Линия раздела

         
         Школьным учителям, воспитавшим нас интернационалистами.

   Фотоснимок выпал из конверта, подписанного «Детские и школьные». Любительский необычно узкий (потому и выпал) с фигурно обрезанным краем. Три смеющихся белозубых девушки в купальниках сидят на поляне на высоких деревянных чурбачках вокруг кучки хвороста, приготовленного для костра. За спиной у них столик и скамейка, небольшая цветущая клумба и сразу же сплошной густой лес. Рядом, несомненно, должен быть деревенский домик, но его на снимке не видно.

   В центре двадцатичетырёхлетняя Криста, высокая стройная кудряво-черноволосая с полным набором женских прелестей. Слева девятнадцатилетняя Анна–Мария; её мы считали дурнушкой, но на снимке она выглядит неплохо. Справа четырнадцатилетняя Розвита, хорошенькая светловолосая в широких белых трусиках; по мнению родителей, она ещё не доросла до «взрослого» облегающего купальника. На обороте снимка каллиграфическим почерком написано: «На память Толю и Гарику от трёх индейцев – Криста, Розвита, Аннемария. 27.08.1950г». Писала, конечно, Розвита – круглая отличница. Непонятно только, почему она неправильно просклоняла моё имя. А фотографировал Вольф, её старший брат - мой одноклассник.

   Шесть немецких семей были привезены из побеждённой Германии в город моего детства – Ижевск как часть послевоенных репараций. То есть в качестве репараций на завод №74 (ныне «концерн Калашников») привезено было оборудование мотоциклетной фирмы ДКВ, а немецким инженерам предложили последовать вслед за станками. На сборы дали 24 часа, однако разрешили взять с собой любое имущество, включая мебель, и поселили немецкие семьи в очень приличных, по ижевским послевоенным стандартам, квартирах. (Не надо забывать, что в сталинские времена сотрудники НКВД обычно действовали совсем по-другому. Например, накануне войны при массовом переселении из Эстонии «социально чуждого элемента» на сборы давали 1 час, а вес имущества был ограничен 20 кг на семью. Мужчин сразу отделяли для отправки в Гулаг, а женщин и детей в товарных вагонах и далее на баржах доставляли в таёжные районы типа Васюганья). Инженеры же, о которых пишу я, приступили к выпуску своих мотоциклов под названием Иж-350 в специально построенном корпусе (производство №700), а дети их пошли учиться в наши школы.

   Дети школьного возраста были только в семье Грунер, где, кроме Вольфа и Розвиты, учился ещё десятилетний Хольгер. Анна–Мария из школьного возраста вышла, а Криста была женой самого молодого из инженеров. Немецкие дети быстро вписались в школьные коллективы и мало чем отличались от остальных учеников. Вольф к десятому классу свободно говорил по-русски, однако заметный акцент остался у него на всю жизнь. Хольгер же говорил совсем без акцента, и фото его висело на школьной доске отличников. Даже по русскому письменному он имел устойчивую пятёрку, чем могли похвастаться немногие из нас. И Розвита в женской школе №25 была отличницей. Вольф участвовал в нашем хоре, основой репертуара которого были песни о Сталине, посещал кружок бальных танцев, школьные вечера и прочие мероприятия. С немецкими девушками мы практически не общались, и только ижевский пруд свёл нас на «индейской тропе войны» в последнее школьное лето 1950 года.

   Ижевский пруд – главная достопримечательность города, непреодолимый магнит и любовь моего детства. Искусственный водоём непременная часть любого старого завода; в 1809г, когда оберберггауптман И.Дерябин сподвижник Сперанского приступил к строительству Ижевского завода, только энергия падающей воды могла оживить его механизмы и плавильные печи. Запруженная река Иж широко разлилась, образовав глубокое водохранилище длиной 12км и шириной до 3, а через сто пятьдесят лет, во времена моего детства, крупнейший в Европе заводской пруд стал естественным элементом ландшафта, ничем кроме плотины не обнаруживающим своё искусственное происхождение. На берегах пруда располагались три бывшие купеческие дачи, после революции превращённые в дома отдыха, а возле них единичные рыбацкие избушки.

   Летние каникулы 1950г я проводил с родителями на берегу пруда, где мы снимали такую примитивную избушку у рыбака и охотника Глазырина. Семья моего друга Гарика Васильева занимала такой же домик совсем рядом. Хозяин наш был известен тем, что зимой 1934г во время охоты застрелил знаменитого дрессировщика В.Л.Дурова. Глазырин с заряженным ружьём на плече наклонился к убитому зайцу, а Владимир Леонидович заглядывал ему через плечо. Когда охотник начал выпрямляться с зайцем в руке, на дичь с лаем прыгнул пёс дрессировщика. Глазырин непроизвольно дёрнулся, спусковой крючок зацепился за какую-то деталь снаряжения, и заряд вошёл в голову склонившегося Дурова снизу через подбородок. Хозяин наш тяжело переживал это происшествие, и, хотя прошло уже шестнадцать лет, выпив пару рюмок, неизменно пускался в воспоминания.

   В третьем домике поселилась «сборная группа» немцев. Обитатели его иногда менялись, но чаще всего там отдыхали перечисленные мною «дети» под присмотром одной из старших немок. К молодым девушкам в купальниках у нас с Гариком, в наши шестнадцать лет, влекла не только пресыщенность скудными дачными развлечениями, но и рождавшаяся чувственность. С тремя подругами мы вместе купались, насколько возможно беседовали у костра (Криста почти совсем не говорила по-русски) и играли "в индейцев". По очереди "бледнолицые" прятались среди густых зарослей молодой липы и папоротника, а "индейцы" с криком, которому научили нас немки, уже посмотревшие на родине фильм «Тарзан», искали их, а потом вели на берег и привязывали к деревьям. Игра была слишком детской, девушки в купальниках боялись крапивы, которая обильно произрастала в густых зарослях, и было неясно, что делать с пленниками. Одним словом, игра не удалась. Но все были благожелательны веселы, а прикосновения к обнажённым девичьим талиям и бёдрам были волнующими. В этом месте рассказа следует упомянуть, что я чистокровный еврей, а Гарик – наполовину. Немки, несомненно, знали это от Вольфа, видели наших родителей. Они выросли при режиме, воспитывавшем у своего народа животный антисемитизм. Но никогда ни одна мелочь не позволила усомниться в искренности их благожелательности и приязни к нам.

   Вскоре немцам разрешили вернуться в Германию. Понятно, что уезжали они с радостью, не забыв конечно выгодно продать свою прекрасную мебель. У всех моих одноклассников и девочек, друживших с нами, остались прекрасные воспоминания и о Вольфе, и о Розвите, и об их родителях. Институт Вольф закончил в Германии и много лет занимал крупные административные должности; был заместителем директора знаменитой Лейпцигской ярмарки и директором комбината, производившего хлебо-булочные, кондитерские изделия и напитки в Дрездене. В конце шестидесятых он был руководителем группы немецких специалистов, внедрявших в подмосковном городе Электросталь свои разработки в области редких сплавов для советских атомной и космической программ. Многие годы он на деле демонстрировал дружеские чувства к своим одноклассникам, нашим подругам, нашему городу и стране. Принимал у себя дома приезжавших в Германию друзей. С большой радостью участвовал во встрече одноклассников по поводу двадцатилетия окончания школы.

   Такая, довольно скучная банальная история.

   Но совсем не скука заставила меня рассказать её вам. Почему сегодня многие депутаты, писатели, журналисты, которые часто кичатся несколькими высшими образованиями, не говоря уже о «простых гражданах», не понимают, что ЛИНИЯ РАЗДЕЛА «друг – враг» проходит не между русскими и немцами, русскими и поляками, русскими и грузинами, а совсем по другим рубежам? Почему простая истина, что «немец» и «фашист» совершенно разные категории, которую убедительно и навеки объяснили нам наши учителя, и в первую очередь наш опалённый войной классный руководитель Лев Наумович, сегодня забыта?

   «Ну, знаете!» - скажет скептически настроенный читатель. «Ваши немцы просто частный случай». Да нет же. Вся моя долгая жизнь(мне 89 лет)показывает, что это как раз «общий случай». В нашем геологоразведочном институте учились и немцы, и румыны, и поляки, и китайцы. Но нашей группе повезло на двух чехов и словака. Ярослав Жежулка(«кукушка»), Индржих Бубеничек(«барабанщик») и Слава Дюратны («дырявый») были ребята замечательные трудолюбивые доброжелательные. С нами жили одной семьёй и прекрасное отношение к России сохранили на многие годы. Ярослав ряд лет работал в Москве в СЭВ, женился на русской девушке, дружил с однокурсником Андреем Поляковым. В 1968 году, когда советские танки вновь вошли в Прагу уже не как освободители, именно он преподал нам урок интернационализма, понимания того, что советское правительство и его решения это одно, а мы, его друзья, и наш народ - совсем другое.

   Я много лет работал с эвенками-оленеводамию, монгольскими, тувинскими и афганскими конюхами и проводниками. Ночевал в шалашах с вьетнамскими геологами, в хижинах мео, домах зао, таев, и тхаев. Пил су-чай и угощался тарыком в юртах монгольских пастухов. Две недели работал с местными геологами в Конго. Пытался лечить детей в нищих кишлаках Афганского Бадахшана. Везде и всегда я встречал только доброжелательность. В 1964 году в чешском посёлке нашу туристическую группу принимали так, как будто это мы лично освободили их от фашистов. Могу вспомнить единственный случай, когда в поезде Брест-Москва поляк, сосед по купе, довольно злобно напомнил, как два месяца советская армия стояла на правом берегу Вислы против Варшавы и не пришла на помощь гибнувшим бойцам Варшавского восстания.

   Пожалуй, опишу один конкретный случай. В 1965г наш геологический отряд на машине ГАЗ-66 двигался на северо-восток Монголии.
   По горным склонам дождевая вода скатывается очень быстро, особенно в начале лета, когда промёрзшие за зиму почвы не дают воде просачиваться на глубину. У вас может стоять безоблачная погода, но где-то в верховьях прошёл ливневый дождь, и через несколько часов, максимум через сутки река неожиданно вздувается. Мы знали как надо ставить лагерь в горах, и всё же несколько раз, неожиданно проснувшись от «плеска волн», срочно удирали в полной темноте. В этот раз всех разбудил Андрей Ильин и сообщил, что вода в реке быстро прибывает. Поднималась вода в протоке, которую мы накануне спокойно преодолели вброд, и мы рисковали попасть в плен. Ведь спадает вода, увы, намного медленнее, чем прибывает. Решили быстро собрать лагерь и прорваться через протоку на склон сопки, но было слишком поздно. При движении по броду вода залила двигатель и он заглох. ГАЗ-66 встала посреди широкой протоки с быстро прибывающей водой. Часть груза, типа лопат и молотков мы перекидали на берег, остальную, включая автомобильный аккумулятор, перевезли на быстро надутой резиновой лодке, подтягивая её на верёвке то к кузову машины, то к берегу. В ярком свете взошедшего солнца весь отряд с берега наблюдал последние кадры трагедии. Вот вода уже захлёстывает кузов, мощное течение разворачивает машину тяжёлым двигателем вверх по течению. Утащить её совсем вода не смогла.

   Мы разбили лагерь и занялись текущими делами, время от времени подходя к берегу и обалдело взирая на торчащий из воды край кузова. К полудню вода начала спадать, а к следующему утру почти вернулась к прежнему уровню. Что делать дальше мы не знали. Конечно, можно было пройти километров 40 до ближайшего самона, а дальше? И здесь на помощь пришёл Его Величество Случай, который именно в этот день и именно в это совершенно безлюдное место занёс какого-то странствующего монгольского "байкера". Мотоциклист походил по берегу, поцокал языком, сделал неопределённый жест рукой и укатил. Русский он знал не лучше, чем мы монгольский, но всё было ясно и без слов. На следующий день к нам пришёл трактор, преодолевший эти самые 40 км от ближайшего самона. Машину вытащили, залили в цилиндры бензин, потаскали с включённым сцеплением на буксире, сменили масло, подключили спасённый аккумулятор и она завелась. От вознаграждения тракторист отказался. Никак не хотелось верить в  Батыя и «татаро-монгольское нашествие».

   Так кто-же «назначает» людям очередных врагов, кто проводит эту самую ЛИНИЮ РАЗДЕЛА?
   Вдохновитель «охоты на ведьм» Торквемада? (200000 погибших от рук инквизиции).
   Глава самой гуманной религии Папа римский Григорий Xlll, приветствовавший Варфоломеевскую ночь и воскликнувший: «Эта расправа лучше 50 побед над турками»? (30000 убитых гугенотов, включая грудных детей).
   Конкистадор Писарро, в 1573 году приказавший убить более 20000 инков?
   Гитлер - главный виновник Второй мировой войны, погубившей 70-85000000 людей?
   Великий Сталин, последовательно назначавший нам всё новых врагов:
      Священников (расстреляно около 110000).
      Кулаков (расстреляно около 65000).
      Офицеров красной армии (при «чистке» 1937г репрессировано около 40000,
   включаю большинство командармов и маршалов).
      Троцкистов, меньшевиков, бухаринцев, других соратников по революции.
      Космополитов, генетиков, врачей-убийц и т.д.
   Только официально реабилитировано более 4 млн человек.
      (А как мы его любили, как рыдали, когда он умер).

   И каждый раз вокруг костров, эшафотов, на митингах и в «медиа-пространстве» люди кричали: «Распять! Повесить! Расстрелять!».
   ОПОМНИТЕСЬ, люди.