Про любовь, зло и мороженое

Случилось это очень-очень давно, когда не было ни самолётов, ни компьютеров, зато были волшебники и всяческие чудеса.
 
В одном маленьком городке, на крайней улочке, в маленьком, но очень уютном домике жили старенькие дедушка и бабушка. Дом был чист и ухожен, и вкусно пах пирожками.
Старички жили дружно и согласно, но была у них большая печаль – не было у них деток. А жизнь без детей скучна и не интересна.
Одна была радость – любоваться на соседских ребятишек. Любовались старички и вздыхали.

Пришла зима. Выпал снег. Румяная детвора весело играла в снежки и лепила снеговиков. Старички смотрели, смотрели, да и решили сами слепить снеговичка.
А в то самое время над городом пролетал волшебник по каким-то своим волшебничьим делам.

Длинный его плащ вился по ветру, вился, да и зацепился слегка за трубу, треснул и от него оторвался маленький кусочек. Кусочек закружился среди снежинок и плавно опустился на снеговичка, которого всё ещё лепили дедушка и бабушка.
 
- Ах, - со вздохом сказала бабушка, - как бы я хотела вот такую маленькую внученьку!

Кусочек волшебного плаща тут же исполнил её желание и полетел догонять волшебника. Ведь все знают, что для того чтоб стать целым, волшебному плащу нужно исполнить чьё-то желание.

Руки старичков ещё гладили холодный снег, когда пальцы их вдруг ощутили тепло. Раздался звонкий радостный смех и на старичков посмотрело красивое детское личико.
 
- Здравствуйте дедушка и бабушка, я ваша внучка – сказала маленькая девочка.
Была она совсем настоящая. Белые волосы были такие длинные и пышные, что девочка легко куталась в них, как в плащ.

От счастья и удивления дедушка и бабушка сели в снег. И тут же спохватились.

- Дед, внученька раздетая, босая на снегу, - быстро неси её в дом, как бы не застудить ребёночка!

Дедушка сорвал с себя тулуп, укутал в него внучку и понёс в дом. А за ним охая и причитая семенила бабушка.

- Не волнуйтесь, дедушка и бабушка, - высунула головку девочка, - не холоден мне снег и лёд, и не могу я ни замёрзнуть, ни простудиться.

- Ой, не говори на морозе, - горлышко застудишь. Вот сейчас отпоим тебя горячим чайком с мёдом и малиной.

Внесли в дом. Понёс было дедушка девочку к печке греться, а она стала кричать и из рук биться:
- Ой не надо, родненькие, меня к жару приближать, я же снежная! Погубит меня тепло. Мне прохлада мила.
 
Остановился старик, задумался.
- А ведь права она, бабка, как бы нам не навредить ей по глупости. Из снега она – снегурка.
- Не снегурка, а Снегурочка, - поправила бабушка, - лапочка наша. А если тепло ей во вред, то ради дитяти и помёрзнуть можно.

- Ну что вы, добрые мои, - сказала Снегурочка, - топите печку и гоняйте чаи – косточки свои грейте. Только мне горячего не давайте и держаться я буду от печки подальше, вон в том прохладном уголочке. А за имечко, такое красивое, спасибо вам большое.

Вот так нежданно-негаданно пришло в дом стариков счастье.
Снегурочка радовала не только красотой и добротой, но и помощью по хозяйству. Всё у неё ладилось и получалось. Что не приготовит, то так вкусно, что язык проглотишь, что не починит, так починенное лучше нового глядится.

Бабушка перевернула все свои сундуки и сшила Снегурочке десяток нарядов, один краше другого, - княжне не стыдно одеть. А деда стачал сапожки сафьяновые, да туфельки лёгкие, чтобы и на улице, и в горнице можно было щегольнуть.
 
Как и положено в хорошей семье одаривали они друг друга любовью и лаской, радуясь чужой радости и печалясь чужой боли.
 
Ребятня соседская приняла в свой круг новую подружку радостно. И скоро Снегурочка верховодила всеми играми и забавами, удивляя своих друзей выдумкой и доброй шуткой.
 
Никого не обделяла вниманием. Появлялась, когда была нужна и отходила вовремя.
Радовались старики и боялись. Вдруг не убережётся Снегурочка, коснётся огня или жара. Да и весна на носу, а за ним лето с жарким солнышком. Как уберечь свою внученьку от всех этих напастей?
 
Ой, ведёт большая радость за собой большую печаль.

От этих мыслей и терзаний слегли старики, захворали.
 
Снегурочка ласкою да заботою исцелила их быстро.
- Милые мои бабушка и дедушка, не волнуйтесь за меня. Я девочка не простая, знаю и умею такое, что и меня и вас от многих напастей убережёт.

И в самом деле прошла весна, наступило жаркое лето. А Снегурочке ничего. Только долго на солнышке быть не может, всё в тенёк отходит. Весёлости и задору вовсе не убавилось. Целый день слышен её весёлый смех.

Стали дедушка с бабушкой замечать и странное.
Какая бы на улице не стояла жара и духота, в домике их всегда прохладно и свежо, как у лесного озера.
 
Если их внучка на что-нибудь подует, так это самое вмиг холодным станет, да так, что инеем покроется.
 
Все мясное и молочное в доме не портится и не прокисает.
 
А однажды Снегурочка набрала ягод душистых, взбила молочные сливки, подула на смесь в мисочке и поднесла дедушке с бабушкой.
- Попробуйте, родненькие, угощения диковинного. В летний зной очень приятное.
Попробовали старички и изумились вкусности и приятности.
- Сколько лет прожили, а такой вкусноты не едали. Как же называется это чудо?
Засмеялась Снегурочка:
- Мороженное это. Только есть его надо по чуть-чуть, не то горло застудить можно.
 
Стали с тех пор старички с внучкой мороженным лакомиться и соседей угощать.

Слава о новом лакомстве и его необыкновенном вкусе быстро разлетелась сначала по округе, а потом и по стране. Очередь за мороженным выстроилась, деньги потекли. Пришлось завод построить и работников нанять, а всё равно минуты свободной не оставалось все были в делах и заботах, как бы мороженного сделать побольше, да повкуснее.

Распробовали мороженное и при королевском дворе, благо королевский дворец не шибко далеко был. Понравилось. Заказали ежедневно по ведру каждого сорта к обеду и ужину.

На мороженное и соседние короли повадились в гости ездить. Да не одни, а со всеми своими капризными домочадцами. Объедались и добавки требовали, а не то, дескать, войну объявим.
 
Король конечно сразу за добавкой к Снегурочке. Ведь всякий король знает, что война интересна, только когда её сам кому-нибудь объявляешь, и совсем отвратительна, когда её объявляют тебе.

Эти гости уехали, другие приехали.

Мороженного стало не хватать. Пробовали заменять пряниками – не то.

Король задумался, засморкался.
 
Когда же во дворце все уснули, король со свечкой в руке спустился в самый глубокий свой подвал.

В подземелье стоял большой обитый железом сундук. На крышке сундука лежала потрёпанная книга, а на ней, как на коврике, сидел маленький старичок в огромных очках с толстыми стёклами.
 
Сундук назывался казной, в нём хранились все королевские деньги. А старичок назывался казначеем – он считал деньги и никому кроме короля их не давал. Всё что он принимал в казну и всё что из неё выдавал старичок записывал в потрёпанную книгу.
 
Король подошёл к казне и вздохнул. Старичок-казначей глянул на короля и тоже вздохнул.

- Много там? – без особой надежды спросил король.

Казначей вместо ответа пожал плечами и сделался совсем маленьким, что означало, что там даже меньше, чем не много.

Король повёл рукой. Казначей закряхтел, слез на пол, стянул за собой книгу и открыл сундук.

Король посветил внутрь, наклонился. Наклонился ниже, потом и полностью в сундук залез. Свеча осветила облачко пыли, раздались сопение и вздохи. Потом на долго всё затихло. Вот снова вздох, громкий чих, и король выбрался наружу. На поднесённой к свече ладони лежали три мелких монеты.
 
- Мы остались без мороженного и нас скоро начнут воевать соседи – горестно сказал король, глядя на грошики.
- Ваше величество позволит дать совет? – проскрипел казначей.
- Говори, хуже не будет.
- Ваше королевство обладает секретом волшебного кушанья! Ну так сделайте его очень много, торгуйте им со всем светом и всё золото земли будет ваше! А на богатого да нужного никто войной не пойдёт.
- Заводик Снегурочки – возразил король, - работает день и ночь и всё вмиг съедается. А построить большой завод на три грошика – король показал монетки – невозможно.
- У вашего величества есть большой пустой дворец – продолжал вкрадчиво казначей, - целая армия бездельных слуг и, наконец, королевская власть. Сложите всё вместе, рявкните на балбесов, и скоро вам не хватит никаких подвалов для размещения вашей казны.

Задумался король. Сначала тихо сидел, потом ходить стал, хмыкать и руками взмахивать.
- Но ведь главное волшебство в Снегурочке, – оборотился король к казначею, - а вдруг она заартачится?
 
Старичок-казначей заулыбился, заощарился, - Как я слышал, эта девочка очень любит своих дедушку и бабушку, так что ежели она не хочет, чтобы их сгноили в тюрьме, то будет исполнять все ваши повеления, ещё и спасибо говорить.

Король довольно хихикнул,
- Экая, ты братец, однако сволочь,… хвалю – и от избытка чувств, почти решился чмокнуть казначея в лысину, но в последний момент побрезговал и только слегка хлопнул старикашку по плечу, от чего поднялась бурая тучка пыли.

Весело посвистывая, король направился к выходу.
- Ваше величие, - окликнул старичок, - три грошика вам всё равно не деньги, так может назад их, в казну?

Король кивнул и швырнул монетки в сторону казначея.
 
Когда дверь за королём закрылась, казначей нашарил на полу деньги и аккуратно вернул их в сундук. А в потрёпанную книгу вписал, что в такое-то время королём было взято из казны три грошика, а в такое-то время королём было положено в казну три грошика. После чего потрёпанная книга была водружена на сундук, а старичок уселся на неё, как на коврик и прикрыл белесые глазки.
 
Рано утром уютный домик дедушки и бабушки задрожал от звука медных труб. Королевские герольды объявили, что наш милостивейший король желает видеть в своём дворце тех, кто делает волшебную еду под названием мороженное.

Снегурочка быстро оделась, причесалась и отправилась за герольдами. Дедушка и бабушка собрались было идти с ней, но толстый королевский стражник приказал им оставаться дома, а сам встал на крыльце с обнажённой саблей в руке.

Снегурочка шла, оглядывалась и очень волновалась.

Под трубный рёв процессия вошла в тронный зал. Сам милостивейший сидел на позолоченном троне в королевской мантии и короной на голове. После всех церемонных поклонов король поманил к себе Снегурочку.

- Подойди ко мне, девочка, не бойся. Какая ты маленькая.
Не зная, с чего начать, король разглядывал юную собеседницу выбирая между кнутом и пряником. Наконец широко и добро улыбнулся, решив начать с пряника.

- Милое дитя, - король протянул руки и почти встал с трона, но тут же вспомнил, что трон под ним сильно протёрся до большой дыры и её вид непременно испортил бы торжественность момента.
 
Конфуза король не допустил.

- Оглянись вокруг – пафосно воскликнул он, и когда Снегурочка оглянулась, король шустро встал и небрежным движением бросил мантию на трон, прикрыв ею позорный изъян.
– Память и слава предков глядят на тебя с этих древних стен.

Действительно, с требующих ремонта стен на Снегурочку смотрели косматые лица прошлых королей, похожих скорее на разбойников, чем на правителей.

- Некогда славное и могучее наше королевство из-за козней иностранных врагов пребывает ныне в бесславии и упадке. – завывал король в приступе ораторского вдохновения, хотя конкретно объяснить, в чём именно заключались эти самые козни, приведшие его, правителя, к пьянству, безделью и транжирству, вряд ли бы смог.

- В тяжкий для отечества час его верные сыны, - король подошёл к Снегурочке, - и верные дочери, - король возложил руки на хрупкие плечики, - должны сплотиться вокруг своего короля и отдать всех себя и даже свои жизни для спасения родины и своего государя!

Он хотел добавить ещё чего-нибудь такого яркого и патетического, но ораторское вдохновение вдруг подло его покинуло, и приходилось только пучить глаза и по-рыбьи, беззвучно разевать рот.

Снегурочка смотрела большими синими глазами на этого плохо выглядевшего и плохо пахнувшего дядю в позолоченной короне не могла уловить смысла в его вычурной речи. А уж когда дядя взял её за плечи и стал беззвучно разевать рот, то совсем смешалась. Она чувствовала, что над ней, над её дедушкой и бабушкой нависла беда, беда страшная. Но что эта за беда, Снегурочка понять пока не могла.
   
А король всё разевал рот и всё не мог придумать ни слова.

И ведь вот что обидно, раньше-то перед придворными или перед народом, ну того, что сгоняли для демонстрации преданности, он мог часами нести пафосную чушь без малейшей заминки. Видел преданные лица подхалимов, слышал восхищённый шёпот (шептались так, чтоб он мог слышать), что дескать и раньше король говорил замечательно, но чтоб так, - ну, в первый раз! И всё экспромтом, и всё без бумажки. (Ещё б, он и читать-то не умел).

А теперь, перед этой соплячкой, хвалённый поток красноречия иссяк вместе с хорошим настроением.

Король закрыл рот и нахмурился. Театрально перекинул мантию через плечо – дырка на троне предстала во всём своём безобразии.
 
Король позеленел от досады и злобы.
- Как ты делаешь мороженное? – сипло спросил и больно стиснул плечо девочки.
- Из сливок, ягод и сахара – тихо ответила Снегурочка.

От злости маленькие глазки короля стали острые, как иголки:
- Ты дурочкой не прикидывайся, от куда этот вкус? Никто не может добиться такого. Ты колдуешь?
- Я просто умею охлаждать, потому что я сделана из холода и снега.
- А кто тебя сделал из холода и снега?
- Мои дедушка и бабушка.
- Обычные дедушка и бабушка, - передразнил король, - без всякого волшебства, лепят живую девочку из обычного снега. Ты из меня дурачка не делай.

Король встал в обличительную позу – подбородок вверх, длань на обвиняемую.

- Твои, так называемые, дед и бабка занимаются волшебством без лицензии. А безлицензионное волшебство строго карается в моём королевстве!

Король лгал. Да, действительно многие поколения королей пытались подчинить себе местных волшебников и обязать их получать, а значит оплачивать, разрешение (на королевском языке лицензию) на волшебство. Но волшебники только смеялись и посылали королей куда подальше. А когда дедушка нынешнего короля попытался хитростью пленить одного волшебника, кстати того самого что пролетал зимой над городом, так тот из хулиганских побуждений сделал так, что у бедного дедушки-короля вырос толстый, как бревно, крысиный хвост. Такой противный и длинный, что не было никакой возможности ни спрятать этот хвост в штаны, ни ровно сидеть на троне, ни спать на спине. Так и пришлось дедушке-королю весь остаток жизни провести в затворничестве, а если кому и показываться, так только в окошко, по пояс.

Но откуда было маленькой девчонке знать про эти все тонкости и каверзы, да и просто представить себе, что король, первое лицо государства, может так нагло врать. На это собственно и был расчёт короля и расчёт оказался верным.
 
Большие глаза Снегурочки наполнились слезами, она упала на колени и взмолилась:    
- Ваше величество, милостивейший король, пощадите моих дедушку и бабушку. Они ни в чём не виноваты. Это произошло помимо их воли.

Король довольно посмотрел на заплаканную детскую мордашку и решил временно сменить кнут на пряник.

Изобразив, на сколько смог, печальную доброту, стал ходить перед девочкой мелкими шажками.
 
- Да я добр и милостив, и сердце моё не из камня. Но жестокосердные люди пользуются моей добротой в собственных корыстных интересах, - король с удовольствием ощутил новый прилив красноречия, - Внемля своему чуткому сердцу, я прощаю провинившихся и раздаю добро нуждающимся.

Он сделал паузу и искоса взглянул на Снегурочку, убедился, что синие глаза вспыхнули надеждой, уверенно продолжал:
- Но что я получаю за свою доброту и щедрость? Н И Ч Е Г О !  Моя доброта разорила наше королевство. Посмотри, как обветшал мой дворец, даже на троне, символе королевской власти, вот эта омерзительная дыра, - и он указал на то, что несколько минут назад пытался спрятать от сторонних глаз, а теперь уверенно использовал, как наглядное подтверждение собственных добродетелей.
 
Король картинно встал в позу и привычно пафосно занудил:
- Некогда славное и могучее наше королевство из-за неразумной моей доброты пребывает ныне в бесславии и упадке. – и осёкся, увидев изумлённый взгляд Снегурочки.

- Государь, но вы же сами пол часа назад говорили, что наше королевство пребывает в бесславии и упадке из-за козней иностранных врагов, а теперь, что из-за доброты…

От такой дерзости, король снова стал пучить глаза и по-рыбьи открывать рот.

Как всякий постоянно врущий, он часто забывал, что только что говорил, и в порыве вдохновения начинал нести совершенно обратное. Понятно, что придворные и согнанный народ ни при каких обстоятельствах несуразностей заметить не решились бы, но эта совершенно не воспитанная девчонка посмела ткнуть его носом в собственное враньё! Куда катится этот мир?!

Король в сердцах проклял свою мягкотелость и решил использовать исключительно кнут.

Он злобно взглянул на бледную девочку и буквально по-змеиному зашипел:

- Короче, маленькая ведьма, ты будешь делать мне по двести бочек мороженного ежедневно, для продажи в другие страны. А если вздумаешь артачится, то я прикажу своим палачам пытать твоих стариков калённым железом, и они будут умирать долго и мучительно. А тебя заставлю любоваться их муками. Ты поняла?

Снегурочка хоть и была очень маленькой и не опытной, но сразу ясно поняла, что с этим существом в короне бесполезно говорить о справедливости и честности, что верить ему ни в чём нельзя, кроме разве обещаний творить зло. А для спасения себя и своих близких не обойтись без хитрости и обмана.

Но для начала надо было всё хорошенько обдумать, а на это нужно время.

- Государь, даже если я сделаю двести бочек мороженного, то летом, по жаре до других стран их не довести, - всё растает в дороге.

Король опешил. Такой стройный и хитроумный план быстрого обогащения грозил рассыпался в прах. И ведь негодяйка права, и от правоты её никуда не денешься, и это особенно усугубляло чувство досады.

Король забегал из угла в угол, сжимая голову руками, как бы пытаясь выдавить из неё умную мысль. Умная мысль не шла, зато злая выскочила легко:
 
- А почему я должен обо всём думать, пусть эта ведьма всё придумывает сама, а не придумает, - замучаю до смерти.

Он резко остановился и вслух сказал:

- Мне плевать, как ты это сделаешь. Колдуй, ворожи, изобретай, но двести бочек мороженного ежедневно должны быть доставляемы в соседние страны, а если нет, твои вонючие старикашки будут вместе с тобой изжарены на костре.

Снегурочке как-то вдруг стало понятно, что перед нею очень жадный человек. Главное в нём жадность, а злодейство — это только инструмент для удовлетворения жадности. С пониманием пришло спокойствие.
 
- Вид жаренных людей несомненно доставит вашему величеству неслыханное удовольствие, часа эдак на три, но не добавит вам в казну ни грошика и похоронит всякую надежду на золотые горы от заморской торговли. Может лучше собрать толковых мастеров и попробовать решить проблему сохранения и доставки мороженного?

И действительно, злоба покорно уступила место жадности.
Король вновь обрёл цель и мечту. Как будто не было вовсе злобного шипения и угроз. Деловито теребя бороду, он стал дотошно расспрашивать Снегурочку, какие мастера, по её мнению, лучше всего пригодятся в этом деле, и что кроме мастеров ещё нужно.
 
Снегурочка оседлала волну:

- Я всего лишь маленькая девочка, а дело, затеянное вашим величеством, грандиозно. Надо перво-наперво составить детальный план, в котором будут учтены и просчитаны все нюансы (какие слова знает паршивка!) и возможные трудности. План должен составляться людьми учёными и многоопытными, а не соплячками и необразованными ведьмами. Ведь производство, хранение и доставка только маленькая часть грандиозного дела. Надо просчитать наиболее выгодное ценообразование, способ и сроки оплаты, вывоз золота, учёт, охрана, и наконец хранение в наиболее выгодном виде – монеты или слитки.

Король взглотнул набежавшую слюну. Из его небольшой головы золото напрочь вытолкало мороженное, Снегурочку и прочую ерунду.
 
В королевском воображение могучие волы тянули огромные возы с неподъёмными мешками,… ой, мешки же могут порваться,.. возы с неподъёмными бочонками,… нет, бочонки круглые – плотно не уложишь,… с неподъёмными сундуками золота. А где столько сундуков взять? Надо заранее сделать штук этак тысячу… или две?.. И непременно на них замки хитрые, чтоб не крали. Замки все разные, и чтоб ключи только у него… И карманы всем зашить…. За щеку, гады, могут спрятать…. Чтоб каждый час рты проверять … А если кто проглотит?.. Запасы касторки нужны…
Мысли роились в королевской голове, как мухи над кучей навоза.

Через какой-то час из дворца во все стороны разбегались скороходы созывать всех золотарей и врачевателей, столяров и кузнецов, возниц и стражников, счетоводов и ещё бог весть кого составлять план грандиозного королевского предприятия.
Под шумок упорхнула из дворца и Снегурочка.

Пока бежала до дома, всё думала, как лучше обмануть стражника, что поставлен был у дома.

Но обманывать не пришлось - пузан семенил во дворец, позванный скороходом, а чуть поодаль спешили бабушка и дедушка. Снегурочка их перехватила.

- Нам надо срочно бежать. Я не знаю сколько у нас времени, может день, а может час. Если не успеем скрыться – все погибнем лютой смертью.
 
Бабушка начала было охать и причитать, а дедушка приказал им обеим бежать в дом и собрать самое необходимое в узлы и ждать его у крыльца. Сам же, захватив из дома все скопленные деньги, побежал к знакомому барышнику купить лошадей и бричку.
Через малое время они уже ехали по еле приметной дороге, и Снегурочка подробно рассказывала о всех своих злоключениях. Когда же внучка умолкла старики долго и тягостно молчали.

Первым заговорил деда:
- Кроме как в Межозёрье нам деваться некуда. Королевские псы нас всюду сыщут, да и соседние королевства нам укрытия не дадут, - король, как водится, объявит нас отъявленными ворами и злодеями.

Он тяжко вздохнул и при первой возможности повернул в сторону гор, синеющих у края неба. Бабушка тихо плакала.

Межозёрье было место в горах, где обитали волшебники. Множество слухов и легенд ходило об этом месте. Большей частью страшных. Одни говорили, что в глубинах трёх больших озёр Межозёрья копошатся жуткие чудища с мерзкими щупальцами и жалами, другие говорили, что прекрасные сирены, но всё таки с мерзким характером и манерами. По слухам, выходило, что людей в Межозёрье совсем нет, так что волшебники от скуки и забавы ради научили местное зверьё человеческой речи. И в то же время, тамошние заповедные леса просто кишели людоедами и соловьями-разбойниками, из чего выходило, что людоедам было, что есть, разбойникам – кого грабить. Впрочем, все эти противоречия и нестыковки совсем не мешали пугать Межозёрьем детей и легковерных женщин.

Однако ходил между людьми и другой очень робкий слух, что все страшилки о Межозёрье придуманы и разнесены самими волшебниками, дабы отвадить любопытных и недобрых людей от своего жилища. И что на самом деле место это прекрасно и уютно для проживания, и что волшебники иногда дают у себя приют и защиту хорошим, но гонимым людям.

Вот на этот самый слух и понадеялся дедушка, направляя лошадей в сторону гор.
Если внутреннее устройство Межозёрья было тайной, то наружные подступы к жилищу волшебников было известно каждому жителю королевства с детства, ибо на этих подступах каждое полнолуние устраивались ярмарки и ярмарки особенные.
   
Волшебники, будучи существами летучими, во входах и выходах в своё Межозёрье не нуждались. Тем не менее, два сухопутных входа в кольцо непроходимых гор существовало.
 
Западные ворота представляли собой широкий туннель в горе. В середине туннеля была большая полость, с гигантским валуном внутри, размер валуна был больше диаметра туннеля. Силой волшебства валун мог подниматься и опускаться, тем самым, открывая и закрывая проход. Сдвинуть валун снаружи в какую-либо сторону не давала гора.

Восточные ворота представляли собой узкое ущелье с извилистой дорогой внутри. Вдоль дороги вился ручей, из горы вытекающий и в ту же гору впадающий. Ручей был огненный. Жар от огня накалял камни ущелья, превращая восточный вход в гигантскую печь. Горячий воздух поднимался волнистыми слоями вверх и вместе с горами создавал тепловую защиту Межозёрья от холодных северо-восточных ветров.

Перед обеими воротами с наружной стороны были вымощены плоским камнем широкие площади на не одну тысячу человек. А уж от этих площадей, как от западной, так и от восточной разбегались кривыми нитями стёжки дорожки по всем краям и странам.
 
В полночь каждого полнолуния огромный валун западных ворот плавно поднимался вверх и стихал гул огня ворот восточных. На заре, когда раскалённые огнём камни остывали до приятного тепла, раздавались звуки серебряных труб, и по обоим проходам шествовали яркие колоны гномов.

Изначально задумывалось, что через западный проход пойдут гномы в зелёных курточках и колпачках, а через восточный – в жёлтых. Но со временем разтяпы-гномы всё перепутали, и колоны стали выглядеть одинаково пёстро. Иногда даже цвет колпачка и курточки был разным. Но это совершенно не портило зрелища. По краям площади стояли тысячи людей, пришедшие сюда за несколько дней, и радостными криками встречали процессию.

Колона смешно маршируя вливалась на середину площади и разбивалась на небольшие группки.

Гномы очень быстро и ловко возводили из принесённых с собой мелких частей большие красивые карусели и качели. Ставили шатры и прилавки. Появлялись не понятно откуда корзины с яствами, бочки с вином и пивом, а также невиданной красоты ткани и диковинные вещи.
 
Но вот труба смолкала, и из каруселей начинала играть задорная музыка невидимых музыкантов. Это был сигнал начала ярмарки.

Вся ребятня сразу бросается к каруселям и качелям. И кажется всё, вот он коллапс. Сейчас будет давка, разбитые носы, рёв и сопли.

Но ничего подобного. Гномы ловко хватают малышню, разделяют на малые группки, рассаживают по каруселям и качелям, а тому, кому места не хватило суют в руки всякие сласти сосульки-жвачки такой вкусности, что все эти карусели шли бы лесом. И всё это под музыку, от которой ноги сами в пляс, и всё даром за одно только спасибо. День для детворы пролетает, как один миг, а память оставалась на всю жизнь.

В это время взрослые продают и покупают. Ну, покупают понятно что, – всё что красиво и диковинно. А этого у гномов всегда в избытке. Только вот гномы денег не признают, за всё своё прекрасное добро просят только мёд и пчелиный воск. Просят умерено – за горшочек мёда можно принцем одеться.

Смешно видеть, что гномы у людей покупают. Невозможно предугадать, что их привлечёт, люди уже давно не пытаются угадывать, а волокут всё, что под руку попадётся. То гномов заинтересуют остриженные ногти и волосы, (ну это ещё понятно – для колдовства), то начнут спрашивать про прошлогодний снег или выпавшие зубы. То хотят стоптанные башмаки, но только с левой ноги. В общем, что для людей дрянь, - гномам товар. А платят чистым золотом, не торгуясь.

Ясно, что простой народ валил на эти ярмарки, как оглашенный, за много дней занимая места на торговых площадях.

Король хотел было лёгких денег срубить с этих торжищ, да ничего не вышло. Заколдованы были эти места. Стоило какому стражнику или королевскому мытарю, а равно любому лихоимцу или просто бессовестному человеку к ярмарке подойти, как ноги его наливались страшной тяжестью, и становился он вроде как пень-колода, – все обидные слова слышит, все щелчки по полбу и по носу чувствует, а сделать ничего не может. Понятно, что ни воровства, ни обмана на тех ярмарках никто не знал и не боялся.

Была у этих ярмарок и ещё одна фишка. Не всякий раз, но иногда, приходили с гномами из Межозёрья молодые парни и девушки сыскать себе среди людей пару для супружества. И с людской стороны приходили парни и девицы, готовые рискнуть пойти жить в страну волшебников. Не всегда, но иногда пары складывались.

В полночь вновь звучали серебряные трубы. Ярмарка закрывалась. Гномы быстро разбирали шатры, прилавки, карусели и качели, и под приветственные крики людей построившись в колону, уходили в проход. За ними шли сложившиеся пары, не нашедшие себе пару женихи и невесты, и те, кто захотел найти приют и убежище в Межозёрье.  За последним путником опускался валун на западе и вспыхивал огонь на востоке. А час спустя оживали и окаменевшие негодяи, напрочь забыв, что собственно они видели.

И так с различными вариациями повторялось каждое полнолуние.
 
Казалось бы, эти ярмарки должны только радовать людей. Но к сладкому вкусу выгоды и бесплатных угощений примешивалась горечь сомнений и тревоги.

Ну, во-первых, любому разумному человеку известно, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. С чего это гномы так расщедрились? Нет ли здесь какого подвоха?

Второе. Ни гномы, ни приходившие с ними молодые люди никогда ничего не рассказывали о Межозёрье, а на прямые вопросы людей только загадочно улыбались.
И наконец третье, пожалуй, самое главное. Никто из ушедших в Межозёрье никогда больше назад не возвращался.

Это всё порождало тревогу. А тревога вкупе с неизвестностью плодили страшные домыслы и жуткие слухи. Масло в огонь подливали и не допущенные на ярмарки королевские мздоимцы.

И получалось так что, люди очень хотели на ярмарку, и в то же время очень боялись.

Привычной картиной стало видеть, как какая-нибудь повозка, то едет на ярмарку, то поворачивает вспять, то снова разворачивает в сторону ярмарки. И так по многу раз, и всё это под плач и крики своих детей и женщин, под ругань и крики других возниц, не могущих проехать из-за затора.
      
Вот на одну такую, забитую мечущимися возами, дорожку, что вела к восточной ярмарке, и въехала бричка наших беглецов. Въехала и встала. Ни взад, ни вперёд тронуться не может. Кругом крик и бестолковость.
 
Поначалу спокойно ждали, благо удалось по пути купить коням овса и пропитания для себя. Но когда прошли сутки, а сдвинуться удалось лишь шагов на сто, стало понятно, что до полнолуния, то есть через день, на ярмарку не поспеть. Дедушка оставил женщин в бричке, а сам пошёл вдоль повозок. Скоро он вернулся с бородатым мужиком, несущим потёртое верховое седло. На седло дедушка променял бричку.

Вместе с довольным мужиком оседлали одного коня. Ездить верхом дед умел.
 
Впереди себя дедушка усадил жену, а сзади, держась за его спину, пристроилась внучка. Повод второй сменной лошади привязали к луке седла. Старички были сухими и лёгкими. Снегурочка вообще пушинка. Так что втроём они вряд ли были тяжелее рослого кавалериста. Двигаясь с малыми остановками, да ещё одвуконь, можно пройти очень далеко - появилась надежда успеть.
 
Дорога, однако, оказалась такой узкой и так плотно забитой, что редко когда удавалось перейти на рысь, и практически никогда на галоп. Время безжалостно истекало, а горы казалось нисколько не приближалось. А ведь надо было и лошадей не загнать, переседлать, напоить, накормить и дать хоть малый, но отдых.

Когда на небе взошла полная луна, у путников защемило в груди, - ровно сутки им давалось судьбой на спасение.
 
Только к полудню следующего дня горы заметно приблизились. Дорога стала пустеть, можно было скакать быстрее.
 
Нам трудно сейчас представить, что такое долгая верховая езда. Всадник и пассажиры должны постоянно пружинить ногами своё тело в такт ходу лошади, в противном случае их седалища очень быстро превратятся в сплошные синяки, а лошадь сотрёт спину до мяса. К заходу солнца были измучены все, и всадники, и лошади.

Спрошенные встречные отвечали, что до ярмарки ещё часа два конского ходу, но если поднажать, то к шапочному разбору можно и успеть.

Поднажали, с ужасом прислушиваясь к хриплому дыханию обессиленной лошади, но уже через час пришлось остановиться, сменить лошадей и дать их хоть самую малую передышку.

На заветную, уже пустую площадь наши беглецы въехали на еле плетущейся лошади. В бледном лунном свете мрачно чернел вход в ущелье, из которого уже очень тихо слышались звуки серебряных труб.
 
Дедушка было направил лошадку в ущелье, но у самого входа та заржала, забилась и стала пятиться, не смотря на все понукания.

Путники спешились, отпустили лошадь и со всех ног бросились по извилистой дорожке за удаляющимся звуком труб.
 
Старческих сил хватило на пять сотен шагов, после чего бабушка с дедушкой, оперевшись друг на друга, сначала с бега перешли на шаг, а потом и вовсе поплелись черепашьим шагом, задыхаясь и держась за сердце. Звуки труб слышались всё тише.
 
- Дедушка, бабушка, - взмолилась Снегурочка, - миленькие, не останавливайтесь, скоро проход кончится, ещё чуть-чуть!

- Идём, идём, внученька, - бормотал, задыхаясь дед, - ты беги вперёд, посмотри скоро ли выход.
 
Снегурочка бросилась бежать вперёд, но вдруг поняла, что старички её обманывают, хотят, чтобы она одна спаслась, оставив их.

Вернулась, и точно, - дедушка и бабушка сидели на дороге крепко обнявшись.
 
- Вставайте, родные, - закричала Снегурочка, - или идём вместе, или вместе сгорим, как и обещал наш милостивейший король.

Видимо дед с бабкой в душе были большие диссиденты (так называются недовольные властью, но помалкивающие, с фигой, так сказать, в кармане), при упоминании короля старые тела, исключительно из непокорности, выработали ещё чуток сил, встали и пошли.

Вот вдалеке засветлел выход. Шагов наверно тысяча. Если бы не накопившиеся страшная усталость, прошли бы одним махом. Но ноги уже не слушались, а сердца бились судорожно и бестолково, как пташки о стекло.
 
Сквозь хрип и свист своего дыхания они с ужасом услышали, что трубы смолкли.
Как бы не было жутко и страшно от приближения собственной погибели, человеку всегда любопытно, как именно это произойдёт. Вид этого зрелища пьянит и завораживает.

С гибельным восторгом увидели они, как багряными змейками пошёл светиться ручей вдоль дороги. Ущелье осветилось снизу колеблющимся красно-оранжевым светом. Всполохи огня, в начале робкие, всё увеличивались в размере, давая всё больше света и уже слегка ощутимую волну тепла.
 
За первой волной пришла другая и ещё другая, каждая жарче предыдущей. И вот широкие ярко-жёлтые языки пламени лижут нависающие над ними камни, и эти камни через какое-то время сами начинают чуть заметно багроветь.

Волны жара всё усиливались, уже задымилась одежда и волосы, гул огня нарастал. Дедушка и бабушка не сговариваясь стали срывать с себя одежды и кутать в них Снегурочку.

- Беги, внучка, хоть ты будешь жива! – кричали они, обжигая гортани.
 
И тут Снегурочка набрала побольше воздуху и стала дуть на своих старичков.

Жар отступил и лица, и тела окутала прохлада. Снегурочка подтолкнула, и они все вместе побежали вперёд.

Жар отодвинулся всего на ладошку, и когда Снегурочка делала вдох, вновь наступал и больно обжигал лица.

Старики бежали, а снежная девочка чувствовала, как гибнет, как тает её кожа и плавятся косточки.

Ущелье кончилось, старики выскочили из пекла и обессиленные рухнули на мокрую от росы траву.

Оглянулись назад, ища глазами внучку, но никого не увидели. Увидели лишь маленькое облачко, на короткий миг повисшее над ними, и тут же унесённое вихрем горячего воздуха.

Чёрное горе тяжёлой гирей оглушило несчастных стариков, в глазах потемнело, тела стали чужими и липкое небытие затопило сознание.
 
И хотя время для них остановилось, это ещё не было их смертным часом.
За очень долгие годы совместной жизни дедушка и бабушка превратились в единый организм, - одновременно засыпали и просыпались, теряли сознание и приходили в себя тоже одновременно.

Вот и сейчас они вместе открыли глаза и вместе изумились. Перед их глазами уходила ввысь и обрывалась вниз отвесная скала, а они полулёжа парили в воздухе перед этой скалой. Полулежали дедушка и бабушка на чём-то очень мягком и воздушном, как лебяжий пух.

- Мы уже умерли? – тихо спросила деда бабушка.
- Не знаю – робко ответил он.

- Нет, нет – раздался низкий приятный голос, - вы живы и здоровы, просто вы у меня в гостях, а я живу не совсем так, как все.

Старички повернули головы на голос и увидели того самого волшебника, с полёта которого всё началось. Он был высок, с длинными седыми волосами и очень длинной седой бородой. Как и они, волшебник сидел полу-развалясь на таком же облаке пуха, паря над бездной.
 
Дав гостям время хорошенько себя рассмотреть, хозяин продолжил:

- Вы добрые хорошие люди и пришли в нашу страну искать убежища. Вы получите искомое, а также честную, достойную жизнь. Если есть у вас какие-либо пожелания или вопросы?

Старики заплакали и сквозь слёзы сказали:

- Спасибо тебе, добрый человек, но нам ничего теперь не надо, мы не хотим больше жить. Позволь нам тихо умереть, где-нибудь в укромном месте наедине с нашим горем, так чтоб смерть наша не доставила никому хлопот и досады.

- Я знаю о вашем горе, - мягко сказал волшебник, - и, возможно, смогу вернуть вам желание жить дальше. – видя, что старики готовы возражать, волшебник жестом их остановил:

- Я могу сделать вам внучку красивей и лучше прежней. Сделать из цветка, из росинки, да из чего угодно. И ваша жизнь снова наполнится смыслом и радостью.

- Нам не нужна другая, нам нужна наша, - в один голос воскликнули старички.

Волшебник улыбнулся и сказал:

- И это возможно. Только вам придётся ждать до зимы.

- Да хоть до второго пришествия – отвечали дедушка с бабушкой.

Волшебник засопел, вытащил откуда-то большие серебряные ножницы, и вырезал из самой середины своего плаща большой круглый лоскут.

- Когда пойдёт первый снег, слепите себе снеговичка и накройте его этим лоскутом. Ваша Снегурочка, да-да, та самая, вернётся к вам.

Дедушка и бабушка протянули руки, - их облачко подлетело к облачку волшебника. Как самую большую драгоценность взяли они этот лоскуток, и глаза их загорелись жизнью.

- Не забудьте пожелать, чтоб именно та девочка, - напомнил волшебник, - А теперь поглядите вниз и выберите место для своего дома, мои гномы построят его по вашему желанию любого размера и содержания.

Как в тумане, от нахлынувшей надежды на счастье, старики указали на край какого-то посёлка и пожелали свой старый привычный домик.

Волшебник кивнул, и облачко с дедушкой и бабушкой медленно двинулось вниз.
Облачко опускалось, а на выбранном участке уже копошились гномы с разными инструментами и строительными материалами. Из вырытой ямы плавно появлялся остов будущего дома.

Когда облачко коснулось земли, дом уже был готов, в точности, как их прежний, и даже так же пах пирожками. Гномы поклонились и исчезли, а дедушка с бабушкой вошли в свой домик, где было всё по-прежнему, и на своих местах.

Как же они ждали зимы! Считали каждый денёк. И только, чтоб не отчаяться от ожидания собирали ягоды и грибы, в надежде, что это всё понадобится для угощения любимой внучки.
 
И вот облетели деревья, подул холодный ветер и закружились первые снежинки. Задыхаясь от нетерпения дедушка и бабушка сгребали тонкий слой первого снега и лепили, лепили, пока не появился маленький снеговичок. Бабушка трясущимися руками достала заветный лоскуток волшебного плаща, положила на снеговичка и дрожащим голосом произнесла:

- Вернись к нам, Снегурочка!

Лоскуток дрогнул и плавно поплыл вверх, к волшебнику, на своё исходное место. А из-под него вышла Снегурочка, такая родная и такая своя. Бросилась к дедушке и бабушке.

- Родненькие мои, любимые, как я по вам соскучилась!