Комполка не бросил

Окончательно в сознание я пришёл во дворе на территории районной больницы дагестанского города Хасавьюрт.Прислонившись к каменному забору, сидели раненные солдаты в окровавленных бинтах и изорванном обмундировании. Личное оружие - автоматы, пулемёты и ручные гранатомёты они не выпускали из рук или прижимали к себе. На грязно-кровавых брезентовых носилках стонали тяжелораненые, из которых кто-то явно был без сознания. Полковой КАМА3 с открытым задним бортом стоял перед въездными узкими воротами. Командир второго батальона руководил выгрузкой тел, погибших бойцов и прапорщиков.
Передо мной стоит бородатый высокий, стройный молодой человек в белом халате и что-то пытается объяснить. Я затуманенным сознанием принял его за боевика и схватил за бороду. Меня остановили подчинённые, а бородач сказал, что он главный врач и уже освобождает палаты от больных для размещения в них наших раненных. Местных пациентов разместили на кроватях в коридорах больницы.
Меня положили на больничную каталку и пытаюсь участвовать в процессе, но после осмотра доктором ран на моём окровавленном теле, срочно необходимо было снимать перетягивающие ноги жгуты и что-то делать с иссеченными осколками руками.
Главный врач больницы срочно решил спасать изуродованную осколками гранаты правую руку, так как могла начаться гангрена. Сильная слабость от потерянного большого количества крови, мешала трезво мыслить и принимать правильные и оперативные командирские решения. …
В тот роковой для полка день я получил от командующего группировкой внутренних войск приказ на плановую замену в Дагестане наших коллег из Калачевской бригады ВВ.Задача на первом этапе состояла в перебазировании походным маршем на автомобилях и БТР трёх батальонов полка к месту временного размещения в районе дагестанского населённого пункта Баташюрт.По прибытии на место, необходимо было взять под охрану объекты,согласно перечня, и организовать боевое дежурства на развернутых вдоль административной границы с Чеченской республикой, блок постах.
Из пункта постоянной дислокации в городе Зеленокумск, батальонные колоны выдвинулись по трём маршрутам. Я в командирской командно-штабной машине на базе  БТР передвигался со вторым батальоном, имея радиосвязь с командирами первого и третьего батальонов. Штаб рассчитал время и маршруты движения так, что к месту перебазирования колоны должны были прибывать поочерёдно, соответственно номерам батальонов.
Через несколько километров после пересечения административной границы Дагестанской республики, по нашей колонне стали звучать одиночные выстрелы с неизвестного направления. Я доложил по закрытой радиосвязи командующему, что возможно ведут огонь батальоны Калачёвской бригады. В свою очередь он сообщил, что те к кому мы движемся на замену, докладывают о выстрелах по их подразделению со стороны движения нашей колоны. Ситуация складывалась так, что кто-то третий вёл огонь, с целью провокации встречного боестолкновения своих подразделений.
От командира батальона, следовавшего перед нашей колонной, поступил доклад о шквальном огневом воздействии со всех сторон. По нам со всех сторон продолжали вести одиночный огонь. Я остановил колону и дал команду сбросить всё с БТР и готовиться к выдвижению на помощь. В следующем докладе командир первого батальона сообщил, что остался мизер боекомплекта и необходимо его пополнить. По моей команде в транспортный КАМАЗ загрузили боеприпасы разной комплектации, соответственно вооружению батальона.От подразделения спецназа к полку был прикомандирован БТР с боевым расчётом под командованием прапорщика, обладателя крапового берета. Его задача была сопроводить автомобиль с боеприпасами к месту ведения боя первого батальона. Он предложил проскочить опасное место на одном КАМАЗЕ. Рассказав ему, как пошла колонна первого батальона, я показал на местности по какой дороге на сопке необходимо передвигаться. Ни как не ехать по асфальтированной дороге открытой для обстрела не видимым врагом. Показал на карте, где в километрах двух за сопкой должен вести батальон. Уточнил у него «Ты всё понял?», на что был ответ: «Так точно …». В кузов запрыгнули двое солдат, а прапорщик сел в кабину рядом с водителем. Машина на скорости, оставляя коричневый туман от пыли, быстро достигла вершины сопки и остановилась на развилке двух дорог. Я в бинокль стою с комбатом наблюдаю, что будет дальше …
КАМАЗ стоял пару минут между двух дорог, и х-як поп-ил направо, по асфальтированной дороге … !!! Через несколько десятков метров на дорогу выбегает «бородатый» с  гранатомётом и в упор стреляет в кабину машины. На моих глазах расх-ют машину с боеприпасами и моими людьми. У меня сжалось в груди сердце – это были первые не оправданные потери.
Потом в радиоэфире боевики хвастали, что вояки КАМАЗ боеприпасов подбросили. Изуродованные тела своих подчинённых и прапорщика спецназа мы нашли присыпанные ветками кустов. У них были отрезаны яйца, на груди вырезаны звёзды, а у прапорщика звезда на груди была прикрыта краповым беретом …Страшная цена нарушения приказа.
Загрузили боеприпасы в другую машину, и я лично поехал к месту ведения боя, а колона второго батальона спешно выдвинулась за мной. По прибытию на местности дал команду комбатам первого и второго батальонов развернуть боевые порядки и подготовить окопы и где возможно ходы сообщения между ними. Быстро стало темнеть, время приближалось к десяти вечера, южная, чёрная не проницаемая для обычного взгляданочь своим покрывалом укрыла и боевиков и наши подразделения. Выстрелы со стороны боевиков прекратились, преследовать в полной темноте врагов не предоставлялось возможным, на опасных участках занятых нами позиций, было выставлено боевое охранение. Собрав командиров батальонов и рот в штабном БТР, поставил задачу на подготовку позиций к бою и усиленное охранение места дислокации. Оставшись один, тревожные часы ожидания рассвета я провёл в мыслях о дальнейших ожидаемых боевых действиях, ситуация усложнялась ещё тем, что никакой информации о противнике я не имел.
Выйдя из своего походного жилья, по проявляющимся очертаниям предметов я, наконец, увидел, как приближается ожидаемый рассвет. В звенящей тишине послышались приближающиеся быстрые шаги, и  через минуту передо мной стоял солдат с докладом, о том, что перед окопом в овраге на удалении нескольких десятках метров слышна не русская речь.По прибытии к месту услышал где-то впереди шёпот, поэтому необходимо оперативно нейтрализовать предполагаемых боевиков.
Полку был придан разведывательный батальон и группа спецназа, командирам, которых я поставил задачу обойти с двух сторон заросшую кустарником и высокой травой вытянутую балку.  Бойцам своего полка, через командиров подразделений, была дана команда приготовиться к отражению возможной атаки врага. Было около шести часов утра и спецназ стал заходить вокруг балки, когда вдруг с противоположной стороны поднялась черная орававооружённых бородачей с криками «Аллах Акбар!». Тысячи разъярённых боевиков, ведя сильный огонь, двинулись в сторону наших окопов. Скорее всего у них было назначено «время Ч» для наступления на шесть часов утра.
Мои подразделения ещё полностью не были готовы, но паники не было. Ведём встречный бой, из стрелкового оружия, вместе с радистом осторожно передвигаюсь вдоль линии обороны. Вижу в разных местах убитых и раненных моих бойцов, а бородачи идут в наступление. В подразделениях начинают ранить связистов, вот и мой радист обмяк и упал в окопе с радиостанцией. Где-то стреляет снайпер, но в ходе боя, откуда ведётся прицельный огонь, нет возможности определить. В голове спланировав операцию, по радиостанции у вновь прибывшего связиста, передаю команды по открытию огня справа и уточнению потерь. От командиров поступили предложения на мою эвакуацию с места боя на безопасное расстояние. Я категорически отказался, так как могут побежать солдаты ..
Подхожу к стреляющему лёжа комбату. Он, в горячке боя, на фоне  жужжащих вокруг пуль и разрывов гранат возбуждённо кричит, что положил двенадцать боевиков. Стараясь вывести его из этого экстазного состояния, говорю – посмотри, сколько твоих бойцов полегло, выводи оставшихся и прикрой левый фланг … Боевики рассредоточились, выйдя из оврага на большом поле с ярко жёлтыми кругами подсолнухов на высокихстеблях с широкими листьями. Видимости противника нет, поэтому огонь с обеих сторон велся прерывисто, то есть, стрельнул и пригнулся в колышущиеся шапки крупных растений. На расположенной паре сотне метров сопке скрывался снайпер и вёл прицельный огонь по нашим подразделениям. Засада в этом месте была хорошо спланирована, учитывая встречные маршруты Калачёвской и нашей колонн, чтобы спровоцировать ведение огня по своим.
Услышав рядом взрыв гранаты, скорее всего из ручного гранатомёта, я почувствовал, как сильно посекло осколками не только лицо, но и всё тело. Сквозь разорванные в нескольких местах брюки и берцы, теплой струйкой сочится кровь. Боль в ногах не даёт возможности двигаться, а во всём теле опустошённость и бессилие. Прапорщик – фельдшер сделал несколько сильно обезболивающих уколов и на бёдрах для остановки кровотечения наложил жгуты. В голове мысленно беру волю в кулак, чтобы не уснуть и не потерять сознание, вокруг идёт реальный бой с потерями людей и необходимо командирское руководство. С трудом передвигаясь на раненых ногах, придерживаем двумя бойцами, даю указания командирам подразделений. Остававшийся до этого времени в резерве третий батальон по моей команде из походного строя развернулся в боевую линию и вступил в бой. Шквальный огонь из штатных пушек БМП и стрелкового оружия вынудил боевиков отступить снова в большую заросшую кустарником и высокой травой балку.Стрельба удаляясь,стихая где-то в овраге, прекратилась, преследовать противника в не разведанное место мы не стали. По моим расчётам бой продолжался в общей сложности чуть более двух часов, и пришло время подсчитать потери. Не много расслабившись, я приказал собрать убитых к командирскому БТРу, а раненных эвакуировать к транспортному КАМАЗу.
Опираясь на плечи двух солдат, я, преодолевая боль в раненных ногах,среди сломанных подсолнухов, дошёл до своего БТРа, заметив по пути, лежащего на животе убитого или раненного бойца, моим сопровождающим сказал, чтобы они притащили его ко всем остальным.Через некоторое время они вернулись и сказали, что на том месте никого уже нет. Повторно сходили и снова никого не нашли. Я попросил меня поднять и помочь дойти к тому месту, где видели лежащего человека. Был заметен след ползущего на примятой траве и затоптанных шапках подсолнечника, уходящий в сторону зарослей травы. Лежит тело, переворачиваем, а там борода до пояса прикрывает автомат, а он куда-то тяжело ранен и бормочет «Аллах Акбар!». Собрав последние силы, выдёргиваю из его рук автомат, навожу на врага и говорю «Х… тебе Аллах Акбар поможет …». После этого мгновения запомнил только сильный взрыв и потерял сознание … У бородача в другой руке под автоматом была зажата граната в без чеки и он разжал пальцы. Не знаю, что задержало большую часть осколков, но достаточную их порцию получило моё тело в разных частях. Господь отвёл и на этот раз от меня и рядом стоящих бойцов смерть, так как от взрыва гранаты нас было бы не собрать ….
Когда пришло сознание, я принял решение эвакуироваться с остальными раненными и убитыми в ближайший дагестанский населённый пункт, где наверняка можно получить медицинскую помощь. Примерно в двадцати километрах расположен Хасавьюрт, в который командирский совет и принял решение отправить специальную колонну. В несколько автомобилей погрузили всех раненных и отдельно убитых бойцов и боевиков, а также собранное на месте боя оружие. В сопровождении БТРа колона выдвинулась к населённому пункту путь. Оставшиеся подразделения под командованием комбата первого батальона, выставив боевое охранение, уточняли боевой расчёт и выстраивали технику в две колонны для передвижения к месту назначения.
Открыть тяжёлые веки меня заставила какая-то неведомая сила, устремлённых на моё лицо широко раскрытых красивых карих женских глаз, над которыми чёрными полумесяцами нависли густые, широкие брови. Рука в гипсе, я накрыт простынью, а члены тела как будто чужие. Рядом с кроватью возник бородач – доктор, и рассказал, что операция на руке длилась около сорока минут, после её заживления, подвижность будет восстановлена. На других ранах проведена первичная хирургическая обработка, остальную медицинскую помощь необходимо провести в военном стационаре. После слов благодарности за оказанную помощь я просил уточнить состояние остальных раненных. Большинство из них, как и меня, срочно надо было эвакуировать в госпиталь.
За окном послышался звук заходящего на посадку вертолёта, и через некоторое время в больничную палату зашёл полковник в камуфлированной полевой форме. После приветствия, он сообщил, что по приказу Министра внутренних дел на вертолёте прибыл для эвакуации меня в Московский военный госпиталь, а на аэродроме в Минеральных Водах нас ждёт специальный медицинский самолёт.
Боли в теле меня не так тревожили, как болела душа за раненных моих подчинённых, и я уточнил, как быть с солдатами, лежащими в палатах, ведь вертолёт Ми-8 мог на борт взять только не более двенадцати человек. Лететь без своих раненных бойцов, я категорически отказался. Бросать подчинённых в трудном положении не в моих правилах, и я решил быть с ними до положительного разрешения проблемы. Полковник, увидев мою решительность, вышел по переносной закрытой радиосвязи на руководство МВД, и сообщил об отказе командира эвакуироваться без подчинённых. Через некоторое время поступила команда возвратиться в Моздок, где на аэродроме ждёт другой борт Ми-26, в который могут войти все раненные бойцы.
Не знаю, сколько прошло времени, и главный врач сообщил о посадке на окраине Хасавьюрта большого транспортного вертолёта. Срочно стали готовить раненых к эвакуации, а прибывшие дополнительно бортовые автомобили к погрузке. Я вдохновлённый происходящим, руковожу погрузкой в КАМАЗы раненных и одновременно составляю списки с указанием характера ранений. Тела убитых бойцов в специальных мешках, после опознания, грузят в машину, которая поедет в полевой военный госпиталь для последующего оформления соответствующих документов и отправки на родину … За телами убитых боевиков должны прибыть представители военной прокуратуры.
Экипаж вертолёта помог оперативно и безболезненно загрузиться и разместиться внутри борта. На гражданском аэродроме Минеральных Вод нас перегрузили в специальный самолёт, который перевёз на один из Подмосковных военных аэродромов, откуда на санитарных машинах все были эвакуированы в центральный военный госпиталь, где и произошла, знаковая для меня встреча с Патриархом Алексием Вторым.