Хлебный ларёк

Первые годы нашей жизни в Домашке (середина 1950-х) было трудно с хлебом. Его привозили из другого села и продавали по буханке в одни руки. Но на всех всё равно не хватало. Особенно занявшим очередь последними. Сами пекли хлеб у себя дома лишь немногие. Зерно и мука были далеко не у всех. А у нас тем более. Мы ведь были приезжими.

Отец работал электриком на машинно-тракторной станции (МТС), позже переименованной в «Сельхозтехнику». И там каждому работающему продавали по полбуханки в день. Домой он приносил её уже частично съеденной. Невозможно было, купив хлеб, продолжать спокойно работать, глядя на него. Тогда все были голодными.

Мы, трое детей, «мал мала меньше», тоже ходили за хлебом в центр села. Мне было 6 лет, сестре Вале – 4 , брату Вене -2. Из дома уходили после обеда, чтобы занять очередь. Хлеб привозили вечером. Продавали только по одной буханке, не считаясь, что нас было трое. Возвращались мы уже затемно, тоже порядком обкусав свою долгожданную буханку. Невозможно было терпеть до дома, просидев целый день голодными в ожидании.

Уходя из дома за хлебом, мы брали с собой тёплую одежду даже летом, так как к вечеру было очень холодно, а сидеть в очереди и ждать приходилось очень долго. Обычно брали ватные телогрейки, которые в народе назывались «куфайки». Иногда брали валенки. Ходили-то всегда босиком, а к ночи голые ноги замерзали.

Очередь за хлебом располагалась вокруг продовольственного ларька. Это был небольшой деревянный киоск размером не больше обычной бани. Стоял он рядом с хозмагом. Внутри находились продавец и товары, а покупатели подходили к окошку с улицы. Сюда и привозили хлеб. Очередь сразу сжималась, образуя плотное тугое кольцо. Нам, малорослым, было трудно дотянуться до окошка. Но сплоховать было нельзя. Напряжённая колышущаяся людская масса тот час выдавливала тебя из очереди. Допустить этого никак было невозможно. Потеряешь очередь и никому уже ничего не докажешь. А сестра с братом тут же рядом трутся. Надо следить, чтобы их ненароком не затоптали. А они уже пищат, есть хотят, с нетерпением ждут хлеба…

Сейчас, видя брошенный кусочек хлеба или небрежное отношение к нему, я удивляюсь и возмущаюсь. Вспоминаю своё детство и наше отношение к хлебу. Мы кусками не разбрасывались.

Продавцом в ларьке, сколько помню, всегда была тётя Нина Андреева. Позже этот киоск приспособили под книжный магазин. Можно было даже внутрь заходить, хотя там повернуться было негде. А продавцом продолжала быть тётя Нина вплоть до сноса этой торговой точки. На её месте был построен большой промтоварный магазин. Теперь это здание бывшего магазина перепродано в частные руки. Но при взгляде на него я всегда вспоминаю маленький деревянный ларёк, оставивший заметный след в моей жизни.