Москва - Гребешки -Явление-46

Явление сорок шестое

Геннадий Витальевич был в курсе этих странных событий с предстоящей свадьбой, которые разгорелись синим пламенем в бизнес-классе, – штора давно была полуоткрыта, кто-то её в сторону отдёрнул впопыхах, а ближняя к нему половинка и вовсе не мешала обзору, она зацепилась за рукав того френчика, который весь в красных пятнах от сока томатного висел на спинке кресла прямо перед ним.

Благодаря этому было почти всё видно и почти всё слышно. И он был поражён, даже убит наповал, этим положительным решением местного начальника (капитана воздушного судна), который дозволил провести ненормальную для такой ситуации церемонию, странную по меньшей мере, а может и… идиотскую, если на неё внимательно взглянуть. Даже не странную и не идиотскую, а вовсе чудовищную. Во всех смыслах дерзкую и невероятную.

Геннадий Витальевич сидел смирно, затаившись, и ничего сообразить путного не мог, он всё думал, думал и думал, мозговал и полагал, анализировал и размышлял:
«Почему? Отчего? Как? Как это так? С какой такой стати командор так поступил?»

«Командир корабля действительно поступил как-то несуразно. Куда-то не туда его понесло… Что его на это сподвигло? С какого бодуна он принял такое решение?»

«Почему? Почему? Почему?»

Всё это мелькало в голове обезумевшего Геннадия Витальевича.

«Для чего?? Для чего?? Для чего?» – скрежетало в его уме.

«Чем он думал в этот момент? Головой… или этим… как его… или задним местом. Да и думал ли он вообще… этот начальник хренов… Есть чем ему думать? Может, вместо мозгов у него опилки… или эта… как её… или труха», – бороздило в загогулинах серого вещества простого пассажира, всполошившегося от всего этого необычного…

И тут его посетила весьма неординарная мысль:
«А может, действительно в настоящее время происходит угон их воздушного судна этими двумя отсутствующими «шуриками» с плачущей малышкой? Может быть, экипаж сознательно отвлекает пассажиров от нежелательных вопросов? Пусть, мол, они проводят свои идиотские церковные церемониалы и не лезут с расспросами по поводу изменения курса и исчезновения двух пассажиров… даже трёх, если малышку маленькую посчитать, девочку грудную. Неужели это и вправду так?»

Геннадий Витальевич сидел нахмурившись и нахохлившись. Сие открытие его не устраивало. Совсем не устраивало. Оно было какое-то не такое… какое-то несуразное… какое-то ненужное… Оно было вовсе не нужно ему и другим пассажирам. Оно было явно преступным. Да, оно было несомненно уголовно наказуемым.

«Нет! Это нам не надо! – верещал Геннадий Витальевич. – Это нас не устраивает! Ага… угона нам ещё не хватало…»

Опять он стал думать, анализировать, предполагать, изобретать.

Кучу вариантов перебрал. От простых жизненных ситуаций и до самых сложных. От реальных и до сказочных. Всякая всячина лезла ему в голову. От хорошей до плохой. От положительной до отрицательной. От рядовой и до исключительной. Голова его уже вспухла, вот-вот лопнет. Но он не верил в худшее. Худшее ему претило. Он желал только хорошее. Хорошее всегда лучше плохого. И это истина. Дальше стал он думать, искать варианты удобоваримые… чтоб они без этих были… без финтимоний разных…

Ему вдруг пришла новая здравая мысль: экипаж, по всей видимости, ещё не знает, что бритоголовые тоже хотят угнать самолёт и посадить его в Гребешках.

Качки же ещё не выдвигали своего требования по угону. Это только он нечаянно подслушал их злые намерения. Только он был в курсе их тайного кошмарного замысла.

Бандюганы усыпляют бдительность – свадьбу какую-то липовую организовывают. Резину тянут. Отвлекающий манёвр, так сказать, они проводят.

Абстрагирующие действия напоказ выставляют эти черти полосатые, эти черти усатые… и даже уссатые… по правде говоря. Вот как. Из реальности они людей уводят.

Брито-стриженые наголо хулиганистые и изрядно пьяные парни, тем временем по совету Боба начали искать свидетелей для проведения бракосочетания.

После недолгого совещания решено было на эту роль определить молодых людей в очках из второго ряда. Они, мол, весьма симпатичные: и рылом вышли, и по возрасту как раз: тика в тику, и в клифта приличные одеты, и по количеству подходят. Двух же надо.

Очкарикам это явно не понравилось. Они сперва покраснели и возмутились, затем культурно пояснили, что это им не надо. У них, дескать, тошнота наступает при виде их рож неприглядных. Потом ребята руками замахали и отвернулись к стенке. Мол, нам с вами, хулиганы и дебоширы, бандиты и разбойники… не по пути. Пошли, дескать, вон.

Но умеющий «уговаривать» широкоплечий, с устрашающими глазами, губами, зубами и ушами Губошлёп быстренько «объяснил» им, милым божьим созданьям, что к чему, кто чего стоит и как надо себя вести в культурном обществе. Лёха «объяснял» этим «соплякам», этим «говнюкам», этим «засранцам» этим «козлам вонючим» при помощи своего огромного раскачивающегося во все стороны волосатого кулака и отборных матерных слов. Лоб он ещё страшно морщил и щёки надувал. Носом злобно швыркал и слюной шибко брызгал. Ужасы на них наводил. Да и изо рта его жутко воняло.

В итоге очкарики уже не возражали и заверили окружающих, что они всё поняли, что они извиняются, что они будут всячески помогать и содействовать безмерно во всём.
Свидетели, мол, из них будут классные. Они, дескать, постараются. Будут хорошо себя вести. Они, мол, клёвые ребята. Они, дескать, понимающие… они всё сделают, как надо, как просят. Тип-топ. Ладушки. Круто получится. Вы, мол, не пожалеете…

На этом и порешили. Бандюганы успокоились. Руки даже парнишкам пожали.



Продолжение: http://proza.ru/2023/02/24/349

Предыдущее: http://proza.ru/2023/02/17/389

Начало: http://proza.ru/2022/10/19/366