Выгодное дело

Новогодние праздники прошли относительно спокойно, если не считать того, что о смерти тридцати трех девчонок последнего дела мне постоянно напоминали родные. Дашка все еще с ужасом вспоминала тот день, когда, увидела истерзанную клиенту маньяка-фотографа. Но еще больше она гордилась тем, что навела меня на верный след.

- Если бы не я, - твердила она мне важным тоном, достойным королевы, - ты, папа, никогда бы не вышел на след убийцы и не раскрыл преступление.

Я не стал это оспаривать — пусть думает так, ведь ее заслуги никто не отрицает. То, что она рассказала мне тогда об увиденном, поставило в поисках преступника последнюю точку. Но мне хотелось отметить и Женьку — его вклад оказался намного больше. Но парень, как всегда скромно отсиживался в сторонке. Я тоже молчал. А как я мог рассказать, какими методами добывались сведения. Я так и слышал в голове укоризненные слова Веры:

- Как это все ужасно, Боря! Просто чудовищно… Ты поставил здоровье ребенка под угрозу ради своей выгоды! Фактически, ты убиваешь его каждый раз, как только твоих мозгов не хватает на то, чтобы самостоятельно сделать свою работу!

Я и сам понимал это прекрасно! И каждый раз клялся себе, что прибегаю к услугам парня в последний раз! Я презирал себя за то, что фактически толкал своего родного племянника на верную гибель, тем самым совершая правонарушение. Но как только речь заходила о преступлениях, которые я не мог раскрыть, все возвращалось на круги своя. «В конце концов, - уверял я себя, - Женька все равно сорвется и слетит с катушек… А так он хотя бы даст подсказку, куда двигаться дальше, чем принесет неоспоримую пользу делу!». Но эти отмазки тяжелым бременем лежали на моих плечах.

- Женёк! - начал я серьезно, когда мы вышли прогуляться всей семьей из семи человек на новогоднюю горку. Я приостановил его за руку, и он, пообещав моим внукам и своим двоюродным племянникам скоро присоединиться к их играм, обернулся ко мне. Ребятня вырвалась вперед. Вера, Дашка и Артем споро двинулись за мальчишками, а мы наоборот, значительно сбавили шаг. - Надо заканчивать с наркотой! Это не доведет до добра, ни тебя, ни меня. Больше никаких уколов, таблеток и прочей дряни! Ты посмотри на себя — живой скелет, да к тому же еще и серо-синий какой-то!

- Ну да, это называется — ты не смотри, что я худой и кашляю, я когда разденусь — еще и синий! - Женька скорчил ехидную рожицу, но мне было не до смеха.

- Я серьезно! Ты пойми — я, старый дурак, помешанный на работе. Но ты не должен идти у меня на поводу. Даже если я упаду тебе в ноги, не соглашайся. Конечно, без твоего ясновидения, я буду словно слепой в курятнике… но это лучше, чем потом корить себя всю жизнь! А еще мне придется держать ответ перед твоей матерью, перед Верой, и перед Дашкой!..

- Не парься, дядь Борь! Наркота — это же на пользу дела! Не так-то просто слезть с иглы. Тебе придется выполнить обещание, которое ты дал моей матери, и следить за мной более тщательно... Но пока я не собираюсь впадать в кайф. А там посмотрим!

Я хотел еще добавить, что-то нравоучительное, но тут раздались крики мальчишек:

- Женяяя, ну где ты там… ты обещал нас раскрутить на горке! Давай скорее, а то у папы не получается…

- Ладно, иди! - отпустил я парня. - Развлекайтесь, пока молодые.

Новогодние праздники прошли быстро. Но я был отчасти рад этому — еда и бдение перед телевизором прибавили мне пару лишних килограммов, которых у меня и так было в избытке, а скука стала одолевать меня чуть ли не на вторые сутки. Конечно, я посвятил выходные родным, читал книжки пацанам, играл в шахматы с Артемом, строил снежные баррикады во дворе и устраивал битву в снежки с соседями, ходил с Верой в театр… Но все это было не то. Я откровенно скучал по работе.

- Наверное, меня уже не переделать! - говорил я Вере, когда мы укладывались спать. - Я не могу спать в чужой постели, отдыхать в чужом доме…

- Даже, если эта постель и дом нашей дочери? - жена не понимала меня. Да и кто способен понять немолодого полицейского, который рвется на работу, чтобы лазить по помойкам, рисковать жизнью и потом долго отходить от осознания того, на что способен преступник, ради собственной выгоды.



- Я хочу домой! - откровенно признался я ей. - Хочу тишины и покоя, пива и телевизора.

- Я не могу оставить Дашку, и Никитку с Данькой! - Вера приуныла. - Мы так долго не виделись. А тебе нужен кто-то, кто будет готовить, убирать, стирать и бегать в магазин. Конечно, один ты не справишься.

- Женька мог бы поехать со мной.

- Ты совсем загонял парня. Ему надо бы подумать о своей жизни, а не прислуживать старому пню. - она извиняясь потрепала меня по волосам. - Не сердись, но ты ведешь себя как барин, имеющий личную прислугу.

- А здесь? - я начал злиться, признавая ее правоту во всем. - Он готовит на всю ораву, нянчится с пацанами, которые его заездили в прямом смысле слова и не имеет возможности даже выспаться по-человечески! Или ты считаешь, что спать на полу в детской комнате — наивысшее его желание?!

На это ответа не было. Вера вздохнула и отвернулась к стене, а через пару минут я услышал ее мирное посапывание.

Я же лежал без сна перебирая в уме все варианты моей взаимовыгодной капитуляции, когда внезапно услышал тихий скребеж в дверь.

- Кто там? - прошептал я, вылезая из-под одеяла. На пороге стоял Женька. Его щуплая фигура, одетая в трусы и майку казалась еще более худой, почти прозрачной.

- Дядь Борь! - он переминался с ноги на ногу. - Давай уедем домой. Я пока не готов к жизни в большой семье. Да и спать на полу — холодно, и немного твердо. Я хочу…

- Знаю, знаю! - я вышел в коридор и тихонько прикрыл за собой дверь, чтобы не разбудить Веру. - Мне и самому все здесь надоело! Неделя тунеядства знаешь ли, хуже… Давай утром соберем свои монатки и дунем восвояси.

- А что мешает сделать это прямо сейчас? - его знобило, хотя в квартире было довольно жарко.

- Да собственно, ничего! - пожал я плечами. - Если не считать того, что нас с тобой за это бегство не простят еще очень-очень долго… - парень умоляюще смотрел на меня и молчал. - Хорошо, сейчас…

Я скользнул в комнату, тихо, на цыпочках прошелся по шкафам, собирая вещи, и так же тихо вернулся обратно. На удивление я застал Женьку полностью одетым. Впрочем, отложив вопросы в долгий ящик, я потянул его к выходу, и мы как два ночных вора, крадучись обулись, кое-как натянули верхнюю одежду и вывалились за дверь, молясь про себя, чтобы никто не проснулся, услышав щелчок затворяемого замка. И только когда оказались во дворе, выдохнули с облегчением.

На улице разразилось настоящее светопреставление. Поднялся буран, ветер завывал в трубах, кидая в лицо охапки снега, мороз пробирал до костей. Такси отказывались ехать в такую погоду, а идти до дома нам предстояло довольно далеко. Мы уже хотели было позорно вернуться в тепло гостеприимного дома, но тут прямо перед нами затормозила видавшая виды иномарка. Из нее выскочила молоденькая девчушка и ринулась в подъезд, вжав голову в плечи. Я шагнул к водителю, и за приличное вознаграждение тот согласился нас подвезти.

Примостившись на заднем сидении мы молчали, стараясь не отвлекать водителя разговорами. Он же плелся еле-еле, матерясь и ругая всё и всех подряд - погоду, коммунальные службы, праздники и правительство.

Склонившись к самому рулю, мужчина высматривал дорогу. Я нервничая, бросал на Женьку обеспокоенные взгляды, но парень сидел спокойно, а потом и вовсе задремал. Я же успокоился только тогда, когда машинка затормозила на углу нашего дома.

- Дальше я не поеду. - сквозь зубы процедил мужик. - Не ровен час наскочу в темноте на кирпич или палку. Незнакомые дворы я и днем-то не жалую, а уж в такую метель, да ночью, и вовсе можно врюхаться невесть во что.

- Понял вас. Спасибо и на этом. - я протянул ему купюру. Водила молниеносно выхватил ее у меня из рук и вытер вспотевший лоб.

- Бывайте! - кивнул он. - С прошедшими вас! И с будущими!

- Взаимно! - ответил я и нехотя покинул теплый салон. Племяш последовал за мной.

Взвизгнув колесами, иномарка резво сорвалась с места, и уже через десять метров растаяла в снежном вальсе.

Увязая по колено в снегу, падая, и кляня все на свете, мы наконец приползли домой. Без слов стянули с себя промокшую насквозь одежду, свалив в кучу прямо на полу в коридоре, и тут же разбрелись по комнатам. Я лишь мельком взглянул на часы — четыре-десять утра — и бухнувшись в постель, тут же уснул, вымотавшись за дорогу.

Впервые в жизни я проснулся по своей собственной воле в первом часу дня, отдохнувший и почти счастливый. Моя смена начиналась только через четыре дня, и оставшееся время я намеревался посидеть в тишине на диване в компании бутылочки спиртного и голубого ящика.

Женька еще спал, и только когда я принял душ и побрился, вывалился из комнаты, зевая и почесываясь.

- Давай закажем пиццу или роллы. - предложил я. - В холодильнике мышь ночевала, а есть хочется.

- Ну понятно, что ночевала, мы ж на все праздники уезжали. - он все же открыл холодильник и осмотрел каждую полку. - Классика… - сухой сыр, две заплесневелые корки и одно протухшее яйцо.

- Так и я о том… Закажи, хоть пиццу, хоть шаурму.

- Да пока она доедет, по таким-то дорогам, мне проще самому в магазин сгонять.

Женька умчался за продуктами, а я в ожидании обеда включил чайник и засел за просмотр новостей. Великая вещь — телефон! И еще больше великая вещь — интернет! Я «залез» в городской портал и мельком пробежался по сводкам. Ничего интересного. Даже преступлений серьезных не произошло. Две квартирные кражи, да пьяная драка. Город уже пришел в себя после массовой гибели девушек, и люди, окунувшиеся в праздник, уже стали забывать о трагедии. Наверное, только родственники жертв маньяка не забудут этого никогда.

Олег Ефремович Бородин прислал мне импортное шампанское, коробку конфет, да банку икры. Его дочь, хоть и искалеченная, но единственная выжившая в этом кошмаре девушка, все еще находилась под присмотром врачей. Он клятвенно заверил меня, что я в любой момент могу обратиться к нему с просьбой, и он расшибется в лепешку, но исполнит мое поручение. А вот от Антона Рябова, моего одноклассника вестей не было. И я ему не звонил. Нам нечего было сказать друг другу... Вот так, спустя 30 с лишним лет мы стали совсем чужими.

Я отбросил телефон в сторону. Думать о грустном не хотелось. Думать вообще не хотелось. И вспоминать все пережитое я не горел желанием, но перед глазами все еще стояли гробы с юными девушками, жизни которых так нелепо и ужасно оборвались. А что бы я делал на месте родителей, и как бы себя чувствовал, потеряй Дашку, или кого-то из внуков?

Мои мысли прервал приход племянника.

- Прикинь, дядь Борь! Мяса урвал, телятинки. Свежачок, и почти даром!

- Ну, бесплатный сыр… - начал было я, но подумав выдал другую версию. - Скорее всего, мясо завезли много и оно не раскупилось до праздников. Вот теперь и боятся, что испортится. Сейчас народ еще месяц-полтора будет старыми запасами жить. Сегодня только пятое января. Самое время на скидки.

- Да говорят, на рынок фирма вышла. Там два корня заправляют. Самое свежее мясо завозят. Свой магазин открыли, вернее отдел в супермаркете… Название такое прикольное — «ни рогов, ни копыт».

- Ну, кто знает! Сейчас эти фирмы как грибы растут. Кто-то прогорает, кто-то вперед выходит.

- Так оно и к лучшему. - Женька вывалил на стол внушительный кусок и начал осматривать его со всех сторон. - Конкуренция нашему брату только на руку — качество подстегнет, цены упадут… Так... вроде ничего…. Только бледное какое-то.

- Ну ты смотри, а то траванемся свежачком твоим.

- Короче, давай пиццу закажем, а то мне как-то лень сейчас возиться. А к вечеру жаркое забабахаю.




Звонок раздался в тот момент, когда я мирно дремал на диване после пиццы, шаурмы и внушительной горстки картофеля фри. Мне так не хотелось отвечать, но, приоткрыв один глаз, я увидел имя своего начальника на экране.

- Доброго дня, Антон Петрович!

- Доброго Боря, доброго! Не устал еще отдыхать?

- Да не то чтобы очень…

-Тут такое дело… - начал он издалека. - Меня вызывают на верх. Придумали там какую-то переподготовку. И ведь не откажешься…

- Ну раз надо, так надо! - пробормотал я, не понимая, зачем он вдруг решил меня предупредить.

- Так это не на один день! - я напрягся. - Неделя минимум, а то и все две. Мне некого кроме тебя просить заменить меня на время отсутствия.

- Ааа, так это ничего страшного. Я подежурю. - выдохнул я. - Народ сейчас смирный, впереди еще праздники. Где телек смотреть мне все-равно, на работе или дома.

- Ну и лады.

Я предупредил Женьку и начал собираться в управление. Взял с собой остатки заказанной трапезы, налил большой термос с чаем и отправился в отдел.

Работы было не много. До окончания двухнедельного отпуска я спокойно закончил все отчеты, проверил все протоколы, справки, заявления, и сдал дела в архив. Неделя тишины и спокойствия. Я был рад такому затишью в преступном мире, но в душе мне не хватало движения, драйва, загадок… мне казалось что мозги мои начинают закисать без движения и напряга.

Дома у меня тоже царила идиллия. Женька забросил свою пагубную привычку и безропотно выполнял всю домашнюю работу. Вера и Дашка звонили каждый вечер, справляясь о нашей жизни, самочувствии и беспокоились, есть ли у нас еда, не нужна ли помощь. Частенько приглашали прогуляться, сходить в кино, поехать с внуками на елку, в парк… Но я ссылался на работу, обычную загруженность, и девочки не настаивали, давая мне полную свободу действий. Я даже немного занервничал, когда ни одна ни вторая и словом не обмолвились о нашем с Женькой бегстве.

Первый всеобщий рабочий день выдался бурным. Коллеги все как один наперебой рассказывали как провели праздники, доставали остатки домашнего пиршества, завалив рабочие столы тортами, салатами, холодцом… Мы ели, смеялись, подшучивали друг над другом. Но в самый разгар веселья раздался звонок от шефа. Дежурный сообщил, что Антон Петрович просит меня приехать к нему домой.

Я был немало удивлен. Полковник Нестеров относился к тому типу людей, которые никогда не смешивают личную жизнь и работу. Он редко говорил о своих близких, никогда не делился семейными неурядицами, не рассказывал об успехах детей и внуков. Я, по сути самый близкий ему человек, совсем недавно узнал, что его внучка заняла первое место в областном чемпионате по гимнастике, а внук — выиграл олимпиаду по математике среди учеников сорока семи российских школ.

- Я стараюсь не нести в дом те негативные эмоции, которыми заполнены мои полицейские будни, и соответственно, семейные переживания оставлять за закрытой дверью. - говаривал он. - Поверьте, так гораздо легче сохранить нормальные отношения в семье и среди подчиненных.

И я был с ним согласен, хотя и слыл его полной противоположностью. О моих непростых отношениях с Верой знал весь отдел, и каждый давал мне советы как поступить, что делать, что сказать, чем доводил меня до исступления. Мне совсем не нравилось, что товарищи, ниже меня по рангу обсуждали мое поведение и делали ставки, помиримся ли мы с женой, и что будет с племянником, когда супруга вернется домой. Много говорили и о Женькином даре, и о его роли в раскрытии преступлений. Разумеется, никто не знал, кроме Нестерова, какими трудами даются видения и пророчества, а потому недоумевали, почему парень не хочет официально трудоустроиться в полицию, в качестве консультанта.



Оказалось, что переподготовка на которую отправился полковник, вышло ему боком — при выполнении одного задания, он упал с лестницы и сломал себе ногу.

До этого случая он ни разу меня к себе не приглашал. И я как-то раньше не задумывался о том, хорошо это или плохо. Наверное, ему достаточно было рабочих будней, чтобы после работы постараться забыть о служебных делах и уделить больше внимание родным, которого им так не хватало.

Полковник был неказист на вид - не высок, лыс и напоминал колобка, который смешно перекатывался на коротких ножках, но отличался стальным стержнем внутри. Он тщательно и много лет подбирал себе команду. Новичок проходил не одно испытание, прежде чем Нестеров мог назвать его «своим». Если работник чем-то не удовлетворял шефа, он с треском вылетал со службы и никакие протеже здесь не помогали. Полковник сколотил такой штат, на который мог опереться в самых трудных делах. Мы стояли друг за друга горой, всегда готовые прийти на помощь. А главное ни один из членов команды был неподкупен. И это ценилось более всего.
Мы добились того, что наше отделение являлось самым образцовым. И не только в городе. В столице многих наших ребят знали по имени отчеству и ставили в пример другим командам. Раскрываемость преступлений была у нас самая высокая. Профилактика и надзор делали наш район одним из безопасных и благополучных. Это было и хорошо и плохо. Хорошо, потому что нас частенько премировали, выделяли путевки в санатории, и пока не было серьезных дел, мы могли получить отгулы. Плохо потому, что нас вызывали на самые «глухие» дела в любой уголок необъятной родины. А это, и командировки, и риски, и бессонные ночи. Ну конечно и у нас случались преступления, и убийства, и кражи, но это происходило не так часто, как в других городах.

Полковник мужественно переносил перелом. Когда я вошел в гостиную, он полулежал на диване, а его загипсованная нога покоилась на пуфике. Квартира тоже меня не впечатлила — обычная трешка, правда обстановка современная, но без особых излишеств.

- Что, думал у меня здесь золотые горы запрятаны? - усмехнулся Антон Петрович, прочитав некоторое разочарование на моем лице. - Не позволяет моя зарплата жить на широкую ногу. Сам знаешь — отобрать — это завсегда пожалуйста, а дать — это еще очень-очень постараться заслужить надо! Вон — грамот полный секретер, а кому мне их показывать? Внукам компьютеры подавай, скутеры, машины… бумажек таких у них и самих полно. А за каждой такой корочкой — риск и каторжная работа.

Мне нечего было возразить. Хорошо, что хоть жилье приличное.

- Я похоже засел надолго. - он крякнул, досадливо поморщился и потер больную ногу. - Вся ответственность на тебе. Принимай дела. Вот ключи от сейфа. Там «висяки», новые заявления, план проверок. Включайся. Я тебе не помощник, но в случае крайней необходимости, звони. Чем могу — помогу. А так не обессудь.

Я покинул его дом в крайнем замешательстве. Теперь все его дела перешли мне, так сказать, по наследству. И еще мне придется ездить к нему домой, чтобы отчитаться о проделанной работе и справляться о здоровье.



Я вынул внушительную стопку папок из его сейфа и начал разбирать дела на неотложные и терпящие отсрочки.

Одна папка привлекла мое внимание больше остальных. В ней лежали несколько заявлений о пропавших людях. Все они были из неблагополучной среды — пьяницы, бомжи, проститутки, но почему-то мое сердце подсказало, что стоит приглядеться к этим пропажам повнимательнее.

Я начал читать материалы-характеристики, опросы заявителей, показания свидетелей... но не нашел ничего, что доказывало бы наличие состава преступлений. В одном деле говорилось, что некий Иван Горняков, пятидесяти восьми лет, мужчина без определенного места жительства, обитал в подвале одного из старых домов на окраине города вместе с пятью такими же как он пьяницами и попрошайками. Заявление подала его подруга и собутыльница после того, как он занял у нее бутылку самогона, которую она выменяла на куртку с помойки, и пропал.

- Ну дело понятное — перекочевал в другой район. - пробормотал я себе под нос и отложил папку в сторону.

Дальше шли несколько дел о пропаже иммигрантов на одной частной стройке. Хозяин заявил, что нанял работников по объявлению и дал им задаток, после чего больше их не видел. Естественно, документов они не предъявили, имен он не запомнил.

Было еще несколько подобный заявлений, я пробежал их глазами и тоже отложил в сторону. Мне показалось странным, что Нестеров отъединил их в одно общее дело. Я не видел в этом логики. Разве что все эти события произошли за последние полтора-два месяца.

- Ну и как, а главное зачем искать людей, которые не представляют интереса для общества? - спросил меня Геннадий, капитан и мой помощник. - Социальные отбросы! Только время потратим и деньги.

- Вот тут ты не прав, Одинцов. - парировал я. - Любой человек может представлять интерес для кого-то. Так не бывает. Человек живет в социуме, контактирует с другими, например, очищает от мусора улицы…

- Или чистит контейнеры для…

- Остается только надеяться, что полковник объяснит, стоит ли браться за эти дела или есть что поважнее… Я скоро собираюсь к нему с отчетом.

- Передавайте ему привет — пусть быстрее выздоравливает!



Антон Петрович объяснил мне некоторые детали.

- В деле, например, этих таджиков, все четверо пропали одновременно… - он приостановил мой порыв встрять в разговор, рукой. - Понимаю, получили задаток и скрылись… - я утвердительно закивал головой. - Может быть, но как-то странно, не находишь? Задаток невелик. На него не разгуляешься. Работа на заказчика принесла бы не в сравнении больше денег, а это ведь главное в их ремесле. А слухи о недобросовестных подрядчиках распространяются быстрее ветра. Смысл взять крохи и куда-то бежать, чтобы искать другую работу. - он немного помолчал, задумавшись. - Нееет, тут что-то другое! Разбой? Тоже не подходит — четверо сильных мужиков легко могли бы отбиться от грабителей, да и куш невелик, чтобы рисковать.

- Ну а другие случаи?

- Бомж с бутылкой самогонки? - Нестеров потер подбородок. - Не в их правилах кидать своих! Законы у таких субъектов похлеще наших — такое бы ему не простили, а искать «счастье» в другом районе — то еще удовольствие, там и без него конкурентов хватает.

- Может по пьяни кто зарезал, да концы в воду?!

- Все может быть!

- Есть еще две девушки, легкого поведения… - я посмотрел список, который сделал в блокноте.

- Таких могут побить, обворовать, не заплатить… Но убить… если конечно не нарвались на маньяка… Знаешь, Боря, все вроде бы здесь и понятно и непонятно одновременно. Главное — нет трупов! А это веский аргумент оставить пока дело без движения. Чует мое сердце, будет у нас еще повод вернуться к этим заявлениям.

- Ну, если только весной всплывут где-нибудь наши «подснежники».

Мы вернулись к другим вопросам, и еще около часа обсуждали насущные проблемы.

Вышел я от него уже затемно, и всю дорогу домой размышлял об этих «пропадашках», которые не давали мне покоя. Надо Женькупоспрашивать, подумалось мне, но я тут же одернул себя: - «Какого черта я творю? Еще недели не прошло, а я уже опять хочу напрячь парня! Неет, Борис, так дело не пойдет — нечего тревожить пацана на пустом месте!».

Дома меня ждал неприятный сюрприз. Из кухни не доносилось приятных запахов сопровождающих сытный ужин. Женька не вышел меня встречать. Я прошел в его комнату и увидел его спящим поверх одеяла, а рядом на полу лежал использованный шприц.

Я стиснул зубы так, что испугался их скрежета. Женька глухо застонал, открыл подернутые туманной дымкой глаза и уставился на меня невидящим взглядом.

- Какого черта! - вырвалось у меня. - Ты же обещал! Мне что прикажешь, уволиться и сидеть с тобой как с малым ребенком?

Еле ворочая языком, он выдавил из себя:

- Посс-ле об-беда ммне ввдруг стало не-нехорошо. Я п-по-шел в дууш и вдруг мне сстали приходить странн-нные ообразы. Меня сло-вно ударили по гголове, заппи-хали в ммешок и куда-то притащили. И мнне показалось, что я уммер. Видение ббыло настолько страшным, ччто… я нне моог от ннего из-збавить-ся. Пришлось леччиться вот так. Ппрости дядь Боорь!

Он снова откинулся на подушку и закрыл глаза.

Во мне кипела злость, досада и беспомощность. Я готов был растерзать его прямо на месте — глупый пацан! Что он себе позволяет?! Накормил меня какими-то бреднями и думает, что все сойдет ему с рук! Никакой силы воли, безмозглый кретин! Лучше бы мы остались у Дашки! Я ему поверил… и что?! Вот только очухайся, я сверну тебе голову! - прошипел я.

И все же… и все же в душе моей это вызывало бесконечную жалость. Я любил племянника, и всегда чувствовал расположение к нему. Ведь не уменьшается же любовь к человеку, если он вдруг заболеет раком или какой-нибудь другой смертельной болезнью.

Это себя я должен корить, за то, что не доглядел. Я взял за него ответственность и сам во всем виноват. Сейчас я понимал, что злюсь на него не столько за то, что он сорвался, а за то, что сорвался по-глупому, впустую. Мне от него ничего сейчас не надо.

- Выдумает же такое — убили его, молотком по голове. Пытали...

А может он видит будущее, которое ждет меня завтра? Может новое дело будет как раз об убийстве? Только причем здесь сам Женька? Таких видений у него еще не было. - я отмахнулся от своих выводов. - Он примерил на себя образ жертвы? С чего бы это?

От нерешенных вопросов у меня заболела голова, и выпив таблетку я, голодный и вымотанный догадками, завалился спать.

Утром меня разбудил звонок.

- Привет братишка! - услышал я голос Алены. - Как там поживает мой сыночка? Не доставляет тебе хлопот?

- Еще как доставляет! - буркнул я спросонья.

- Так он опять?.. - в голосе ее зазвучали панические нотки. - О Борька, как все это ужасно! Он просто маленькое чудовище… И ты с ним не справился! Я думала, твой авторитет для него что-то значит! Я так и не смогла его спасти! Что только не предпринимала! Он монстр, но мне так его жалко!

Я спустил ноги с кровати и пошарил пальцами в поисках тапочек. Я испытывал к племяннику такое же чувство — бесконечной жалости, но и сам я ничего не сделал, чтобы ему помочь.

Впрочем, сестра сама виновата в том, что занялась личной жизнью и вспомнила о ребенке только тогда, когда ей позвонили из колледжа, поставив в известность о том, что ее сына исключили за прогулы и наркоту.

Я любил сестру и искренне хотел ей помочь. Но и сам хорош — попустительствовал, и обстоятельства оказались выше моих желаний. После смерти родителей, Алена, хоть и была младшей в семье, взвалила на себя все домашние хлопоты. И только она — одна единственная меня поддерживала и переживала все мои взлеты и падения, ни в чем меня не упрекая… А я не то, чтобы помочь, втянул парня еще глубже...

Зря я ей рассказал о Женьке. Только усилил себе чувство вины, и огорчил мать.

Но раскаиваться было поздно. Я пообещал Аленке самостоятельно разобраться в проблеме и недовольный собой, отключил телефон.



На работе день выдался суматошный. Поступило сразу несколько заявлений о пропаже людей.

Молодая мать выскочила в аптеку - годовалого сынишки начали резаться зубки, поднялась температура, и она не стала дожидаться врачей, решив устранить проблему самостоятельно... И не вернулась. Соседи вызвали полицию, услышав плачь малыша.

- Обычно мальчик затихал через пару минут. - говорила соседка, - А тут орал как резаный битый час. Валентина хорошая мать. Обычно за стенкой все было тихо. Но не в этот раз. Я подумала, что случилось что-то серьезное, поэтому пошла посмотреть. Дверь оказалась закрытой, но на стук никто не реагировал. Хорошо, что она оставила мне запасные ключи, так, на всякий случай. Вот они и пригодились. Егорка был в дома один. Я его успокоила и позвонила Саше, он работает здесь, недалеко. Он прибежал. Валечку ждали до вечера, а потом позвонили в полицию.

- До сих пор о ней ни слуху ни духу. - заявил удрученный отец и муж. - Я уже и в аптеку сбегал, но там сказали, что она купила кольцо для младенцев и чай от температуры. Заплатила и сразу ушла. Во дворе какая-то бабка, которая торгует на углу семечками, сказала что видела похожую женщину — она разговаривала с двумя мужчинами. А потом они все трое сели в машину и уехали. Валя это была или нет, она определенно сказать не могла — не всматривалась. А молодежь все на одно лицо — шапка с помпоном, черная куртка, да сапоги на каблуках. Моя Валька высокий каблук не уважала — как в такой обуви с ребенком гулять? Все ноги переломаешь. Но тетка и не настаивала — говорит, что так общий образ обрисовала.

Только мы приняли это заявление, как появилось второе.

- Дочь возвращалась с тренировки домой. Позвонила нам, что задерживается — автобуса долго нет. - плакала мать. - Я сказала, чтобы Вадим, муж, вызвал ей такси — девочке всего шестнадцать лет, мало ли что могло случиться, но ее телефон больше не отвечал.

Свидетелей данного происшествия нам так и не удалось найти, хотя ребята прочесали район вдоль и поперек. И еще одно заявление принесли уже ближе к вечеру. Со школы не вернулся подросток. Об этом сообщила его бабушка. Мальчик остался сиротой около трех лет назад — родители погибли в автокатастрофе. И бабушка взяла на себя обязанности воспитания внука. И на всем белом свете у них никого не было из родных. Парень вырос на редкость разумным и в свои шестнадцать с небольшим лет уже продумал планы на будущее. Он хотел поступить в институт электроники и поэтому частенько оставался после уроков в школьной библиотеке, изучая предметы, нужные для проходного балла.

Бабушка не сразу забила тревогу, и только когда подросток не появился и после обеда, понеслась в школу. Телефона у нее не было — средства не позволяли, поэтому связаться с внуком не получилось. Однако в школе заверили, что Антон давно покинул школу. Классный руководитель связалась с его друзьями, но никто в этот день парня после школы не видел, и куда он мог пойти — неизвестно.

- Что же за день сегодня такой? - капитан хмуро склонился над фотографиями «потеряшек». - Я бы еще как-то мог свалить все на появление маньяка, который преследует свои жертвы, но парень явно не вписывается в эту картину. Метр восемьдесят, без вредных привычек — и прикопаться-то не к чему. На выкуп рассчитывать тоже не стоит — обычно похитители узнают о своих жертвах все, вплоть до сумм, которые родители могут отдать за свое чадо. Но в данном случае получился облом — что взять с пенсионерки и сироты?

- Тогда надо искать другой мотив! - подытожил я. - Может мы преждевременно заговорили о маньяке. Вполне может статься так, что это совершенно разные случаи, никак не связанные между собой.

И этому нашлось подтверждение. Мы только собрались по домам, как пришла сводка — недалеко от городского парка, на обочине нашли припорошенное снегом тело подростка. Эксперты выдвинулись на место происшествия и вскоре сообщили, что погибшим оказался Антон Разеев, ученик третьей школы.

- На теле есть следы побоев. - начал свой отчет наш судмедэксперт. - Скорее всего его усыпили «эфиром», связали руки и ноги. Но каким-то образом жертве удалось бежать. Смерть наступила от удара о дорожный бордюр, припорошенный снегом и незаметный невооруженным глазом.

- И что мы имеем?! - задал риторический вопрос я, когда Михаил Денисович закончил рапорт и вручил нам акты. - Место, где нашли подростка находится в противоположной стороне от его дома, а это значит, что его увезли, и скорее всего на машине, и больше чем вероятно, что машина — грузовая. Может маленький пикап или что-то подобное.

- А может и грузовая ГАЗель. Там есть задняя дверь, через которую мог выбраться Антон. - внес свою лепту Одинцов. - Парень неудачно выпал и ударился головой.

- И почему его не подняли? - я повернулся к Грише. - Твои соображения?

- Наверное, он нужен им был живой!

- А мне кажется, что преступники просто постарались не привлекать внимание и поскорее скрыться. Дорога там вполне оживленная днем. Наверняка возня с телом привлекла бы чье-то внимание. А так всегда есть шанс, что все сойдет с рук. Шел обильный снегопад, тело быстро припорошило. Кто обратит внимание на придорожный сугроб.

- Собственно это нам мало что дает. Камер на этом участке дороги нет. Свидетелей тоже.

- Напротив, это дает нам наводку — преступников несколько, одному не справиться, и это не маньяк, который убивает ради удовольствия, и не поехавший крышей урод, решивший, что избавляет мир от скверны — все наши пропажи вполне себе приличные люди. А то, что не маньяк — это точно. Вдвоем с катушек не слетают.

- Почему вдвоем? Может там целая преступная группировка.

- Ну, во первых, больше народа — больше внимания к себе любимым. А во-вторых, один за рулем, второй в кузове. Вот один и проморгал беглеца.

- Надо как-то сообщить бабке, что внук… того…

- Ну вот и сообщи. Вызови на опознание! - Григорий погрустнел, но спорить не стал, отхлебнув остывшего чая, он потянулся к телефону.

- Завтра к ней сходи сам — у нее нет телефона. - заметил я. - А теперь давай по домам, уже час ночи… думаю ничего мы уже сегодня не узнаем нового.



Меня порадовало то, что Женька все же вставал с кровати и даже приготовил мне ужин. Запечоное мясо с овощным гарниром стояло на кухонном столе. Конечно блюдо уже остыло, но я был рад тому, что парень вышел из невменяемого состояния.

Однако, когда я присел к племяннику на кровать, то понял, что рано радовался — парень лежал на боку, и его бил озноб. Мне показалось что он спит и видит кошмар. Я попытался его растормошить, но тот лишь промычал что-то невнятное и вновь погрузился в свои грезы.

Я, измученный сегодняшним днем, голодный, уставший и на взводе, так и не смог притронуться к еде. Меня мучили мысли, что делать с племянником. Работу пропустить я не мог. Расследование только начиналось и мое присутствие сразу стало бы заметным, и породило бы много неудобных вопросов, но и пацана я оставить не мог.

Я метался по комнате, перебирая в мыслях варианты. Единственный человек, который был знаком с ситуацией и который мог меня прикрыть — был полковник Нестеров, но в виду болезни, он ничем не мог мне помочь.

В конце концов я достал пакет с лекарствами и выудив баночку с «Феназепамом» сильным снотворным, положил в рот пару таблеток, запив водой прямо из чайника.

Есть не хотелось, я лишь посмотрел на сочное мясо с золотистым картофелем, и отправился в спальню. Сон одолел меня мгновенно. И спал я крепко, без пробуждений и сновидений. Меня разбудил будильник. С тяжелой головой, не выспавшийся, голодный и злой, я отправился в ванну. Но и контрастный душ помог мало. Виски словно сдавило обручем, дышать было трудно. Усилием воли я взял себя в руки и прошел на кухню.

Женька сидел на стуле и по его виду я понял, что чувствует он себя отвратительно.

- И что мне с тобой делать? - спросил я, опускаясь рядом на табурет. - На работе завал, дома кошмар!

- Я не знаю, что со мной творится! - парень устало посмотрел на меня. - Я как выжатый лимон, и не понимаю, что с этим делать!

- Бросать свою дурь и заняться спортом! - поддел я его. - Ты думаешь, что твои возлияния пройдут без последствий? Дальше в лес — больше дров!

- Нет, дядя! Не это меня выматывает! Последние дни меня донимают кошмары. Я тебе уже говорил, что днем мне привиделось как меня убивают ударом по голове, везут куда-то, пытают. Ну я и сорвался. Потом ночью приснилось, что, опять меня куда-то везут, и потом потрошат как свинью. А еще мне стало казаться, что я другой человек, и вижу все его глазами. Прямо реально проживаю чужую жизнь! Иногда мне видится, как я схожу с ума и ничего не могу с этим сделать!

- Вот что, парень, давай-ка я отвезу тебя к специалисту. Отдохнешь, полечишься… и это не обсуждается! Неси документы, я вызову такси и позвоню приятелю — он тебя примет.

- А как же ты? Позовешь теть Веру? А если все узнают? - вопросы посыпались как из рога изобилия.

- Стоп, стоп, стоп! - я зажал уши. - Ты меня оглушил. - Во-первых это всего на пару-тройку дней, во-вторых, никто ничего не узнает. Семен Егорыч мой должник. Так что все будет шито-крыто.

Женька нехотя засобирался.

- И все же я не пойму, что со мной происходит! Первый раз видения начались сразу после обеда, и я тогда был далек от мыслей о наркотиках. Думал траванулся чем… хотя все свежее и приготовлено самолично… А потом как лавиной все обрушилось…

Я пожал плечами. А что я мог сказать? Вот сбагрю его Семену — пусть тот и разбирается, что к чему!

На работу я все же опоздал. Пришлось долго рассказывать врачу причину обращения, потом по заснеженным дорогам стоять в пробках, ко всему прочему, когда садился в такси, порвал брюки, и мы сделали круг в швейную мастерскую - благо что швея моя хорошая знакомая, сына которой мне пришлось вытаскивать из неприятностей — ничего серьезного, парни устроили драгу во дворе, и досталось случайному прохожему, который полез разнимать драчунов. Конечно пришлось заплатить штраф, но более серьезного наказания удалось избежать. Мне было жаль парня - только жить начал, а тут тюрьма… Определил задиру в армию, а потом его комиссовали через пару месяцев по состоянию здоровья. Я ни разу не пожалел о своем проступке — мужик выздоровел полностью, а пацан закончил институт и теперь работает в авиации, и вполне себе на хорошем счету у руководства. А посади я его тогда, кто знает, что из него бы вышло. Кстати, самое интересное в этой истории то, что Артем посещая дом покалеченного мужчины, познакомился с его дочерью, и теперь это счастливая семья, трое детей и любящие тесть с тещей.

Поэтому приняли меня в ателье с распростертыми объятиями, провели без очереди, работу выполнили выше всяких похвал, а главное благодарная мамаша завернула мне огромный кусок мяса.

- Свежанинка, Борис Петрович! - уверяла меня Зинаида Григорьевна, пока мы болтали обо всем, чтобы скоротать время в ожидании ремонта. - Я прямо не нарадуюсь. В нашем магазине отдел мясной открылся, и не дорого, и прямо завоз с утра каждый день. Да и вкусное. Уж я который день готовлю — семья не нарадуется… и вы себе что-нибудь приготовите… Слышала, что с женой у вас не все гладко. Печально!

- Да у меня племянник живет. Как в том мультике про Матроскина — был бы у меня такой кот, я б и не женился вовсе. - мы посмеялись. - Нет, конечно, Веру не заменишь, но иногда надо и ей дать отдых.



- Что у нас нового? - спросил я с порога.

- Глухо, Борис Петрович! Совсем глухо! Ни одной зацепки — свидетелей нет, трупов нет, версий нет! - Одинцов перекинул мне через стол пухлую папку. - отработали все, что планировали — результатов ноль. И мы даже не можем определить - вписать это в одно дело или все же квалифицировать, как разные преступления. Ну бывают же такие вот совпадения.

- А главное, мы не можем сказать убиты люди, похищены или ушли по собственной воле… - я потер лоб и плюхнулся на стул, раскрывая папку, чтобы изучить весь собранный оперативниками материал.

Ознакомление заняло больше времени, чем я предполагал. Пришлось некоторые документы прочитать дважды, чтобы не упустить чего-то важного. В обед заглянула наша уборщица, тетя Нина, и с порога устроила нам разнос.

- Что же это вы такие непутевые! - выговаривала она. - Что это у вас там в мешке? Потекло, весь линолеум испачкали. Труп что-ли? Совсем уж сдурели — сюда уже жмурика притащили!

Мы с Гришей удивленно переглянулись и пошли смотреть, что там такое приключилось. У двери под вешалкой стоял на полу пакет с мясом, про который я совсем забыл.

- Ну прости, теть Нин, подлеца, совсем из головы вылетело!

- Вот что значит мужики… - запричитала она. - Не цените продукты. А они поди денег стоят, и не малых!

Я начал оправдываться, рассказал, как получил трофей.

- Ааа, знаю я эту лавочку. Сама там отовариваюсь. И совсем не дорого. Очередь там от дверей. Вот чуть цену снизили и пожалуйста, отбоя нет от покупателей. Все бы так делали, глядишь и жить бы стали лучше.

- А вы возьмите себе, теть Нин. - предложил я. - Готовить я не умею, все-равно пропадет.

- Ну, все не возьму, а часть отрежу. Остальное сваришь или подаришь еще кому.

Она схватила «подарок» и умчалась с ним к себе в «каптерку», забыв, и о мытье пола, и о своих обязанностях уборщицы. Вернула женщина внушительно полегчавший пакет в придачу с пирожками.

- Вот держите! Спасибо вам Борис Петрович, огромное! Побалую своих вечерком.

Пирожки пришлись как нельзя кстати. Мой живот уже сводило от голода — ни вчера, ни сегодня поесть мне так и не удалось. Вместе с Григорием мы умяли сдобу в два счета, и вновь принялись за работу.

До конца рабочего дня просматривали сводки, созванивались с другими отделами и городами, на случай, было ли у них нечто похожее. И в конце концов поняли, что окончательно зашли в тупик.

- Давай по домам! - предложил я. - Сегодня не наш день!

Дома я попробовал приготовить ужин, но мясо у меня вышло жестким и пережареным, а картофель разварился прямо в кастрюле. Я заказал себе доставку и отправился к телефону, чтобы справиться о Женьке.

- С твоим пацаном все в порядке! - услышал я отчет Семена Егоровича. - Я не уверен, что он вообще болел! Поел, спит! Все процедуры прошел. Витаминчиками мы его напичкали. Завтра еще полежит, ну а после домой забирай.

- Спасибо, Сеня! Я твой должник! С утречка забегу, проведаю парня, а там и до вечера недалеко!



Утром мне на глаза попалось мое кулинарное творение из мяса и пюре. Такое есть мне не хотелось, но я все же сложил варево в контейнер и отправился на работу. По дороге заскочил в больницу к Женьке. Он лежал на кровати под капельницей и с тоской смотрел на тарелку с какой-то размазней вместо каши и мизерный кусочек хлеба.

- Ну брат, я смотрю харчами вас пользуют знатными… - он кисло улыбнулся и закатил глаза в потолок.

- Я бы сейчас слона сожрал. - он показал свободной рукой как впился бы ногтями и пальцами в еду, сжав пальцы в полу кулак. - Готов на все!

Я протянул ему свой контейнер, предупредив при этом, что мои кулинарные способности он знает, но может выудит из общего месива хоть один маленький кусочек чего-нибудь удобоваримого. Женька схватил подношение с таким видом, будто его не кормили по меньшей мере, неделю. Я сказал, что возможно сегодня вечером заберу его домой.

- Так что будь паинькой и тебе представится почетная возможность приготовить ужин для нас двоих. Я сам питаюсь заказной едой. Вкусно, но дорого, жирно, много и тяжело.

Я полу обнял племяша и отправился по своим рабочим делам.

Ничего нового в деле не наметилось. Мы еще раз просмотрели все сводки, перечитали письма от коллег из других городов, сходили в дежурную часть. Ни-че-го! После обеда я позвонил Нестерову и доложил обстановку. Мы перебросились парой дежурных фраз, и я отключился. Потом предложил Григорию пройтись еще раз до места обнаружения трупа Антона, как вновь зазвонил телефон. На этот раз я с трудом узнал взволнованный крик Егора Семеновича:

- Борис. Беда! У Евгения приступ! Он как будто впал в… я не знаю как это сказать… он словно бредит на яву. Приезжай! Я не знаю что делать! Все было хорошо, и вдруг такое…

Я не стал выспрашивать подробности и помчался в приемный покой. Семен уже ждал меня у входа.

- Ты понимаешь?! - он схватил меня за руку и поволок в палату к племяннику. - Анализы в норме. Но он несет такой бред, словно душевнобольной или… такое еще бывает при острых отравлениях или при высокой температуре. Но ни того ни другого у него нет. Анализы в норме.

- Может он успел употребить? - предположил я.

- Да не мог! - он взвизгнул. - Кто бы ему сюда принес, и зачем?! У нас не шарашкина контора! Присмотр за пациентами круглосуточный! Посторонних нет! Да и я сразу взял анализы — все чисто!

Мы влетели в палату, запыхавшиеся и встревоженные. Вид у парня был бледный, на лбу блестели капельки пота, но выглядел он уже вполне адекватным молодым человеком.

- Ну? - я схватил его за руку. - Что произошло?

- Сам не понимаю! Все было хорошо. Чувствовал я себя вполне прилично. Витамины и таблетки сделали свое дело. А как ты ушел и часу не прошло, как меня начало колбасить. Я вдруг почувствовал себя молодой женщиной, почти девушкой. У меня есть муж и ребенок… девочка… Но все они далеко. Я один… одна здесь. Снимаю номер в гостинице. Я ощутил это так ясно, что потом был удивлен, когда видение прошло.

- Ты намерен рассказать мне свой бред? - спросил я. - Меня больше интересует природа твоих видений… источник так сказать. Ты сходишь с ума? Это последствия приема наркотиков?

Но Женька не слушал меня. Наверное то, что он увидел его потрясло. Он продолжал говорить, устремив взгляд вдаль, и снова переживал те кошмары. которые ему привиделись.

- Я веду шоу… нет какую-то свадьбу… Вот праздник уже близится к концу. Мне мужчина вручает гонорар, и я чуть не визжу от радости — получилось больше чем я рассчитывал-а. А потом меня предлагают подвезти к дому. Мне не страшно… я сажусь в машину… мы говорим, смеемся… ехать здесь не очень удобно. Твердые сиденья… но мне все-равно. В кармане у меня целая пачка денег. Я могу спокойно отправиться домой, к мужу и дочке… машина тормозит… но я не узнаю то место, куда мы приехали. Большой зал… они говорят мне, что хотят сделать мне сюрприз… Я вхожу в дверь… и тут один из них набросился на меня… я вижу в его руке нож… странный. - я это хорошо запомнил. Я падаю и пытаюсь ползти к выходу… он протыкает мне руку, и я больше не могу двигаться… боль должна быть ужасная, но я ее не чувствую. - Женька сжал руками голову, все его тело покрылось испариной, футболка прилипла к спине, руки дрожали.

- Хватит! - я попытался вывести его из транса и прекратить истязать себя бредовыми воспоминаниями, но он продолжал.

- Я теперь лежу на спине и не могу пошевелиться. И тут он начинает отрезать от меня куски мяса с рук, ног, бедер… И больше я ничего не помню.

Женька подмял под себя одеяло и сжался в комок. Мы с Семеном переглянулись, и он развел руками.

- Ну, теперь-то все прошло? - спросил я. - Видения пропали?

- Мы поставили капельницу. - быстро затараторил врач. - Так, обычную глюкозу… Потому, что я не смог определить причину такого состояния. Боюсь, что это не физическое недомогание, а душевное. Может это начало шизофрении.

- Дааа, не утешительно! - от такой перспективы меня бросило в дрожь. - У нас в роду не было ничего подобного. Я бы знал.

- Иногда болезнь протекает не заметно, но стоит какой-то пружинке слететь и все… Это заболевание может и не быть наследственным…

- Хватит! - меня бросало то в жар, то в холод. - Что меня ждет в перспективе?

- Трудно сказать. - он потер подбородок. - Если ты не против, я вызову на консультацию профессора Стеблова. Он у нас в городе лучший специалист по таким заболеваниям.

- Конечно я не против! Может удастся что-нибудь сделать…

- Ты не переживай, такие приступы блокируются таблетками. Надо просто следить, чтобы пациент их принимал регулярно… Ну и конечно никаких возбуждающих факторов и спиртного. С наркотой тоже придется завязать.

Впервые в жизни мне захотелось разреветься. Возможно это я своим попустительством довел пацана до такого результата. Видя мое состояние, Семен быстро удалился, а затем вернулся неся в руках стакан с сильным спиртным запахом. Он протянул его мне, но я замахал руками:

- Мне это не поможет! Я на работе! И мне нужна трезвая голова, чтобы обдумать ситуацию!

- Пей! Ты все-равно сейчас ничего не сможешь сделать. Только доведешь себя до нервного срыва. - он с силой всунул мне стакан в руку и подтолкнул к губам.

Я выпил все разом, в два глотка, и закашлялся, поперхнувшись. Горло перехватило, из глаз брызнули слезы. В первое мгновение мне показалось, что я сейчас задохнусь, но тут Женька открыл глаза, и обращаясь в пустоту, начал что-то быстро шептать. Губы его пересохли, кожа лица и рук побелела как бумага. Он попытался соскочить с кровати.

- Валя, Вера, сюда! - завопил Семен, и в палату вбежали молоденькие медсестрички. - Срочно полотенца и простыни, бинты и жгут. Его надо связать, иначе он разнесет здесь все к чертовой матери, а заодно себя и нас покалечит! И вколите успокоительное.

Уже через десять минут Женя лежал притихший и сонный, но вполне осознающий себя моим племянником Евгением, а не каким-то привидевшимся персонажем.

- Я перепугался до одури, когда вдруг увидел, как иду с тренировки, поправляю пальтишко и натягиваю шапку на самые глаза. Холодно… Я говорю себе, что больше никогда не пойду в спортзал… Надоело… Главное, вот это мотание по ночным улицам… Хочется спать, а еще не сделаны уроки на завтра… Меня догоняют двое… не вижу их лиц — запотели очки… Потом какой-то провал в памяти, потом большой зал, высокий потолок и нестерпимая боль. Почему надо мной издеваются?.. Я не понимаю. Я хочу умереть… Слишком больно, и я теряю сознание… и вдруг вижу себя молодой женщиной, которая качает на руках малютку… Вот пеку пироги, вот гуляю с коляской во дворе… ребенок болеет плачет, и я бегу в аптеку... встречаю знакомых. Вот они стоят передо мной. Мы давно не виделись — со школы. Они предлагают подкинуть меня до дома. Я сажусь в машину и… темнота… потом вдруг возникает нестерпимая боль… В глазах темно, я отключаюсь… Снова боль... И снова темнота.

Я открываю глаза и вижу… высокий потолок… белый… и я, на столе… рядом никого нет… нужно бежать… Но... у меня нет ног и нет рук… Обрубки... Словно со стороны слышу свой голос, вернее визг... Краем глаза замечаю шевеление сбоку. Это он, и в руках его нож — тесак… И идет он ко мне… В глазах его ничего нет — они пусты, но я знаю, он идет меня убить! Я перекатываюсь в сторону и падаю на пол, пытаюсь ползти из последних сил, но буксую на склизком от крови полу... и тут он набрасывается на меня... Его нож раз за разом вонзается в мое тело... Я понимаю, что живая я отсюда не уйду. Я брыкаюсь из последних сил, кричу от боли... он хватает меня за волосы и волокет назад, кровь брызжет мне на лицо, и сквозь мутную пелену я вижу второго... он бежит к нам с большим булыжником в поднятых руках... Вот он уже почти рядом, кричит, чтобы первый отпустил меня и отошел! Я чувствую как ослабевает его хватка, и тут на мою голову обрушивается камень, и в глазах темнеет... Последнее что я слышу: - «Урод, товар испортил!...»

Женька замолчал, задохнувшись. А мы с Семеном сидели словно пришибленные. Пот катился с нас градом.

- И ч-что все это з-значит? - ошалевший, я еле выговаривал слова.

- Завтра приедет профессор! - в тон мне ответил врач.

Но и вердикт Стеблова ясности не внес. На его взгляд, парень был полностью здоров, если не говорить о пошаливающих нервах. Но это и не удивительно, раз за разом переживать одно и тоже.

Больше приступов у племянника не наблюдалось, и мне сообщили по телефону, что вскоре я смогу забрать его домой.

- Ему прописана диета. - перечисляла медсестра, - Таблетки от бессонницы и успокоительное.

Я сидел напротив Григория за рабочим столом и внимательно записывал все, что она диктовала.

- Такое количество лекарств его не убьет? - спросил я настороженно. - И что за диету он должен соблюдать?

- Поменьше… а лучше на некоторое время совсем отказаться от мяса. Возможно оно вызывает такую реакцию организма на ферменты.

«Ранее я не наблюдал за ним ничего подобного. - подумалось мне. - Только после нового года, всего несколько дней назад, когда он притащил вот это новое...». Мысль, пришедшая мне в голову заставила меня подскочить на месте. Геннадий испуганно уставился на меня, ожидая разъяснения. Я сделал пару кругов по кабинету, и остановился перед ним.

- Не поверишь. - меня вдруг осенило… Все началось именно с мяса!

- Какого мяса, что вы дали нашей уборщице?

- Нет-нет! Гораздо раньше! - я схватился за пальто. - Съезжу-ка я к Нестерову. Потолкуем с ним. Позвони ему, предупреди, что я сейчас приеду.

- Ну хоть пол слова. Борис Петрович! Что за догадка?

- Потом, все потом!

Мне настолько не терпелось высказать свои соображения боссу, что я не стал ждать такси, а заказал нашу машину, и всю дорогу поторапливал шофера рулить быстрее.

- Ну, Борис Петрович, по таким дорогам-то надо ехать осторожно, не кирпичи везу!

- Да черт с ними с кирпичами! Кати как можно скорее!

- Случилось что?

- Не знаю… Может и нет… Может да!

После гибели нашего водителя Михалыча, который привык ко всему за годы нашей работы, новенький паренек, не знакомый еще со спецификой нашей работы, посмотрел на меня угрюмо и не понимающе, но мне было все-равно, я обдумывал версию — если Нестеров согласится с моим мнением, то наше расследование значительно продвинется вперед.



- Выкладывай! - коротко бросил босс, и поудобнее уселся в кресле, закинув ногу на на диван.

Я коротко обрисовал обстоятельства, которые предшествовали Женькиной болезни.

- Мне кажется, это не болезнь в том понимании, что она есть. Это и не отравление, какое случается у обычных людей… - начал я.

- Не тяни кота за хвост! - велел Нестеров. - Даже самая дурацкая идея может оказаться верной.

- Все началось с мяса, которое купил Женька. Он сказал, что оно дешевое и свежее. Мы еще тогда поспорили о цене, Я сказал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Мы тогда устали и сделали заказ доставке. После я задержался на работе, заменяя вас, а парень приготовил великолепное жаркое и впервые съел эту партию. Он мне рассказал, что именно тогда и начались эти видения. Потом я отвез его в больницу и там ему стало лучше. Но не от того, что его усиленно пропоили и прокапали лекарствами, а от того, что он не ел мясо… А я с дуру привез ему целый контейнер, да еще приготовленного самостоятельно… А вы знаете мои кулинарные способности. И у него почти сразу же пошли новые жуткие видения.

- Ты хочешь сказать, что мясо не свежее или отравленное какими-то токсинами?

- Не совсем. - я почесал кончик носа, не зная, как объяснить свою теорию так, чтобы не вызвать подозрение в своих умственных способностях у полковника. - Это прозвучит бредово, но я считаю, что Женька как наиболее чувствительный к событиям ирреального мира… Вообщем, он скорее всего импат… - Антон Петрович начал терять терпение. - Короче, я считаю, что это мясо не животных, а человека!..

Нестеров хрюкнул, на лице его, обычно невозмутимом, пробежали еле уловимые эмоции от удивления, смятения, страха, до заинтересованности и откровенного недоверия моим словам. Я молчал, ожидая вердикта начальника. Прошло не менее пяти минут, прежде чем он обрел дар речи.

- Попробуй обосновать. - сказал он. - Пока я не вижу связи болезни Женьки, его видений и мяса, которое наверняка покупали сотни горожан, без всяких последствий.

- Вы знаете способности парня. Эти видения возникли не от отравления, а потому, что съев это мясо, он как бы почувствовал себя этим человеком, ощутил его переживания, страхи, жизнь незадолго до трагедии, а потом он увидел и саму минуту смерти. Может я объясняю путано, но каким-то образом…

- У тебя есть еще какие-то предположения, а лучше доказательства? Нас сочтут сумасшедшими, если мы пойдем к прокурору с такими рассказами!

- По крайней мере, кошмары пацана, совпадают с рассказами родственников трех пропавших, заявления которых лежат у меня в кабинете. Женщина, ушедшая в аптеку за лекарством для ребенка, девочка-учащаяся…

- А Женя не мог каким-то образом услышать об этих заявлениях, и в силу своей чувствительной натуры поверить в то, что это происходит с ним по-настоящему? - я хотел было напомнить полковнику, что все видения парня в прошлом были в точку, и только благодаря многим его подсказкам, мы вышли на преступников. Нестеров словно прочитал мои мысли. - Я все помню и осознаю. Но нам нужны доказательства и более веские аргументы, нежели ужасы, рассказанные наркоманом. Прокурор выставит нас на посмешище, и будет прав.

- И что нам делать?

- Можно провести еще один эксперимент, закупив мясо в разных магазинах. Но на это, ни я, ни ты пойти не сможем — это большой риск! Парниша и так много раз помогал нам, рискуя здоровьем!

- Надо подумать, может возникнет еще одна идея. Или же попросить Женьку пойти нам на уступки последний раз… ну и конечно в присутствии врача. Я думаю, он не откажет нам в содействии. А потом я отправлю его на море, в санаторий, да хоть к черту на кулички…

- Хорошо. Давай представим чисто теоретически, что такое возможно. И продумаем план, детали и дальнейший ход расследования. Может в процессе обсуждения мы найдем более безопасный путь.

- Думаю другого пути нет. Надо все зафиксировать и запротоколировать. Врачи составят акт…

- В конечном случае, мы можем и вовсе ошибаться, и все обстоит совсем по-другому. Бывают же совпадения, бывает и желаемое, выдаваемое за действительное.

- Если это так, то для парня все обойдется наилучшим способом, а я буду отрабатывать другие версии. И к тому же поверю врачам, что у него вдруг возникла аллергия на мясо, каково бы оно ни было.

На это мы и сошлись. Эксперимент мы решили провести у Нестерова дома. Он согласился договориться с врачами, санитарами, прокурором. Моя же задача состояла в том, чтобы закупить мясо в разных местах и, самое главное и сложное, уговорить Женьку на испытание. Я помнил его безумные от страха и непонимания глаза, и тот ужас, который он переживал раз за разом.



Но уговаривать его не пришлось. Он сам вызвался нам помочь, как только я высказал свою гипотезу. Парень пришел в такую ярость, что мне с трудом удалось его успокоить.

- Эти твари крадут и убивают людей, ради выгоды и наживы! Сколько людей впадут в шок, когда узнают, что ели мясо своих родных, друзей и знакомых!..

На подготовку ушло несколько дней. Женька сам бегал по магазинам и сам выбирал куски с прилавка, руководствуясь своей интуицией. Я же договаривался с Семеном и его командой врачей, мнение которых было весомо в экспертных кругах. Был вызван видео оператор из нашего отделения, чтобы зафиксировать все на камеру в случае, если придется разбирать запись. Антон Петрович каким-то немыслимым образом договорился с окружным прокурором, заверив того, что это жизненно необходимо.

Днем звонила Вера, и предложила мне и Женьке заехать за ей в Университет, чтобы всем вместе отправиться к Дарье на встречу старого-нового года. Я настолько был занят своими мыслями, что отмахнулся от предложения, заявив, что занят в ближайшие несколько дней, и мне навряд ли удастся выкроить хоть пять минут.

- Не такой уж это и значимый праздник! - ляпнул я не подумав, но тут же осекся — мне совсем не хотелось ссориться с женой, но сейчас мне было совершенно не до визитов, будь это хоть последний день жизни. - У меня сегодня очень важное дело! И я буду свободен лишь после завершения расследования! Надеюсь вы обойдетесь без меня?!

Вера не обиделась, или сделала вид что не обиделась. Она коротко бросила в трубку:

- Хорошо. Приезжай как только сможешь и отключилась.

Как только смогу! Как только смогу — повторял он как в бреду - как только смогу!

Мое волнение переросло в паранойю. А вдруг все пойдет не так как задумано?! Что делать тогда? А вдруг все пойдет так, как задумано?! Любой вариант казался мне одинаково опасным. И на карту было поставлено мое имя и репутация. Но без риска я не представлял себе свою профессию и старался смотреть на вещи трезво. В семнадцать часов мне надлежало прибыть с племянником к Нестерову, где соберутся важные шишки, от которых будет зависеть не только дальнейший ход расследования, но и моя карьера.

Я волновался так, что ни как не мог удержать в трясущихся руках документы, которые нужно было взять с собой. Женька же, напротив, был необыкновенно спокоен. Он ободряюще подмигнул мне, сунул все документы в кейс и взяв меня под локоть, медленно направил к выходу. Машина уже нас ждала. Усевшись на заднее сидение, мы молча отправились в путь, думая каждый о своем.

Мы пришли на десять минут раньше назначенного срока, но все участники были уже в сборе. Семен, как только мы показались на пороге, подскочил ко мне, нервно пожимая руку. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, хотя как раз ему-то можно было и вовсе не волноваться, от него сейчас ничего не зависело. Чуть в стороне сидел прокурор, высокий худощавый человек, с копной густых волнистых волос. Если бы я не знал, что ему недавно исполнилось шестьдесят пять лет, то мог бы попасть впросак — на вид ему можно было дать не более пятидесяти.

Я стоял перед ним, стараясь выдержать взгляд его стальных серо-голубых глаз, который пронзал меня до самого затылка.

- Надеюсь, вы отдаете отчет в своих действиях?! - он, как мне показалось, с трудом разжал свою челюсть, напоминающую скорее захлопнутый капкан, а его голос прогремел у меня в голове раскатом грома.

Я чуть кивнул и пожал плечами.

- В нашем деле никогда нельзя быть уверенным на все сто процентов — вам ли этого не знать! Но и сидеть сложа руки, дожидаясь, что кто-то принесет на блюдечке результат — дело еще более не благодарное и бессмысленное!

Секунд десять он пристально рассматривал меня, потом поднялся с кресла и протянув мне руку, с силой, до боли в косточках, пожал мою. Это был первый раз, когда я видел его так близко. Несмотря на его суровое лицо и сдвинутые брови, я почувствовал в нем скрытую силу и острый ум. Этот человек внушал уважение и спокойную уверенность. Я как-то сразу выдохнул и успокоился.

Я прошел через всю комнату, чтобы поздороваться с полковником, который единственный из всех. продолжал сидеть. Он похлопал меня по руке и предложил начинать.

Мы разложили заранее приготовленное мясо по тарелкам, которые были снабжены надписями из какого магазина оно было взято, и какой категории принадлежало.

Мы расселись по углам комнаты, а Женька придвинул к себе первую тарелку. Разумеется, он не знал что написано на бумажке. Это нужно было для чистоты эксперимента, чтобы написанное не сбило с толку и не внушило бы «подопытному кролику» навязанных мозгом психосоматических последствий.

Когда первая тарелка опустела, мы с напряжением ждали, что же произойдет. Время шло, но все оставалось тихо. Говорить нам было не о чем, да и не хотелось. Так мы просидели с полчаса. Потом Женька встал, прошелся по комнате и пожал плечами.

- Думаю, с этой порции ничего не случится, обычно все начиналось минут через пятнадцать — двадцать, а то и раньше.

Я протянул записку прокурору.

- Мясо из гипермаркета «Империя». - прочитал он. - Говядина.

- Я узнавал, - сказал полковник, - этот магазин закупает мясо у фермеров известных на рынке более двадцати лет, и никакое другое не берет, бережет репутацию. Об остальных магазинов я сказать не могу — всегда есть соблазн прикупить по дешевке неизвестно у кого, чтобы набить карман еще больше.

- Давайте продолжать! - прокурор подошел к столу и подвинул Жене очередную тарелку.

Парень сунул кусок в рот и начал тщательно пережевывать, сосредоточенно глядя в потолок. Затем отложил вилку в сторону и подвигал плечами, чтобы размять затекшую спину. Мы выждали еще тридцать минут. Семен, посветил фонариком в глаза испытуемому, но никаких изменений в состоянии Евгения не обнаружил.

- Если и следующая порция окажется в норме, думаю надо сворачивать лавочку. - заявил Замятин. - Я изначально был против этого балагана.

- Не будем спешить! - заявил Коломеич. - Я сам был свидетелем припадков, и уверяю вас — это то еще зрелище. В моей врачебной практике такое впервые.

Третья и четвертая порции также не дали результата. Мы уже устали, перенервничали, и теперь уже сами стали сомневаться в успехе. Женька откровенно зевал, Нестеров поглядывал на часы — он попросил свою жену заночевать у сына, и теперь жалел об этом. Самому справляться со сломанной ногой было сложно. Он изредка кидал на меня косые взгляды, как бы говоря, что зря согласился на эту авантюру. А я уже и сам приуныл.

- Ну что же — отсутствие результата. Тоже результат.

Я был разочарован не меньше других, а может и больше. Семен потрепал меня по плечу:

- Знаешь, Борис, трудно назвать этот эксперимент показательным. Ведь если брать в расчет твои заявления, то фирма «без рогов и без копыт» вышла на рынок не более месяца назад, а это значит, что мясо нужно было накопить — ведь не серьезно будет, когда в разгар сезона товара не хватит. А во-вторых, люди очень консервативны и привыкли брать мясо в привычных местах. Не все магазины и супермаркеты согласятся впустить к себе новичка. Для этого, как минимум, нужны сертификаты и пробы роспотребнадзора.

- Ты гений, Сема! - я хотел донести до начальства идею, которая возникла у меня в голове, но в это время я услышал завывание Женьки.

Все наши взгляды уперлись в него. Парень же покрылся испариной, глаза выкатились из орбит. Он бросился на колени и истошно заорал:

- Пожалуйста, не нада! Ни убивай! У мэня есть дэти на родина! - парень пополз вперед и схватил руками невидимую преграду. - И моых братов ни трон!

Женя вдруг грохнулся на пол, словно его пнули ногой. Он катался по полу некоторое время, потом схватился за голову и громко завыл. Мы стояли как вкопанные, не шевелясь и почти не дыша. Перед нами развернулось действо, которое никакими силами сейчас невозможно было пресечь. Мы будто попали в разгар театрального действа. Но в отличии от классической пьесы, нас обуяло совсем не восторженное настроение. Тот кошмар, который мы пережили, мне не удастся забыть никогда. Я было хотел помочь племяннику и сделал несколько неровных к нему шагов, но прокурор схватил меня за руку, отрицательно покачав головой.

Крики и метания несчастного парня продолжались еще с полчаса, а потом дернувшись, он упал навзничь и затих.

Мы некоторое время стояли оглушенные, пребывая в трансе. Первым пришел в себя Нестеров. Он размял плечи и потирая больную ногу проговорил:

- Не трудно понять, что человек, которого тут изобразил Евгений — не русской национальности. В моем сейфе есть папка с делом о пропаже четырех гастарбайтеров. Я догадывался, что есть в этом деле не простые совпадения и объяснения, как мне пытались доказать некоторые работники отдела. - он посмотрел на меня в упор, а я лишь стыдливо отвел глаза в сторону, чувствуя себя глупенькой неопытной девушкой на первом свидании. - Мне кажется, Женя сыграл сцену именно из этого сценария.

- Нам придется дождаться, когда он придет в себя. - пробасил Замятин. - Мы можем смотреть на одно и тоже действие и видеть разное. Мне хотелось бы услышать все из его собственных уст. Но любую помощь в расследовании дела я вам гарантирую. - он передернул плечами, словно ему стало холодно. - Жесть! Такого я не ожидал! А главное, если вы говорите, что фирма эта…

- Без рогов и без копыт! - подсказал я.

- Ну да, ну да… входит в торговлю достаточно активно — будут новые жертвы, и их число может увеличиться до десятков, а то и сотен людей! Этого нельзя допустить!

- Согласен с вами, Владислав Романович. - проговорил полковник. - Наверняка, есть жертвы, о которых мы не узнаем никогда — бомжи, приезжие, такие вот гастарбайтеры, проститутки… которых никто не ищет и не ждет домой.

- А раз в «дело» пошли и приличные граждане, то следует это расценивать как нехватку ресурсов! - Замятин достал из кармана платок и вытер им вспотевшие лоб и шею. - Жду вас завтра за санкциями и ордерами на проверки и аресты. Если парень, - он кивнул на лежащего в отключке Женьку, - придет в себя, пригласите и его ко мне. Хочу поговорить с ним лично.

Он сделал полупоклон головой в знак прощанья и быстрым шагом удалился. А меня пробрала дрожь — неужели мне придется раскрыть карты и объясняться, как раскрывались предыдущие дела. За такое по головке не погладят. Поняв мое настроение, Нестеров сделал жест рукой, который я расценил, как успокаивающий.

- Об этом мы поговорим утром, перед аудиенцией. - заявил он. - Придешь ко мне в восемь утра и мы потолкуем. Вы, Семен Егорович, если вашему пациенту ничего не угрожает, можете быть свободны. Отчеты и акты передайте Борису, а он принесет их мне. Ночка будет не из легких. Думаю спать нам сегодня не придется!

- Все необходимые уколы я поставил, анализы взял. - голос медика слегка дрожал. - Ох, Боря, во что ты меня втянул?! - он укоризненно покосился на меня.

- Зато вы сделали большое дело! Вам есть чем гордиться, гражданин Коломеич! - полковник, впервые за последние недели улыбнулся. - Давайте-ка переложим парня на диван,.. а лучше на кровать — жены сегодня не будет, так что… парень заслужил мягкую постель.

- Может я заберу его с собой?! - предложил я.

- Ему и так досталось! Пусть теперь отдыхает! Нечего таскать его туда-сюда. Завтра утром заберешь его с собой к прокурору… а еще лучше, оставайся и сам — поморакуем вдвоем. Чего время терять на передвижения!

Я согласился с ним. Вдвоем с Семеном мы переложили Женю на кровать, раздели его и обтерли мокрым полотенцем, а когда врач ушел, я подсел ближе к Антону Петровичу, и мы занялись пересмотром дел, которые я предусмотрительно захватил с собой.

Нам удалось поспать лишь пару часов. Когда прозвонил будильник, мне впервые несколько секунд хотелось всё и всех послать к черту. Но долг полицейского заставил меня открыть глаза, и отчаянно зевая я поплелся умываться. Выяснилось, что в квартире нет электричества. Кое-как, подсвечивая дорогу фонариком телефона, я пробрался в ванную и даже сумел кое-как поплескаться в холодной воде. Это немного меня взбодрило, но в ту же секунду понимание того, что я могу остаться без привычного завтрака, повергло меня в отчаяние. Мне остро была необходима чашка кофе, наверное больше чем завтрак. Но Антон Петрович ничем не мог мне помочь, а Женька наотрез отказался готовить в потемках в чужой квартире. Да и выглядел он не лучше нашего — бледный, с синими кругами под глазами, с дрожащими руками и отвратительным настроением.

Но сюрпризы только начинались. Наши телефоны, поставленные на зарядку не многим набрали около двадцати процентов, а это грозило нам полной катастрофой.

- Видимо электричество отключили сразу после того, как мы улеглись спать. - пожал плечами полковник. - Какого черта я не собрал бумаги в папку? Сейчас придется на ощупь рассовывать по мультифорам. Замятин не любит опозданий! А еще больше он не любит не подготовленных документов!

Нам пришлось повозиться, чтобы сложить все в надлежащем порядке. Но вышли мы значительно позже, чем намечалось, и я здорово перенервничал, когда вызванное такси попало в переделку на дороге, и пришлось вызывать другое.

В итоге, мы ввалились в прокурорский кабинет взмокшие, уставшие, голодные и злые. Мне пришлось рассказывать о нашем расследовании с самого начала, о результатах и планах, а потом еще около часа Владислав Романович экзаменовал Женьку по поводу его видений. Уже к двенадцати часам я был выжат как лимон и единственное, чего бы мне хотелось — сунуть что-нибудь в рот и поспать часика полтора-два.

Наконец, мы получили все ордера и я отправился в управление раздавать распоряжения.

Женька уснул у меня в кабинете, и я не стал отсылать его домой.

- Теть Нин, - попросил я уборщицу, - накрой его чем-нибудь, пусть отдохнет. Ночь для него выдалась не из простых.

- Да о чем разговор, Борис Петрович! И укрою и накормлю потом!

- Только ради бога не мясом! - предупредил я. - У парня на него аллергия!

- Ой, божечки мои, как не повезло! - запричитала женщина. - А я как раз принесла с собой жаркое. Помните вы мне на днях целую сумку вручили. Отличное получилось кушанье. Мои домашние слопали все в один присест. Еле успела урвать себе на работу.

Я хотел было рассказать о своих подозрениях, но не стал. И не потому, что не был уверен, что это то самое мясо, сколько не хотел расспросов, визгов, оханий и прочей подобной лабуды. День сегодня и без того предстоял сумасшедший.

Я отправил ребят на проверку точек продажи мяса, изъятие образцов, экспертиз…

«Ох, ох-хой, стареешь ты Борис Петрович! - сказал я себе, чувствуя как сами собой начали закрываться глаза, и желудок выдал недовольное бурчание. - Раньше сутками напролет мог сидеть в засаде, прыгать по крышам и слоняться по закоулкам...».

Отлучиться в столовую я не мог — в любой момент могли прийти результаты проверок и рапорта ребят. Мне оставалось лишь ждать, да перебирать документы, содержание которых я уже выучил наизусть. Время тянулось невообразимо медленно. Официально мой рабочий день закончился пару часов назад, но я продолжал ждать. Хорошо хоть проснулся Женька и согласился сгонять в магазин. И лишь когда я съел пару булочек с сыром и маслом, яблоко и чипсы, настроение мое улучшилось.

Первый отчет я получил лишь в девять часов вечера.

- Не тяни, Денисыч, что там?

- Из более восьмидесяти образцов было выявлена четверть человеченки! - выложил он. - Это еще только начало деятельности наших друзей-предпринимателей. Регистрационные документы были получены только двадцать пятого декабря прошлого года. Должен тебе сказать, копили «сырье» они месяцев шесть, судя по анализам. А потом разом вышли на рынки.

- И что, ни один магазин не потребовал с них бумаг о состоянии и происхождении мяса?

- Нуу, здесь много причин. - он стал загибать пальцы. - Во-первых, дешевизна! Главная причина! Во-вторых, кое-какие документы они все же предоставили — мясо свежее, ветеринар — деревенский дядька из пригорода, особо и не заморачивался по этому поводу, ему и в голову не могло прийти, что мясо — не свинина и не говядина. За бутылку, он подмахнул документы не глядя. Там в деревни все на доверии.

- Я наверное больше никогда не смогу взять в рот хоть кусочек! - сказал я. - Как еще меня ангелы-хранители отвели от пробы этого — все никак не удавалось поесть. А ведь Женька принес целый пакет еще в начале месяца. Как вспомню — жуть берет! Ты их найди, Боря! - Михаил Денисович передернул плечами. - Мне не повезло так как тебе. Теща уже полмесяца готовит. Я как узнал — блевал, чуть желудок не выплюнул, что аж кишки болят! Как подумаю, что может тех чуреков съел, или девчонку из школы… до сих пор тошно…

- А что само мясо?

- Нууу, если не придираться к вкусам — мясо как мясо — нежное, вкусное. Ну, может слегка сладковатое.

- Спасибо, друг! Давай свои бумаги и отправляйся домой — видок у тебя еще тот!

- Так не удивительно — прополоскал нутро покруче дизентерии!

Я еще раз пробежался по актам, сделал необходимые распоряжения на завтра и засобирался домой. Был уже двенадцатый час, когда я вышел на улицу. Завтра предстоял сложный день — поимка и арест преступников. И когда я спустился с крыльца, мои мысли заработали в другом русле. Целый день идет шмон торговых точек — это не могло не насторожить каннибалов-убийц, как бы они не слиняли или не затаились до утра. И хоть все посты были предупреждены, затеряться в огромном городе дважды-два.

Я вернулся в кабинет, и набрал номер капитана Одинцова, который должен был наведаться по адресу, указанному в свидетельстве о регистрации фирмы. Заспанный голос ответил мне, что по данному адресу никто ему не открыл, а квартира эта оказалась обычная городская «хрущевка», и была съемная, хозяйка которой вовсе не знала ни о каких рогах и ни о каких копытах. Она сдала двушку девушке, которая заплатила за месяц вперед, и позже регулярно выплачивала аренду, перечисляя деньги на карту.

- Хозяйка не боялась за состояние квартиры, потому, что она сдавала голые стены с обшарпанными обоями, и портить, а тем более красть там было попросту нечего. - сообщил капитан. - Поиски девушки успехом не увенчались, потому что девушки такой и вовсе не оказалось на свете, а документы скорее всего были поддельными. Хозяйка была рада, что сбагрила свои апартаменты в таком непрезентабельном виде и более не задавала никаких вопросов.

- Значит придется удвоить поиски наших «фокусников». - скомандовал я. - Бери столько людей, сколько тебе нужно, и прочешите все подозрительные места. Такое количество тел нужно где-то хранить. А еще разделывать и паковать для продажи.

- Есть! - нехотя отчеканил капитан, но мне было сейчас не до церемоний — он знал, когда устраивался к нам в отдел, что о легкой жизни и больших деньгах можно забыть — наша цель — избавить город от преступников, хотя теперь, спустя тридцать лет, я снял розовые очки и понял, что жулики и убийцы неискоренимы.

- Отбой! - сказал я. - Будут новости — звони, я еще некоторое время буду на месте!

Я так вымотался за эти сутки, что сил не было даже заказать такси и отправиться домой. «Зачем лишние телодвижения? - подумал я. - пока доберусь до дома, потом опять в отдел… Вполне можно поспать и на скамье.». Я приволок из коридора длинную широкую лавку, бросил на нее пальто, под голову положил шапку, и как только принял горизонтальное положение, тут же уснул, даже не успев разуться.

Сквозь сон я почувствовал, как кто-то коснулся меня рукой, потрепав по плечу. Я подскочил на месте, пытаясь понять, что меня потревожило. Передо мной маячило лицо капитана. Еще не совсем придя в себя ото сна, я лихорадочно соображал, где я и откуда он здесь взялся.

Григорий подал мне стакан с водой, и я в два глотка проглотил теплую жидкость. Затем поднялся, потряс головой, как это делают собаки, стряхивая последние остатки сна и воззрился на капитана уже осмысленным взглядом.

- Простите, что побеспокоил вас, Борис Петрович, но у меня появились сведения относительно местопребывания наших подозреваемых.

Я аж подскочил на месте.

- Выкладывай!

Я внимательно выслушал Одинцова.

- Нам нельзя медлить. - закончил он. - Наверняка они уже в эту минуту уничтожают следы.

- Думаю, ты прав. Действовать надо скорехонько! Выходим немедленно, а по дороге я свяжусь с опергруппой и запрошу подмогу. Ты собери все необходимое, а я вызову дежурного и возьму машину.

Уже через двадцать минут мы втроем — я, капитан и дежурный майор Дубинин направлялись к пригородному заброшенному цементному заводу.

Пока Алексей Егорович петлял по заснеженному лабиринту улочек частного сектора запущенного заводского района на нашем УАЗике, капитан посвятил меня в личности убийц. Ими оказались двое молодых парней-одноклассников одной из наших городских школ.

- Некоторое время ребята работали в частном финансовом учреждении, одной ногой стоявшем в могиле, а вскоре их босс загремел в больницу с воспалением легких после одной из пьяных оргий на собственной даче, когда он с друзьями перепив спиртного, начал купаться в снегу, дабы добавить куража. Компанию пришлось закрыть и сотрудники остались без работы и без средств к существованию. Пособия и заработную плату им так никто и не выплатил. Тогда-то они и решили замутить какое-нибудь дельце. Это мне сообщил старый дружбан из налоговой. Они и его хотели взять в дело, да тот отказался, отговорился, что нельзя ему по долгу службы… Если бы он знал, что это за бизнес такой — наверное поехал бы крышей…

- Ничего не скажешь — придумали себе ремесло! - хмыкнул Дубинин. - И денег не надо вкладывать, и прибыль офигенная. Наверное за месяц заработали столько, сколько не получили за всю жизнь. Выгодное дело... Зато теперь получат еще больше и бесплатную баланду! - майор со злостью саданул рукой по рулю. Раздался резкий сигнал, прорезавший тишину зимней ночи, а мы разом вздрогнули от неожиданности.

- Какого хрена?! - прошипел я. - Еще в громкоговоритель объяви о нашем появлении!

- Виноват товарищ подполковник! Это я сгоряча! Что за жизнь такая, что вынуждает браться за нож!

- Ладно, сердобольный ты наш, тормозни у поворота. Там нам надо пехом двигать, иначе не ровен час, нас будут ждать с распростертыми объятиями, как самых дорогих гостей!

- Ага, в плане мяса! - гоготнул капитан.

- Цить! Не шуметь! - приказал я. - Идем тихо, снегом не скрипим, дышим через раз!

Мы выбрались из машины, и майор лишь слегка прикрыл дверь, чтобы шум захлопывающегося замка не разнеся эхом в тишине. Мы завернули за поворот и попали на дорогу, ведущую прямо к центральным воротам завода. На удивление, она была расчищена, и прямо посередине виднелась колея грузовой машины.

- Вот и попались супчики! - не удержался Одинцов. - Сколько жертв проехало здесь, чтобы встретить последний день своей жизни!

По обе стороны дороги тянулись ровные ряды берез, елей и сосен. Их заснеженные ветви свисали над дорогой образуя арку, а гордые вершины сверкали серебром, отражая лунный свет.

- Красота какая! - Дубинин причмокнул, поглядывая вверх. - Эх, прогуляться бы вот так всей семьей, да на лыжах. Такую природу испоганили своими кровавыми лапами! Теперь всегда буду думать об этом месте как о кладбище!

- Да бросьте, Алексей Егорович, поймаем этих уродов и забудется все! Природа-то шикарная, завод рано или поздно продадут, снесут или восстановят. А может и санаторий какой построят или базу отдыха, например! - Григорий явно был в ударе.

- Шагай, умник!

Прогулка пошла нам на пользу, мы немного взбодрились и сосредоточились на деле. Ниши мысли заработали в нужном направлении — мы молча осматривали территорию, подмечая все мелочи, цепляясь за места укрытия и отхода.

Прямо за огромной елью открывалась небольшая площадка, чуть расчищенная от снега, некогда служившая для парковки автомобилей работников завода. Дверь парадного подъезда была слегка приоткрыта, а сам вид брошенного помещения навевал уныние. Вокруг стояла тишина.

- Смотрите! - Григорий показал рукой в сторону бокового крыла. - Там вроде свет блеснул!

- Вроде в огороде! - огрызнулся Алексей Егорович. - Это луна отблески дает. Ветер ветки колышет, вот по стеклам лунные зайчики и скачут.

- Погоди, Леша, - жестом остановил его я, - надо бы присмотреться.

Мы затаились. Каждый шорох, тени, странные движения в темноте, заставляли нас нервно сжимать кулаки. Мелкими перебежками мы подобрались к двери и притаились под козырьком, прижавшись спинами к стене.

Теплый ветер обдувал наши лица. Фонарь, свешивающийся с козырька тускло освещал окрестности, вырывая из темноты центральную дорогу, окаймленную с обеих сторон высокими, припорошенными снегом сугробами, по которой мы сюда добрались.

Где-то в глубине здания мы услышали грохот, будто что-то тяжелое упало на пол, потом неясная ругань, топот… и вновь все стихло.

- Здесь они, голубчики! - шепнул еле слышно капитан. - Будем брать?

- На рожон не лезь! - осадил его я. - Нам новые жертвы ни к чему. Ты дозвонился до наших? - обратился я к Дубинину. Нам не известно сколько их там и вооружены ли они. Им терять нечего!

- Центр не отвечает! - сказал майор, показывая потухший экран телефона.

- Значит мы остались сами по себе. - меня пробрало беспокойство — я рассчитывал на подмогу. А у нас кроме табельного оружия ничего нет.

- Печально. - пожал плечами капитан, впрочем его голос был не особо испуганным. Скорее, наоборот, ему как никогда хотелось проявить себя. Может звезду дадут или в звании повысят. Ему это было как нельзя кстати. Недавно, после двух разводов и трех отворот-поворотов, он познакомился с девушкой и возомнил, что это его судьба. Поэтому решил, что после окончания дела сделает своей пассии предложение и надеялся, что их чувства взаимны. Я не стал его переубеждать. Парень он молодой, перспективный, романтичный в своем роде. Да и Светланка, девушка что надо — красавица, спортсменка. Ее разъезды по разным конкурсам и его пропадания на работе наверное могли бы спасти этот брак, а может как раз и наоборот. Кто знает, как распорядится судьба… - Значит будем выкручиваться сами. Прорвемся, Борис Петрович.

- Ты не особо геройствуй! — шикнул я. - Получить «героя» посмертно — дело весьма неперспективное. В гробу тесновато и холодно...

Майор дернул за ручку двери и мы втиснулись внутрь помещения через узкую щель. Где-то вдали раздавались голоса, и мы остановились прислушиваясь. Пружина крепившая тяжелую створку сократилась, и железная дверь с диким грохотом захлопнулась. У меня внутри все сжалось от досады. Майор тоже тихо выругался. Капитан лишь коротко крякнул, радуясь тому, что и старшие по званию могут сделать глупость.

Голоса сразу стихли. И коридор тут же погрузился в темноту, лишь вдалеке на полу светилась тонкая полоска — скорее всего там был поворот или лестница, может свет пробивался из-под двери… нам предстояло это выяснить.

Шаг за шагом мы двинулись в том направлении и скоро достигли цели. Сразу за поворотом была дверь, открывающая спуск в подвал. Здесь было светлее — на потолке горела одинокая лампочка и каменные ступеньки различались достаточно хорошо.

- Электричество здесь пока есть, но вырубить его — дело времени. - сказал майор.

- Может рвануть вперед, - предложил капитан, - сработает эффект неожиданности.

- Ты сдурел? - пресек его попытки я. - Они наверняка уже на изготовке.

- Дурак ты Одинцов, и не лечишься. - буркнул майор. — Подставишься сам и нас подведешь.

- Тут головой надо думать. Просчитать все. Кто знает, что задумали выродки? - поддержал я Дубинина.

- Пойдешь на корм скоту. — ухмыльнулся майор. — И нас на котлеты пустишь.

- А почему это я на корм скоту пойду? Рожей не вышел? - обиделся капитан. Голос его чуть дрогнул, и он обиженно запыхтел.

- Нет — мозгами. - огрызнулся Алексей. - Ты в учебке спал что-ли, ни правил ни знаешь, ни умом не блещешь!

- Цить, мать вашу! — прошипел я. - Надумали о чем спорить, умники. Двигаемся тихо, перебежками — две ступени — замерли, понятно?

- Есть! - прошуршали оба в один голос. - Только не выигрышное у нас положение, мы здесь как на ладони будем.

Первый пролет мы одолели без каких либо проблем. Но стоило капитану повернуть на второй спуск, как в сантиметре от него просвистела пуля, ударившись о стену позади него. Он охнул, и вжав голову в плечи, отпрянул назад. Мы поднялись на пару ступенек вверх и поняли, что кто-то очень ловкий и быстрый подпер дверь снаружи. Таким образом мы оказались в ловушке. Нелепей ситуации было не придумать — трое взрослых мужиков, опытных полицейских, на счету которых не одно громкое раскрытие, самым дурацким образом попались на удочку убийц.

Вперед мы тоже двинуться не могли — наше положение казалось безвыходным — стоит только спуститься по ступенькам и мы станем открытой мишенью для зверенышей, которым застрелить нас не составит особого труда. Даже если мы будем палить без остановки, наше положение выгодным не назовешь — поворот с лестницы на лестницу может занять пару-тройку секунд, и на это время мы становимся совершенно беспомощны.

Все эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове. Я лихорадочно соображал, что нам стоит предпринять, но ничего путного в голову не приходило.

- Надо бы весточку подать нашим, что застряли. Только как? - процедил сквозь зубы майор.

- Я им СМСку послал. - ответил капитан. - Связь появится — сразу и дойдет. Не век же мы здесь на лестнице отсиживаться будем — должно же что-то произойти. Кому-то придется сделать первый шаг... У кого-то нервы сдадут.

- Молодец, Гриша. - похвалил я капитана, и чуть потрепал его по плечу.

- Дааа, вот вам ума не занимать, зато отваги ни на грамм. - расхрабрился парень, польщенный вниманием старшего по званию. - Вот и завидуете мне — молодому и смелому.

- Дебил. - ввернул майор. - Вернемся, проверку на психпригодность заставлю пройти. А сейчас заглохни.

- Виноват, товарищ майор! — весело отрапортовал Одинцов. - Исправлюсь.

- Вот чума безголовая! — уже чуть спокойнее буркнул Дубинин. - Все нормально. Живыми надо выйти всем.

Мне показалось, что голос майора стал более твердым. Наверное, отчитывая младшего по званию, он успокаивался сам.

В любом случае — это хорошо.

- Отставить разговоры не по делу. - урезонил я обоих, хотя и понимал, что такие разговоры как раз и заставляют снять напряжение и сосредоточиться.

Они притихли, не осмеливаясь мне перечить. И тут потолочная лампочка мигнув два раза погасла.

Кругом разлилась кромешная тьма.

- Приехали. - я прямо кожей почувствовал злость Алексея, и исходившие от него нервные токи. - Что дальше? Нас сейчас как мух перещелкают!

- Ждем. - процедил я чуть слышно.

Внизу не раздавалось ни шороха. Определить местоположение противника было невозможно. Вполне могло статься, что вот сейчас они тихо крадутся к нам по лестнице, и мы для них беззащитные кролики в клетке. Я протянул руку и коснулся плеча майора, чуть надавил, призывая его присесть, потом тоже самое проделал с капитаном. Мы затаились, стараясь сдерживать дыхание.

Ничего не происходило.

Видимость с каждой минутой стала улучшаться — глаза начинали привыкать к темноте.

- Так, орлы, давайте потихоньку двигаемся вперед и вниз. - шепнул я, стараясь быть настолько тихим, насколько позволяли голосовые связки.

- Ну что, идем? - так же тихо ответил майор, и сделал первый шаг в пустоту, опережая нас…

Мы с Григорием двинулись следом, стараясь ступать бесшумно.

Через некоторое время преодолев все десять ступеней, мы оказались в небольшом холле, сплошь заставленным какими-то ящиками, шкафами, бочками и грудами строительного хлама.

Преступников нигде не было видно. Я рискнул и включил подсветку телефона. Попадая в темноту, свет тут же рассеивался, не давая разглядеть что там дальше внутри. Мы шаг за шагом двигались вперед, готовые в любую секунду отреагировать на малейшее движение.

Раздался тихий мелодичный еле слышный звон колокольчика. Алексей метнул в меня луч своего фонаря, и я увидел, что моя правая нога зацепилась за натянутую от стены до стены нить. Я подал ногу назад, чтобы высвободиться, и снова услышал звонкое трень.

Секунд десять мы стояли замерев. Я, не поворачивая головы, пробежался взглядом по сторонам. Увидев глаза моих спутников, я всей кожей почувствовал опасность. Мышцы мои напряглись и не оборачиваясь, я метнулся в угол, бросился на пол и перекувыркнулся через голову, как нам объясняли на учениях, и как не раз мне приходилось поступать при задержании. Этот прием не единожды спасал мне жизнь. Вот и теперь я старался не оставаться долго на одном месте.

Раздался выстрел. Я выронил телефон, и он с характерным звуком ударился о бетонный пол. Майор тоже погасил фонарь, и нас обступил кромешный мрак. Я осторожно, рукой нащупал какой-то предмет, которым оказалась железная бочка, и постарался как можно тише отползти за нее — какое никакое, а укрытия, хоть и не очень надежное, но другого все равно нет. Некоторое время я вслушивался в тишину, пытаясь понять где мои ребята и что происходит вокруг. Осторожно пошарил рукой по полу в надежде нащупать телефон, но мне удалось обнаружить лишь крышку, которая отскочила при падении.

Разочарованию моему не было предела. Я пытался решить что мне следует предпринять, перебирал варианты, но ничего достойного не приходило мне в голову.

Вдруг со стороны лестницы раздался грохот, в глаза ударил яркий свет и с десяток ОМОНовцев в камуфляже и масках ввалилось в подвал, рассредоточившись по всему периметру.

- Всем на пол! - раздался голос моего давнего приятеля Силуанова Андрея. - Руки за голову!

Раздались крики, вопли, топот множества ног, звуки борьбы, ругань. Я встал и попытался рассмотреть что происходит, но все тот же Силуанов крикнул мне, чтобы я оставался на месте, пока ситуация не прояснится.

- Не лезь на рожон, Боря! - гаркнул он. - От тебя теперь толку мало!

Мне ничего не оставалось, как послушать старого друга. Вскоре ко мне присоединились Одинцов и Дубинин. На их лицах читалась заинтересованность и участие.

- Сработала моя СМСка! - восторженно шептал капитан. - Я знал, что рано или поздно она дойдет куда надо.

- С меня причитается, герой! - крякнул майор. - Заслужил свои боевые сто грамм!

- И шоколадку… - хохотнул Гриша. Я услышал в его голосе не столько браваду, сколько сильное напряжение, и не стал выговаривать ему за неуместное веселье. Тем более, что он оказался проворнее и сообразительнее нас.

Еще минут десять продолжалась борьба, а потом раздался голос Андрея:

- Эй, Борис Петрович, иди сюда — тебе стоит это увидеть!

Мы все трое шагнули вперед.

- Сейчас мы увидим очередное представление. - веселье капитана показалось мне через чур наигранным.

- Смотри штаны не намочи от смеха! - майор неодобрительно скривился и ткнул парня в бок.

- Ну что же, идем! - я прибавил шаг, не разделяя энтузиазма своих коллег, слишком хорошо знал, что может скрываться за такими словами.

У самой двери с табличкой «посторонним вход строго воспрещен» - ничком лежали двое. Я приостановился, и чуть склонившись посмотрел на того, кто был ко мне ближе. Он приподнял голову, и его взгляд пригвоздил меня к полу — столько в нем было животной ненависти и злобы. «Совсем еще молодой парень. - на душе заскребли кошки. - Как может дойти человек до таких зверств?! И это наше будущее!». Второй же растянулся на полу поджав под себя ноги, в его глазах читался неподдельный страх, граничащий с паникой. Его нижняя челюсть дрожала, рубашка пропиталась потом...

- Входи! - оклик Андрея вывел меня из ступора. - Здесь есть на что посмотреть!

Я вошел в довольно прохладное помещение и остолбенел. Такого зрелища мне еще ни разу не представлялось возможности лицезреть.

- Ни хэ се! - услышал я сбоку хрип капитана. Его голос сорвался на детский альт. - Это как?

Я не смог ответить, к горлу подкатил ком, лишь завороженно смотрел на длинные стальные балки вдоль потолка в несколько рядов, на которых подвешенные за крюки, висели тела людей вниз головой. С некоторых трупов была снята кожа, у некоторых отсутствовали части тел. Были и полностью разделанные, словно туши животных. В углу на разделочном столе лежали освежеванные куски мяса уже приготовленные к отправке на продажу.

На полу растеклась снежная изморозь. Вот только иней окрасился в красный цвет.

Я переминался с ноги на ногу не в силах пошевелиться. Накатила тошнота, и мне стоило огромных усилий сдержать рвотные позывы. Рубаха прилипла к спине, а по лицу заструились ручейки пота, хотя в помещении было довольно морозно.

- А ведь полгорода успело попробовать свеженького мяска! - еле выдавил из себя майор.

А капитан бросился вон из помещения, и я услышал характерные звуки выворачиваемого наружу содержимого желудка.

- Ага, впечатляет! - Силуанов зачем-то начал отряхивать свои штаны, словно они покрылись пылью. - Короче, мы берем этих выродков и везем в отдел, а ты ту дальше сам разбирайся! - он хлопнул меня по плечу и стремительно выскочил за дверь.

Я же прошел между рядами, пытаясь всмотреться в лица несчастных. Что им пришлось пережить? И это не ужастик из телевизора, который можно в любой момент выключить, это реальные люди, невинные жертвы…

Вскоре прибыла бригада криминалистов, а я поспешил покинуть это жуткое место.

Возвращались назад мы молча. Так же молча расселись вокруг моего стола. Не было сил даже снять верхнюю одежду. Я смотрел в окно на разгорающуюся зарю, в голове было пусто, а на душе мерзко. Навряд ли удастся избежать огласки этого громкого дела — люди начнут интересоваться куда подевалось мясо, которое им так пришлось по душе, и ценой. и видом. Пойдут слухи — один ужаснее другого. Хотя ужаснее уже и быть не может. Такое открытие может привести к беспорядкам — осознать, что ты кормил семью маленькой девочкой, соседом или приятелем не лучшее открытие года…

А сколько еще предстоит работы по опознанию трупов, я не мог себе даже представить масштаб работ. Предстоит встречаться с родственниками пострадавших, проводить экспертизы… А что делать с торговыми точками? С людьми, которые теперь будут обвинять всех — нас, правительство, весь мир?

Следствие длилось больше месяца. Мы дневали и ночевали на работе. Я же вообще потерял счет времени. Передо мной мелькали лица родственников убитых, свидетели, подозреваемые в нарушениях торговцы, эксперты, продавцы…

Наконец документы были готовы и переданы в суд. Казалось, что все уже позади, но нам предстояло пережить еще одно испытание.

Разъяренные горожане с булыжниками и палками вышли на улицы города, пытаясь напасть на заключенных под стражу преступников в тот момент, когда их вывели из местного СИЗО, чтобы усадить в машину и перевезти в здание суда. Как не скрывалась информация о месте содержания и времени отправки, сарафанное радио быстро распространило вести о том, что в такой-то час, в такой-то день убийц будут транспортировать.

Местные жители напали на сотрудников ГИБДД, которые перекрыли дороги, давая возможность конвою безопасно преодолеть те несколько километров дороги к дому правосудия. Но горожане рассудили иначе. Они хотели вершить свой суд — народный. На помощь были вызваны дополнительные наряды. ОМОНовцы преследовали нарушителей правопорядка, пытаясь разогнать толпу или отгородить путь особо агрессивно настроенным горожанам стальными щитами и слезоточивым газом. Но несмотря ни на какие угрозы гневная толпа требовала выдать предприимчивых молодчиков народу.

Я ничего не мог сделать. Не помогали, ни речи в громкоговорители, ни передачи по телевидению, ни увещевания полицейских. В глубине души я понимал горе, страх и ненависть горожан, но допустить столпотворение и беспорядки не имел права — могли быть еще жертвы. Уже среди мирного населения.

Ситуация накалилась до предела, грозя перерасти в военные беспорядки и массовые драки. В толпу летели кирпичи, топоры, ножи, биты… особо взбудораженные начали крушить лавочки, заборы, качели на детских площадках. Поэтому был отдан приказ разогнать толпу, направив на правдоискателей водонапорные шланги.

Люди с неохотой, проклятиями и воплями стали разбредаться. Больницы заполнялись теми, кто отказался ретироваться, препятствовал свершению правосудия, и пострадал в давке. и от действий полицейских. Но другого способа приостановить это безумие не было.

Кое-как, с большим опозданием, обезумевшие от страха убийцы были доставлены в зал суда. Судья, который вел дело, просмотрел документы, выслушав стороны защиты и обвинения, а также волю народа, вынес самое суровое наказание, которое предусматривало совершенное преступление. Но отдельные жители все еще не могли успокоиться и требовали самосуда и немедленной расправы.

В эту ночь спать мы не ложились. Дежурили и патрулировали улицы, парки и стадионы по всему городу. Был объявлен комендантский час. Всех прохожих, кто не покинул улицы, разгоняли по домам. И лишь под утро, когда все стихло, мы вернулись в отделение. Взбудораженные и уставшие мы принимали рапорта от дежурных патрулей.

Когда немного рассвело, нам представилось печальное зрелище разрушений и вандализма. Это было не место боевых действий и не горячая точка. Но вид утреннего города заставил нас содрогнуться. Выбитые стекла домов, выломанные двери магазинов и супермаркетов, перевернутые и кое-где догорающие машины…

Сотни заявлений о порчи имущества, побоев, драк и ограблении легли нам на стол. Нестеров рвал и метал, мечась как раненый зверь в клетке. Его незажившая нога болела нестерпимо, но оставаться дома он не мог.

- Вы понимаете, что все эти убытки, которые были нанесены гражданам, не покроет ни одна страховая компания. Все эти разбирательства лягут на наши плечи. - лицо его стало пунцовым, лысина взмокла, вся рубашка на спине покрылась мокрыми пятнами. - Нам еще предстоит дать разъяснение на верх.

-Нами было сделано все возможное, чтобы минимализировать потери! — я неожиданно для себя, или от волнения, или от переживаний, сумел четко выговорить трудное слово. - Мы держали оборону как могли!

-Плохо могли! - он метнулся ко мне и со злостью шваркнул кулаком по столу перед самым моим носом. Я даже подскочил на место от неожиданности. Губы у него побелели и сложились в одну тонкую линию, ноздри хищно подергивались, подбородок дрожал. Я впервые видел своего невозмутимого начальника в такой ярости. Перечить или оправдываться в такой ситуации не имело смысла, и я покорно опустил глаза в пол. - Что нам теперь сказать людям, квартиры и дома которых подверглись разрушению? Пострадали не только жители первых этажей, но даже вторых и третьих. Не говоря уже о частных магазинах. Там вообще сплошной бедлам - стекла выбиты, витрины перевернуты, продукты и товар не подлежат восстановлению. Окна разбиты — и это зимой. Если не устранить хотя бы это — накроется вся система отопления. А это уже катастрофа!!!

Мы с ребятами сидели молча, пережидая, когда гнев полковника сойдет на нет и можно будет начать обсуждение ситуации. Лишь одна Людочка, наша секретарша, спокойно внесла в кабинет поднос с горячим чаем и поставила перед каждым чашку ароматного напитка. Нестеров плюхнулся в свое кресло и словно сдувшийся шарик уронил голову на грудь. Воцарилась тишина. Никто не смел пошевелиться.

Наконец Антон Петрович выдохнул, распрямил спину и потянувшись за чашкой, спокойно поблагодарил девушку.

Мы ухватились за такую передышку как за соломинку, и пили сладкий отвар, в который наша красавица и умница явно добавила успокаивающую ромашку. Спустя десять минут швырканья и молчания напряжение спало, и совещание возобновилось уже в более спокойной обстановке.



Вопреки переживаниям и ожиданиям того, что наши головы полетят под гневом свыше, все обошлось довольно мирно. Даже напротив, мы с ребятами получили грамоты и довольно внушительную премию, а главное несколько дней отгулов и путевку в санаторий на пару дней.

Я готовил дело для передачи в архив, когда Нестеров ввалился в мой кабинет, на ходу стряхивая шапку от снега.

- Холод собачий! - полковник все еще прихрамывал. - Вот нам все обещают глобальное потепление. Ну и где оно?!

Моя секретарша Марина быстро протянула Антону Петровичу чашку с горячим кофе.

- Вот стоило мне приболеть, - крякнул он, - как город словно с ума сошел. Неужели нам с тобой, Боря, никогда не удастся спокойно пожить? Неужели преступления неискоренимы?

- Покой нам только снится! - ответил я, захлапывая папку с делом № 783-б. - Зато это не дает нам возможности заскорузнуть, заплесневеть!

- Циник ты, Борис Петрович! Злой и беспардонный!.. Но имеешь право! - он отставил в сторону пустую кружку. - Будь здоров. Надеюсь тебе удастся отдохнуть без приключений.

- Да следующего дела! - кивнул я.



Дома я застал Женьку в глубоком кайфе. Он неподвижно лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Мне даже показалось, что он не дышит.

- Какого черта! — непроизвольно вырвалось у меня. Я тронул парня за плечо и легко перевернул его на спину. Глаза парня закатились, веки чуть вздрагивали, я похлопал его по лицу, но он так и не проснулся.

Я устало опустился рядом с ним на краешек кровати и потер лицо руками. А потом еще долго сидел, отрешено уставясь в стену. И лишь звонок Веры вернул меня в действительность. Она пригласила меня вместе отправиться к дочери на день рождения. Я бы с радостью согласился, но взглянув на парня, лишь горько констатировал, что не смогу оставить его одного.

- Давай позже. Я сейчас занят! - сказал я как можно спокойнее, хотя на глаза навернулись слезы отчаяния и боли.

Вера не обиделась, или сделала вид. Наверняка она слышала, что творилось в городе. Она коротко бросила в трубку:

- Хорошо. Приезжай как только освободишься. Тебе не помешает поесть и отлежаться! - и отключилась.

«Как только освобожусь! Как только освобожусь! — повторял я. - Надеюсь, что в самое ближайшее время! - я покосился на тумбочку, где лежали две путевки в санаторий. - А может послать все к черту и рвануть на курорт? Ведь заслужил!».

Я потянулся за телефоном, но тут Женька дернулся и застонал, приоткрыл мутные глаза и пробормотал еле слышно:

- Надо закрыть лыжную базу.

- А что с ней не так? - спросил я, но ответа не получил.

Отдам-ка я путевки жене и дочери — пусть они почувствуют, что муж и отец хоть иногда о них заботится, а сам дождусь более точных предсказаний на будущее расследование.