Шоры...

- Какая у вас звучная фамилия...
- То от деда!
- А завали его как?
- О. М. Т.
- Да что вы?!! Быть не может! А не работал ли он в Валуйках?
- Работал, заведовал школой.
- Невероятно. Как тесен мир! Я был простым деревенским мальчишкой, а сейчас, уже в течение многих лет служу корреспондентом газеты «Известия», и не проходит дня, когда мысленно не благодарю этого человека. Мне и всем, кто учился у него, он показал настоящую жизнь, буквально вырвал нас из нечистот невежества. Он научил нас учиться! Помню, как теперь его слова: «Вы должны успеть понять, в чём ваш талант и реализовать его, ибо в это предназначение человека». Как вам повезло - жить рядом с ним...

1987



   Шоры... Забор... Как и любая помеха, кого-то заставляют они не смотреть по сторонам или даже остановиться, прочих - пятиться поспешно. А иной помедлит, посмотрит в щёлку, да как почнёт заламывать доски, освобождая себе путь.

- Эй, любезный! Оно тут не для вас построено!
- Так я вижу, что не для меня. Просто простор люблю, чтобы было видно на все четыре стороны, да не абы как, а от рассвета до самой вечерней зари. Ну, и чтобы после - все, какие ни на есть звёзды - на виду, будто ягодки в лукошке неба - одна к одной.
- Ну, а шоры, к примеру, тоже скажешь - не нужны?!
-  Так шоры те, оне ж тоже не для всех, а токмо для пугливых лошадей! Как и заборы, - кто сам себя боится, в ночи, либо белым днём, вот и городит ограды с оберегами.
- С какими ещё оберегами?!
- Так не видали, часом, когда, - не то палки с прутьями или кольями в землю воткнуты, а ещё поверх - крендели с загогулинами, углы, да локоны.
- Ну, видывал когда, случалось, а что?
- Да то, что всё это,  дабы запутать прохожего, не дать ему вспомнить - чего он тут, куда шёл, зачем!
- Мудрёно...
- Хитро, да глупо. Скрозь глядеть надобно, в самую суть.
- А вот положим, ежели собака злая к дому прибьётся?
- Так ты покорми её, чудак-человек! Она и подобреет!
- Ну, а коли злыдень какой?
- Люди ни с чего злодеями не делаются, от несчастья, да неустроенности, от слабости. Таким тоже помочь надо, прежде, чем рядить его в нелюди. Слухи слухами, а дело-то, оно само по себе идёт...
Так что, мил-человек, ломать тот забор или пущай стоит?
- Не, ты пройди-тко в ту щель, что сделана, а я после досточку-то и прибью. Мало ли что. Места тут глухие, люди мутные, времена неспокойные. Иди, милый, не держи на нас зла... Ты, я погляжу, молодой, да ранний. Нам по нашим законам жить, тебе - по своим.

   Путник задорно улыбнулся мужичку, потёр крепкой ладошкой лоб и вздохнул виновато:
- Вот тут какое дело. Не мимо я, а определили к вам на постой. Стану учителем в вашей школе.
- Так нет у нас школы!
- Будет! Раз я пришёл...

   Произошло это в 1920 году, тому парнишке недавно исполнилось пятнадцать. Сын регента, высланного из Польши за революционную деятельность, он многих научил стыдиться совести, как Бога, и беречь в себе ту искру, что делает человека человеком.