Библиотекарь. Глава 18. Поцелуй Иуды

БИБЛИОТЕКАРЬ.    ГЛАВА 18. ТАЙНА МИССИИ 3. ПОЦЕЛУЙ ИУДЫ.

   Отец Пахомий снова заглянул к Михеичу в среду.
- Христос воскресе!
- Воистину воскресе! – они обнялись и расцеловались.
- Ну, вот и славно! Я как раз о поцелуях сегодня и хотел поговорить.
- Это ты мне, надеюсь, не какую-нибудь эротическую тему предлагаешь? – улыб-
нулся батюшка.
- Напротив, очень даже духовную.
- Сам-то ты что думаешь, велика ли роль целований в мистике, в христианском
православии?
- Ну, вся наша церковная жизнь пронизана целованиями: батюшкам целуют руки
прихожане, друг другу мы даем целование, Сам Христос целовал своих учеников и
последователей, крест целуем, иконы, чашу со святыми дарами…

- Да, перечисленное говорит, что осмыслить это надо. Но я хочу подвести тебя
ещё к одной загадке евангельской – к поцелую Иуды.
- Да, тут есть над чем поразмышлять. Страшен этот поцелуй. Через столетия го-
рит чадящий огонь этого поцелуя, огонь адский!
- Ого! Как поэтически ты заговорил!
- Да я и сам немало над этим задумывался. Поцелуем можно ободрить, побла-
годарить, наградить, признаться в любви, наконец, можно, оказывается, и предать.

- Значит, попытаемся исследовать вопрос. Предлагаю пойти от смысла слова «ЦЕЛОВАНИЕ». Корень «цел», от «ЦЕЛОЕ». Язык наш метафизичен. В нём полно тайных
смыслов, а мы не и догадываемся, какое богатство и какая мудрость нам даны через
язык. Например, мы говорим «ЖИТЬ ДУША В ДУШУ» или «ВЫЙТИ ИЗ СЕБЯ», «исступле-
ние», а не подозреваем, какой глубокий метафизический смысл в этом. Или вот для
«разминки». Скажи, как ты понимаешь слово «ВЛАСТЬ», с чем оно у тебя ассоцииру-
ется?
- Ну, это когда у кого-то есть сила, которой он может заставить другого что-то
сделать, принудить выполнить свои требования и приказы.

- К сожалению, у многих именно с этим и ассоциируется это слово. Насколько нынче
далеко ушло понимание этого слова от изначального. «Власть» от какого глагола?
- Ну, от какого… «власть иметь», а… – от глагола «ВЛАДЕТЬ»!
- Да, а «ВЛАДЕТЬ»-от быть «В ЛАДУ». Корень «лад» - вот что главное во власти, а
не насилие и принуждение! Иметь власть над своим телом – ВЛАДЕТЬ ТЕЛОМ, то есть
БЫТЬ С НИМ В ЛАДУ, когда оно тебе подчиняется не через насилие, а через согласие.
Иметь власть над языком, БЫТЬ В ЛАДУ С ЯЗЫКОМ, ХОРОШО И ПРАВИЛЬНО ГОВОРИТЬ. И
так далее…

- Интересно ты изъясняешь, Степан Михеич! Я с тобой согласен, значит, я в ладу
с тобой, а, значит, ты имеешь надо мною власть?
- Ну, в какой-то степени это верно. Ведь вряд ли ты легко откажешь человеку,
с которым в ладу?! А значит, какая-то власть у него над тобой есть, как есть такая
власть и в дружбе, и уж тем более в любви! Согласен?

- Слушай, сейчас только пришло! Да ведь и государство наше Русь и начиналась с
такого согласия. Ведь варяги же не завоевывали нас, славян. А, наоборот, мы сказа-
ли: придите и владейте нами! Как интересно, какие выводы можно сделать, просто
размышляя над смыслом одного слова! В основе русской государственности и ци-
вилизации лежит слово «лад», понятие «лад», стремление к ладу пронизывает все
по-настоящему русское, как мне кажется! Нам хочется «на-ладить» жизнь.

Вот уж воистину, «вначале было слово»! В начале русской государственности было
слово «лад». И теперь я, кажется, готов поспорить с твоим Даниилом Андреевым,
если и есть такая Соборная Душа русского народа, то имя ее не Навна, а Лада!

- Получается ещё одна перекличка историческая и филологическая: ты размыш-
лял когда-нибудь, почему в русском языке все нации названы именами существи-
тельными: немец, американец, итальянец… - а «РУССКИЙ» – имя ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ?

Мне кажется, это как раз и нужно понимать так, как ты только что рассуждал о
природе нашей государственности. Ведь полноценного устойчивого понятия «рус-
ский», «русь» не существовало до объединения многих славянских племён под
руководством Русов – варягов. Русский – это не просто нация, связанная общим
этническим происхождением и территорией обитания, а такая общность людей,
неважно каких по национальной принадлежности, какого роду-племени, но тех,
кто добровольно соглашается на «господство» над собой, на власть определенных
«начал», культурных, этических, ценностных… «Русский» – это духовная цивили-
зация и принадлежность, приложить это можно к человеку любой нации, любого
этноса, если он принял добровольно, как главенствующие, эти ценности над собой, а
потому это слово – прилагательное. И ещё, в советское время был популярен лозунг
– «Миру- мир», случайно ли слова эти стали омонимами, ведь это примерно то же,
что «Миру- лад». Примириться - значит уладить отношения.

- Ну, ладно, мы немного увлеклись в сторону, так сказать, «размялись», разогре-
лись… Теперь перейдем к нашей насущной евангельской теме о целовании.
- Подожди, Михеич, что-то мне понравилась твоя игра в слова. Я теперь и сам
хочу продолжить.
- Однако нужно сделать паузу. К нам, кажется, гости! – Михеич выглянул в окно.
Он чуть было не сказал (как волшебник из известного фильма Марка Захарова
«Обыкновенное чудо»): «Я сделал так, что Глаше очень захотелось прийти к нам в
гости!»
Действительно, по садовой дорожке к библиотеке приближалась женская фигу-
ра. Михеич пошел к дверям:
- Здравствуйте, Глафира Акинфеевна, здравствуй, Глаша, дорогая!
- Христос воскресе!
- Воистину воскресе! Решила навестить старика на праздниках?
- Я к Вам по делу, Степан Михеич!
- По делу? А тут у меня гости. Проходи.

Глаша увидела в кабинете отца Пахомия. Они поприветствовали друг друга.
- Дело, надеюсь, не секретное? А то мы тут с батюшкой свои разговоры разгова-
риваем, – улыбнулся Михеич.
- Да какой там секрет! У нас опять в школе беда! Часто болеет учительница рус-
ского и литературы, Марья Захаровна. Ну Вы её знаете! – оба мужчины закивали
головами, – Сейчас она в областном стационаре на несколько месяцев.

- А меня всё время просят замещать её уроки. Я им говорю, но я же историк! Как
мне русский-то преподавать! Но мне отвечают, ты же женщина умная, университет
закончила. Пишешь стихи и прозу. Заметки в газету. Выручай! А то ведь совсем
дети без уроков останутся. Вот и выручаю.

   Михеич налил гостье чайку.
- Присаживайся! Мы тут как раз о языке с отцом Пахомием и толковали.
- Да, вот это-то мне и нужно! Вы же хорошо знаете меня. Вы же понимаете, Сте-
пан Михеич, что я не могу просто по учебнику им талдычить. Я вё время пытаюсь
связать свое преподавание с чем-то духовным! Ну натура у меня такая, да и вера
к этому обязывает. В истории у меня уже наработаны связи духовности с темами
школьной программы, а вот в русском языке – нет. Как-то хочется все же добавить
линии духовности. Может, выручите? Может, книги какие посоветуете? Журналы,
статьи…
- А ты, доченька, возьми ручку и блокнот, вспомни студенческие годы, как
конспекты писала. Может, что полезное и запишешь? А мы тут разговоры продол-
жим, - с этими словами Михеич достал из своего стола блокнот и ручку, подал Гла-
ше. Она приободрилась, с надеждой глядя на двух этих седых мужчин.

- На чём, бишь, мы остановились? – завел речь отец Пахомий. – На метафизике
языка?
- Это, на мой взгляд, мы ещё не метафизику языка обсуждаем, а эзотерику.
- В чём разница?
- Эзотерика, это когда мы обсуждаем скрытые смыслы слов и выражений. Эзоте-
рический, значит, скрытый. А метафизика, как я понимаю, это когда мы обсуждать
будем, как язык, сама речь, произнесение слов, могут действовать на физическую и
метафизическую реальность, то есть язык как инструмент переделки, преображе-
ния действительности, а не просто как способ передачи информации.

- А, ещё и такая тема есть? Я, вообще-то, тоже иногда задумываюсь, а как произ-
несение молитв может повлиять, например, на здоровье? Ведь заклинатели верят в
то, что их речи изменяют что-то в нашем мире. А уж то, что молитвами можно на
бесов воздействовать – так это азбука христианства.
- Ну, тут не всё так прямолинейно! Будет время, мы с Вами, батюшка, пройдемся
по этой теме, – при посторонних Михеич старался общаться с отцом Пахомием на
Вы.
- Так вот, анализируя смысл слова «власть», - продолжил отец Пахомий, - мы
пришли к выводу, что в основе русской цивилизации лежит понятие «лад». Но как
наладить жизнь этой цивилизации? По-моему, только когда люди, русские по духу,
признают над собой власть Христа и через Него будут строить отношения между
собой, а не только непосредственно, вот тогда и наступит лад, тогда все обустро-
ится… «Как нам обустроить Россию?» Опаньки! Кажется, я «поймал за хвост» ещё
одно важнейшее понятие нашей цивилизации: ТРОИЧНОСТЬ!!! Мы говорим: строй
жизни, стройность тела, устроить, обустроить – общий корень здесь «строй» – от
слова «три». «С-ТРОИТЬ» - значит СОЕДИНЯТЬ ПО ТРИ.
Как все устроено во вселенной?

-Значит, во всём есть три фундаментальных начала (как я понимаю, это должно быть
как-то связано с лицами Пресвятой Троицы), эти начала должны соединяться гар-
монично, хотя могут соединяться и негармонично и даже рассоединяться – отсюда
слово «расстройство» и глагол «расстроиться».

  Михеич глядел на всё это действо с доброй улыбкой. Глаша даже забыла записы-
вать, так увлекла её речь отца Пахомия. Она невольно вмешалась:
- Постойте, но ведь эти слова были в нашем языке и до принятия христианства?
Если я не ошибаюсь? Видимо, понятие о троичности всего сущего было заложено
через язык этими словами в подсознание нашего народа. И потому он сравнитель-
но легко принял главную христианскую идею о Пресвятой Троице. Ведь и в наших
сказках, былинах, легендах всё по три, да по три. Три головы дракона, три сына у
отца, три удара богатыря... В Европе на тройках не ездили, а у нас - самый популярный способ езды...

- Слушайте, как я вами восхищаюсь, — произнес Михеич. Вы прямо на лету ло-
вите фундаментальные истины.
А Глаша продолжала:
- Заметьте, что практически во всех языках индоевропейской группы счёт от од-
ного до трех очень похож по звучанию, только с четырех начинаются различия…
Это же тоже, я думаю, не случайно! И в этом какое-то эхо древних верований и
событий, единства языков и цивилизаций! Это, возможно, свидетельствует, что всё
троично во вселенной.

- И вне нее, – добавил отец Пахомий.
- Да, да, да! – троекратно, произнес Михеич, лучезарно улыбаясь.
- И в литургических богослужениях мы тоже многое трегубим, а не сугубим, -
сказал отец Пахомий.
Глаша с вопросом в глазах посмотрела на него.
- Сугубим – это произносим дважды, а трегубим – трижды! Верно, отец Пахо-
мий? – пояснил Михеич. - Усугубить положение – это значит осложнить вдвойне.

- Ладно, мы же хотели говорить о поцелуе Иуды, о смысле целования.
- Что скажете, Глафира Акинфеевна?
- О чём?
- О смысле слова «целовать»!
- Ну, вы меня прямо в краску вгоняете! Целовать - ну что, по смыслу - делать
целым.
- Верно! А как это связать с поцелуями?
- Понятия не имею! А у Вас есть ответ, Степан Михеич?
- Попробую разъяснить. Начнем издалека. В писаниях сказано, что кровь – фи-
зическая основа души. – Михеич посмотрел на слушателей, те согласно закивали.
- Во всех легендах о договорах с дьяволом упоминается, что он требовал подпи-
сывать соглашение кровью, видимо, чтобы потом через эту кровь иметь власть над
душой?
- Возможно.
- Вот зачем, например, мы целуем крест, бывший в алтаре во время службы? Ба-
тюшка, вы должны знать!
- Ммм.., честно сказать, не знаю. Знаю, что так повелось.

- Хорошо, предположим, что крест, во время литургии лежавший в алтаре, «на-
питался» благодатными энергиями, идущими через алтарь свыше. А мы хотим, что-
бы они попали к нам в кровь, чтобы через это мы сделались, хоть на время, единым
целым с источником благодати. Как это проще всего сделать?
Оба слушателя пожали плечами.
- Прикоснуться губами. Посмотрите на губы. На них кожица, отделяющая кро-
веносные сосуды от окружающей среды самая тонкая. Почему губы имеют такой
алый цвет? Именно из-за близости кровеносных сосудов. Прикасаясь губами ко
кресту, мы даём возможность этой энергии перетечь в нашу кровь. Это делает нас
ЕДИНЫМ ЦЕЛЫМ С ИСТОЧНИКОМ БЛАГОДАТИ. Так же священник во время службы и мо-
литвы пропускает через себя потоки благодати. Ему целуют руку, так как основ-
ной «излучатель» этой энергии – рука. Наполненные одной энергией, одним духом,
мы становимся едиными, составляем одно целое. Каждому, разумеется, перетекает
столько, на сколько его сосуд открыт: каждому даётся по вере его.

- Интересно, а у нас в общине не так. И зачем тогда было принято женщинам
ручку целовать? – поинтересовалась Глафира.
- Ну, в так называемый галантный век женщину принято было считать чуть ли
не за божество, полное благодати. Отсюда перенесение чисто церковного обычая в
мир – целовать руку — перенесли со священника на женщину.

- Ладно, а что Вы хотели рассказать про поцелуй Иуды?!
- О, тут целая история! Известно ли вам, что Христос мог исчезать для окружа-
ющих?
- Это где о таком сказано?
- В Евангелиях! Дайте мне Библию, я там специально для вас закладочки приго-
товил.
- Попробуем посмотреть на это с точки зрения Иуды, который уже вынашивал
планы по предательству. Что должно быть известно ему о способности Христа ухо-
дить от ареста и казни? Да! Именно так! Христос мог спокойно уходить от рук лю-
дей, пытавшихся расправиться с Ним. Прочтём на сей счет интересные места из
Евангелий, на которые почему-то мало кто обращал внимание. “...много также про-
кажённых было в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кро-
ме Неемана Сириянина. Услышав это, все в Синагоге исполнились ярости и, встав,
выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был
построен, чтобы свергнуть Его; но Он, пройдя среди них, удалился” (Лк. гл. 4 ст.
27-30). Вот, пожалуйста, пример, когда без Синедриона хотели учинить над Ним са-
мосуд и убить. Это происходило в Назарете – родном городе Иисуса, после того, как
в синагоге, где Он проповедовал для местных прихожан, не верующих в Него как в
Мессию, они потребовали от Него в доказательство, что Он есть Мессия, тех же чу-
дес, что Он совершил в других местах (Копернауме), где в Него верили. Но жители
Назарета, где происходили описываемые события, не верили в Него, как в Мессию
(ведь Он рос в детстве на их глазах), Он же обличил их в их неверии, что они нахо-
дятся к Нему в таком же отношении, как их “ослеплённые” сородичи относились
к древним пророкам. Они в ярости хватают Его и ведут на скалу, чтобы сбросить
оттуда, но “ОН, ПРОЙДЯ СРЕДИ НИХ, УДАЛИЛСЯ”. Как это “пройдя среди них”? Ведь Его
крепко схватила бушующая толпа?
   Вспоминается один случай, уже из современных
(ХХ век), когда в Индии одного местночтимого святого посетила группа европей-
ских паломников. При слушании его проповеди, один из них сказал: «Да что вы нам
проповедуете, это и наши священники могут, вот вы совершите чудо - ну, скажем,
исчезните на наших глазах, тогда мы поверим». Святой, сидевший в позе «лотос» под
деревом, в ответ улыбнулся и исчез. Его стали искать по саду. Тут пришёл один из
припозднившихся и увидел странную картину: святой сидит под деревом в позе «ло-
тос», а все остальные ищут его по саду и спрашивают: не видел ли он пропавшего? То
есть в восприятии, думается, можно «закрыть», исключить какой-либо образ, види-
мый человеком, заставить не видеть или принимать за что-либо другое. Этот приём
известен и гипнотизёрам. Так Христос мог исчезать из восприятия людей, пытавших-
ся схватить Его, или они принимали Его за кого-то из своих. Такие эпизоды есть и в
Евангелии от Иоанна: “Тогда опять искали схватить Его; но Он уклонился от рук их
и пошёл опять за Иордан.” (Ин. гл. 10 ст. 39-40), в другом месте: “Иисус сказал им: ис-
тинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь. Тогда взяли каменья,
чтобы бросить на Него, но Иисус скрылся и вышел из храма, пройдя посреди них, и
пошёл далее”. Очевидно, из этого и других эпизодов, что для разгневанных иудеев
Он мог исчезнуть. И об этом, вероятно, уже знали в Синедрионе (там-то Его считали
одержимым бесом, и такие “штучки” не удивляли их). Но они, вероятно, знали, что
для учеников Его, Он не исчезал, а был виден (описание Иоанна подтверждает это,
так как он, Иоанн, вероятно, был свидетелем события). Потому при аресте указать на Него мог лишь ученик, а то пришли бы арестовывать, а Его опять бы не стало. Иуда
не мог не знать об этих свойствах Христа, знал, что для ближайших учеников Он не
исчезает. - Это первая причина и первый ответ на вопрос, почему Иуда и Синедрион
считали, что без предательства одного из учеников Его невозможно схватить. При
разворачивании этой версии нужно всё время помнить, что Христос уже Сам идет
навстречу смерти, но ни Иуда, ни Синедрион об этом не знают и предпринимают все,
со своей стороны, чтобы арест состоялся.

- А почему Он для учеников не исчезал?
– Вероятно, Иуда знал о метафизических свойствах целования. Христос всегда
целованием встречал своих учеников. И этот поцелуй делал Его и учеников на вре-
мя одним целым, давал возможность ученикам всегда видеть Его даже тогда, когда
для других он становился невидимым. И Иуда всё продумал. Чтобы Иисус не смог и
в этот раз исчезнуть, нужно будет Его поцеловать. Как вам такая версия?

- Ошеломляюще! Невероятно! - Глафира не могла опомниться от такого поворо-
та в объяснениях.
- А мне всё кажется логичным! Всё так вполне и могло быть. Ведь я сам раньше
всё время думал над этим странным видом предательства – поцелуй! Да и вопро-
сом, почему Синедрион не мог схватить Христа раньше, хотя, видимо, пытались, я
не мог ответить и даже не задавался. Но теперь ясно – стали ждать предательства из
самого близкого круга – от апостолов, потому что тоже понимали, они Его из виду
не теряют. Теперь, кажется, многие загадки получили свои отгадки.

- Но давайте всё-таки завершим «следствие по делу Иуды из Кириафа». Мотив,
оглашённый в Евангелиях, (получение денег в виде 30 серебренников) проти-
воречит тому, что произошло потом. Иуда получил деньги. Добился своего. Но
тогда он должен быть счастлив. Убраться подальше. Купить там себе участок зем-
ли с домом, что ли, и жить себе припеваючи. Нет! Такого не происходит. Он не
только обратно бросает эти деньги в помещение Синедриона, но и потом взял и
удавился! Значит, было какое-то глубокое разочарование, какой-то резкий кризис
несоответствия ожиданий и реальности?! Цель не достигнута, причём настолько
жгучим было это разочарование, что он удавился. Нет, не деньги, что-то другое, более фундаментальное, связанное с коренным мировоззрением Иуды должно было
обвалиться в сознании!

 Прочтём в «Розе Мира»: “Субъективный мотив предатель-
ства Иуды заключается в том, что Христос Своим вочеловечением разрушил в душе
Иуды еврейскую мечту о Мессии как о национальном царе, владыке мира. Эта меч-
та горячо пылала в сердце Иуды всю его жизнь до самого дня его встречи с Иису-
сом, и её крушение было для него великой трагедией. В божественности Иисуса он
не испытывал ни малейшего сомнения, и предательство явилось актом смертель-
ной ненависти, отчётливо осознанным богоубийством. Тридцать серебреников, во-
обще мотив жадности был лишь наскоро предпринятой маскировкой: не мог же он
обнажать перед людьми истинных мотивов своего преступления! Именно характер
этих истинных мотивов вызвал такую беспримерно тяжёлую форму кармического
возмездия, каково было его ниспадение в Журщ” (Р.М. стр.115).

- Да, мне тоже кажется, что деньги тут вовсе ни при чём. Спаситель открыл сво-
им ученикам, и Иуде в том числе, тайны царствия небесного, где денег вообще нет.
Там совсем другие ценности и иные масштабы.
- Но тогда каким же был реальный мотив? Что-то я из вашей «Розы Мира» так
и не поняла? Поясните, нам, пожалуйста, Степан Михеич! – стала выпытывать Гла-
фира.
- Понимаешь, Глаша, Иуда думал, как и многие евреи тогда, что Мессия будет
грозным завоевателем мира, покорителем вселенной. Любвеобильный к евреям, но
жесткий к гоям – язычникам, особенно к римлянам, к поработителям. Они пола-
гали, что с Божьей помощью Он не только победит Рим, но все остальные народы
приведёт к истинной вере, когда они убедятся, видя непреодолимую силу иудей-
ской армии, что Бог с евреями. И покорятся Ему. Так примерно они видели мир по-
сле прихода Мессии. А тут приходит «мягкотелый слизняк», все время разглаголь-
ствует о любви, всем всё прощает Сам и призывает простить остальным, и к гоям
относится весьма мягко. В общем, образ Христа совершенно не «бился» у Иуды с
его мечтой. «Умные люди» посоветовали ему так: твой Учитель такой мягкотелый
и расслабленный, пока Ему Самому не грозит опасность. А вот когда Его аресту-
ют и поведут на казнь, вот тогда Он развернётся на полную мощь, проявит свою
мистическую силу, всех разнесёт, всех накажет и покорит. Это и было дьявольское
искушение, которое не преодолел Иуда. Он решил предать Учителя не для смерти,
а чтобы подтолкнуть Его в нужную сторону! Он предаст как бы понарошку. Ведь
всё равно потом Учитель спасётся от смерти. Часто гордыня проявляется в том, что
ученик считает, что он лучше Учителя знает, что делать.

-А теперь представьте! Он предал! Всё! Учителю грозит опасность, смертельная
опасность! Вот-вот Он должен развернуться и ах!...Иуда ходил и тайно наблюдал,
как себя ведёт Христос. Всё ждал, когда же... Вот привели его к Каиафе, там унижа-
ли, а Он молчал. Привели к Ироду, снова унижали, а Он не проронил ни слова. Ну
вот Его уже привели к Пилату, там избили и унизили, а Он – ничего! Вот Его уже
ведут на Голгофу с крестом на плечах. А Он – ничего! Иуда в это время буквально
ненавидел Христа, за «нерешительность», скрипя зубами, выдавливал из себя: «Ну
же, давай! Дави их всех, расшвыривай! Прояви, наконец, силу!»... Его распинают.
Ну, вот тут-то уже пора! Он ничего! Он умер! Все!!! А кто его предал?! Реально, а
не понарошку, как Иуда сам себе представлял и сам себя оправдывал. Он умер!!!

В душе Иуды просто бушует огонь! Он умер, а ты его предал! Он в ярости бежит
и бросает деньги во двор Каиафы! Вот вам! Но и это не спасает его от всё сильнее
разгорающегося пожара внутри. Нет мочи терпеть это! И он удавился!

- Знаете, я как будто в реальности увидела сейчас всё, о чем Вы рассказывали, –
зрачки у Глафиры были расширены, – Я побывала там, в Иерусалиме! Спасибо Вам!
Я как будто многое поняла и переосмыслила!
- Да, картина получается убедительная. Нам говорили о чём-то таком в семина-
рии, но как одной из версий мотива предательства Иуды, и как-то неубедительно.
Нарисованная сейчас Вами картина просто не оставляет места сомнению.

  Воцарилась пауза. Потом они, не сговариваясь, стали собираться по домам. Не
до музыки им было и в этот раз. Уже в дверях Глаша обратилась к Михеичу:
- Степан Михеич, не могли бы выдать мне «Розу Мира» почитать. Знаете, этот
Ваш метод «погружения в эпоху» мне очень близок. Я всегда на уроках при изуче-
нии различных исторических тем пытаюсь нарисовать детям образ эпохи, прошу
их поставить себя на место тех людей, поступки которых мы обсуждаем. Говорю,
вот вы обычно судите предков, что называется «по себе». То есть переносите себя
любимых в иные исторические обстоятельства, и от этого их не можете понять!
Например, когда я рассказываю о церковном расколе, то пытаюсь объяснить учени-
кам, что для тех людей вера была важнее жизни! Их сознание было по-другому вос-
питано и устроено! Ценности и приоритеты были иными. Почему они могли пойти
на самосожжение? Для нас-это безумие, для них - естественный подвиг за веру! Пло-
хо то воспитание, которое не зовёт на подвиг. По-настоящему содержательно живёт
только тот человек, который знает, за что жизнь можно отдать, за веру, за Родину,
за любовь... Глаша говорила вдохновенно и убежденно, глаза её «горели» каким-то
метафизическим светом. Михеич подумал про себя: «Повезло ученикам, которых
она учит, редкий учитель вот так откровенно и горячо может говорить с ними!»
- Да, конечно, книгу сейчас принесу,- Михеич сходил в свой кабинет и принёс
оттуда «Розу Мира»: - Глаша, доченька. Я тебе ещё хотел весточку от Николая пе-
редать...
Глафира, которая уже собралась выходить, резко повернулась, вспыхнула: «Гово-
рите, говорите, Степан Михеич!» Она схватила его за руку.
- Приходи завтра.., вечерком… Поговорим.
          ***          ***          ***