Лидокаин

Лидокаин.
( Грустная сказка о преодолении боли).


  «Мало кто находит выход.  Некоторые не видят его,
 даже если найдут.  А многие даже не ищут»
( Луис Кэррол. «Алиса в стране чудес»)



Глава 1.

 Лидочка плыла в облаке. Это было облако абсолютного, безусловного счастья.
 Рядом любимый человек. Машина  со скоростью сто километров в час несет ее навстречу мечте. Из динамиков нежно и неспешно Элтон Джон повествует о том, что «We are fall in love sometimes».
За окном  теплая июльская ночь.
Скоро свадьба. Наверное.  Наверное? Наверняка,  скоро свадьба. Лидочка в волшебном белом платье,  таком, какое было на героине новогодней сказки «Три орешка для Золушки». Или  еще лучше.
Ведь они ездили знакомиться с его родителями. И заодно гнали от границы новую машину. Теперь это будет ИХ машина, ИХ  дом, ИХ ночь, ИХ дорога…

 Лидочка ничего не почувствовала.    Только как будто  стало чуть  холоднее. Лёгкий ветерок  как будто обдал ее.
«Окно?»,- подумалось Лидочке. «Сквозняк? Откуда?».
Лидочка поняла, что почему-то находится где-то над машиной. Вокруг лес, все та же  ночная дорога. И машина. Почему-то  машина где-то внизу, по ней.  Возле машины на асфальте странное существо. Без головы. Странно, на ум пришел старый советский фильм с Олегом Видовым про всадника. Вернее голова была,  но там где должно быть лицо,  у существа было  что-то непонятное. В существе  улавливалось что-то знакомое. Вот юбка, тонкий свитер, любовно связанный Лидочкиной мамой, синяя ветровка. Что это? Кто это?
Что происходит? Лидочка все еще ничего не понимала.
 А,вот! Виталик, любимый, почему-то бродит вокруг машины с растерянным видом.
«Виталик! Я тут! Вот же я!», - закричала Лидочка и вдруг поняла, что не слышит собственного голоса. 
«Уж если я не слышу, то он и подавно»,-  осознала Лидочка. Она попыталась позвать Виталика еще и еще раз. Безуспешно. Виталик ее не слышал.
 «Что он делает?», - недоумевала Лидочка.
 Виталик подошел к  лежащему на земле «существу» и зачем-то полез в карманы ветровки.
«Там паспорт»,  - мелькнуло в голове у Лидочки. Откуда Лидочка это знала? Потому что это был ЕЕ паспорт, ЕЕ кофточка, ЕЕ ветровка!
Лидочка смотрела на себя сверху и не узнавала!
 Что произошло!?? Что?!! ЧТО?!!  Что!!?  Мысли метались в Лидочкиной голове, как испуганный заяц.
Только сейчас Лидочка заметила, что на дороге кроме их машины стоит еще что-то. Это была фура.
 Такой огромный холодильник, курсирующий между городами и странами. Огромный холодильник с погашенными  габаритами…
 Водителя в «холодильнике» не было …
 К Лидочке начало приходит осознание того, что случилось. Не было ни ужаса, ни боли. Вообще ничего. Просто осознание. Авария. Автокатастрофа, которые сотнями, а может быть тысячами происходят каждый день. Но они происходили где-то «там», очень далеко, и  Лидочку никак не касались.
Теперь Лидочка понимала, что видит  себя, как бы сверху наблюдая за всем происходящим.
 Тем временем Виталик проделывал какие-то странные  с точки зрения Лидочки действия.
Вытряхнув на сидение Лидочкину сумку, Виталик что-то лихорадочно искал. Потом точно также вытряхнул все из «бардачка». Видимо, найдя все, что надо, Виталик, поспешно распихав это по карманам, резкими движениями стал удаляться прочь от машины, постепенно тая где-то в темноте.
«Виталик, а я?! Я же тут!», -  вновь закричала Лидочка,- «Куда же ты?!».
Она снова посмотрела вниз. ЕЙ показалось, что «существо» шевельнулось. Внезапно стало очень холодно. Очень, очень, несмотря на то, что на улице был июль. 
Да, это она. Лежит себе неподвижно на асфальте.
 Лидочка почувствовала невыразимую жалость к себе, лежащей так неподвижно, непонятно, в неловкой, неудобной позе, без лица…
Она не знала, сколько прошло времени, когда возле нее, или «существа», которое когда-то было ею, остановилась машина. Из машины вышли мужчина и женщина. Мужчина наклонился над Лидочкой, женщина уже куда-то звонила.
 Лидочка не видела ни туннеля, который обычно  описывают вернувшиеся с того света, ни каких-то «особенных» картинок вообще.
Свет был, да. Резкая вспышка. Свет, ворвавшийся также внезапно, как и холод несколькими часами ранее.
 Вместе со светом пришла и боль. Лидочка еще не понимала, физическая эта боль или душевная. Или все вместе. Она не могла их разделить.
«Ну вот, будем жить», - произнес незнакомый мужской голос,- «Повезло девчонке».
«Как сказать»,- вздохнул женский. «Как сказать, с таким-то лицом, Вернее с  тем, что от него осталось».


Глава 2.

За 8 лет до….
 Восемнадцать лет…Позади первый курс.  Первые сессии, билеты, экзамены, волнения. В результате упорных боев успешно взяты такие высоты как  «биохимия», «биофизика», «физиология», «анатомия».  Впереди  беззаботное лето,  веселье, пляж,  мальчишки.
Лидочка дружила с Ниной с детства. Сколько себя помнила, они были всегда вместе. Девочки были совсем не похожи друг на друга. Нина- высокая стройная светловолосая. Лидочка же наоборот была невысокой брюнеткой с очень красивым лицом и ладной фигуркой той приятной пухлости, которой так нравится мужчинам «за двадцать».
Нравились они совсем разным мальчикам. И им мальчики нравились совершенно разные.
Поэтому,  ничтоже сумняшеся, Лидочка позвала  сегодня Нину так, «совершенно случайно», ну просто вот «абсолютно ненароком», прогуляться в  скверике возле больницы скоро помощи.
 Зачем? Ну как же. Сегодня там дежурил самый красивый парень  с их курса.
Серега появился на потоке только к концу первого курса. Он только что вернулся из армии, заставив учащённо биться сердце не одной первокурсницы. Внешностью Серега напоминал то ли мужественного красавца с советского плаката про строителей БАМа, то ли былинного героя из сказок Александра Роу. В общем, Лидочка  не устояла.
С детства Лидочка привыкла получать все, что ей хотелось. Сначала это были игрушки и мороженное, потом  модные тряпки и косметика, привезенные родителями из-за границы. Она всегда была самой популярной девочкой во дворе, а потом и в школе. Это, как говорится, то, что доставалось Лидочке практически без ее участия. Но поступить в самый престижный вуз и учится там на одни пятерки- это уже была Лидочкина заслуга.
И так, сборы «на прогулку» вокруг заветной больницы были очень ответственными. Впечатление надо было произвести убойное. Причипурившись
«как надо», наши красавицы направились к покорению новой вершины. Не заметить их было трудно.
Серега действительно стоял возле премного отделения. В белом халате, небрежно держа сигаретку,   выглядел он умопомрачительно.  Рядом с ним курил парень, немного пониже ростом, тоже очень симпатичный, но не такой вальяжный, как Серега.
- Привет! - помахал Серега девочкам.
- Привет.
- Гуляете?
- Ага.
- Знакомьтесь, мой друг детства Володя.
Завязался тот непринужденный разговор «ни о чем», который бывает когда вы чуть-чуть знакомы, вам чуть-чуть больше  восемнадцати,  и  вы чуть-чуть влюблены.

- Я сейчас заканчиваю смену. Пошли в кино, успеем на последний сеанс.

Вопреки ожиданиям Серега с интересом смотрел не на Лидочку.   Нина явно нравилась ему больше.
Но надо было видеть Володю! Он не то, чтобы  заинтересовался Лидочкой. Он просто остолбенел. Он смотрел на нее так, как будто это была не первокурсница провинциального вуза, а Моника Беллуччи собственной персоной. Такой красоты  за 20 лет своей жизни Володя  не видел никогда!
Просмотр кино прошел в теплой дружественной обстановке. Лидочка была немного расстроена из-за того, что Сереге явно больше нравилась Нина.  А этот, в общем-то, симпатичный парень смотрит не на экран, а все больше на нее, практически не отрываясь.
А дальше, что ж дальше. Все закрутилось, как обычно.  Как и мечталось, лето, пляж, мальчишки.
 Володя и Лидочка стали встречаться. У них оказалось много общего: современная  литература, психология, хард и арт-рок, Deep Purple, Pink Floyd. Все это смешалось с запахом сирени,  теплого асфальта, маленькой таежной речки, прибрежного песка и тумана над водой, Smoke on the Water ….
Они были влюблены и почти счастливы. 

Но, как сказал Ларошфуко*: "Из двоих любящих один любит, а другой позволяет себя любить".
В конце августа Лидочка уехала в Москву. Она привыкла получать  все, что хотела, в том числе и то, чего добилась сама. Лидочке удалось перевестись в столичный вуз.

Москва захватила крепко  Лидочку в свои  ядовитые объятия. Столичная жизнь закружила Лидочку. Новые стены, новые друзья, новые поклонники, буквально со всего света.
Лидочка не то чтобы совсем забыла Володю. Нет. Но он как-то стал отдаляться от нее, становясь как-то менее важным, менее значительным, что ли. Он как будто таял где-то там, в дымке  окруженного тайгой сибирского городка.
Володя приезжал в столицу почти каждый месяц. Он очень скучал по Лидочке. Ему казалось, что без нее он не сможет дышать. Володя отнюдь не был размазней или подкаблучником. Он  прошел армию, учился на военного юриста и вообще был парнем сильным и мужественным. Но Лидочка заняла в его недолгой еще двадцатилетней жизни особой место. Она стала для него самым важным, самым дорогим человеком.
Видимо поэтому Володя не сразу почувствовал ту «Пинкфлойдовскую» стену, которая, как невидимый  враг, вырастала между ними.
Володя привозил Лидочке зимние вещи, всякие штучки  для создания уюта в  комнате общежития, мамины соленья-варенья.
Где-то в подсознании Володя понимал, что-то происходит, Лидочка ускользает от него, как шифоновый шарф между пальцев, но гнал от себя эти мысли, как что-то случайное, мешающее любить.

В один из приездов Лидочка вышла навстречу  Володе не одна.
- Володя, не приезжай больше. У меня появился молодой человек, здесь, в Москве.
Лидочка произнесла эту фразу как-то легко, без запинок и пауз. Ей было неприятно, конечно, и немного жаль Володю, «сиреневого» лета, запаха речного песка и прибрежного леса.

Володя ничего не ответил. Он молча поставил на мокрый от первого снега асфальт пакеты с маринованными грибами и ежевичным вареньем, развернулся на 180 градусов и быстрым уверенным шагом пошел прочь.
Smoke on the Water развеялся.
 
Глава 3.


Каждый раз, проваливаясь в тягучую бездну наркоза,  Лидочка  оказывалась на берегу таежной речки. Она бежала по краю пахнущего земляникой  июльского леса,  вдоль берега. Бежать было тяжело и легко одновременно.  Ноги утопали в тяжелом мокром песке, а на душе было легко и приятно.  От реки тянулся  туман,  почему-то пахнущий сиренью  и теплым асфальтом.
Просыпаясь, Лидочка чувствовала, как запах сирени смешивается с еле уловимым запахом операционной. Снова и снова, опять и опять. Операция за операцией возвращали Лидочке черты лица.
Месяц за месяцем. Год за годом…
Нельзя сказать, что Лидочка стала некрасивой. Врачи сумели сохранить  общие черты и привлекательность  ее лица. Только тот, кто знал Лидочку раньше, смог бы понять, что что-то здесь не то…Но это была уже совсем другая девушка.
Всегда склонная к полноте от долгого сидения дома и необходимых  лекарств Лидочка сильно поправилась. Но это не было главным. Главное она осталась жива. Руки и ноги практически не пострадали. Ум сохранил остроту и ясность.
Лидочка засела за диссертацию. И за книгу. Это была книга про боль.
Про боль душевную и физическую. Про преодоление. Про то, как помочь другому человеку преодолеть эту боль. Про то, как  твердо знать чего ты хочешь и как  идти к этому. Ты необязательно придешь туда, куда хотел. Но куда-то ты обязательно придешь. И наверняка, это точно буде не хуже, чем то, куда ты стремился. Просто надо идти.
Еще Лидочка начала рисовать.  Картины  всплывали в ее голове сами собой. Откуда они появлялись, она точно не знала. Может быть, она видела все это, когда была ТАМ…
 Но все это время Лидочка продолжала искать Виталика.
Сначала она просто не могла до конца поверить, что он растворился, вот так  примитивно сбежав с места аварии, оставив ее одну на ночной дороге.
Она продолжала надеяться, что пережив первый шок ( а именно только эти можно объяснить его такое странное поведение, а чем же еще), Виталик объявится сам. Непременно найдет ее, и боль уйдет.
Потом ей просто очень нужны были деньги.
Дорогой читатель, не спешите обвинять  девушку в меркантильности. Даже не хочу, чтобы тот, кто читает эти строки, представлял себя двадцатишестилетним  с искалеченным лицом, требующим множества операций и долгой, бесконечно  долгой реабилитации.
Конечно, у Лидочки были родители. Но что они могли. Да, они были врачами в провинциальном городе, талантливыми, замечательными  людьми. Но, увы, это не делало их богаче. Мама распродавала свои немногочисленные, оставшиеся в наследство от бабушки, украшения.  В ход пошел и сервиз Кунцевского фарфора, еще какие-то старинные безделушки.
А друзья? Что ж друзья. Друзья познаются в беде. Банально, но это так. Как то сразу бывшие столичные «друзья» переквалифицировались просто в «приятелей» и «знакомых».
Что же касается друзей детства, они остались там, в сибирском городке, и ничего не знали о случившемся.
Да и сама Лидочка старалась избегать встреч с теми, кто   знал ее прежней. Она даже переехала в другой район. Круг знакомых сменился сам собой. Новые знакомые глядя  на Лидочку даже не догадывались, что с ней что-то произошло. Просто  они ощущали некое  странное беспокойства, которое испытывали при общении с ней. Лицо Лидочки как будто было  покрыто еле уловимым невидимым покрывалом.
Однажды, приехав в Москву в командировку, Нина, конечно, сразу поспешила на встречу с лучшей подругой.  Договорившись встретиться у метро, она нетерпеливо искала  в толпе  знакомое с детства лицо.
- Привет.
- Привет,- растерянно выдавила из себя Нина.
Перед ней стояла совершенно незнакомая женщина.


Глава 4.

Вместе с выздоровлением к Лидочке пришел первый успех.
Книга была принята литературным и научным сообществом «на ура». Картины  оказались настолько талантливыми,  что  знакомый художник даже помог организовать персональную выставку.
Книги и картины неплохо продавались. Кроме того Лидочка защитила диссертацию и теперь работала на кафедре родной медицинской Альма-матер.
Послушать Лидочкины лекции о преодолении боли приходили многие, И маститые ученые и те, для кого это была жизненная необходимость.
 Теперь у Лидочки было больше возможностей найти Виталика.  Его деньги ей были не нужны,  и теперь она  уже не могла объяснить, почему так долго и упорно ищет этот источник боли.
Наверное. Потому, что она всегда привыкла получать, то, что хотела..
Но никакие усилия,  даже с подключением  к поиску  разнообразных влиятельных знакомых ни к чему не привели. Виталик будто растворился в тумане.
Сейчас уже трудно сказать, почему Виталик так повел себя в той ситуации. Возможно, он испугался, испугался ответсвенности, в том числе уголовной.  Возможно, он действительно был в состоянии шока и не сомневался в том, что Лидочка погибла, а он в этом виновен.
А может быть, он просто был человеком «с гнильцой» и просто не любил Лидочку.
Это все уже было не важно.

Прошло лет десять после аварии, и Лидочка, наконец, решилась  вернуться в родной город.
Нельзя сказать, что она очень хотела кого-то видеть. Да многих за всеми событиями, случившимися в ее жизни, уже практически и не помнила.
Однажды вечером, наслаждаясь чудными пирожными и общением с подругой детства, Лидочка вдруг спросила:
-А помнишь Володю?
- Какого Володю?
- Владимирова? Помнишь, незадолго перед тем, как я отчалила в Москву, мы познакомились с двумя парнями?
- Ну что-то смутно,- пролепетала Нина.
Зачем Лидочке знать, что еще много лет назад Володин друг Сергей так н6астойчиво и нелестно отзывался о ней и посоветовал своему другу «выкинуть из головы эту  совершенно бессмысленную «заморочку», что несколько лет назад до многих дошел слух: «Лидочка разбилась в аварии». Вот именно так. И точка. А дальше каждый уже сам домыслили результат этот аварии.  Володя и домыслил. А разубедить  его  было некому.
Зачем Лидочки знать, что не сегодня-завтра  Володя женится на прелестной молоденькой девушке «из хорошей семьи». Что он уже и думать забыл о Лидочке.

Откуда всем было знать, что когда   земляничный туман   растекался над речкой, когда запах теплого июльского асфальта  смешивался с ароматом сирени, Володя закрывал глаза и на минуту, буквально на минуту был очень счастлив.

-  Как же мы его найдём,  - еще надеялась вразумить подругу Нина,- Как?
- Помнишь, ты говорила, у тебя одноклассница  в паспортном столе работает?

Никуда не денешься. Исчерпав все аргументы, Нина позвонила однокласснице - паспортистке.
 -В принципе, да, возможно. Давайте  фамилию, имя, отчество и дату рождения.
С фамилией все просто,  она почти совпадала с именем. А вот отечество? Отчество они не знали.
-  Вы хоть год-то рождения помните?
 - Смутно. Где-то плюс 2 к нашему. Или 3, или 1. Или… Это примерно…
- Ну отличною, прям здорово,- веселилась паспортистка. - Вы хоть знаете, что таких человек сорок в нашем городе.  Это при условии, что он никуда не уехал. А?
Этого девчонки не знали.
-Ну давай тогда через его друга  попробуем поискать.
- А у друга-то как фамилия-имя?
- Сергей Кузнецов.
- Час от часу не легче!  Вы бы, девочки, выбирали кого-нибудь с фамилией типа Шниперсон и с именем,  к примеру,  Розенкранц или Гильденстерн **,- блистала эрудицией паспортистка.
 Кузнецовых Сергеев оказалось еще больше, чем Володей Владимировых.
 Но Серегу они вычислили. Помогли друзья-медики.

-Ничего я вам не скажу. И ему тоже. Имейте ввиду.
Также  вальяжно, как когда-то  сигарету, Серега, не выпуская изо рта роскошную дорогую трубку, презрительно щурил глаза.
- И вообще, он уехал. Нет его. Нет и все. Забудь.
Серега не уточнил, куда и насколько уехал Володя.
Но. Ох уж это «но». Лидочка всегда привыкла получать то, что хотела.

 Пришлось снова вернуться к  идее все-таки отыскать  из бесконечного числа  Володей Владимировых того самого.
 В конце концов, остановились на троих. Просто потому, что у остальных не было домашнего телефона, а у этих троих были.
 Первый Лидочку точно не знал.
 Второй- тоже не знал, но не прочь был познакомиться.
У третьего никто не отвечал. Сработал автоответчика: «Я сейчас в командировке. Оставьте сообщение. Приеду, обязательно поговорим». Вот так именно, именно так был записан его голос. Лидочка его узнала.
«Я Лидочка. Smoke on the Water, помнишь?» - вместо фамилии добавила Лидочка.
«Я живу в Москве, мой номер такой-то, очень буду ждать твоего звонка».
Вот так. Все просто, а что еще добавить. Она и не хотела ничего добавлять.

Он помнил. Он конечно помнил. Все. Зайдя в квартиру, поставил сумку в коридоре, нажал автоответчик, услышал ЕЕ голос, развернулся и поехал обратно в аэропорт.
По дороге, уже сидя  в такси, он заказывал билет, и звонил ЕЙ.

- Нина. Нина! Ты меня слышишь!-  голосила в трубку подруге Лидочка.
- Нинка, он летит! Летит, ты слышишь, ко мне летит! И я уже лечу, лечу в аэропорт!
- Что мне надеть, а?!! Вот смотри есть голубой плащ. Шикарный, кожаный, ни разу не надевала, Вот куртка, сиреневая, вот еще..
Разве это так важно сейчас, думала Нина.  Честно, положа руку на сердце, ей хотелось сказать Лидочке, что все это напрасно. Как она не понимает.
Прошло столько лет. Это как минимум. Как минимум!
Да, она привлекательная молодая  успешная женщина, но..!
 Что осталось от  той красивой восемнадцатилетней  девочки?!!
Приятная пухлость, «благодаря» таблеткам, превратилась в «лишний вес», черты лица изменились до неузнаваемости. Возраста. Да, конечно, возраст не «пенсионный». Но, «не шешнадцать»! «Не шешнадцать». А его нынешней девушке почти столько! Она стройная миловидная блондинка, того самого типа, который нравится почти всем мужчинам, не зависимо от возраста и материального положения.
 В любом случае, Лидочка давно, давно не та девочка, которую знал Володя,, при виде которой  сладко замирало сердце многих мужчин, которую он так любил.

Зачем тебе еще одна боль, еще одно разочарование, сейчас, когда у тебя все в порядке, кардиалгия*** немного утихла.

                ……………….

Самолет долго выруливал, долго, очень долго. Просто бесконечно. По крайней мере, так казалось Лидочке. Почти десять лет  медленно скользил  по взлетной полосе по направлению к аэропорту.  На Домодедово тягучей кашей расстилался туман.

Ей очень шел голубой цвет. Удачно подобранный  шарфик небесного цвета, такого же  как и ее сияющие  глаза, великолепно сочетался с новым плащом такого же небесно-голубого оттенка.
Никогда еще Лидочка не чувствовала себя такой красивой, такой женственно - нежной.

Между ними оставалось всего несколько метров.  И туман…, туман, стелящийся по взлетной полосе…
Володя первый узнал Лидочку.   Узнал.  Потому,  что перед ним была все та же синеглазая девочка, девочка, на которую когда-то очень давно, еще до тумана, он мог смотреть не отрываясь, и сердце его билось так приятно - тревожно.
Шагнув навстречу друг другу, они поняли, что больше уже не расстанутся никогда. Никогда – никогда.



       *Франсуа; VI де Ларошфуко; (фр. Fran;ois VI, duc de La Rochefoucauld; 15 сентября 1613, Париж — 17 марта 1680, Париж), герцог де Ларошфуко — французский писатель, автор сочинений философско-моралистического характера
**Розенкранц и Гильденстерн (англ. Rosencrantz and Guildenstern) — персонажи трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет, принц датский». Друзья детства Гамлета.
       *** Кардиалгия- мед. (медицинское) болезненное состояние, характеризующееся длительной ноющей болью в области сердца.