Письма из Индуры. 1954-1955гг. Второй год работы

16/VIII-54 г. (матери из Вологды)


(…) Мы в Вологде. Жара и духота, а в поезде просто невозможно, нечем дышать, детей полно. Я вся мокрая. Михель  сидит в вагоне, принёс буханку хлеба, селедку и варенье из розы, т.к. свою продукцию мы уже истребили, хотя Мих. И говорил, что в дороге он питается воздухом.


Мы в дороге взяли плацкарт и третью полку – литер, так что спим ночью. Завтра будем в Л-де, не знаю, как я оттуда достану билет в Гродно. Ну, как-нибудь доедем. Но всё же ездить летом ужасно. (…)


19/VIII-54 г. (матери из Ленинграда)


Мы с Михелем приехали 17 числа в 12 ч. дня. А я очень хотела в тот же день попасть на городскую станцию и купить билет. И вот мы двинулись на Садовую, а оттуда на Петроградскую сторону, на проспект Щорса . Касса закрывалась в 3 часа, а до трёх оставалось всего 5 мин. И вот я пустилась бегом, а Михель ковылял на всех парах рядом. Запыхались, вспотели, но добежали и успели купить билет на 21/VIII, т.к. на 19/VIII уже не было. Вот я и застряла на три дня. Купили билет и повезла я Михеля обедать в нашу «академичку» . Его там всё удивило. Во-первых, множество студентов, а среди них и корейцы, и китайцы, таджики и др. Во-вторых, за весь обед со всеми причиндалами, т.е. с пивом и с пирожками, мы заплатили только 9 р., по мнению Михеля это даром. У нас оставалось в распоряжении часа 2-2,5, и мы отправились бродить по Ленинграду. Обошли все замечательные места, полюбовались на Питер и ещё раз решили, что сей град нам очень нравится.
Хотелось бы ещё побродить и посмотреть, но у Михеля поезд уходил в 8 ч. вечера. Заторопились на Варшавский вокзал, там он получил билет, свой чемодан и занял в вагоне литер, т.е. третью полку. На прощанье я ему выделила белого хлеба, консервы и варенье из розы – то, что мы не успели съесть в пути и 35 р. ассигнациями, с расчетом, что ему в дороге хватит, а в Любаве  не треба. Себе же я оставила 70 р., т.к. мне предстояло обитать ещё три дня в Л-де. Как всегда мы обанкротились, почти все деньги истратили. Михель обещал мне выслать 100 р. телеграфом.


Проводила я милого братца и отправилась к Зое, но у них никого не оказалось дома. Что же делать? Уже 9 ч. вечера. (…) Вспомнила я про Азу Карпенко, она из эмминой  группы, я бывала у неё раза два, на меня произвела очень хорошее впечатление её мама, очень простая и приветливая женщина. Поехала к ним. Они дома, книжку вслух читают. Конечно, очень удивились, но приняли радушно. И вот я у них целый день. (…)


Сейчас я отправлюсь а музей религии (Казанский собор), там открыт отдел папства и инквизиции. Потом зайду в книжный, в наглядные пособия, посмотрю, что там есть, в случае чего выпишу из Индуры.


А вечером мы всем семейством пойдём смотреть «Тайну горного озера». (…)
Привет Лиде и заву лекционного бюро. Командировка  мне не пригодилась, т.к. в Котласе я купила билет с рук, а в Л-де она уже недействительна, Лида не догадалась напечатать одним пальцем рядом с Л-м ещё Гродно.


27/VIII-54 г. (матери из Гродно)


Приехала я 23/VIII-54 г. в Индуру, меня уже не ждали, думали, что я не приеду. Все обрадовались очень, во всяком случае внешне. В школе много всяких перемен, новый директор и много новых учителей.

 
Я приехала и снова началась рабочая жизнь. Вызвали в райком комсомола на пленум, там прозаседали целый день, я тоже выступила о чём-то. За весь день было только одно выступление, которое шло от чистого сердца. Выступала Татьяна Хомбак – участница с/х выставки, бригадир по выращиванию сах. Свёклы. Вечером вернулась в Индуру и представилась новому директору. А на другой день отправились в Гродно на конференцию. Ехали на грузовой машине наверху. Ветер и пыль страшные. Пропылились до основания.

 
Заседали целый день. Слушали доклад-трафарет, второй доклад – дубляж и очередную ругань, то бишь прения. Заседали ровным счетом полсуток. После прений объявили лекцию о религии. Вылез на кафедру старикан-пройдоха в ермолке. Около себя поставил пузырёк с какой-то жидкостью, вытащил огромный платок, раскрыл газеты и бумаги. Долго кашлял и чихал, потом объявил, что он простудился. Затем уткнулся носом в свои бумаги, а мы погрузились в состояние гипноза. Очень долго пытались услышать хоть одно слово, но тщетно. Только раз прорвалось, что «кошка идёт по своим кошачьим делам» и что «бойтесь блондинки с белокурыми волосами».
Интересно, что сам он смеялся своему говорению и хитро поглядывал на нас, будто до нас доходило что-то из его бормотания.


После лекции его долго и бурно благодарили за то…. что он кончил, а он стал показывать опыты. Получал святое молоко, кровь Христову, вино, какого-то дракона, нет, змея, показывал изгнание злого духа и обновление икон. Это было довольно интересно. Хорошо бы провести эти опыты в Индуре для населения.
И после всего, в 12 часов ночи показали кино «Восточная сказка». В гостиницу мы вернулись во втором часу ночи.


А сегодня у нас работа секций. На нашу секцию не подготовили ни одного доклада, нет программы. Целый час болтали и спорили о том, что ясно написано чёрным по белому. Меня выводит из себя наш докладчик – толстенная тётка с крикливым голосом попугая. Трещит без толку, от этого у меня голова разболелась.
Какое всё-таки безобразие, никакого внимания географии не уделяют.
Сейчас будет много работы, за три дня склеить все карты и написать всякие планы.
Сегодня хотим сходить в театр, посмотреть Шекспира «Гамлет» в постановке Даугавпилского театра. А сейчас пойдём смотреть «Алеко».
С деньгами я устроилась. Михель мне прислал 100 рублей и письмо с открытками – виды Риги. Он пока в Либаве. В школе мне тоже дали 200 р. за эту неделю, так что я в долги не влезла. (…)


28/VIII-54 г. (Э.И.Лосевой)


(…) Новый директор – всемогущий Медведев, дядя очень и очень представительный. Половина учителей новая, все такие чужие, всё семейные тётушки, только один биолог-юнец, кончил институт в Бресте.


Мою драгоценную Зин. Арсен. «сослали в ссылку», перевели за 15 км в польскую деревню Адельск. Я тебе писала когда-то, что здесь есть поговорка «порядок як в Адельску», что означает окончательный развал в чём-нибудь. Она очень расстроена, но пути начальства неисповедимы.


Директор очень гневался, что я долго не еду, всё говорил, подать сюда Непомилуеву, я вот её … и т.д. Отдал мне приказ – клеить карты. Мне кажется, что на будущий год меня отпустят добровольно, т.к. дисциплина у меня очень плохая будет, а этот директор такой работы не потерпит. Видно будет.


Эмма, а как кстати мы с тобой разработали методику нашей секции, ведь в этом году по программе требуется вести наблюдения в 5-х и в 6-х кл. И книжонку эту в Л-де я увидела, тоже нам годится. Только я совсем не уверена, что ребята будут приходить утром и вечером, ничего из этого не выйдет, т.к. у меня многие из деревень.
Барометр школа купит, он здесь есть. Знаешь, я в Л-де взяла справочник, где указаны все наглядные пособия и их цена. (…)  По этому справочнику можно сделать заказ и послать в Л-д. (…)


5/IX-54 г. (матери)


(…) В школе тоже изменения, т.к. сократили количество классов, у всех стало очень мало часов, только-только набирается по ставке. Кончились золотые времена для индурских учителей. Теперь работы потребуют больше, а денег будут платить меньше.
У меня всего 21 час в неделю, у меня взяли один пятый класс, т.к. не хватало часов биологу. Я ничего против не имею, т.к. чем меньше пятых, тем лучше. Особенно не печалюсь о сокращении часов, хоть голова будет меньше болеть. Но для дела объединение трёх шестых классов в два – очень скверная штука. Дисциплина там уж-жасная, а их будет по 45 гавриков. Попробуй спроси всех, если 2 урока в неделю, да ещё не по одному разу.(…)


Живу я так себе, ничего себе, но чувствую себя отвратительно. После уроков очень болит голова, часто мутит и тошнит. Есть ничего не могу, на всякие яйца, масло и молоко смотреть противно. Очень всё надоело. Грызу твёрдые и кислые яблоки, да помидоры наворачиваю. Яблоки в этом году все червивые, нечего купить на базаре. (…) Купила я мяса у хозяев, а вчера нам давали муки высшего сорта по 10 кгм. Я взяла 5, т.к. больше денег не было.(…)


В школе очевидно будет порядок в этом году, т.к. директор – человек очень решительный. У меня пока дисциплина колеблется, то сидят, то начинают возиться и орать во весь голос. Но всё же, если дисциплина будет во всей школе, то у меня дела пойдут лучше.

 
Но знаешь, мамочка, в этом году у меня нет никакого желания работать, как-то всё очень скучно. И потом, я всё-таки плохой учитель, очень плохо объясняю, быстро говорю, путаюсь. Они ничего у меня не понимают. Вот я особенно это почувствовала на новых учениках, они что-то знают по географии, а мои – ничего. (…)
 На окно мне обещали достать два метра тюлю, его скоро привезут в магазин. Обещала Таня (продавщица) и на юбку достать, если что-нибудь будет.(…)


16/IX-54 г. (Э.И.Лосевой)


(…) А как, Эмсик, у тебя с наблюдениями над погодой? У меня ведутся, но как? Конечно, утром приходить они не желают, я особенно и не настаивала, т.к. пятые классы занимались во вторую смену. А теперь их перевели в первую смену, буду требовать, чтобы являлись в 8 ч. утра. (…) Приходят двое, берут самодельный флюгер, смотрят давление по барометру, а потом идут на улицу. Термометр висит, а вот дождемер всё ещё не установлен, так что наблюдения довольно однобокие. Но всё же, хоть и плохо, ребята будут иметь представление о погоде. Им самим нравится это занятие, чувствуют себя важно и всем сообщают: «Мы наблюдаем погоду». Барометр наш действует, вчера давление понизилось и дождь прошел, их это очень радует. Вот так беспланово и движется дело.


25/IX – 54г.


Как это было давно! Теперь уже нарушились всякие наблюдения, т.к. мы, т.е. я со своим классом, работаем на картошке. Та же самая картина, что и у тебя. Я одна хожу в поле, остальные учителя занимаются, а меня тоже не освободили от уроков в 5-7 классах. Я должна с поля приходить, давать уроки и снова бежать к ребятам. Но больше всего меня возмущают мои «чудные дети». Они только и думают о том, что им за работу не платят и ничего не дают. И получается что-то похожее на то, что им больше нравится частное хозяйство. Вот и комсомольцы, и девятиклассники! Правда, девочки мои прямо ударницы и никаких разговоров я от них не слышу.


Но зато ребята уже дважды выкидывали фокусы. Один раз ушли с поля без всякого разрешения (в первый же день), а вчера вместо 40 мин. проотдыхали 1,5 часа. Я их ха это на час отпустила позже девочек. Сколько было недовольства! Вот как они меня слушаются и уважают! Об этом и речи быть не может. Ещё предстоит работать целую неделю. Мне это мало нравится, я бы лучше сама работала, чем за них отвечать. Конечно, с ними я тоже работаю, но больше приходится порядки наводить. (…)


Завтра будет воскресник по уборке сахарной свёклы, я не хочу идти. Пускай другие поработают, но, наверное, меня не отпустят.


В этом году у нас введен час классного руководителя, на котором положено проводить этические беседы (?!). И нужно составлять план этого часа, готовиться как к уроку. Нужно вести дневник работы, журнал поведения, куда записывать какие-то мысли об учениках и т.д. и т.п.


Кроме всего я теперь руководитель винегретической секции под названием историко-географо-биолого-химическая. Ясно? И тоже нужен … план!


И ещё – я комсорг в группе учителей. На перевыборном собрании директор отклонил мою кандидатуру. Но его не послушали и выбрали меня. Он узнал, не сказал ни слова, хлопнул со злостью дверью и удалился. Моя работа заключается пока в сборе взносов, будущая деятельность скрыта во мраке.


Ну и в заключение могу сообщить, что директор был у меня на уроке в 9 кл. Его выводы:


1. Учитель не владеет методикой рассказа.
2. Не выделяет главного.
3. Ученики ничего не знают.
4. Опрос затянут, а на закрепление не остается времени.


Всё это истина, не требующая доказательств. Я могла только ужасаться,т.к. спрашивала их промышленность Польши, а они ни бум-бум.
Дисциплина в этом году чуточку лучше, особенно в 5-х классах, т.к. ребята боятся очень директора.(…)


Вот как начался учебный год у меня. Вчера получила зряплату, половину раздала, всё долги бесконечные, осталось 300 р. на месяц. Засунула их пока в чемодан, ничего не купила. (…)


У тебя помидоры и арбузы  на обед, а у меня молоко и чёрный хлеб.(…)


18/IX-54 г. (матери)


(…) Вчера мы всем учительством ходили слушать Госуд. Белорусский хор Ширмы. Приезжала часть хора. Народу набилось в наш клуб видимо-невидимо и все со своими стульями, скамейками. А дверь в клуб что-то вроде мышеловки, толкотня была невообразимая. Мы тоже вылезли из учительской со стульями и уселись на них посередине двора. Сидели минут 30, а потом втиснулись. Шум, гам, дым столбом – условия очень «удобные» для пенья. Одеты хористки в белые платья с красной вышивкой, мужчины в черном.песни мне понравились, а сольное исполнение просто ерунда. И потом они пели классические вещи «Венецианскую ночь» и «Эхо». Ничего у них не получилось. Послушали бы они наш хор университетский! . Пели белорусские песни, русских совсем не исполняли. Но в целом всё-таки интересно, да и разнообразие в нашей жизни. А сколько сборов было. Как же, «в театры пойдём», как говорили мои хозяева. (…)


8/X-54 г. (Э.И. Лосевой)


(…) Меня бьёт нервный тик, честное слово, дергается правая бровь уже третий день. И я ничего не могу сделать, особенно это неприятно на уроках. Я всё время чувствую себя взвинченной, вечно тороплюсь, и от этого у меня какая-то тяжесть в голове.


А жизнь в этом году сложилась очень плохо. Во-первых я сильно мёрзну и в школе, и дома. Нигде не топят, а на улице около 0. От холода ничего не могу делать, прихожу и лезу под одеяло. Хожу всё время голодная, т.к. варить некогда и нечего, да и лень, страшно грязная, т.к. в бане была дней восемь тому назад и с тех пор не мылась. Читаю, вернее, перечитываю «Консуэло» Жорж Санд, книга мне очень и очень не нравится, но я читаю её с каким-то упрямством.


Это дома, а что происходит в школе? Я прямо в полнейшем отчаянии, ребята меня не понимают, или не хотят понимать. Во всяком случае они ничего не учат и не знают. Знаний у них по географии никаких! (…) У нас взяли одного биолога в армию, поэтому мне прибавили четыре часа анатомии и дарвинизм. Дарвинизм я ещё не вела, а анатомия меня приводит в ужас. Учебник новый, а написан очень трудно, состоит из каких-то обрывочков и все они под своим заглавием. Я сама читаю три раза, чтобы разобраться, и то с трудом усваиваю. Первый мой урок они совсем не усвоили, объясняла им рефлексы, старалась побольше примеров придумать, но они сегодня ни «а», ни «б».


Ой, ёй, голова болит от педагогической деятельности. Завтра еду в Гродно на комсомольскую конференцию, и завтра же едут ребята на областную с/х выставку, не знаю, попаду ли я с ними. (…)


Если у вас будет хорошая шерстяная кофточка, то немедленно забирай её и телеграфируй, т.к. я просто замерзаю!(…)


3/X-54 г. (матери)


(…) Утром встала, попила молока, вырядилась в хозяйский плащ и отправилась в школу. Сегодня воскресник – школой ходили убирать свёклу. Приехали на поле и стали тягать свёклу за хвостики. А свёкла довольно плохая, мелкая. Потом чистили её, т.е. срезали ботву и корешки. Руки стали чёрные, с мозолями, пропылились мы и стали похожи на шахтёров. Работали до трёх. Потом домой пошагали.(…)
Наверное, с утра придётся идти на картошку с ребятами, а потом будут уроки в пятых классах.(…)


Перечитала я Островского «Как закалялась сталь», хочу с ребятами подготовить беседу о нём.

 
Вчера или позавчера получила из Минска Атлас СССР, очень подробный и хороший, я на него не могу налюбоваться. (…)


Я жива и здорова, только насморк не перестаёт, да очень грязная я из-за этой картошки. И когда мы её кончим, неизвестно. Вот сегодня был воскресник, а никого кроме учителей не было. Картошки стоит 45 гектаров, а колхозники сами не хотят убирать. Наших ребят приходит 90 человек, а колхозниц всего шесть, да и начинают они работу часов в 11. (…)


Заберусь сейчас под одеяло и буду спать, как сурок. (…)


Мама! Мне предложили готовиться к поступлению в члены партии. Я даже серьезно к этому не отнеслась, ну какой из меня партиец, я совсем к этому не готова, да мне кажется и не гожусь я,, совсем не достойна, поработаю ещё комсомолкой. (…)


16/X-54 г. (матери)


(…) Я сегодня целый день усердно трудилась. Встала в половине восьмого утра и натощак (поесть не успела) с воинственным видом отправилась в школу. Я сегодня дежурная, а это значит ходить в перемену по классам и усмирять бушующую стихию. В одном классе раздаются тарзаньи голоса, в другом в полном разгаре бой, в третьем усердно списывают арифметику и потому там удивительная тишина, а у двери стоит страж. Только появляется учитель, раздаётся свист, и тетради мгновенно исчезают в партах, входишь, а они все хитро улыбаются и разводят руками – мы мол ничего не делаем.(…)


Много времени провожу в школе, дома почти совсем не бываю. (…)
На прошлой неделе была я на комсомольской конференции в Гродно; два дня заседали и слушали, решали и постановляли. Один оратор сменял другого и все говорили одно и то же, что никто и ничего не делал, и что просят райком именно на них обратить особое внимание. (…) За эти два дня я посмотрела обе серии индейского фильма «Бродяга» и осталась в восторге от индийского искусства. (…)


23/X-54 г. (матери)


(…) Уже вечер, десятый час, на улице очень темно и сильный ветер. А лампа моя еле-еле горит, т.к. совсем нет керосина. Выверну фитиль, он на секунду вспыхнет и снова гаснет. Дома у меня ералаш, т.к. сегодня целый день была в школе и не успела прибраться. С утра было шесть уроков, потом с девочками карту клеила. Были одни клочья, а стала – лакир (так клеем замазали, что она вся блестит). Потом сбегала домой и опять в школу пришла проверять дневники. У нас в учительской теперь очень хорошо, тепло и светло. В школе теперь есть электрический свет! Даже при входе лампочка горит. В классе вовсю занимается струнный кружок, каждый идёт с гитарой или балалайкой, а больше всего набивается поклонников музыки. В физкультурном зале поёт хор, а в сарае живёт серый зайчишка и юные натуралисты ходят за мной хвостом и спрашивают, ну когда же будет кружок?


Жизнь в школе уже чуточку наладилась, и даже мой термометр висит спокойно, и никто его не собирается бить, наоборот, все относятся к нему с большим уважением.
Ой, моя лампа совсем не желает гореть, уже не свет, а какое-то северное сияние. Допишу завтра, т.е. сегодня ничего не вижу.


(…) Я ведь тебе писала, что я купила этажерку (…) и сегодня я на ней расставила книги. У меня получилось три отдела: географическая художественная и научная литература; художественная и справочно-методическая. Выглядит моя «библиотека» на тоненьких этажеркиных ножках очень и очень солидно, тете Фене она очень понравилась. (…) А сейчас я при дневном свете написала планы к урокам, т.к. керосина нет и пока не предвидится.(…)


Вчера мы всем семейством слушали передачу о нашем университетском хоре, Любе он очень понравился, она всё удивлялась, что «ученики так красиво поют, вот красиво!» (…)


Кроме уроков, пришлось прозаседать:

в понедельник – политкружок, вторник – педсовет
среда – вечерняя политинформация
четверг – уроки до 8 ч. веч.
Пятница – профсоюзн. собр.
Суббота, вчера – ничего.(…)


Люба зовёт меня в магазин за конфетами-леденцами и просто так прогуляться, сейчас погода хорошая стала. Заодно и на почту сходим. А потом приду и пол вымою, и буду котлеты жарить (хозяева поросенка закололи).


(…) Директора я теперь уже совсем не боюсь, как побывала у него на уроке. На этом уроке в смысле методики он от меня далеко не ушёл, а за объяснение материала мне краснеть никогда не приходилось.(…)


27/Х – 54 г. (Э.И. Лосевой)


(…) Наш директор прямо заявил, что кто не справляется, т.е. не может навязать свою волю, пусть лучше бросает эту работу. Если подходить с его точки зрения, то добрая половина учителей должна последовать этому совету.(…)


13/XI-54 г. ( матери)


(…) Сегодня получила от Галки из Минска «Атлас учителя», уже второй. Сидели с хозяином и рассматривали его часа полтора. Атлас очень хорошо издан и для меня он просто необходим. (…)

 
Накидку на подушку мне вышили очень усердно, но получилось грубовато на штапеле. Но в общем вполне сносно, и моя кровать теперь украшена. Застелена она обычно твоим подзорником и белой простыней. (…)


В младших классах по-прежнему с дисциплиной плохо. Сегодня одному дала шлепка под зад, не выдержала моя душа его измывательств. Уж я и так, и сяк, и всё никак, ну и кончилось шлепком. Ребята расхохотались, а ему хоть бы что. (…)


А вечером обязательно педсовет, совещание, собрание или политинформация. Вот и делай, что хочешь, я уже пришла к выводу, что мне совсем некогда жить. (…)
6/XI был вечер в школе, выступали наши дети: хор, стихи, пьеса и скетч Чехова “Хирургия», физкультурные номера. Мне очень понравилось, хотя у артистов то отваливались усы в самый неподходящий момент, то забирал их гомерический хохот.
А 7/XI с утра я мыла пол и делала уборку, т.к. раньше не успела, а потом у нас был учительский вечер. Пили вермут, во всё горло распевали песни, отплясывали кто во что горазд. Я прыгала с директором до тех пор, пока мне в пылу кто-то не «вдарил» каблуком в ногу, да так, что у меня из глаз искры посыпались, на чулке – дыра величиной с пятак, а на ноге до сих пор синяк отливает всеми цветами радуги. Но в общем повеселились, правда, я потерпела ущерб – разбили мой термометр наши тарзаноподобные ученики – лезли в окно смотреть на «пьяных научителек». До сих пор ведётся расследование – кто разбил, но всё безрезультатно.(…)


21/XI-54 г. (Э.И.Лосевой)


(…)  Первую четверть кончила, имея 17 двоечников, а остальных – кандидатов в них. У меня, Эмма, с этой работой не получается самого главного – я не даю ребятам никаких знаний. В этом я уже убедилась тысячу раз! И знаешь, нет никакого желания работать, ничего не могу с собой сделать. В свой девятый класс я не хочу даже заглядывать. У меня ничего с ними не получается, нет общего языка. Они даже меня спросили как-то, почему мы ничего не делаем в этом году? Все классы что-то готовят, а мы…(…)


В восьмых классах у меня ещё хуже, вернее там так: одна половина класса всегда учит и знает, а у второй «венозная кровь бросается в голову, сердце висит между грудей» (это выдержки из ответов по анатомии), а по карте они ни бум-бум и заявляют: «А на что она?» (…) Но в этих классах хоть стоит относительная тишина на уроках. А в младших царит полная анархия в знаниях и в дисциплине. В седьмых ещё туда-сюда, сидят помаленьку и отвечают лучше, чем в других классах. Даже доклад готовили о стр-ве Больш. Туркменского канала. Двое мальчуганов (самодовольный и ехидный Буть и страшный непоседа Манцевич) очень бойко рассказывали у карты и сделали неплохую схему.


Но в шестых меня бьет тропическая лихорадка и, честное слово, хочется съездить кому-нибудь по физиономии. Никак не могу добиться, чтобы я могла хотя бы слышать голос отвечающего, о большем я не мечтаю. Ну о пятых не стоит и говорить, прошлогодние картины и сцены. Уф, как тяжело об этом писать, но ещё тяжелее переносить это ежедневно и ежечасно. Настроение у меня препаршивое всё последнее время, (…) И ничего не читаю почти, даже журналы не просматриваю.(…)
А завтра начнется снова чехарда. С утра пять уроков в 5-х и 6-х классах, а в 8 ч. вечера – политзанятия. Значит, придти из школы и сразу браться за планы и подготовку к урокам. Нужно ещё сходить в библиотеку и непременно поискать материал о Франции и о атомной энергии. Прочитать самой и дать готовить ребятам для доклада. И так без конца и без начала, одно и то же. А четверть пролетит совсем незаметно. Осталось недель пять и новый год. Наверное, поеду в Л-д (…)


30/XI -54 г. (матери)


(…) Встала в 9 часов утра и пошла в школу на уроки. В 2 часа кончились уроки, и я осталась в школе, т.к. нужно было с троими провести дополнительное занятие, потолковать со своим классом о сборе железного лома и о подготовке пьесы к новому году и поспеть на комитет комсомола. Со всеми этими делами я просуетилась до трех часов, сбегала домой пообедать (тётя Феня варила капусту) и в половине четвертого пришла на уроки во вторую смену.


Провела уроки в седьмых классах и проверила половину контрольных по анатомии, потом опять сбегала домой отнести книги и выпить молока. К восьми часам отправилась на педсовет, заседали до половины одиннадцатого. Пришла, выпила чаю, написала планы, прочитала газеты и уже моргаю глазами – хочу спать. А завтра уроки с утра до трёх, а потом снова с ребятами репетировать пьесу Чехова «Юбилей», выпустить стенгазету, выяснить, кто открыл химический шкаф, подобрать литературу о Некрасове для доклада и выступлений, о Л-де для кружка, написать планы к урокам. Этих дел мне хватит опять на целый день.(…)


А ведь сейчас выборная кампания, нужно ещё и в деревню почаще ходить, и конец четверти на носу (…)


Смотрела кино «Большая семья», мне оно очень понравилось, особенно меня в конце дед Матвей со своим внуком тронул в тот момент, когда сдернули брезент с нового корабля, и он увидел своё имя «Матвей Журбин». У меня почему-то тоже слёзы навернулись. Странно, я вообще-то никогда в кино не плачу.(…)


13/XII -54 г. (Э.И.Лосевой)


(…) Вчера были выборы, с утра я проспала и вместо половины шестого пришла около семи утра. Так стыдно было, я даже совсем не хотела идти, но всё же пошла. На участке в этот миг оказалось много голосующих, а место мне припасли в секретариате, так что всё сошло благополучно.


А накануне выборов мы ходили по Индуре и проверяли больных и прочих немощных. Чего только мы не насмотрелись! Как бедно, просто до ужаса бедно живут люди!
Есть тут землянка. Вместо пола земляные ямы, окна заткнуты тряпьём, двери еле держатся.


Одна тётка высокомерно заявила, что тут живут не люди, а шваль. А живёт там иссохший старик, над которым немцы делали опыты, безногая старуха и хромая женщина с двухлетним ребенком. Все они нищенствуют и живут тем, что им люди подадут. Совсем невыносимо у них в морозы, когда стены сплошь покрываются снегом.
Я шла к ним и боялась, что они встретят нас озлобленно. Но нет, довольно мирно мы с ними поговорили и ушли, потрясенные этой картиной.


Старуху отдадут в дом инвалидов в Гродно, а старику нужно хоть пенсию выхлопотать, а пока я поговорю с нашей молодёжью – учителями, и мы ему будем немного помогать. Ну что делать? В дом инвалидов он не хочет.


В другом доме мы наткнулись на злющую старушенцию, она буквально выгнала нас из дома, и всё это происходило на глазах рыжего Мазурчика, нашего семиклассника, а он даже не знал, как его бабку зовут. Мы тоже ушли оттуда возмущённые, за что она нас обругала, что мы ей сделали? Можно сказать, очень незавидная судьба быть агитатором. Так и лазили из двери в дверь, хорошо хоть луна светила. Но проголосовали вчера все, и то хорошо.(…)


17/XII-54 г. (матери)


(…) Приду домой и займусь уборкой, а то у меня сам черт ногу сломит, а другую вывернет. Всё везде валяется, книги и газеты в беспорядочных кипах, везде пыль, на полу куски глины и десятки жжёных спичек (это я просыпаюсь ночью и смотрю часы) Одним словом – тарарам. Наведу порядок, напишу планы и пораньше лягу спать, т.к. утром в воскресенье предстоит ехать в Гродно на очередной нудно-бесполезный семинар. (…)


Мама, платье я привезла из Гродно, шитьё и вышивка стоили 152 рубля, да ещё в Гродно, да материал. Платье получилось дорогое. Сидит оно хорошо и вышивка красивая, (…) Это моё первое бальное платье, пойду в нём на ёлку. Я хочу сходить на школьную ёлку, а 31 декабря ехать в Л-д. Собираюсь в Л-д, а директора ещё не спрашивалась и не знаю, как он к этому отнесётся. Всё равно уеду, будь что будет. Здесь умрёшь от безделья и тоски за эти десять дней.(…)


Ну кто я? И ни учитель, и географ из меня не получился, одним словом неудавшийся ботаник. Но этим летом я попытаю счастья – поступить в аспирантуру, хотя бы в Минск, если в Л-де ничего не выйдет. (…)


26/XII-54 г. (матери)


(…) скоро новый год и каникулы. Как хорошо, я очень радуюсь. На целых 12 дней можно будет забыть, что я учитель. (…)


Не люблю я в Гродно ездить, только баня и привлекает! Устанешь там, как пёс, да и на машину очень трудно попасть теперь. Цены на автобус снизили, а машин не прибавили, и редко когда в автобус сядешь! (…)


Письмо прервала, т.к. пришли хозяева и стали мы обедать. Всё у нас солёное получилось, и щи, и котлеты. А потом в окно смотрели на пьяного ученика Михолапа. Идёт и падает, поднимается и опять хлоп. Голодный, ни кровинки в лице! И мальчишка из шестого класса. Что здесь делается, а родители совсем не смотрят. Мне почему-то его очень жалко. (…)


39/XII-54 г. (Э.И. Лосевой)


(…) Тебя назначили начальником лекторской группы, ну что ж, давно пора. Я уже второй год пропагандист и агитатор. А в этом году со мной чорт знает, что делается, я уже не пойму, кем я должна быть. Короче говоря, в райкоме партии дали мне готовить доклад для…других пропагандистов. И ещё тему выбрали – разобрать работу Ленина «Материализм или эмпириокритицизм».(…) Но директор сурово заявил, что я никуда не поеду, т.к. у меня много уроков и т.д. Я и не готовилась к докладу Но из Гродно звонят, ищут и требуют, чтобы я приехала. Медведев наш туда-сюда, ну ладно, поедете! Сказано это в восемь  вечера, а в 9 утра ехать, а о докладе ни малейшего понятия. Я к директору помчалась за книгой Ленина, но он, верен своим принципам, напоил нас пьяными (степень – шумело в голове) и отпустил около 12 ночи. Пили мы, кажется, кагор, слушали байки об охоте и уйти никак не могли. Наутро меня спрашивают, готова ли я к докладу? Это уже в Гродно. Я со злости (на себя, конечно) раскрыла историю партии и Ленина, взгромоздилась на кафедру и понесла чорт знает что.


Конец оказался неожиданным, мне заявили, что всё очень понятно, и что рассказала я «просто отлично». Я слезла с кафедры и решила, что все сидящие эту работу Ленина отродясь не читали, поэтому им и понятно стало.


Дальше. Приезжаю в школу, наскоро составляю ведомость и несусь на педсовет. Заседали долго, говорили много, усердно считали, на сколько повысилась успеваемость (высчитали, что на 11%) и в конце записали, что я, как классный и т.д. должна повысить успеваемость (у меня из 92 13 двоечников – по-моему красота, раньше меньше, чем 25 человек, не бывало).


Да, прихожу я в класс темнее тучи и заявляю, что из-за них я к новому году получила подарок – выговор за плохую успеваемость. Они носы повесили, а я капельку порадовалась, всё же на них подействовало. (…) Так вот, я значит им говорю, такие вы сякие, плохо учитесь и на репетицию не остаётесь и делать ничего не хотите!


К новому году, т.е. к сегодняшнему вечеру готовила я с ними сказку о лягушке-царевне в костюмах, «Тарапунька-охотник» и «Заяц во хмелю». Эти две вещи исполняли у меня Темгуй Казимир (самый длинный у меня в классе, очень большой) и Федорчук – самый маленький. На них без смеха смотреть нельзя, когда они рядом стоят. А зайца рассказывал Федорчук, а Темгук руками действовал. Помнишь, как когда-то у нас на вечере Андрей, Виктор и Елькин. Я очень боялась, что ничего у них не выйдет, но получилось сносно всё. Главное,что тут этого никогда не видели. Одним словом, мне заявили, что это были лучшие номера всей программы, и все меня за что-то благодарили. Я очень рада за ребят, т.к. это было первое выступление моих детей на сцене. И знаешь, они как-то сами всё уловили и сумели, я очень мало показывала (я ведь сама не умею!), чаще на репетиции сидела и молчала.(…)
А послезавтра, т.е. 1/I еду в Л-д, билет уже есть.(…)  и Михель в Л-де, его туда перевели из Либавы (…)

16/I-55 г. (матери)


(…) А на другой день (31-го декабря – Е.Х.) наш дед мороз – Савчик принёс мне огромный свёрток от девятого класса. Я развязала, да так и села от неожиданности, там оказался патефон! Ну вот мама, я теперь с музыкой буду жить. (…)
В Ленинград я уехала первого, там меня встретила Зоя. Время я провела очень хорошо, каждый день был интересно проведён. Пробыла я там шесть дней, была три раза в филармонии, слушала скрипача Ойстрах и концерт симфонического оркестра. Исполняли Верди, Шопена и Бетховена. И в третий раз был концерт с участием латвийского дирижёра Янсона. Посмотрела выставку картин русских художников 18-19 века в Академии художеств. Мне очень понравились две картины Саврасова, особенно «Окрестности Ораниенбаума». На третий день вечером к Зое явился Михель. Я очень обрадовалась, да и он тоже. (…) На радостях мы отправились бродить по Ленинграду, ходили часа два, промёрзли, зашли в магазин, где можно пить горячий кофе и кушать пирожное. А потом Михель отправился в свою часть, ему нужно было быть в 12.00, а я в Кино с Зоей на «Испытание верности». С Михелем я была в филармонии, он там сидел тихо, но в антракте подскуливал и просился домой. Классическая музыка ему явно не нравится. Зато на катке он чувствует себя прекрасно и с полным основанием смотрит сверху вниз на меня. (…) Этот каток устроен во дворе Зоиного дома. Для себя я купила в Ленинграде ручной фонарик и книги по анатомии, и географический справочник. Для школы привезла новые карты.


Была на кафедре, там встретили очень хорошо и сообщили, что в БИНе есть свободное место, куда можно поступить работать. Но для меня это сейчас не имеет никакого значения, т.к. из школы в середине года, да ещё при такой нагрузке меня никто и никогда не отпустит. Опять приглашали в экспедицию на лето в северный Казахстан, тоже очень заманчиво, но ехать нужно в начале мая, а я освобожусь только в начале июля, т.к. учебный год в школе продлили. И вот так всегда, вечно мешает какое-нибудь но. (…)


В первый же день оказалось семь уроков и я в полусонном состоянии провела их. И сразу обрушились всякие планы на меня, от которых у меня немеет рука и мутится в голове. Написала семь календарных планов, ещё предстоит писать воспитательный, план работы секции, нужно сочинить лекцию о целинных землях и составить список наглядных пособий. И всё пиши и пиши. А из Гродно мне шлют телеграмму за телеграммой, вызывают на совещания и семинары, а директор не отпускает, т.к. уроков много. Меня выдвинули секретарем окружной избирательной комиссии по выборам в Верховный Совет БССР. Узнала я об этом от ребят, понять не могу, кто и когда выдвинул, и что я должна делать?


И ещё, не знаю, писала я или нет, но только мне уже второй раз предлагают вступить в партию.


Ну разве я достойна быть коммунистом? Никак не могу я с этим согласиться, ведь у меня всё так не клеится на работе и вообще я ни на что не способна.


Посоветуй, мама, что мне делать? (…)


Мама, у Михеля нет перчаток, а достать их в Л-де невозможно, если будут в Сыктывкаре, купи ему.

 
21/I-55 г. (Э.И.Лосевой)


(…) Сегодня занималась с восьмиклассниками дополнительно, они ну «ни в зуб ногой». Не имеют представления о Таймыре, границах РСФСР и тому подобных азбучных истинах.


А я пятом классе мой ученичок обругал меня при всём честном народе и хоть бы что! Его собираются исключить из школы, но я то до чего дожила?


А мои детки милые меня каждый день «радуют», то списывают, то получают сразу по 8 двоек (оптом, чего уж там!), то бесцеремонно болтают на немецком и так каждый день. Сегодня проверяла дневники, так они за неделю умудрились получить 28 двоек! Рекордсмены. У них только по физкультуре нет двоек, хоть одно утешение. (…)


6/II-55 г. (матери)


(…) Мама, я не очень давно послала тебе 500 р. денег в полное распоряжение. Дело в том, что я не знаю, что с ними делать, а купить здесь нечего, нет ничего хорошего. (…)


Было у нас партийное собрание в школе, там слушали отчёт учителей-комсомольцев. Ну и разнесли меня в пух и прах. Дисциплина плохая, я либеральничаю с учениками, не требую от них систематических знаний; играют они в географию, а не учат они её и карты абсолютно не знают. Я разревелась, как маленькая девчонка, хотя ничего нового не услышала. Меня только возмущает, что я «либеральничаю», я ненавижу это слово, и в таком случае у меня было бы всё в порядке с географией, т.е. не было бы столько двоек. (…) Иван Тихонович даже сам испугался при виде моих слёз и начал меня успокаивать, да от этого мне не легче.


(…) И дома тоже неприятности – заболела Люба, у неё очень плохо с сердцем. Вот только сейчас отвезли её в больницу, наплакались тут все, и дети, и Люба. (…)
Кино у нас теперь не бывает совсем, т.к. клуб председатель сельсовета не даёт, там агитпункт.


Мама, я купила себе шерстяную кофточку. Цвет синий, грубошёрстная, стоит 142 рубля, рукава немного коротки, но со временем они вытянутся. (…) Буду теперь ходить в этой кофте, она, вообще-то, ничего себе, тёплая, только не очень красивая. (…)


13/II-55 г. (Э.И. Лосевой)


(…) На уроках очень устаю, особенно после пятых и шестых классов, прихожу на шестой урок в свой класс в полном изнеможении, еле двигаюсь по классу.
Мои «детки» превратились в юношей и девушек, об учёбе стали забывать, очень увлекаются вечерами и художественной самодеятельностью. Я бы за них только радовалась, но уж очень много двоек водится в моём классе. (…) У меня из класса выбыло  три двоечницы, я особо не возражаю, но директор требует их вернуть. Но вряд ли они вернутся, и у меня в классе осталось 29 гавриков, и так  хватает вполне. (…)


И ещё мне очень тошно от дарвинизма. Я ничего не понимаю, меня просто тошнит при мысли об этом учебнике. Уже полгода толкуем о связи организма с внешней средой и о влиянии внешней среды на организм и о изменении организма при условии изменения внешней среды и т.д. и всё одно и то же. Карусель какая-то. Я им объясняю, а сама ничего не понимаю, и они ничего не понимают, мне очень стыдно, а они с усмешкой на меня поглядывают. И тоже ничего не могу изменить. Наша биолог смыслит в этом дарвинизме не больше меня и с радостью мне его отдала. А пособий, книг никаких нет. Это меня просто убивает.(…)


А всякие нагрузки! Я тоже с ними не справляюсь, я просто ничего не делаю, кружок юннатов и политкружок развалились, комсомольских собраний у нас не бывает, я не знаю, на какую тему их проводить. В деревню иногда ходим, т.к. скоро выборы и нас заставляют бывть чаще на участке. (…)


Кончаю, страшно перечесть, одно нытьё и жалобы. (…)


7/III-55 г. (матери)


(…) Дни летят и летят, уже март, конец зиме. (…)


У нас сегодня один ученик Гайда – второгодник пришёл пьяный на урок и его там же и вырвало. Все детишки от него разбежались. Такой детина огромный, сидит второй год или даже третий в шестом классе, его только что приняли в комсомол, и вот он себя проявил. А другой в 5 «б» курит спокойно за печкой, его выгнали за это из школы. Вот каких мы обучаем «деток». И как только вышли за двери школы, сразу перестают здороваться и признавать за учителя меня. Я часто думаю, ну почему они такие грубые и часто злые. Ведь для них стараешься от всего сердца, а они от этого часто хуже становятся. Но всё же я не могу злиться на детей и очень быстро всё плохое забываю, может быть это и плохо? (…)


Мама, твои книги детям очень понравились, особенно «Кошкин дом». Читали его и перечитывали, а теперь всем Аля по картинкам рассказывает. Когда читали первый раз, то все собрались слушать и даже тётя Феня. Мне поручили передать тебе большое-пребольшое спасибо, сами ещё писать не умеют.


Люба уже поправилась и вышла из больницы, а Ник. Нест. уехал в командировку. Мы сейчас живём одни «бабы» и двери рано закрываем, чтобы к нам никто не влез. (…)
Взяла БСЭ и буду по ней изучать Индию, уж очень заинтересовала меня эта страна. Ну и читаю периодическую литературу: «Вокруг света», «Огонёк», «Знание – сила», очень интересные журналы, да ещё газеты.(…)


8/III-55 г. (Э.И. Лосевой)


(…) Я всё удивляюсь тому, что этот год очень быстро прошёл. Скоро весенние каникулы, а там останется всего два месяца учёбы, и будет тепло, совсем хорошо. (…)


Завтра мы все едем в Гродно на день учителя, прозаседаем там и, конечно, впустую. Но приказ дан и ехать нужно. Мы решили не тратить зря день и сходить в баню и в кино, больше там некуда двинуться.(…)


Ой, как я испугалась, у меня с треском отлетела верхняя часть лампового стекла и прямо на меня. Уф! На полу полно осколков. И главное, нет нигде ламповых стёкол. Вот жизнь нелегкая пуда полтора.

 
(…) как лягу спать, так у меня мыслей полная голова, они не дают мне спать, я всё и о том, и о сём мечтаю, всё думаю, как бы добиться успеха в школе! И всё это бесполезные мечты, как у того Манилова. (…)


О будущем я совсем не думаю, что будет, то будет. (…)


19/III-55 г. (матери)


(…) У меня всё более или менее благополучно. В школе у нас кончается третья четверть, скоро начнутся весенние каникулы, думаю съездить в Ригу дня на три, там живёт Валя Коновалова, моя однокурсница. Мне очень хочется посмотреть Ригу. Собираемся всем учительством совершить поездку в театр, в Гродно.
(…) Сегодня на моё замечание, что сидят на уроке в 5 «в» очень плохо, один ученик заявил мне весьма резонно, что на моих уроках все так сидят и во всех классах, кроме девятого. Я так вся и вспыхнула. Никак не могу справиться с пятиклассниками и всё тут. (…) Скоро начнем выводить оценки за четверть, осталось всего пять дней занятий.


(…) Сегодня получила зарплату, отдала 50 р. за молоко, 50 р. за квартиру и 200 р. за костюм и осталось на Ригу 500 рублей, съездить хватит.(…)


26/III-55 г. (Э.И. Лосевой)


(…) В этом году у нас даже не составили формального плана работы на каникулы, ничего в школе для детей не будет. В моём классе оказалось девять двоечников, причём все не успевают по русскому и белорусскому языку. Домой все они пошли очень печальные. Вчера у нас был педсовет. По географии оказалось 24 плохие оценки по школе, я заняла третье место после русского и немецкого, и являюсь рекордсменом-двоечником! Я про себя решила, что это ещё не так уж плохо по моим соображениям. Вчера же обсуждали «святое» письмо, которое одна девочка переписала девять раз и принесла в школу. Ей дали его родные. Какая там чушь написана, и люди в неё верят, вот что мне интересно. И это письмо появляется здесь уже во второй раз. Девице (6 класс, пионерка) вынесли выговор, а о поведении семьи решили сообщить в сельсовет.


Когда-то ты спрашивала о животноводстве, как и что мы делаем. До сих пор мы ничего не делали, только прочитали в деревнях постановление пленума ЦК. Приехал к нам секретарь райкома партии и дал сильнейший нагоняй директору. Срочно созвали собрание и прикрепили агитаторов к животноводческим фермам, причём «агитаторы должны отвечать за работу фермы и за суточную удойность доярок». Как тебе это нравится? Создавали звенья по выращиванию кукурузы из ребят комсомольцев. Нужно посадить, обработать и убрать урожай  при норме 1 га на двух человек. Каждому звену назначены кукурузные консулы. В моём звене всего пять человек, все поляки, из них две девочки комсомолки, остальные милые дети даже и не думают вступать. Сейчас мне даже хочется сажать, только я практически не представляю, как и что будет. Пока мы думаем взять один гектар и растить его. Нам обещали читать лекции по агротехнике кукурузы. (…)


Но я в этот раз никуда не еду, думала съездить в Ригу, но директор не отпустил и весьма строго заявил, что он может превратиться в варвара и тогда пощады лучше не ждать. Пришлось смиренно покориться и остаться в Индуре. (…)


Ты спрашивала, как моя личная жизнь? А никак, честное слово. Я влюблена во всех без исключения своих девятиклассников, хоть они и бывают порядочные нахалы. Но это получается тоже не личное, а общественное.


Единственному «жениху» я написала, что замуж за него не собираюсь, он ещё писал сюда несколько раз, но я больше не ответила. Сейчас чуточку жалею, мне интересно, приехал бы он или нет? А тут моё сердце совершенно свободно. Вот и вся личная жизнь. Но как-то отсутствие её меня пока не тяготит, я всё ещё какая-то не взрослая и мне не хочется ею быть, хотя лета  об этом настойчиво напоминают.
Сейчас передавали по радио в исполнении нашего хора «Венецианскую ночь», «Колокольчик» и «Люди молодые», может и ты слушала? (…)


4/IV-55 г. (матери)


(…) Сегодня суббота, с утра и до девяти часов вечера я была в школе, проводила последние уроки в своём классе, больше учить их не буду совсем, всё-таки жаль с ними расставаться, привыкла к ним очень. Были последние уроки и в восьмых, седьмых классах. В понедельник отпустим всех ребят совсем и начнутся экзамены у старших. (…)


(…) А сегодня пойду в кино, будем смотреть «Укротительница тигров». Народу набьётся тьма, т.к. у нас давно не было кино и сегодня суббота.(…)


Наш директор всё проезжается по поводу моей комплекции и всё удивляется, ну какой я географ, сала не ем, на охоту не хожу и горилки не люблю. (…) Что правда, то правда,худа я как щепка, совсем превратилась  в английскую леди в духе Диккенса. Сама не знаю почему, но есть я ничего не могу.(…)


Наша Люба со своими детишками скоро уедет отсюда, потому что Николая Нестеровича перевели по работе в Кобрин.(…)


9/IV-55 г. (матери)


(…) Ходила со своими детишками на спиртозавод, на сей раз он работал. Водила нас лаборантка, что-то говорила очень много и очень непонятно. Жарко, шумно, ничего не слышно, ребята перемигиваются и пересмеиваются, и никто не понимает, что к чему. Меня спрашивают, я сама «ниц не бенди».  И мне смешно над всей этой толкотней. Ходили мы ходили, нанюхались всяких спиртовых испарений и ничего толком не разобрали. Спустились вниз, и тут натолкнулись на рабочего, который нам всё снова показал и объяснил. Так и проходили мы там часа два, но всё же поняли процесс получения спирта.(…)

 
В последний день была в Гродно, посмотрела там фильм «Сети шпионажа», мне он очень и очень понравился. И прошли незаметно эти каникулы. А сегодня уже кончилась первая неделя занятий. За эту неделю мои «вучни» получили 19 двоек по всем предметам. Это они усиленно готовятся к экзаменам.(…)


Я довольна очень, что Миша в Ленинграде, сама не знаю почему, но больше всех других мест люблю этот город.


(…) Сейчас восемь часов вечера, суббота. Директор приказал всем быть на партийном собрании в Прокоповичах, деревне за 3 км отсюда. (…) Если он за мной никого не пришлёт, значит, моё присутствие не обязательно, и я лучше лягу раньше спать. (…)
20/IV-55 г. (матери)


(…) Перечитала Войнич «Овод», хочу читать эту книгу вслух своим милым детям в классе. Читаю во всех газетах хорошие отзывы о фильме «Овод», но у нас он пока не идёт.


23/IV-55 г. (Э.И. Лосевой)


У нас кризис с тетрадями, мылом и сахаром – нет ничего в продаже. Эти листы выдрала из плана повторенья.(…)


Началось всё с общешкольного комсомольского собрания, где я услышала много интересного и гм, гм…. Совершенно нового для себя. Выступал о дисциплине класса «Петро с чубом», т.е. староста. (…) я узнала, что на классных собраниях мы занимаемся чем угодно, чаще всего высокой политикой, а вопросов дисциплины и успеваемости никогда не обсуждаем. Прошло несколько дней, и мои милые детки заквакали лягушками, нет, в самом деле. Сидели за сараем ксёндза и давали «концерт», их видели учителя. И, наконец, произошло самое плохое. Наступила польская пасха, директор провёл хорошую, очень толковую беседу о происхождении этого праздника. А на другой день наши вучни отправились в костёл на «экскурсию», а вечером, нет, даже днем, мальчишки напились. Их тоже видели учителя, причём двое моментально скрылись, а один – Михолап, довольно долго выделывал ногами кренделя и рыл носом землю. Я рада одному, что я их не видела в таком состоянии, иначе я сгорела бы со стыда.

 
И вот всё это и кое-что ещё собралось и мои девочки, да и некоторые ребята пришли ко мне и заявили, что они хотят собрать комсомольское классное собрание и вывести всё на чистую воду. Ну и собрание у нас было! Сначала все молчали, никто ничего не хотел говорить, потом все стали говорить и оправдываться, затем слёзы у девочек и признание в своих грехах у мальчиков, а в конце извинялись за всё, и за пьянство, и за кваканье, и за «промышленные перевороты» в классе. Уф! Я вылетела из класса и сама чуть не разревелась от всех этих бурных дебатов. Но всё же это очень помогло и сейчас все держат себя весьма корректно.


(..) Проводили сбор подписей под Обращением, я была уверена, что подпишутся все как один , мне даже в голову не могла придти противная мысль. Но многие не желают ставить свои подписи, ты представляешь? Сегодня директор поехал в Одельск, где подписались всего 15% населения, а остальные даже и не думают. Вот оно – пережитки капитализма, да ещё какие сильные и живучие. И только время их перевоспитает. А чего только не говорят эти люди о внешних и внутренних событиях, о учителях, ой, голова кружится, а я то раньше ничему не верила, а теперь убедилась сама. И наши ученики всё это слышат дома, вот откуда здесь такая грубость и нахальство с их стороны.


 Я тебе писала, что мы создали звенья для выращивания кукурузы. Наша школа взялась 24 гектара посадить. Лекций никаких так и не было и работы подготовительной тоже не проводим. И погода у нас стоит очень холодная, сильный ветер, снег, холод уж-жасный. Сев ещё не начали (…)


По радио передают о Штраусе, чудная у него музыка, может быть, и ты слушаешь? (…)


8/V-55 г. (Э.И.Лосевой)


(…) Короче говоря, я вертелась, вертелась с боку на бок, зевала, тёрла глаза, слушала шум ветра за окном, так и не заснула, не выдержала и решила зря времени не тратить, а написать тебе. Знаешь, твоё последнее письмо привело меня в ужасное состояние. Я почувствовала себя совсем одинокой, меня как-то очень бодрила мысль, что я не одна работаю в школе, что и ты переносишь все эти трудности. И вдруг так всё внезапно, сразу. И я ничего не пойму, кем ты работаешь, как тебя отпустили и как ты смогла сразу устроиться? Всё как-то таинственно – «вызвали на беседу… выехала ночью… пробыла полтора дня и… я уже не учитель! Здорово, честное слово! А я и думать не смею, чтобы меня куда-нибудь и когда-нибудь отпустили из этой школы! Выходит, что я совсем не радуюсь твоему уходу из школы. Пожалуй, верно, но может быть твоя новая работа очень интересная? Вероятно ты будешь инструктором, или кем ? Знаешь, Эмма, я в прошлом году и в этом тоже часто бывала в райкоме комсомола и убедилась, что там почти ничего не делается. Сколько раз вызывали нас на всякие семинары и никогда не было толку, чаще всего эти семинары не проводились. А инструкторы (тут они все ребята чуть постарше нас и любят изрядно выпить) сами не поймут, что они знают, что умеют и что должны делать. Вот почему я, лично, школу не променяла бы на такую работу. (…)


Эмс, ты теперь не учитель, и тебе уже не интересно будет слушать о моих школьных делах? Но мне больше и писать абсолютно не о чём, так что смирись и терпеливо читай.


(…) По анатомии сидим на нервной системе, довольно прочно засели и никто ничего не понимает, ни я, «учитель», ни бедные ученики.


Правда, проводились «практические» работы на лягушках. Одна не дождалась научных экспериментов и сразу издохла, от другой я с визгом шарахнулась в сторону. Но вот пришла В.М и смело отрезала лягушке голову ножницами, а она безголовая стала пищать и пускать пузыри и ужасно дрыгать ножками. Мы её повесили и капали кислотой, смотрели рефлексы спинного мозга, работу сердца и все внутренности. Довольно противно, но всё же интересно. А нам ведь в школе лягушек не резали?
В шестых классах я махала руками, совсем как лягушка и давилась от смеха, т.к. «в саваннах растут пятаки», а кенгуру при виде опасности «хватает свою сумку и переносит её в другое место», а в Австралии если бы не было «гор Маргарин и мухи це-це, то везде было бы ровное место». Это выдержки из ответов, они очень глубокомысленны, не правда ли?


(…) вчера смотрела «Газовый свет», трофейный фильм, ужасная вещь, типичная американщина. (…)


28/V-55 г. (матери)


(…) В школе у нас сейчас сплошная чехарда: десятый класс сдаёт экзамены, малыши уже гуляют, остальные ещё учатся и кончают одни 30/V, другие 2/VI, а третьи – седьмые, восьмые и девятый – 6/VI. Уроки часто срываются, т.к. то один, то другой класс посылают на посадку кукурузы. Всё это создаёт такую неразбериху, что никто ничего не понимает, у кого, когда и какой урок, да и желания уже нет никакого заниматься. Скоре бы всё это кончилось и начались бы у всех экзамены, как и полагается.

 
Я буду принимать экзамены в седьмых классах и ассистентом на алгебре в восьмом и на истории в своём классе.


(…) Два дня тому назад ходила в Язкевичи сажать кукурузу со своей бригадой. Землю нам дали очень плохую, глина, много сорняков, и в центре нашего угодья ложбина, а в ней болото. Это земли под рис, а не под кукурузу, как сказали мои ребята. Сажали мы часа три, всё что полагалось сделали, теперь будем ждать всходов, а потом и урожая сам-сто.


В отпуск я пойду с 21 июня, как только кончит сдавать мой класс и станут мои милые дети десятиклассниками. (…) Знаешь, мама, я начала с ними читать Войнич «Овод» вслух, так это для них сущее наказание, сколько раз они мне говорили, что книга скучная, и они лучше пойдут домой. Правда не все так говорят, но слышать подобные речи мне очень неприятно. Одним словом, надоели мы друг другу, вот и всё. Ещё неделя осталась, кончу географию, дарвинизм и больше учить их не буду, т.к. в девятом классе кончают географию.


(…) у меня как всегда полный тарарам и запустение, т.к. последние дни дома только ночевала. Завтра наведу блеск и порядок везде, если не просплю.
Сейчас в школе сижу целыми днями, то контрольные по географии проверяю, правлю мазню пятиклассников, то с учителями в мяч играем, прыгаем как козы на радость вучням.

 
(…) Кончается второй год работы в школе, скоро отпуск, скоро домой приеду, а что дальше, как всегда я не знаю, ничего не могу решить. Эмка работает вторым секретарём РК ВЛКСМ, пока ещё не может понять, в чём смысл её работы. Я лично ни за что не променяла бы школу на эту работу, там совсем не разберёшь своих обязанностей.


(…) На займ я тоже подписалась на 1200 руб. и сама ходила подписывать (людей – Е.Х.) в деревню.


10/VI – 55 г. (Э.И.Лосевой)


(…) Сегодня нужно идти в школу, будем проверять письменные работы по алгебре, т.е. Михаил Захарович будет проверять, а я рядом сидеть. Знаешь, Эмма, я очень уважаю нашего Мих. Зах. У него ребята знают очень хорошо математику, лучше любого предмета. Он очень требовательный в году и дисциплина у него всегда прекрасная, хоть на уроке, хоть в поле на кукурузе. Ребята его побаиваются, но очень уважают и любят. Десятый класс сдавал литературу еле-еле, плохо отвечали, а по алгебре почти нет троек. Таким учителем быть очень почётно, правда?

 
Скоро и я буду «демонстрировать» свой труд – принимать экзамены в седьмых классах. Поджилки заранее трясутся. Некоторые ребята будут сдавать прекрасно, но добрая половина плавает.


Видишь, Эмс, у меня больше и не о чём писать, только о школе. (…)


23/VI-55 г. (Э.И.Лосевой)


(…) Я в Гродно (…) Вчера я приехала сюда со своим классом, вернее с половиной класса, т.к. остальные не изволили явиться. Вечером были в театре, смотрели комедию Корнейчука «В степях Украины». Довольно жалкое зрелище. Театр почти пуст, поэтому нас с бидетами на балкон посадили в партере, мы и составляли главную массу зрителей. Комедия эта чепуховая, ерунда какая-то, но мои милые дети в восторге, т.к. они первый раз в театре. И им «очень, очень понравилось, а какие все красивые!» - высказывания ребят. Хлопали редкие зрители усердно и даже цветы преподнесли, так что полное впечатление успеха в пустом театре.(…)
Еду домой, т.к. мама уже не может больше быть одна. К тебе ехать нет смысла, т.к. отпуска у тебя нет, а одной мне будет скучно путешествовать, да и мама очень зовёт домой. (…)