Pro премьеров

Тогда

Первый и последний раз с этим премьером мы встретились на «Тентекской»  («Неукротимая,  шалунья»,  каз.) в   1992 году. 

Шахта бастовала   47 суток "его ожидаючи", В  в которых чего только не было – от 
« эйфории  пролетарского единства», до  «истерики ожидания конца».

В общем -«не чаяли и свидится..»

В  победу   тогда уже не верил  никто, хотя почти все  шахты региона «уже подтянулись  в подземный кулак» .

Но мы все «спиной и ниже»   чувствовали, -за «буйство» нам не простят.

И вдруг!

Утром,   в рабочей раздевалке (кафель, табуретки), где мы повально  ночевали  после дневных митингов, вкрадчиво  проникает завхоз этой шахты (бывший ее же директор,  ядовито шпыняющий нас все эти дни по случаю и без) и почти ласково говорит:

«Ваша взяла…

На шахту премьер едет..».

Не к нам сказал, а на шахту…!

То есть не к нему, а к нам, бастующим..

Услышанное было настолько нереально, что никто не пошевелился.

Подумали - сон или «издевается  хрыч».
(тогда слова «троллить» не было).

  Но он достает  «из широких штанин»,  замызганный бритвенный станок («Харьков») и   добавляет:

«Вы тут, бандиты, побрейтесь, что ли .. .» и  ушел.

В  груди вскипает такая радость, которой нет конца.

Хотелось крикнуть матом (и крикнули),  выпить,(некоторые вечером выпили) и побежать куда глаза глядят (побежали к телефону).

Это сладкое слово «победа!»

Но  мы быстро пришли в себя и тут же послали гонцов по всем шахтам (в том числе по штрейкбрехерским,  не бастующим) для срочного сбора «у нас», в одном из бетонных коробов бесконечного АБК («административно  –бытового комбината») «Тентекской».

Собравшись говорили горячо, но по делу (откуда что берется !).

Первым делом согласовали пункты требований, особенно про «не преследование участников акции..».

Потом выбрали на переговоры ударный костяк из самых самых, во главе с «вожаками и кураторами» забастовки (Криводанов Ю, Шумкин П, Озоровский Г) . 

 И прибывшему к нам представителю премьера, строго сообщили, что «говорить  будем у народа на виду, в  актовом зале шахты».
(Знай наших!)

Но правительство (Терещенко) не одобрил  «публичной демократии» и настойчиво предложил вариант поскромнее, в кабинете  директора шахты (Кириллина).

Мы «уважительно пошли навстречу», но настояли, что сам ход переговоров  передавали  таки  динамиками  в актовый зал шахты, где соберутся  бастующие.

« Чтобы люди  слышали -кто есть кто .. ».

 Когда же мы своим отрядом подошли к кабинету директора, около него, в  тамбуре,

обнаружилась стайка «представителей традиционного профсоюза»,( тех самых,

которые бросили забастовку в ее начале) и которые скромно мялись у двери,

собираясь  как то «влиться в протестные ряды».

«А это кто такие? – встали мы как вкопанные.
По какому праву ?
Нам не треба..»

« Это же представители трудовых коллективов, как без них? …»-попытались нас урезонить  какие то вежливые  погоны.

Но мы дружно развернулись назад.

«Представители трудовых коллективов»  пропали «и мы продолжили путь»..   

Тут надо отметить, что к этим самым переговорам с самим государством, мы  подготовились серьезно, «до мелочей».

Например,  мы обусловили такие детали, что если, допустим,  что то пойдет не так, не по нашему, то мы подаем друг другу особый знак или передаем записку «вожакам», чтобы озвучили срочный перерыв  «для  консультаций с коллективом ».

Когда мы, наконец, достигли порога  кабинета директора, то перед нами предстала весьма колоритная, но и странная   картина:

По ту сторону длинного,  вишневого стола, покрытого зеленым, советским сукном, возвышалась большая группа «весьма высоких  персон»,  густо  декорированная  золотыми знаками своего статуса.

 Прокурор республики, генералы МВД,  министры, областной губернатор «и другие  царственные лица», окружающие  самого премьер –министра, стоящего в центре.

А на   этом «звездном» фоне, совершенно резонировала  некая фигура «пожилого пассажира»,   в мятом костюме и  мятым лицом, который непринужденно, как в кафе, воседал вполоборота  у края этого стола «и побалтывал ногой».

Выглядело это весьма и весьма нелепо и вот, пока мы,  двигая стулья,  рассаживались, «оно» вдруг с похмельной хрипотцой  «подал голос в нашу строну»:

«Что же это вы мужики,  бузить надумали? ..
Разве шахты для того копали?»
(он очень тогда напомнил  «Промокашку» из «Место встречи..»

Как выяснилось потом,  это был  главный редактор «Казахстанской правды»).

Усаживаясь на свое место, я наклонился к молодому человеку,  который был напротив и театральным шепотом ( то есть на весь кабинет),   спросил: «А где  премьер- министр и как его зовут?»

Он совершенно опешил от такой бестактности, но таки  показал глазами в строну премьера и тихо добавил:

«Сергей Александрович..»!

Это был плотного сложения,  не высокий мужик, который смотрел  на нас весьма и весьма строго, если не агрессивно.

Обратившись уже к нему,  я сказал:

«Уважаемый Сергей Александрович!

Наша сторона полностью готова к ведению переговоров, а как у Вас? …» и выразительно посмотрел  на развалившегося редактора.

Однако не успел я закончить фразу,  редактора уже не было  видно в кабинете.

Преьер-  министр стал сверлить меня глазами, приняв за  «вожака».

 Но тут подал   голос Юра Криводанов, сидящий  справа напротив его.

«И правда..  нет  нужды тянуть государственное время

Начнем  благославясь..»

Озадаченно,  премьер повернул глаза в его сторону.

И тут Гена Озоровский, который сидел прямо напротив, как то буднично, по домашнему   произнес:

«Сергей Александрович!

Предлагаем начать с  самого первого, главного  пункта требований горняков..это который про не преследование участников забастовки..»

Терещенко выдержал паузу, усаживаясь, но было  очевидно, что его  сильно озадачило , что «у толпы три головы» .

В общем далее шли часы нудных переговоров, во время которых мы цеплялись за каждую букву  требований и если получалось удачно, кто -нибуть из нас, обязательно  выскакивал из кабинета(как бы по нужде),  залетал в актовый зал, где нас слушали горняки и возбужденно спрашивал : «ну как? Все пучком?»
 И получив одобрительный гул,  подкрепленный возвращался назад .

В общем,   первый день переговоров с премьером,  был «полный восторог»,  пока мы не дошли  до пятого пункта -  « о предоставлении самостоятельности шахт, как хозяйствующих субьектов».

Но тут правительство,  сославшись «на государственные дела», резко прекратило переговоры, отложив их на завтра.

Мы летели из кабинета соколами.

На следующий день, когда мы пораньше расположились в том же кабинете, в воздухе вдруг повеяло чем то неладным и вместо ласковой учтивости в глазах  тех же чиновников,  замелькал гранит.

Сам Терещенко задерживался (на то и премьер), а когда появился, то прямо с порога обрушил на нас, что «посетив потухающие домны и мартены Темир-Тау, он не позволит губить «3 кочегарку  страны» и заявляет нам следующее:

«Если бастующие с этой минуты не опустятся в шахты,  он дает команду силовикам и на всех зачинщиков и участников бунта будут возбуждены уголовные дела…»

Выпалив  ультиматум в мертвой тишине, премьер, не простившись,   вышел из кабинета   

Сказать что мы были в шоке-ничего не сказать.

Мы выползли из кабинета, не глядя друг на друга и пошли «до своего логова», которое оказалось закрыто тем самым захозом, который нам вчера еще приносил бритву.

«Финита ля комедия».

Однако буквально в пол-часа,  мы пришли в себя и потребовали не только открыть  наш «штаб»,  но и предоставить  автобус для связи с коллективами шахт».

«Иначе вся ответственность за происходящее ляжет на вас..»
И нам дали старенький «Пазик», куда поместилось  15 человек и мы тронулись по всем ближайшим  и дальним шахтам, прихватив с собой кефир и пирожки из буфета.

За нами пристроилась огромная кавалькада особых, солидных машин, в которых сидели строгие офицеры с рациями ( айфонов не было, а рации были громоздкие, как чемоданы), которые   докладывали кому то  о каждом нашем шаге.

Докладывали не стесняясь прямо при нас, глядя на нас не злобно, а почти ласково.

По дороге в голой степи, что в сторону «Абая»,  один из них,  майор, подошел к нам и сказал:

«Вы, ребята,  на нас зла не держите…мы на вашей стороне ..у нас служба, сами понимаете».

Потом помявшись добавил:

«Кстати… уж если вы там к большим начальникам так близко, замолвите при случае и за нас .. чтобы нам хотя бы обмундирование новое дали..посмотрите как мы обтрепаны..»

Нас, конечно,   очень  тронула  такая искренность,  на что мы  ласково проворчали:

«Это вы, служивые просите у арестантов, чтобы они и о вас позаботились?»

И все посмеялись  абсурду того времени.   

В общем обьехали мы почти все шахты, помитинговали там и заручившись полной поддержкой  горняков края, прикатили к полуночи к обьеденению «Каруголь» (ныне облаимат).

Сам Терещенко на переговоры  к нам не вышел,  а прислал  вице-премера, который было начал угрожать расправой , но быстро сдался и подписал те самые 5 пунктов требований за обязательство, что шахты приступят к работе «не позже 10 утра следующего дня».

Это была огромная победа, которой  были рады, конечно,  не все.
(Например,  директор «Тентекской» (В.Кириллин) очень расстроился, что «его  коллектив продался залетным» и пообещал припомнить. 

Но мы (Криводанов Юра)позвонили Терещенко и сказали, что если его не снимут -вся ответственность за бунт теперь ложится на правительство. 

И его сняли,  не смотря, что  депутатом Верховного Совета СССР.

Теперь .

Прошло более тридцати лет и многое чего  утекло.

Большая часть наших шахт и мартенов , которые охранял этот премьер,  утекло за бесценок «Миталлу» из Англии

Десятки тысяч горняков потому утекло из страны.

Самому С.Терещенко, как оказалось, "удачно"  утекла масса международных фондов и долей в разных ТОО, в том числе тысячи гектаров пастбищ, которые он тоже "охранял для страны, как наши шахты и мартены.

 А еще  он по ходу стал  «почетным гражданином Алматы и
 почетным консулом   Израиля.
(Смотри Гугл).

Но он уже покинул нас навсегда.

Иманды болсын!

Многие горняки (и не только) много лет обвиняют первые забастовки  в том, «не смогли де  до концца отстоять свою реальную цену»( и свою страну, кстати), а  отдали в чужие «жадные и вороватые карманы».

Ведь продавая только часть своего угля,  горняки могли увеличить на порядок свой достаток.   

Я с ними согласен.

 Мы ВСЕ могли бы стать «премьерами своей страны и своей  судьбы».

Но проблема нашей и любой  исторической бухгалтерии в том, что и сегодня горняки  пока не определили свою «товарную цену».
И цену своей страны.

И соглашаются на ту, которую дают, проявляя возмущение лишь по случаю очередных шахтных катастроф.

000

 «Мы не все сделали, что хотели,  конечно, да и не все могли.

И передаем  вам свой опыт».