11. Солдатская Любань. 1942. Подснежники и дзоты

 
  Выйдя на 'исходные позиции', до ближайших перелесков, куда не могла достать артиллерия немцев, уцелевшие бойцы полка, получив приказ командиров рассредоточиться и окопаться, разгруппировались по своим отделениям, взводам и эскадронам и стали готовиться к затяжному ожиданию, то ли наступления, то ли обороны.
  При 30-40-градусном морозе, о выкапывании щелей или окопов в мёрзлой, ледяной земле, не могло быть и речи, поэтому из воронок устраивали своеобразные землянки, накрывая их ветками, в сосновых рощах сооружали шалаши, тоже, из сосновых веток, засыпали сверху снегом.
  Сложнее было спрятать лошадей.
  В глубине рощи соорудили несколько десятков укрытий. Полку был дан приказ: рассредоточиться небольшими группами по три-пять человек на расстоянии друг от друга пятнадцать метров, и до утра полностью подготовить и замаскировать убежища, так как утром немецкие самолеты-разведчики обязательно будут изучать местность и определять квадраты для бомбёжки и обстрела.
  Леонтий с сотоварищами, Иваном и Григорием, решили оборудовать укрытие в длинном овражке, на окраине перелеска, максимально ближе к деревьям, по всем правилам сибиряков-охотников. Работали молча. Выкопали в плотном, слежавшемся снегу, под небольшим углом, лаз-углубление до твердого дна овражка, установили плетеную еловую лесенку, расчистили вглубь в виде кувшина пещерку и устелили дно мелкими сосновыми ветками, более толстыми укрепили потолок, а снаружи еловыми ветками обозначили условный периметр своей 'берлоги'. В дальнем углу оставили место для разведения огня: кипяток вскипятить, погреться при случае. Под утро, съев по сухарю, голодные и уставшие, но согревшиеся от работы, прикрыв вход, сплетенным из веток творилом, прижавшись, друг к другу, они заснули.
  Снаружи лютовал буран: морозный, колючий ветер заносил снегом тела погибших во вчерашнем бою, прикрывал ночные следы живых и места укрытий красноармейцев.
  С наступлением вечера и после окончания немцами артобстрела, бойцы выползали из своих 'укрытий' для осуществления ночного наступления. Командиры отделений собирали своих, оставшихся в живых, бойцов.
  - Бойцы, перед нами поставлена задача: уничтожить противника в дзотах, прорвать их оборону и удержаться на занятых позициях. К нам на помощь идут две стрелковые дивизии. До их подхода будем удерживать занятые позиции. Задача ясна? Далее, бойцы, при продвижении необходимо проверять воронки и овражки, возможно, там могут быть раненные. В ночную атаку пойдём пешком. Всем проверить свое оружие, обмундирование, обувь, выступаем через час.
  В отделении Леонтия осталось семь человек вместе с сержантом.
  - Ещё не воевали, а уже шестерых нет.
  - Кто знает, что дальше будет.
  - Бойцы, во время атаки держитесь в 3-4 метрах друг от друга, и без особой надобности не стрелять. Передвигаться перебежками, используя естественные укрытия: воронки, расщелины. Выйдя на позиции, оцениваете обстановку и ждёте моего приказа.
  Шли молча, в голове ещё гудело от вчерашних взрывов. Походу проверяли воронки: смерть вставала из воронок, частично занесённых снегом, в некоторых в разных позах лежали бойцы, одни были убиты, другие, возможно, просто замерзли, будучи тяжелоранеными или без сознания. Страха и жалости не было, была обида. Обида на то, что вот так может через минуту или час упасть и лежать любой из них.
  'А фашист сидит в дзоте и ждёт свою мишень. - Думал Леонтий. - И когда же они успели так быстро дзоты понастроить, как узнали, что именно здесь надо строить, что здесь будут бои. Ну, нет, я так просто не дамся! Паше и детям пообещал живым вернуться'. Впереди на черном горизонте вырисовались шапки дзотов.
  По цепочке прозвучала команда:
  - Бойцы, максимально приблизиться к рубежу противника. Залечь и подготовиться к атаке.
  Где короткими перебежками, где ползком продвигались бойцы, защищённые ночной метелью. Леонтий чувствовал приглушенное дыхание Григория и Ивана, справа и слева от себя. Как-то неожиданно, шум и завывание метели, разрезали пулеметные очереди слева из дзотов. Леонтий ткнулся в снег, стараясь глубже вмяться в него. Тут же началась стрельба по всей линии и перед ним прошипели пули, расплавляя снег.
  Следующая очередь просвистела сзади, кто-то глухо простонал и умолк. 'Пристреляли местность, сволочи. Ровно кладут. Ну, нет, я так просто не дамся! Паше пообещал живым вернуться!' Леонтий резко продвинулся вперед на метр, буравя снег впереди себя, и свалился воронку. Сзади, где он только что лежал, простучали пули, вспарывая мёрзлую землю.
  Прикладом винтовки, обстучав край воронки, Леонтий оборудовал себе позицию для стрельбы. Впереди, метрах в сорока, над снежным полем торчал дзот, из которого, размеренно велся пулеметный обстрел. Периодически с немецкой стороны взлетали белые ракеты, освещая вспаханное взрывами поле и цепочки немецких дзотов, размеренно простреливаю-щих свои сектора. Прямая атака была невозможна.
  - Леонтий, ты здесь? Живой? - донёсся до него, справа, голос Григория Меньшикова.
  - Живой! Ты как?
  - Я тоже пока нормально. Вот жмёт немчура и совсем патронов не жалеет!
  Ночные вылазки в наступление приносили мало пользы. Подползали максимально близко к немецким позициям и лежали в ожидании появления случайного фашиста в поле выстрела и в бойнице дзота. Иногда предпринимались атаки, но немцы открывали пулеметный огонь, и приходилось с потерями отходить на позиции, недоступные обстрелу.
  Нужна была артиллерия и поддержка авиации. Но, ни того, ни другого не было.
  Буран всё усиливался сильней, засыпая лежащих красноармейцев. Немецкие дзоты скрывались из виду в снежной круговерти и потому еще интенсивней стали вести обстрел.
  Над воронкой, где находился Леонтий, возник заснеженный взводный Никонов:
  - Живой? Не уснул, случаем?
  - Живой.
  - Приготовиться к атаке, самое время. Метель нам помощница. По сигналу ракеты - в атаку.
  Взводный так же быстро исчез, как и появился.
  Погладив винтовку и взяв её удобней, Леонтий изготовился к атаке.
  Пулеметные очереди из дзотов ложились дружно, размеренно взрыхляя мерзлую землю, разлетавшуюся ледяными брызгами.
  - Сколько же у них патронов-то заготовлено, строчат без остановки! А у нас тут по десятку на брата!
  Справа донесся голос Григория:
  - Леонтий, сколько ж это у них патронов-то. Хоть передохнули бы, что ли!
  - Про тоже сейчас думал. Готовься, скоро сигнал подадут.
  - Готов уже.
  - Слышь, Леонтий, если что, ну убьют меня, ты не бросай здесь, хорошо!
  - Не дури, Гриша, прорвёмся. И мысли эти брось!
  По сигналу ракеты бойцы цепочкой двинулись к дзотам. Те, кто встал в полный рост, были положены сразу. Те, кто выдерживал по несколько секунд после пулеметной очереди, сумели мелкими перебежками приблизиться к дзотам метров на тридцать. Вход пошли гранаты. Где-то справа, вдалеке, осветились от взрывов боеприпасов, сначала один, а немного погодя и второй немецкие дзоты.
  Внезапно Леонтий ощутил кусающую и жгучую боль возле рёбер в левом боку и упал, боковым зрением увидев, как какой-то боец слева от него, резко остановился и, словно ударившись о невидимую преграду, медленно опустился на колени, уронил винтовку и уткнулся лицом в снег.
  Жжение подмышкой растекалось тёплым и липким.
  Леонтий пошевелил пальцами руки, потом слегка рукой. Всё работало. "Значит скользом прошло и нужно остановить кровь". Перевернувшись на спину, он расстегнул ватник, достал кисет с махоркой и заложил его на рану, прижав рукой. В голове стучало и шумело. Подполз Григорий:
  - Леонтий, ранен? Куда? Давай перевяжу.
  - Да уже, махоркой перевязался!
  Немцы перенесли пулемётный обстрел из дзотов на ближайшие подступы к своим позициям. Немецкая артиллерия молчала, видимо, чтобы не попасть в свои укрепления, но атака прекратилась: был получен приказ снова отойти на исходные позиции, забирая раненых и оружие убитых.
  Позже к Григорию и Леонтию присоединился Иван, и они сопроводили его до полевого госпиталя, который располагался в перелеске, недалеко от их "берлоги".
  В госпитальной палатке было много раненых, одни громко кричали, кто-то стонал, а кто-то сидел, молча, закусив от боли губы до крови. Молоденькая медсестра обработала и перевязала рану, вернув ему окровавленный кисет:
  - Это Вы правильно сделали, что вот так остановили кровотечение и обеззаразили рану. Я сразу и не додумалась бы до этого.
  - Махра, дочка, давнее средство лечебное. У нас в Сибири все про то знают. Не раз выручала, даже зубную боль вмиг снимает. Ну, спасибо тебе, дочка. Подлечила. Пойду я.
  Пока Леонтий был на перевязке, Григорий с Иваном проведали своих лошадей и узнали новости прошедшего боя.
  - Представляешь, Леонтий, это наш, тот молодой лейтенант Малахов, помнишь, это он целых два дзота забросал гранатами.
  - Не помню, но молодец лейтенант! Я вот только его не припомню, это ты шлындаешь везде и всех знаешь. Как там кони? Седого-то видели?
  - Нормально всё. Коневоды ухаживают, блюдут службу справно. А Седой твой, так вообще - красавчик! А ещё говорят, что нам на смену подходят две стрелковые бригады. Не обманул взводный. А мы, значит, почти в тыл отойдём, на отдых и пополнение. Живы пока, слава богу!
  - И когда ты Гриша, всё успеваешь выведать? Прямо дар у тебя на новости.
  - Планида у меня такая. Лёва! А лейтенанту, наверное, орден дадут, это точно, не меньше! Два дзота за раз завалить! А мы вот по амбразурам стреляли, а интересно, хоть одного фрица свалили? А? Как ты думаешь, Иван? Попал в кого-нибудь?
  - Можа и попал, почём я знаю. Стрелял вроде точненько в дырку!
  - В дырку это ты в сортире стреляешь, а у дзота - амбразура! Усёк, Ваня!
  - Григорий, ну ты и ботало, у меня прямо от смеха повязка сползает.
  - Смех, Лёва, это хорошо! Раны быстро заживляет. Всякие - и тельные, и душевные! А вот ещё, братцы, более всего заживляет раны всякие дела там: борщец с мясцом да капустой! Может сегодня-то покормят горячим, пятый день сухари жуём.
  По морозному воздуху и впрямь растекался приятный запах от полевых кухонь.
  Ночные наступления в течение недели, при сорокаградусных морозах, при господстве немецкой авиации и практически отсутствия прикрытия нашей авиацией, полное отсутствие артиллерии и минометов, а также хорошо укреплённые позиции немцев не приносили должного успеха. Но кавалеристы в спешен-ном строю наносили определенный урон противнику, хотя и сами несли большие потери. После ночных наступлений оставшихся в живых отводили на исходные позиции и там кормили.
  Командиры отделения и взводов собирали своих бойцов.
  Ряды бойцов полка после сегодняшнего боя ещё заметней поредели.
 
  " 30-го января 87 -я кавалерийская дивизия начала наступление в северном направлении на Кривино, Ручьи и вдоль реки Ровань в районе Апраксин Бор и встретила здесь сильное сопротивление - много было построено вражеских дзотов! К одному из них на 15 метров подполз лейтенант В.Е. Малахов. Гранатами он уничтожил в дзоте 12 гитлеровцев. В течение боя со своим взводом он уничтожил еще два дзота. За проявленный героизм лейтенант 236-го кавполка В.Е. Малахов был награжден орденом 'Красного Знамени'...(5)