глаза блестели, грудь бурно вздымалась, на лбу выступили капельки пота...

Мыкола, хоть и был орангутан, но орангутан советский, да еще и партейный - вся его зверючая мощь уходила на пьянки с такими же коммунисто-обезянами, да на бля..ки с их женами, задорными самками с фурцевскими халами на голове. Времени на собственную жену катастрофически не хватало. Потому-то Н.К. и прикипела к книжице: как же ей не хватало всего того, сочно описываемого знаменитым диссидентом...

Мужик явно не ожидал такой реакции: он разумно полагал, шо жинка (директор и парторг школы) по-бекицеру пролистав порнушку, подымит возмущенный кипиш, заклеймит, разорвет в клочья... А поди ж ты, как вышло...

Он терплеливо молчал, все еще надеясь на адекватную реакцию супруги. Но время шло, Н.К. дышала все громче и прерывистее, пот лился уже ручьем, а ее шестой размер с кучей денежных конвертов, вот-вот был готов выпорхнуть наружу и разлететься по всем пяти комнатам.

Вот этого (я про бабки, а не про шестой размер) Мыкола допустить никак не мог: он вырывает из дрожащих от запредельного возбуждения пальцев супруги "Бедную Лизу"(ой, Лесю) и давай размахивать ею перед лицами моих, ни в чем неповинных родителей:

- Навiщо ви спотворили нашу Лесю?! Хто ви такi, шоб це робити?!

Бедные родители, все еще ничего не понимая, испуганно жмутся друг к дружке. В воздухе отчетливо запахло фероменами погрома... Толпа, довольно потирая руки, и чеша кулаки, начинает плотным кольцом сжимается вокруг моих парентсов. В первых рядах погромщиков директор мебельного Штокман-Кабель в вышиванке и "Сокол" в скафандре...

Но любимую народную забаву на корню пресекла Н.К.:

- Все назад! У меня на новоселье никаких эксцесов не будет. Нечего портить карму квартире! Хочете их бить - идите до двору. И вообще, здесь какое-то недоразумение - книга хорошая, нужная. Я буду советовать учебно-методическому кабинету нашего РАЙОНО рекомендовать эту книгу для внеклассного чтения в седьмых-восьмых классах. Побольше бы такой литературы издавали для нашей молодежи.

Сама директорша выглядела неожиданно помолодевшей и свежей. Все еще глубоко дыша, Н.К. обтирала вспотевший лоб скромненьким, синим платочком из бомбоньерки. Внеклассное чтение пошло ей явно на пользу. Шестой размер, все еще жил своей жизнью, но уже не столь активной.

Тут снова влез в не свое дело обезьян:

- А це що у тебе, люба? - интересуется он, тыча кривым пальцем на платочек в ее руках.
- На цiй хустинцi розташовувалася наша Леся, не пам'ятаеш, любий? - трошки заискивающе спрашивает Н.К., протягивая платочек мужу.

Мыкола подносит платок до лица, как и бомбоньерку трошкы обнюхивает, а потом быстро комкает в волосатом кулаке. А дальше пошли уже совсем непонятные понты... Мужик несколько раз сильно дунул (как в алкотестер) в свой кулак и разжал руку - вместо скромного, синего платочка на его раскрытой, с блюдце, ладонище лежали аккуратно развернутые во всю ширь синие трусы с надписью Calvin Klein на резинке...

Мои родители мысленно переглянулись. Суду было все ясно, сомнений не было - "подлянку" подложил их собственный сынуля, родная, можно сказать кровинушка. Они его, гада поили,кормили, финансировали, а он...

Но Н.К. и здесь выручила моих предков:

- Любий! Який же гарний подарунок ти отримав!

Мыкола брезгливо держит мои трусы двумя пальцами на вытянутой руке и читает по слогам иностранные буквы:

- Сааа-львiii-ннн Клеее-йннн, що це таке?

Примерно так, лет сорок назад оберштурмбаннфюрер Эйхман держал двумя пальцами швейную машинку и сморщив неарийский носик, читал:

- Зииин--хер. Васт ист дас "Зинхер"?

А потом всех позвали за стол. Родительские подношения были в конце концов апостилированы, аккуратно уложены назад в бомбоньерку и отправлены вместе с другими подарками в депозитный сейф Манхеттенского банка, шо на углу Прорезной и Крещатика.

Батя говорил уже более получаса. "Пятнашки" у меня давно закончились, но телефон-автомат (гадина), как бы усугубляя низость моего падения, все еще працювал. Я с первой секунды (когда речь зашла о бомбоньерке) сообразил, шо втянул родителей в очень некошерную поганку, и чем дальше слухал горестное повествование отца, тем хреновей мне становилось. Когда же печальная история дошла до моих трусов, и я уже был на грани провала, снизу кто-то постучал...

То был Высоцкий!

"...Если правда оно —
Ну, хотя бы на треть, —
Остаётся одно:
Только лечь помереть!"

И настроение сразу улучшилось - получается, шо не я один, лох последний, побывавший в такой стремной ситуации. Похожий случай произошел и в биографии великого поэта. Когда же батя доложил, шо трусы с книжкой, все же дошли до потребителя, у меня на сердце стало уже совсем легко и радостно. Данке шён тебе, Вовик...

И представил я себе, как Надежда Констатиновна с Мыколой возлежат в новой квартире на подарочной трехместной кровати модели "Ленин с нами", изготовленной по чертежам великого Корбюзье на фабрике им.Боженко. Кровать утопает в крахмальном (тоже подарочном) индийском белье. Мыкола, вальяжно раскинув волосатые лапы, лежит в моих трусах... На курносом, обезьяньем носу пенсне - Кинг Конг читает любимой Энн произведение Сахарова в оригинале. Чтобы сделать приятное жене, он даже записался в хедер изучать русский язык.

Кстати, до сих пор, так и не понял, кто же заслал мне ту бандерольку. Начальник транспортного цеха Стояк или его жена Клава, а может оба два? Семейная, так сказать терапия...






Дали будэ