Медный всадник, Сфинкс, Нос в Мифах Петербурга

«Блоха?
ха-ха-ха-ха-ха,
Ха! Ха!»

Модест Мусоргский. Песня Мефистофеля


1. ГОРОД, КОТОРОГО НЕТ

Город пышный, город бедный,
Дух неволи, стройный вид,
Свод небес зелено-бледный,
Сказка, холод и гранит...

Как часто у Пушкина привычная легкость строк скрывает противоречия, из которых скроен город: они движутся, оставаясь при этом подвешены в водно-военно-воздушных стихиях. Любовь и гений делают не столь невыносимыми сочетание сказки с холодом гранита, пышность с бедностью, духа неволи с парадным строем дворцов.

Гений, как известно, парадоксов друг. Но гений гению рознь!
К примеру, сумрачный германский гений нагромоздил бы противоречия, затем их снял (это у Гегеля называется "снятие" или Aufhebung), и сделал вывод, что такого города не может существовать. Все нормальные, то есть европейские города суть «свое бытие в своем понятии», а этот... ну просто невозможный, «несостыкуемый» город! КАК могли  северные варвары построить Флоренцию, да еще в совершенно не пригодной для этого местности? Никак! посему, город не должен существовать.
(насчет Гегеля, это, понятно, шутка. А насчет фюрера - совсем не шутка: тот и в самом деле хотел сравнять с землей Северную Пальмиру, чтобы русским было нечем гордиться. К тому же, это сняло бы когнитивный диссонанс между брезгливым чувством в отношении русских и восхищению Санкт-Петербургом).

Впрочем...

А может, и в самом деле, это город, которого нет?

Город был основан в самом немыслимом месте обширной страны, и в самое невозможное время – назло надменному соседу, да еще на ЕГО территории, и в разгар боевых действий с этим самым соседом! В истории России немало абсурда и нелепицы, но... столица непосредственно на вражеской территории, нараспашку всем врагам, да при этом, у черта на куличках – это уже перебор. Впрочем,это еще НЕ перебор! – перебором является тот факт, что Петр Алексеич сделал враждебным и свое собственное население – тот самый народ, который царь с необычным титулом «император» презирал, гнобил и ненавидел.

Город, который прорубил окно во враждебный мир, стал столицей страны не имевшей еще своего флота.

Город, который надолго заблокировал современное, каменное, строительство по всей стране, и не имевший при этом сообщения ни с одним городом страны.

Город носил непроизносимое и немыслимое имя «Питербурх». По легенде, Петр I почерпнул идеи для его постройки во время «Великого посольства» в Европу. Остается гадать, ГДЕ «великий посол» и «столяр-самодержец» обнаружил пресловутые прямые линии и совершенную планировку – в Амстердаме, в Лондоне или в Париже (пусть даже и в Риме). Ведь все это городах с кривыми, узкими улочками и совершенно хаотической застройкой! 

Ни один другой город в «стране с непредсказумой историей» не менял имя так часто, как этот «темный город у грозной реки», где «небосвод давно распорот Адмиралтейскою иглой» (Николай Агнивцев). Эта «столица для безумных и светлых нас» (Анна Ахматова).

…возможно, я что-то упустил. Однако и того, что я перечислил, довольно для того, чтобы признать: «О самый призрачный и странный из всех российских городов» (Евгений Евтушенко). Или вообще: «О Петербург, проклятый Петербург, здесь, право, нельзя иметь души!» (Василий Жуковский).

Однако меня тревожит (и интересует, с точки зрения следующего текста) аспект метафизический, то есть, присутствие в городе фольклорных элементов (говоря нейтрально и толерантно, а можно назвать всех этих сфинксов, аполлонов и даже кровавых ацтекских божеств на заднем дворе Академии художеств «инфернальной нежитью).

Город был призван возродить язычество – в подражание Европе или в продолжение Римской империи. Хотя никакого античного язычества на территории страны никогда не существовало, а свое язычество – западно-славянское, прусское, финно-угорское – русские давно изжили и забыли (в отличие от немцев, итальянцев или французов). Для большинства населения обнаженные статуи было совершенно непривычны и неприличны. Для всех людей с недостаточно промытыми мозгами фрау Сфинкс несла проклятие, которое (возможно) воплотилось в лихолетье Революций или Блокады...

Итак, наш рассказ о возрождении – а правильнее, насильственном введении – всего того мрака, что свирепствовал до принятия Православия и после петровских реформ.

 
2. МЕФИСТОФЕЛЬ НА ПОМЕЛЕ

«Я – фольклорный элемент:
У меня есть документ!
Я вобче могу отседа
Улететь в любой момент!»

Это слова Бабы-Яги из нефольклорной (или «нео-фольклорной») сказки Леонида Филатова. Что это за документы? паспорт, судимость, свидетельство о смерти? Избушка на курьих ножках да ступа с метлой?... Давайте, по порядку.

Имя одно, а версий – тьма.
Первая. Прототип «народной ведьмы» – Бабай-ага: так звали на Ордынской Руси агента то ли налоговой, то ли госпотребнадзора.
Вторая. «Бабы-Яга» – то самое имя, уменьшительно-ласкательным от которого является всем известная «Баба-Ягодка (опять)».
Третья. Это сокращение от «Баба-Ягермайстер», языческой покровительницы охотников. Эта версия чуть ближе к истине, поскольку Баба-Яга принимала активное участие в инициации воинов, а также производила, в этой связи, особые напитки.
Однако это версия германистов, а значит, не может быть правдой (шучу).

В отличие от этих, народных, версий (русских или нерусских), только следующая версия кажется научной: корень «Яга» восходит к слову «йога». А Баба-Яга выступает в роли «хранительницы древней ведической мудрости». Впрочем, это только кажется. Во-первых, во всех трех томах Афанасьевского Сборника я не нашел ни единого намека на пресловутую мудрость Бабы-Яги! Да, у нее есть некая прикладная информация: скажем, в том, что касается Кощея, Баба-Яга эксперт! но мы ведь не станем называть экспертов в наших офисах «хранителями мудрости». И потом, слово «йога» произошло от санскритского корня йодж, имеющего много смысловых значений: «соединение», «единение», «связь», «гармония», «союз», «упряжка», «упражнение», «обуздание», и т. п.

Возьмем такую группу слов: «яичница с бэконом», «носки», «камень», «кружка» и «газон». Связаны ли эти слова с Мишелем Фуко? Наверняка, да. На самом деле, эти, и подобные сотни слов, связаны с любым горожанином, в любом регионе мира. Мишель Фуко – отнюдь не маркирован в том, что касается особых связей с вышеуказанной группой слов. Фуко, это «Слова и вещи», «май 1968», «смерть от СПИДа», но только НЕ «носки» или «кружка»! так и здесь: «гармония», «союз», «упряжка», как и Баба-Яга, могут иметь – или НЕ иметь – отношение к мудрости.

Кстати, в «Ригведе», то есть, ВПЕРВЫЕ в индийской литературе, слово «йога» обозначает именно упряжь. Нашей старой-доброй Бабе Ягишне, которая передвигается при помощи ступы, погоняемой помелом, при наличии костяной ноги, упряжь явно ни к чему. упряжь на метле – да такого и Пикассо себе не вообразил бы!

Следующий «документ» – Избушка без окон и дверей, на курьих ножках. Ошибка думать, что "курьи ножки" это нечто вроде "ножек Буша". Вообще, любой американский фастфуд не предназначен для здорового питания, скорее, он годен в качестве наполнителя при стройке – и по массе, и по размерам. К тому же, образ «костлявой избушки» донельзя подходит для описания российской экономики времен Ножек Буша. Однако это мелочи. А факт состоит в том, что слово "курьи" связано не с курами (и даже не с их предками, тираннозаврами), а с глаголом "окуривать"! - так окуривали славянские и угро-финские племена лесные избушки, в которых было принято хоронить мертвецов. А именно такие языческие курганы послужили прототипом для бабаёжих апартаментов: они, как и курганы, стояли лицом к лесу, навеки отвернувшись от дороги, и от села, где строились дома для живых...

Между тем, Избушка на курьих ножках не есть некий дом мертвых. Согласно древним народам, как античным, так и доантичным, у мертвецов нет домов или дворцов. К чему они умершим? Вот только у пограничника с миром мертвых, Харона, есть лодка, (так же дело обстоит и у шумеров), а у Бабы-Яги есть изба. То своего рода как КПП на границе с потустороним миром. Последний символизируют печь и костяная нога.
А с другой стороны, имеются СТУПА и ПОМЕЛО – символы домашнего быта, и, стало быть, залог помощи Ивану-Царевичу со стороны Бабы-Яги.

Это очень существенно. Кощей и Карачун, Змей Горыныч и Соловей-Разбойник, лешие и русалки, банники и кикиморы – все это совершенная нежить: они не желают и не делают герою ничего, кроме зла. А Бабу-Ягу можно назвать пресловутой «вечно частью той силы» (с прочей альбигойской \ гётеанской ересью). В общем, можно сказать: Баба-Яга – мефистофель русских сказок, с той лишь разницей, что она действительно помогает Ивану-Царевичу, а не забирает его душу (как бы не замазывал действительность тайный советник Гёте). Как бы ни позиционировалась Баба-Яга, в сказках не заметна ни ее злоба, ни ее мудрость – скорее, она помощник герою.

Ну, а сам Иван-Царевич не берется выполнять безумную повестку господина Фауста. Здесь надо отметить следующее. Читатель обычно не склонен замечать парадокс Первой части «Фауста» Гёте. Герой всю жизнь свою посвятил изучению всех наук, и даже преуспел в этом, но вместо удовлетворения плодом познания стало разочарование. А что обещает Фаусту бес? Знание всего, без изъятья! Ничего НОВОГО! – да еще и ценою бессмертной души! Спрашивается, ЗАЧЕМ?
А наши –Иван-Царевич или Иван-Дурак – ищут, соответственно, царевне или пол-царства, не ведясь на посулы сказочной нежити, и не ища многознания (polymatheia), от которого лишь много скорби.


3. КОЩЕЙ: СЕКРЕТ БЕССМЕРТИЯ?

Как вы представляете себе бессмертие?
Согласен: бессмертие представить нельзя. Ну а «бессмертного»? – каков он, этот персонаж? Попробуйте набросать его силуэт – вроде Пятен Роршаха, которые пытается толкнуть на Сотбис душевнобольной психиатр, выдавая себя за арт-критика.
Бррр! – набросал, один такой...

Впрочем, воображение подсовывает нам свои картинки.

Людям за 50 может примерещиться портрет Ильича в актовом зале школы: если верить надписи, он бессмертен. А не верить ей чревато.
Людям помоложе и\ли поглупее может представиться могучий Зигфрид – воплощенный ЗОЖ, в одном порыве разрывающий пасть сионистской гидре, пидарасам и блогерам-хайпожорам.
А кто-то вообразит себе героя потных картин Бориса Валлежо или кадры с культуристами, чуваками, бессмертие которых состоит в том, что убить их довольно трудно (или, попросту, ни к чему); примеры: «лжебессмертные» киборга-терминаторы, Годзилла, геймер с хакнутым кодом вечной жизнью.
Ну а кому-то (возможно) представится образ просветленного аскета, который затерялся в зарослях сакуры, им самим нарисованных на «свитке расходящихся тропок».
Или же бессмертен святитель Спиридон Тримифунтский, у которого снашиваются туфли, да так, что их ежегодно меняют (я сам это видел, в Керкире на острове Корфу.

Короче говоря, едва ли кто-нибудь вообразит себе бледного, костлявого старикашку! Это какое-то, перефразируя Гегеля, «дурное бессмертие», самый неподходящий имидж для бессмертного героя. Условно бессмертный мертвец или мумия на ходу.
Мне тут вспоминается рассказ актера Георгия Милляра: «Я переиграл всю нечисть и нежить русских сказок, а однажды, в 1944, во время эвакуации в Алма-Ату я заболел малярией – так что, пришлось быть Кощеем, даже без грима:...». Вот она, правда: больной беженец, а не БЕССМЕРТНЫЙ!

В чем состоит бессмертие Кощея? в том, что ЕГО смерть пребывает отдельно ОТ НЕГО! Помните: «На море на океане есть остров Буяне, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, в яйце — игла, — смерть Кощея». Было бы правильнее, наверное, сказать, что в игле жизнь Кощея: сломаешь иглу – прервется и жизнь. Само имя «Кощей» происходит от слова «кость», кость, из которой и делали иглы в те былинные времена. Однако...

Однако такое представление о жизни и смерти напоминает мне об одном учебнике по психопатологи столетней давности. В нем описана болезнь под названием «танатофобия». Разумеется, речь идет не о «страхе смерти», пускай и чрезмерном – это-то нормален. Речь – о болезненном представлении.

В представлении многих из нас, движок нашей жизни скрывается где-то внутри нашего тела, а раны или вирусы могут его выключить. Такое представление хоть и малоприятно, но привычно; оно лелеет иллюзию, что я – хозяин ситуации, поскольку всё внутри меня! А у танатофоб болезненное представление: смерть пребывает где-то вне и независимо от него. Далекий остров, отгороженный от мира глубоким океаном, высокий дуб, быстрые и опасные звери в запечатанном сундуке... при таком раскладе танатофоб чувствует себя, как олигарх, все капиталы которого лежат под негласным контролем «бухгалтер-эго». И последний, в случае чего, может наложить арест на весь капитал. Игла жизни – как  бриллианты зашитые в «стул, на котором еще не известно, кто сидит!» (с) Ильф и Петров.

Вот только там, на Буянском офшоре, хранится не капитал, а самое жизнь Кощея! Сколько не чахни над златом, твоя жизнь тебе не принадлежит. Как не принадлежит даже информация о том месте, где она хранится. А что если хранить столь важные вещи в каком-нибудь НЕ маркированном месте? Скажем, сундук на высоком и отдельно стоящем дубе не может не привлечь чьего-то (как правило, недоброжелательно) внимания.
скажем, иголка валяется где-то на улице, между проезжей частью и поребриком. Или скрывается под настом листвы и валежника? или мимикрирует под заросли кораллов? Да ее оттуда никакая Бабаёжка, никакой Иван-Дурак не выскребет! (что должно повысить шансы царя-колдуна на выживание).

Впрочем, не хочу прослыть диванным аналитиком. Да и как-то глупо давать советы Кощею. Я ведь даже не знаю, к чему Кощею золото и драгоценности – не иначе, какая-то магия. А то зачем  чахнуть над златом всю, пусть и условную, вечность? – он же царь и могучий колдун! - что ему, на шоппинг в Дубай лететь, в самом деле?
Лучше бы подумал о том, как получше заныкать иголку (см. выше).


4. ТУТ ГРЕГОР ЗАМЗА ОБНАРУЖИЛ, ЧТО ОН ПРЕВРАТИЛСЯ В НОС

«...дверцы отворились; выпрыгнул, согнувшись, господин в мундире и побежал вверх по лестнице. Каков же был ужас и вместе изумление Ковалева, когда он узнал, что это был собственный его нос! <…> он чувствовал, что едва мог стоять; но решился во что бы то ни стало ожидать его возвращения в карету, весь дрожа, как в лихорадке. Чрез две минуты нос действительно вышел. Он был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротником; на нем были замшевые панталоны; при боку шпага. По шляпе с плюмажем можно было заключить, что он считался в ранге статского советника. По всему заметно было, что он ехал куда-нибудь с визитом. Он поглядел на обе стороны, закричал кучеру: «Подавай!» — сел и уехал».

Господин в шитом золотом мундире и шляпе с плюмажем: это, понятно, не ниже статского советника! Так откуда же взялась конспирологическая версия о том, что это НОС, да еще какого-то Ковалев? Ведь тот всего лишь коллежский ассессор, а его, как он считает, нос – на три ранга выше! Об этом и пословица: «Нос не по чину».
к тому же, едва ли вы сможете опознать свой собственный нос на чужом лице – пусть даже эти носы, свой и чужой, похожи как две капли! А как узнать нос – неважно, свой ли, чужой ли – если он при полном параде прогуливается по Невскому??? – это действительно невероятно и необъяснимо (и попахивает анархией!) А КАК, спрашивается, объяснить НОСУ, что он должен «знать свое место», а не стоять в Казанском соборе «с видом величайшей набожности»?

Или вот еще вопрос: А что, собственно, так удивило господина майора? Если некто облечен властью статского советника и облачен соответствующим образом, не все ли равно, КТО ОН, ЭТОТ НЕКТО?!



5. ОТ ДОЛЖНОСТИ ДО ЧИНА

«Хорошо», – скажете вы, – «но ведь, в самом начале повести, нос майора Ковалева узнает другой человек – цирюльник Иван Яковлевич, пусть и с утраченной фамилией!».

А что с того?
Во-первых, этот человек, по уверению автора, страшный пьяница – а стало быть, ему нет веры. А во-вторых, нос на лице и нос в мундире – это совершенно разные существа – юридически, онтологически, как угодно! Тем  более, что в первом случае, нос это представитель некой магической реальности (или магической контрабанды), а во втором, нос – это «целый» статский советник.

Давайте, тогда, оставим Табель о рангах: эта химеричная иерархия только запутывает дело. Будем исходить из наличной реальности: Нос – не статский советник (в чине, между прочим, полковника), а... кто он? ЧТО он? орган для распознавания запахов? Часть лица у человека, участвующая в дыхании, обонянии и общении?
Кстати, отметим первое же действие в повести Гоголя: «цирюльник Иван Яковлевич проснулся довольно рано и услышал запах горячего хлеба». – того самого хлеба, в котором и был обнаружен злополучный НОС.
(На вопрос «Как майор услышал запах БЕЗ НОСА?» Николай Гоголь не ответил)

Возможно, нос представляет собою комплекс самого Гоголя (и с носом же связан его самый зловещий персонаж, помещик Ноздрёв).
А сейчас – «взгляд снизу»! Давай-ка, присмотримся к психоаналитическим аллегориям. В таком случае, нос выступит в качестве гульфика а-ля чинквеченто! Только представьте себе: «Член был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротником; на нем были панталоны; при боку шпага. По шляпе с плюмажем можно было заключить, что фаллос считался в ранге статского советника». Каково, а?! Жорж Батай и Генри Миллер нервно курят в коридоре...
Знаменитый врач XVI века Лоран Жубер рассказывает о чрезвычайно распространенном в народе предрассудке, что по размерам и формам носа можно судить о величине и силе производительного органа. Эту же идею высказывает и старший современник Жубера, Франсу Рабле, устами брата Жана и на его монастырском жаргоне.

А может, автор намекает на редкое слово «нос», которое обозначало пустое подношение, - это когда коррупционер-беспредельщик не обеспечивает обещанного за взятку; ведь за взятку нужно ВЗЯТЬ, а за НОС дающий взяточник остается «с носом».
Кроме того, если судить по приметам и поговоркам, нос становится сакральным органом для пьяниц (их выдает каурый нос), колдунов (с помощью носа они вызывают духов), и умирающих (у которых в носу сидит душа).

А ЧТО же чует Нос в мундире? «Там русский дух, там Русью пахнет»? или он, скорее, вынюхивает заговор или крамолу? В самой повести на сей счет никаких указаний.

По всей видимости, Нос Гоголя есть и часть лица, и чиновник, и мифический герой (впрочем, ЧТО ЕЩЕ все эти коллежские ассесоры да титулярные советники, как не гномы, мымры да лешие!)
Все на свете начинается с элементов, как в мире материальном, так и в мире нарратива. Фольклор не исключение. Посему мы начнем с так называемых фольклорных элементов: это, прежде всего, Баба-Яга, Кощей Бессмертный и Змей Горыныч. Эти трое сохранились в народных сказках. Есть и иные персонажи. Они сохранили за собой дни и приметы, да и рангом выше, однако в сказках не действуют, а лишь поминаются (как Ревизор в Немой сцене). Это, скажем,Чернобог или Карачун.
Что такое, вообще говоря, фольклорный элемент? Это нежить, то есть персонаж, олицетворяющий нечто несуществующее. Петр пересадил на российскую почву голландскую систему чинов. После Петра, русское общество стало заложником чуждого клона – это был ЧИН, бессмысленный и беспощадный. не ЧИНОВНИК, а именно ЧИН начал на неведомый лад управлять государством.

Многим наверняка не понравится сближение ЧИНА с НЕЖИТЬЮ. Поэтому, прежде всего, постараюсь пояснить этот мой тезис. Судя по названию, в данном тексте мы основываемся на понимании ЧИНА у Николая Гоголя и Петра I.

Какие чины существовали до реформ Петра?

а) Печатник. Должность этого боярина, избираемого из среды думных дворян заключалась в хранении государевой печати и прикладывания ее к грамотам, которых великие князья не имели обыкновения подписывать собственноручно. Так повелось еще со времен Дмитрия Донского, первым печатником при котором был архимандрит Митяй. А последним печатником оказался учитель Петра Великого Никита Моисеевич Зотов.
Боярин-дворецкий заведовал приказом Большого Дворца. Название совершенно совпадает с кругом занятий, и вполне адекватно. Поэтому, совершенно неясно, зачем ввели чин «обер-гофмейстера». Видно, русские названия просто мерзили Петру Алексеичу – мерзили как бороды и кафтаны.

Аналогично обстояло дело с такими должностями как
б) Боярин-конюший и в) Боярин-оружничий. Индивиды, которые заведовали, соответственно, дворцовыми конюшнями (плюс, всеми конскими заводами в государстве) и государевым оружием, вместе со всеми дворцовыми мастерскими, сохранились и после Петра. Но теперь конюший именовался «обер-шталмейстер», а оружничий – «генерал-фельдцейхмейстер». Верно, для ясности и благозвучия!
Кравчие или крайчие заведовали царским столом и винным погребом. Они же разрезали государю кушанья и пробовали напитки. Должность была сколь ответственной, столь и опасной: при Иване Грозном, за девять лет казнили трех кравчих подряд. А Петр просто переименовал Кравчего в или обер-шенка – и опасность была устранена!

г) Окольничий (от слова «околица» - путь) всегда ездил впереди великого князя, наблюдая за чистотой и безопасностью дороги. А во время приема иноземных послов, именно окольничие вводили их перед лицо государя, а в судебных поединках окольничие должны были присутствовать и решать, кого оправдал суд. Кроме того, окольничие служили в войсках, занимали придворные должности казначея и государева постельничего.

Казалось бы, нелишняя должность – и при Петре их было вдвое больше, чем при Иване Грозном (62 против 31) – однако в 1692 году Петр уничтожил окольничих. Чисто по Петровски: «хрусть – и пополам!»

Как говорится, очевидно одно из двух: либо Петр и его «птенцы» не смогли найти аналога «окольничему» в Голландии или Пруссии (что немудрено: коли есть дороги, дорожный смотритель ни к чему), либо там этого аналога и не оказалось.

В целом же, все должности, введенные в период правления Ивана Великого и Ивана Грозного, были, так сказать, основаны на реальных событиях – то есть, исходили из традиций и образа жизни.

А вот, из чего исходил Петр I: «Выписать из шведских и прочих порядок градусов всех чинов». Так прямо указывается в записке от 18 декабря 1713 (да уж! без высокого градуса не понять этот "порядок градусов"...).

Вот вам и ГРАДУСЫ, кушайте их с маслом:

i. коллежский регистратор,
ii. штык-юнкер,
iii. секунд-поручик,
iv. кабинетский секретарь,
v. цейхвартер,
vi. титулярный советник,
vii. коллежский ассессор,
viii. кригскомиссар,
ix. церемониймейстер,
x. тайный камерир,
xi. архиятор,
xii. герольдмейстер,
xiii. тайный советник
xiv. действительный тайный советник

Скажите мне на милость, на чем основаны и к чему апеллируют все эти... э-э... слова – нечто среднее между героями «Розы Мира» Даниила Андреева и табуированными матюгами. В общем, это те самые невообразимые и непроизносимые слова, за которые германцы были прозваны «немыми», сиречь, «немцами». Хотя довольно парадоксально – слова-то дюже «громкие»!
Итого, из 14+ слов, русских всего два: «тайный советник» и «действительный тайный советник», хе-хе.  И наш «Назекомиссар» явно «не чужой на этом празднике жизни» - такой же «Кикиморратмейстер»!

Чему всё это соответствует? Во всяком случае, не русской истории и не русской действительности. Просто сравните: "Пробователь у царского стола" - яснее ясного, чем занимался этот человек. А вот чем может или должен заниматься Коллежский ассессор? Да тут весь спектр: Всем, чем угодно, Вообще ничем, и Кое-чем. Такое вот, НЕПРЕКЛОННОЕ НИЗКОПОКЛОНСТВО Петра Алексеича перед Западом.
Впрочем, никогда не надо забывать загадочные слова Пушкина: «иностранцы не понимают слова «чин», а без этого ничего нельзя понять в России». Это наша мифология. Это наши комплексы, фантазмы и химеры, и мы от них нескоро освободимся...