Незавершённое дело

Свалюсь на голову, как жара посреди зимы, как самое желанное лето, и древние будут завидовать только тебе. Ты ведь любишь сказки? Ручка повернётся сама, и дверь распахнётся навстречу… Сквозняк, наверное. В моей картине мира сны бродят цветами по площадям, а ветра ручные, из них получаются самые лучшие сквозняки, отменные и услужливые. Всем бы таких.

Скажу: «Привет!»

Ну чего ты так смотришь на меня? Разве не рада? Я вот, честное слово, очень рад, словно целую вечность тебя не видел.

Знаешь, странное дело, хотел на рынке любимых твоих конфет прикупить да понял, что кошелёк посеял. Представляешь, такой разиня! Поэтому вот, держи. Воровать, конечно, нехорошо, но из-за одной никто не обеднеет. Ты бери-бери, не стесняйся и, может, уже пригласишь меня в дом?

Это странное чувство, очень смешное, как будто мне нужно твоё разрешение, чтобы войти. Ей богу, не вру! Ты просто меня по имени позови сейчас.

А помнишь, однажды я завалился к тебе под утро — майское утро было, полынное и дурное. Я тогда с Машкой расстался и жутко хотел напиться, да так, чтоб ни себя не помнить, ни её, ни мира вообще. Ты меня утешала и уверяла, что Машка эта — дура набитая, такое счастье проворонила…

Какое из меня счастье, ну? Ходячее бедствие. Туман вместо крови, в груди дыра, и льётся из неё песня за песней. Правда, чёрные. Всегда любил этот цвет. Бардам сумасбродным он, говорят, к лицу.

Тогда гитара была ещё при мне, и ты где-то между вторым и третьим стаканами вина, смеясь, рассказала историю. Я плохо помню её, увы, но зато в ощущениях отложилось: даже снега уступают однажды весне.

Как на счёт того, чтобы попойку ту милейшую повторить? Ты хороший сказитель, не то что я. И кот у тебя шикарный. Да-да, Барсик, о тебе говорю, отомри уже и дай мне себя погладить. Не хочешь? Ладно, не шипи.

Милая, слушай, а почему на календаре у тебя двадцать первое? И апрель. Конец марта же вроде был. Ай, да неважно, только не плачь, пожалуйста, больше, у меня сердце тоской обливается и рвётся зачем-то от горя. Глухого такого и грубого, как будто что-то потеряно навсегда, но я не могу вспомнить...

Давай лучше сварю нам кофе?

Вот, уже улыбаешься. Хорошо! Но чего сразу «как в старые-добрые»? Я вроде недавно заглядывал. До того, как к бабке в деревню поехать, точно. Как обратно вернулся, правда, не помню, хоть убей. Вроде домой собрался уже, поехал, потом влип куда-то что ли... Всё растаяло жутко, дороги поплыли, ну, ты ведь знаешь, там местность почти глухая... Впрочем, и чёрт бы с ним. Вернулся — и хорошо.

Кстати, когда ты успела сделать ремонт? Прошлый гарнитур мне нравился, классный был, и я точно знал, где в нём чего лежит, а сейчас нифига непонятно. Где у тебя корица и кардамон? Показывай срочно, пока солнце не убежало! Если подмешать в воду косые лучи, кофе не будет горчить и подарит покой. Верь мне, я знаю, о чём плету.

Вид у тебя уж больно усталый. Круги под глазами — мама моя! Димка что, совсем девчонку свою не бережёт? Ты скажи ему, чтоб исправлялся, иначе не посмотрю, что мы с ним лучшие друзья. Получит по роже, будет знать. Я сестрёнку в обиду не дам никому.

Ну что ты опять ревёшь? Поругались? Помиритесь обязательно, он же любит тебя без памяти, а я — вас обоих люблю. Нет ведь у нас больше никого, кроме друг друга. Так что вот тебе кофе, пей молча и на меня не косись.

Ох, руки дрожат, и голова что-то кружится... Но это ерунда, наверняка пройдёт. Может, не прямо сейчас, но когда-нибудь — определённо.

Запомни, прошу, мне очень нужно тебе это сказать: что не случилось бы, как не казалось бы больно, даже самое страшное — всё пройдёт. Рано или поздно. Наступит за весной лето.

Береги себя. А мне, кажется, пора спать.