Взрывоопасные предметы ментального воздействия

Активное противодействие России и коллективных сил Пост-запада на территории Украины, трагедия народа Донбасса, с особой остротой актуализировали вопросы ментальной безопасности. Понятие «ментальность», на наш взгляд, наиболее полно и адекватно отражает суть проблемы, тогда как «информационная безопасность» делает акцент на технической стороне вопроса, а термин «идеология», в своем строгом понимании - исторически ограничен.    «Ментальность», сохраняя связь с собственным психо-ориентированным источником, в фокусе которого находится личность,  позволяет оперировать в широком социо-культурном аспекте ее бытия, обретая подлинную всеохватность проблемного поля. Так, культура может быть рассмотрена как форма объективации ментальности, присущей как отдельному человеку, так и цивилизационной общности в  пределе - мирового масштаба.   
Метафорический образ взрывоопасных предметов (ВОП), вынесенный в заглавие статьи – следствие участия автора в разминировании на территории  Донецкой и Луганской народных республик в течение 2022 г. Длительная командировка позволила произвести непосредственные наблюдения в различных населенных пунктах, как остававшихся с 2014 года под управлением народных республик, так и оккупированных киевским режимом.
 Роль психо-исторического аспекта, исторической памяти и конкретных форм ее фиксации в общественном сознании, по отношению к ментальной безопасности в условиях современного вооруженного конфликта трудно переоценить. Это было осмысленно военными теоретиками задолго до переживаемых сегодня событий.    С определенной долей условности можно уверенно сказать, что памятники советским воинам, русским поэтам, ученым и композиторам, инженерам и труженикам встали в один строй с защитниками Новороссии.

Не случайно мы стали свидетелями массового сноса памятников воинам освободителям в Европе, циничной и подлой по своему нравственному характеру  кампании «декоммунизации» Украины и многому другому. Очевидно, что поражение на ментальном поле существенно снижает эффективность вооруженного воздействия, одновременно повышая способность противника оказывать сопротивление, недооцененное на первых этапах проведения СВО.  В ответ мы восстанавливаем разрушенное, примером чему является новый мемориал на Саур-Могиле. Увековечиваем память о современных героях и антигероях.

Возникает закономерный вопрос, почему в таком случае сложилась ситуация нашего критического отставания в пространстве смыслов, в борьбе за умы и чувства даже собственного населения при правдивости исходных установок?  Ответить на поставленный вопрос способствовало наблюдение, которое может послужить образцом для подробного анализа и соответствующих организационных выводов. В районе серьезно пострадавшей при освобождении школы № 3 г. Волновахи, невдалеке от изувеченного, но выстоявшего в бою, памятника ее ученикам и преподавателям, погибшим в Великой Отечественной войне, лежал объемный том, привлекший внимание. Им оказалась  национальная книга памяти жертв голодомора 1932-1933 годов по Донецкой области .

Структура сборника включала два раздела. Первый - мартиролог с указанием диагнозов умерших за данный период. Указанные причины смерти включают в себя полный спектр нозологий от онкологических заболеваний до травм несовместимых с жизнью. Сам по себе он свидетельствует о стремлении максимально увеличить число жертв голода, как было и в отношении политических репрессий 30-х годов.  Мы не будем в очередной раз останавливаться на развенчании лжи, ее оценкой успешно занимались отечественные историки. Остановимся на распространении в общественном сознании, созданного  противником симулякра и закреплении его  в форме мемориальных сооружений. Этому был посвящен второй раздел, упомянутого выше издания. Согласно ему один из первых памятников жертвам голодомора появился в селе Рубцы Донецкой области. Установлен в 1993 г. по частной инициативе Конопля В. П., близкие которого, как указывалось в тексте, пострадали от голодомора.
В областном центре – Донецке,  памятник жертвам политических репрессий и голодомора появляется в 2005 г., примерно в тоже время на улице Артема появляется закладной камень мемориала  невинно убиенных и замученных во времена сталинских репрессий, голодомора и фашистской оккупации. Особо следует подчеркнуть связь, устанавливаемую манипуляторами. Далее идут фотографии с появившимися в городах области до 2009 года памятниками: Авдеевка 2008 г., Артемовск 2002 г., Волноваха  2008, Горловка , Дебальцево, Дзержинск 2008 г., Доброполье 2008, Докучаевск 2008, Дружковка 2008, Енакиево 2007, Кировское 2008, Константиновка 2008, Краматорск 2007, Красный Лиман 2008 и Красноармейск, Макеевка 2007, Мариуполь 2008, Новоазовск 2008, Селидове 2008, Славянск 2008,  Снежное 2007, Торез (мемориальная доска), Шахтинск 2008, Ясиноватая 2008. Кроме того, было продемонстрировано 46 памятников и мемориальных знаков установленных в разных районах Донецкой области, из них в 2002 г. – 1, 2007 – 8, 2008 – 25, в 12 случаях дата открытия не указана.  Таким образом, в 2000-е годы только в одной Донецкой области было открыто около 70-ти мемориалов, посвященных голодомору. Подавляющее большинство приходится на 2007-2008 гг., за несколько лет до спровоцированного переворота 2014 г. Их география напоминает последующие сводки с мест проведения СВО, еще раз акцентируя внимание на значимости информационного, по своей природе, оружия ментального воздействия. Еще раз подчеркнем масштаб проведенной противником работы, а ведь это лишь один из множества каналов воздействия на общественное сознание и историческую память.
Вместе с тем, невнимание и нередко и непонимание данного факта со стороны властных структур с противоположной стороны скорее правило, чем исключение. Мемориалы  жертвам голодомора сохраняются на освобожденных территориях.

  Памятники жертвам голодомора имеются даже на территориях ДНР и ЛНР, отстоявших свою независимость от киевского режима. Так, в сквере Памяти в центре Луганска монумент «Они отстояли Родину», посвящённый добровольцам - участникам Войны в Новороссии, сражавшимся на стороне Луганской Народной Республики, находится в шаговой доступности с памятником жертвам голодомора. Подобное соседство противоположных по идейному содержанию монументов еще раз демонстрирует крайне низкую компетенцию управляющего звена регионального уровня в гуманитарной сфере, что крайне опасно в условиях современных конфликтов. Отмеченная проблема далеко выходит за рамки рассматриваемого примера и территории собственно  Украины. Не так давно общественный резонанс вызвало открытие мемориальных досок Колчаку и Маннергейму в Петербурге. Вызывает вопросы необходимость увековечивания памяти пленных японских военнослужащих, запятнавших себя чудовищными преступлениями по отношению к мирному населению Китая, советским военнослужащим и русским эмигрантам в Манчжурии. Напомним, что многочисленные памятники японским военнопленным появились на Дальнем Востоке России в 90-х – начале 2000-х годов. Список может быть продолжен. 

Напомним, что симулякр голодомора, представляемого в качестве геноцида украинского народа, создавался  за границей. Затем он последовательно, согласно детально проработанной тактике, в течении нескольких десятилетий продвигался на международной арене в качестве инструмента отчуждения Украины от России и оказания давления на последнюю. Приведем некоторые даты так как они сами по себе замечательно демонстрируют технологию противника. Одними из первых стран, официально признавших голодомор, стали Эстония и Австралия еще в 1993 г., затем после десятилетнего перерыва Канада, Венгрия в 2003г и Ватикан в 2004 г. За ними последовали Литва и Грузия в 2005 г. Верховная Рада Украины принимает аналогичное решение в ноябре 2006 г.,  буквально через несколько дней этот шаг предпринимает Польша. Далее наступает черед Колумбии, Эквадора, Парагвая, Перу (2007 г.) и Мексики, Латвии (2008 г.). Относительное затишье на международной арене еще около десятилетия сменяется официальным решением властей Португалии в 2017 г. и США, открыто присоединившимся к акции только в октябре 2018 г. С начала СВО, в операцию «голодомор», приобретшую законченный вид ментального оружия массового поражения, включаются Чешская республика (6 апреля 2022 г.), Бразилия (26 апреля 2022 г.), одновременно - Румыния, Ирландия и Молдова (24 ноября 2022 г.), Германия (30 ноября 2022 г.). 15 декабря 2022 г. Европарламент признал голод на Украине начала 30-х гг. геноцидом украинского народа - 507 голосов «за», 12 «против». Как говорил главный герой замечательного творения режиссера Сергея Урсуляка: «Картина маслом». Противник проводит последовательную системную работу в ментальном пространстве, основанную на тщательном научном анализе и обеспеченную соответствующим кадровым, организационным и финансовым ресурсом. 
В декабре 2022 г. В. Путин  поручил правительству, министерству науки и высшего образования, а так же министерству   просвещения подготовить материалы для включения в учебные пособия данных о геноциде советского народа. Осознание верховной власти критического отставания в противостоянии смыслов – первый шаг на пути решения проблемы. Это одновременно, и много, и поразительно мало, с учетом непрекращающихся боев на передовой. Включение в учебники материалов о геноциде советского народа не способно решить стоящие перед нами проблемы. Необходимо создание и продвижение нового уникального концепта соразмерного фашизму, расизму и антисемитизму. На такую роль может претендовать «русофобия», под которую должна быть подведена серьезная научно-исследовательская база, а академическое определение этого феномена постепенно перенесено в юридическую плоскость. Необходимо установить Международный день против русофобии в памятную дату Одесской трагедии 2014 г.
Вместе с тем, задачи научно-исследовательского обеспечения операций в гуманитарной сфере требуют внедрения новых конвергентных  ментально ориентированных технологий, объединяющих гуманитарные (семантико-аксиологический аспект), социальные (организационный аспект), информационные (техно-инструментальный аспект), психологические (антропологический аспект) дисциплины.  При этом необходимо создавать новые формы исследовательской деятельности, так как в отличие от академической науки они будут иметь узкий проблемно-целевой характер, определяемый конкретными потребностями разворачивающейся на наших глазах борьбы за будущее мироустройство. Другими словами - в проблемное поле науки  помещается не полнота конституции Ахиллеса во всей ее сложности, но лишь его пятка. Это, в свою очередь, требует новых организационных решений, а именно создание оперативного отдела, ответственного за ментальную безопасность, с выходом на первое лицо государства. В современных политических условиях это мог бы быть отдел при администрации президента, в компетенции которого входило целеуказание и общая координация между соответствующими органами Главного военно-политического управления ВС РФ, ФСБ, Исследовательскими центрами и группами, СМИ и общественными организациями. Логика развивающегося конфликта, диктуемая обстоятельствами непреодолимой силы, делает реализацию подобных решений неизбежной.
Завершая статью, вспомнилась реплика, брошенная оппонентом о «чужих городах» Донбасса. Перед мысленным взором вновь непроизвольно возникли памятники, посвященные освободителям нашей земли, павшим в самой страшной и кровопролитной из войн, а сегодня - удержавшим нас от беспамятства. Их имена навеки застыли в камне и сердцах людей. Сбрасывая с себя морок чужебесия, народы России воскрешают историческую память веков, превращаясь из однофамильцев в полноправных потомков славных поколений-героев.