ПК Глава 5. Начало конца

18 февраля* 1855 года неожиданно скончался император Всероссийский, царь Польский и великий князь Финляндский Николай I. Простудился и помер. Но по Санкт-Петербургу поползли слухи, что царь покончил с собой.  Так это или нет ровным счетом сегодня не имеет никакого значения. Но наследство он оставил, взошедшему на престол в день его смерти своему старшему сыну Александру Николаевичу, что называется, не очень.

Император Николай был на Российском троне без малого тридцать лет. И ни одного дня его правления в России не было мира. Череда бесконечных войн, военных операций, военного присутствия в других странах – «жандарм Европы» – не друг за другом следующих, а наслаивающихся друг на друга.

Любопытную характеристику дает императору совсем еще юный Александр Иванович Герцен.

В день восшествия на престол (14 декабря 1825 года) в столице Санкт-Петербурге на Сенатской площади началось выступление «декабристов», одной из поставленных задач которого было не допустить Николая на трон.

Восстание было подавлено, а пятерых – К. Ф. Рылеева, П. И. Пестеля, П. Г. Каховского, М. П. Бестужева-Рюмина, С. И. Муравьёва-Апостола повесили 13 июля 1826 года в Петропавловской крепости на Заячьем острове Санкт-Петербурга.

А.И.Герцен:

«Отпраздновавши казнь, Николай сделал свой торжественный въезд в Москву. Я тут видел его в первый раз; он ехал верхом возле кареты, в которой сидела вдовствующая императрица и молодая. Он был красив, но красота его обдавала холодом; нет лица, которое бы так беспощадно обличало характер человека, как его лицо. Лоб, быстро бегущий назад, нижняя челюсть, развитая на счет черепа, выражали непреклонную волю и слабую мысль, больше жестокости, нежели чувственности. Но главное – глаза, без всякой теплоты, без всякого милосердия, зимние глаза. Я не верю, чтоб он когда-нибудь страстно любил какую-нибудь женщину…» (Былое и думы. Часть 1. Гл.3).

«Он на улице, во дворце, с своими детьми и министрами, с вестовыми и фрейлинами пробовал беспрестанно, имеет ли его взгляд свойство гремучей змеи – останавливать кровь в жилах. Рассказывают, что как-то Николай в своей семье, то есть в присутствии двух-трех начальников тайной полиции, двух-трех лейб-фрейлин и лейб-генералов, попробовал свой взгляд на Марье Николаевне. Она похожа на отца, и взгляд ее действительно напоминает его страшный взгляд. Дочь смело вынесла отцовский взор. Он побледнел, щеки задрожали у него, и глаза сделались еще свирепее; тем же взглядом отвечала ему дочь. Все побледнело и задрожало вокруг; лейб-фрейлины и лейб-генералы не смели дохнуть от этого каннибальски царского поединка глазами, вроде описанного Байроном в «Дон-Жуане». Николай встал, – он почувствовал, что нашла коса на камень» (там же).

Комментарии, как говорится, излишни.

Императоры из дома Романовых были озабочены присоединением к России новых земель. Скажем, Северный Кавказ. Ясное дело ему необходимо быть в составе империи. А присоединяться народы Кавказа не хотели.

Император Александр I в 1817 году начал присоединять Кавказ, а император Николай I так и не присоединил до конца, почив в Бозе. Завершать войну предстояло императору Александру II.

Но самая большая заноза – развязанная в 1853 году императором Николаем Крымская война, которую Россия к моменту начала царствования Александра Николаевича с треском проигрывала. Жертвы России в Крымской войне 152349 человек. Для сравнения Отечественная война 1812 года стоила России 115000 жизней.

Вести войны – нужны деньги. А тут еще царю Александру Николаевичу приспичило реформы разные проводить. Законы, сопровождавшие отмену крепостного права, предусматривали, что расходы по выкупу земли освобожденными крестьянами у помещиков берет на себя государство.

«14. Дабы облегчить крестьянам приобретение в собственность отведенных им в постоянное пользование земель, в случае добровольного на то соглашения между помещиком и крестьянами, или в случае требования самого помещика, правительство оказывает пособие, в том размере и тем порядком, какие определены в особом Положении о выкупе крестьянами усадебной оседлости и о содействии правительства к приобретению ими в собственность полевых угодий» (Манифест "О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей" от 19 февраля 1861 г. Общие положения).

Деньги, деньги….

И вот в чьи-то умные головы приходит светлейшая мыль: а не продать ли чего такого этакого. Например, Аляску.

И Аляску продадут. Об этом я расскажу чуть далее. Но вот распад Русской Америки, о которой шла речь в прошлой статье, начался раньше, задолго до продажи.

Вначале Русская Америка осталась без Гавайев. Император Александр I не оценил верноподданнический пожеланий одного из царьков Гавайских островов. Министр иностранных дел граф Карл Роберт фон Нессельроде-Эресховен (по-русски Карл Васильевич) от имени императора сообщил:

«Государь император изволит полагать, что приобретение сих островов и добровольное их поступление в его покровительство не только не может принесть России никакой существенной пользы, но, напротив, во многих отношениях сопряжено с весьма важными неудобствами…»**.

А тут еще американские бизнесмены, имевшие на Гавайях свой интерес, распустили слух:

«американцы с русскими имеют войну, угрожая притом, что если король Томари (Каумуалии) не сгонит вскорости с Атувая (Кауаи) русских и не снимет российского флага, то придут к оному пять американских судов и убьют как его, так и индейцев..»

Положение Шеффера стало критическим. Он фактически бежал с Гавайев, но под благовидным предлогом лично иметь аудиенцию императора и убедить его в необходимости для России Гавайских островов.

К Александру его не допустили, но о его «планах» («Мемуар о Сандвичевых островах») сообщили. Шеффер предлагал организовать военную компанию с целью захвата всего Гавайского архипелага. Кораблей, по его мнению, необходимо было два фрегата и личное его – врача Шеффера – командование:

«Я обязанностью почту произвести в действие сие предприятие и покорить Вашему Императорскому Величеству все сии Сандвичевы острова, буде благоволите мне оное поверить, и, хотя я и не воинского звания, однако ж оружие мне довольно известно и притом имею столько опытности и мужества, чтобы отважить мою жизнь для блага человечества и пользы России...».

Но царь остался непреклонен. Россия потеряла Гавайи, РАК –  200000 рублей – расходы по обустройству на островах, а бравый солдат барон Шеффер – работу.

Затем пришла очередь колонии Росс в Калифорнии. Были годы, когда колония давала существенный доход и выполняла возложенные на нее надежды по снабжению продовольствием русских поселений на Аляске.

«Если в 1824-1825 гг. было добыто 975 морских бобров, то в 1832-1833 гг. – всего 188. Промысел морских котиков сократился с 1050 штук в 1825 г. до 54 штук в 1833 г. и т.д. В целом колония Росс оказалась для компании убыточной. На ее содержание в 1825-1830 гг. тратилось примерно 45 тыс. рублей в год, а доход в среднем составлял всего 12 883 рубля».

И сельское хозяйство (земледелие) постепенно пришло в упадок. Земли не удобрялись и, в конце концов, истощились. Орудия – соха и серпы. Пошли неурожаи. Содержание «коренных» и наемных работников колонии резко сократилось.

Барон Фердинанд Петрович Врангель, глава РАК в 1830-35 годах, докладывал «на верх»:

«От худой пищи и ничтожного платежа индейцы перестали сами приходить в селение для работы, от чего контора нашлась принужденною отыскивать их в тундрах, врасплох нападать, связывать руки и пригонять в селение как скот на работу: таковая партия в 75 человек мужчин, жен и детей приведена была при мне в селение с раз стояния около 65 верст отсюда.... Само собою разумеется каковы со временем должны быть последствия подобных поступков с индейцами и друзей ли мы в них себе наживаем?». 

РАК в 1839 году подписала соглашение со старейшей Северо-Американской компанией – Компанией Гудзонова залива (сегодня штаб-квартира в Торонто) о поставках продовольствия и других нужд для поселений Аляски. И Крепость Росс стала совсем не нужна.

Руководство РАК сигнализирует правительству о ненужности колонии в Калифорнии:

У компании был расчет «на расширение своих владений и на занятие мест, удобных для разведения хлебопашества и скотоводства в таком объеме, чтобы, сверх содержания гарнизона, можно бы было снабжать и прочие отделы пшеницей, солониной и маслом. При нынешних же обстоятельствах надежда сия совершенно рушилась, и Главное правление совершенно не находит никакого основания и не усматривает уважительной цели для дальнейшего занятия селения Росс. Даже в политическом отношении обладание Россом сопряжено с неудобствами: оно не подкреплено никаким актом, ни признанием других держав ...».

Форт-Росс продали в сентябре 1841 года американскому предпринимателю Джону Августу Саттеру за 30000 долларов с рассрочкой платежа на четыре года. Обязательств своих Саттер не сдержал. В 1848 году чуть не во дворе дома, в котором проживал Саттер, нашли золото. Это стало началом знаменитой Калифорнийской золотой лихорадки.

РАК предприняла попытки участия и даже вывезла летом 1850 года золота на сумму 45 537 рублей и еще на 16 787 рублей в 1851. И всё. Кое-кто сожалел об утрате колонии, но было уже поздно. И на старуху бывает проруха.

* Все даты указаны по старому стилю.
** Цитаты по Н.Н. Болховитинов. История Русской Америки.

Иллюстрация: Форт-Росс.

Продолжение http://proza.ru/2023/02/25/1380