Времена

ВРЕМЕНА

Посвящено маме, папе и близким
родственникам их поколения, жившим,
выжившим и оставившим потомство в
 уникальных исторических условиях
20-го века - самого динамичного,
жестокого, но и самого креативного
 в истории человечества


Предисловие

Данный текст (который я, не без сомнения, отнес к жанру повесть) рожден, прежде всего,  на основании  переданной мне осенью 1999 года копии (около 40 страниц) рукописной автобиографии моего дяди - Франца Дешнера.
Эта рукопись, не лишенная ошибок хронологического, орфографического и синтаксического характера, удивительно подробно и искренне описывает историю жизни русского немца и его близких в период до, в течение  и после Второй Мировой Войны. Войны самой жестокой, унесшей многие десятки миллионов человеческих жизней без хоть сколько-нибудь убедительных оснований и смыслов.
Полновластные авторитарные правители ряда стран, лишенные культуры гуманности,  используя средства пропаганды утопических идей и репрессий против инакомыслия, сумели сосредоточить огромные людские и военно-технические ресурсы для развязывания смертоносной войны.
На меня рукопись произвела очень сильное впечатление, и как отражение семейной истории, и как  яркое свидетельство исторических событий 20-го века.
В целом эта моя работа — компиляция (дополненная собственными представлениями о содержании исторических процессов) исторических сведений из открытых источников и воспоминаний личностей, жизнь которых, волею судеб, прошла в самой гуще этих процессов. 


О семье  родителей

Мой официальный идентификатор (фамилия, имя, отчество) является достаточно уникальным, возможно единственным на земном шаре.  Старшему брату Валерию и  младшей сестре Виктории не так «повезло» с именами, хотя, возможно, уникальность их официальных идентификаторов не сильно отличается от моей.
Отец принадлежит к армянскому подэтносу трабзонских амшенцев, сохранявших христианское вероисповедание, и многие века живших в недружественном мусульманском окружении. Думаю, что доминирующая культурная характеристика этого народа — пластичность, предприимчивость и в определенной мере патриархальность (свойственная большинству южных народов).  Эти черты были необходимы для выживания в окружении и часто под властью  различных, численно доминирующих  этносов, присутствующих на  территории южного причерноморья (тюрки, греки, римляне, монголы, арабы) в разные исторические периоды. Мои армянские предки в 19 веке перебрались из южного причерноморья (район Трабзона) в российский Крым и занимались земледелием.
Мама - представитель немецких переселенцев из земли Баден-Вюртемберг (юго-западная часть нынешней ФРГ) на юго - западную часть Российской империи (район Одессы) в конце 18 и начале 19 века, католиков. Вероятно доминирующие культурные особенности этой этнической общности — порядок, исполнительность (чисто немецкое), а также мессионерство (они прибыли из центральных районов зарождения современной цивилизации) и предприимчивость (переселенческое).
Тот культурный сплав, которым судьба наделила меня, брата и сестру не может не включать в себя и  составляющую русского этноса, т. к. выросли мы в среде российского социума, природного пространства и родной язык у нас  русский, и ценности искусств (музыка, танцы, живопись, литература...) тоже русские. На мой взгляд, культурные особенности русского этноса это доминирование державности и, с другой стороны,  слабая ценность соблюдения норм поведения, преобладание «свободы от» (уход от проблем) перед «свободой для»   (выбора деятельности), и, вероятно, связанная с этим  креативность.
Уверен, что большое влияние на нас (брата, меня и сестру) оказало проживание в период детства, юности и молодости в Республике Северная Осетия (ныне Алания). Этнически пестрая среда, особенная культура горцев, проявляющиеся на бытовом уровне конфликты между местным этносом и русскоязычным населением — все это безусловно отразилось на наших ценностных и поведенческих стереотипах. Сестра вспоминает, что после переезда из Осетии в преимущественно моноэтнический Краснодарский край - она остро чувствовала это различие культур. Аналогичные переживания испытывал и я после переезда в Волгоградскую область.
Думаю (без ложной скромности) факты говорят о том, что сплав культурного потенциала приобретенный нами волею случая оказался вполне продуктивным. Без сколько-нибудь значительного наследственного капитала (и в материальном и образовательном плане) мы получили высшее образование,  были  вполне успешны в трудовой деятельности. Вероятно нас можно отнести к среднему классу (возможно даже, отчасти, к верхнему его слою).


История человечества
(взгляд на расстоянии, без деталей, крупными мазками)

В силу того, как я сегодня понимаю историю развития человечества, попытаюсь представить общую картину и основные движущие силы процессов, содержащих палитру различных периодов зла и добра.

Писанная история человечества дает достаточно оснований считать, что главным топливом тех изменений, которые претерпевало человечество на протяжении веков и тысячелетий, было противостояние (конфликт) двух ценностных и поведенческих стереотипов (типов культур) людей.
Поскольку подавляющее большинство людей в силу природных факторов позитивно и даже жертвенно относится к своим близким, культурные особенности человека нужно рассматривать по отношению к тем и к тому, что находится за пределами самого близкого его окружения.

Первая (назовем ее культурой войны).— это культура ценности зла, силы, зависти, агрессии, разрушения и убийства, подчинения сильному и подавления  слабого.
Не будем лукавить, все эти поведенческие мотивы, в той или иной мере, присущи каждому человеку генетически. И вплоть до 20 века эта культура у народов явно преобладала.
Объяснить это можно просто. Главным условием благополучия человеческих сообществ было обладание территориями богатыми природными ресурсами. И те народы,  которым в борьбе с другими народами удавалось завоевывать такие территории действительно повышали уровень своего благополучия. Отсюда постоянные войны, создание и расширение империй. Свойства централизации управления и соподчинения давали преимущества народам, в которых такая культура преобладала, поскольку позволяли сосредоточить большие ресурсы во времени и пространстве и, соответственно, побеждать в войнах.
Если заглянуть в природу человеческой психики глубже, то в основе такой культуры лежит присущая всему животному миру эмоциональная несдержанность, лень и жадность, слабая способность выходить за пределы своего сиюминутного Я и ограничивать себя через включение сознания и воли.

Вторая (назовем ее культурой мира) — это доминирование добра, кооперации, созидательной свободы, сдерживания сиюминутных настроений, стремления к познанию,  уважения к другим мирным людям (даже не похожим на тебя).
И такие мотивы тоже присущи генетически каждому человеку.
Зачатки такой культуры вероятно появились уже при зарождении человечества, поскольку его основное отличие от других животных, а именно развитый мозг- радикально расширил возможности творчества и созидания.
В периоды между войнами творческое начало человека реализовывалось в новых технологиях хозяйствования, искусстве, позднее в науке. И это с течением времени все больше влияло на уровень благополучия по сравнению с влиянием  природных условий. Такая тенденция медленно, волнообразно уменьшала уровень доминирования культуры войны.
Возникновение религий, доминирующими заповедями которых стали «не убий», «не укради», «не лги» - проявление тенденции. Достижения в области демократии и права Древней Греции и Древнего Рима, которые стали привлекательными даже для завоевывавших их впоследствии варваров - это о том же.

В двадцатом веке противоборство двух описанных выше культур стало приближаться к паритету. Так называемые страны «золотого миллиарда»,  население которых преимущественно носители «культуры мира», доминируют по привлекательности системы устройства жизни и способности противостоять угрозам. Они не разу не разрешали противоречия между собой военным путем.
Вторая мировая война стала апогеем борьбы между между культурой войны и культурой мира и, хочется верить, переломила ход истории в пользу мира и гуманности.

Про  20-ый век - предметно и детально

Начало века, включая  30-е годы

В начале 20-го века противоборство имперских народов привело к первой мировой войне, втянувшей в себя большинство стран мира  и унесшей около 10 миллионов жизней только в результате боевых действий. Война по понятным причинам истощала ресурсы стран участниц, создавая внутренние напряжения.
В результате формальными победителями стали страны Антанты и в послевоенном разделе сфер влияния выиграла, прежде всего, Британская империя. И это несмотря на то (а, возможно, благодаря), что уже в течение 18, 19 веков она переживала процессы постепенного распада с приобретением суверенитета рядом ее колоний.
Россия вышла из войны в полном внутреннем раздрае. Несколько революций, падение монархии, несостоявшееся учредительное собрание, гражданская война и ,наконец, захват власти большевиками с их утопическими и далекими от гуманности идеями. Это был, похоже, первый этап распада Российской империи и реакции на него путем попытки (не без успеха) сохранить империю в новой форме.
Тридцатые годы проявились в мире в виде Великой депрессии в США, подъема реваншистских, националистических настроений в странах Европы (прежде всего, в Германии) проигравших войну. Формирование в этих странах мракобесных фашистских режимов.

В СССР в эти годы был период индустриализации. Проводился он за счет привлечения западных технологий (прежде всего, из США) на средства, изымаемые у крестьянства, дворянства и буржуа. По понятным причинам это сопровождалось репрессиями (большой террор) в отношении инакомыслящих, голодомором в деревнях, привлечением в качестве бесплатного трудового ресурса  заключенных, количество которых увеличивали неправосудными обвинениями. Все это сопровождалось, под фанфары победной пропаганды, утратой миллионов жизней в, казалось бы, мирное время.

Из рассказов отца

«...1910 год 1 мая
Родился в селе Бурускан в Крыму.
 1913-1917 годы
 Жил в семье дяди Томаса в селе Бурульчи в 3-4 км от Бурускана.
Раздел общего имущества братьев (Томас, Пеньям,  Арам, Сероп,  Саркис). Вернулся в свою семью. Поступил в армянскую школу в Карасу - Базаре в 13 км от Бурускана. Стал жить у тёти Фроси сестры матери дяди Арсена (местные крымские армяне).
1920 год
Окончил третий класс армянской школы.
1921 год
Жил с отцом и матерью, учился самостоятельно дома.
1921-1922 годы
Учился в Симферополе в армянской школе.
 1922-1930 годы
Окончил русскую школу в Симферополе. Жили в своём доме с мамой. Смерть мамы.
1931 год
Поездка на Урал с дядей Арамом за высланными ранее родными (Гаик, Епик, тётя Андрануш).
1931- 1932 годы
 Работал в Ленинграде и готовился к поступлению в институт.
 1932 год 
 Призван в армию
 1932-1933 годы
 Учебные курсы в армии в железнодорожных войсках.
1933 год
 Манёвры в Лужских лагерях Пензенской области. Служба в Ораниенбауме Ленинградской области. 
1934 год
 Переформирован с ротой в военную часть в городе Саратове.
 1934 -1935 годы
Участвовал в строительстве моста через Волгу в Саратове.
 1935 год
Демобилизован и вернулся в Ленинград.
 1935-1936 годы
 Работа в стройотделе в Ленинграде и возврат в Крым.
 1936-1941 годы
 Работал в Саях Сакского района Крыма. В 1939 году женился на Иде Михайловне Дешнер. В 1940 году в августе родился сын Валерий. В 1941 году призван на сборы в Молдавию где его застало начало войны. С большими трудностями вернулся в Крым в семью. Это был период высылки немцев и смешанных семей из Крыма. Ожидал получения мобилизационной повестки и неожиданно был выслан с семьёй в село Правокумка в Ставропольском крае....»

Из рукописи дяди Франца

«...Наша семья проживала в селе Мангейм Беляевского района Одесской области. Мой отец Михаил Дешнер родился в 1885 году, мать Вальбурга Дешнер (урождённая Шац) родилась в 1895 году и мои сёстры  Ида рождения 11 апреля 1920 года, Эльза -Вероника рождения 1922 года, Роза рождения 1925 года, я Франц рождённый 29 февраля 1928 года, Ирма рождённая в 1930 году и моя младшая сестра Лиля рождённая 18 февраля 1939 года.
 До 1933 года мы жили в деревне Михайловка Беляевского района Одесской области.
 В 1932 году мой папа уехал в Крым в деревню Кронталь Сакского района Крымской АССР
 и работал там учителем в этой большой немецкой деревне. Там была семилетняя немецкая школа и жили в этой деревне одни немцы. В 1933 году весной в марте месяце отец приехал за нами и нашу семью забрал в Крым.  Сначала мы поехали в Одессу. Там жила моей мамы сестра тётя Иоганна. У неё мы были несколько дней пока смогли получить место на пароход. На пароходе ехали до Евпатория, где отец нанял подводу и мы ехали до Булганака.
 Мой отец работал в селе Булганак в семилетней немецкой школе учителем. Преподавал историю и географию в пятых - седьмых классах.
 Мои родители и прародители и мои сёстры Ида, Эльза-Вероника и Роза они родились все в деревне Мангейм Беляевского района Одесской области. Я и Ирмгард родились в селе Михайловка Беляевского района Одесской области, а младшая сестра Лиля родилась 18 февраля 1939 года в деревне Булганак Сакского района Крымской АССР.
 До 1938 года мы в деревне Булганак хорошо жили. У нас была хорошая трёхкомнатная квартира, садик, огородный участок.  Мой отец занимался пчёлами. У нас было 40 ящиков улей, имели корову, телёнка, свинью, курей.
 Потом в июле 1938 года моего отца арестовали. Его взяли с учительской конференции в Симферополе, после чего  нас с этой хорошей квартиры выбросили. Моя мать пошла работать уборщицей в больницу и от этой больницы нам дали комнату 18 квадратных метров. Там мы жили. Правда ещё был сарай для коровы. Моя старшая сестра Ида поступила в 1937 году, после окончания в Сарабусе десяти классов немецкой школы, в педагогический институт и с 1937 по 1938 годы она там училась в городе Энгельс Республики немцев Поволжья. А после того как отца арестовали в июле 1938 года институт бросила и приехала домой.Её направили учительницей немецкого языка в семилетнюю школу русскую в совхоз Саи, Сакского района Крымской АССР, так как в 1938 году все немецкие школы перевели на русские.
 В 1939 году Ида вышла замуж за Айрабеда Кокосьян и они получили двухкомнатную квартиру, и в июле 1939 года они нас забрали к себе, всю нашу семью.  Эльза там в совхозе Саи устроилась в конторе счетоводом. Иде было тогда 19 лет, Эльзе 17 лет, Розе 14, мне было 11 лет, а Лиле было 5 месяцев.
Я в 1938 -1939 годах закончил в Булганаке четыре класса и перешёл в пятый класс. Когда с 1 сентября 1939 года я пошёл в совхозе Саи в пятый класс, то меня хотели перевести в четвёртый класс из-за того, что я очень плохо знал по-русски. Но когда меня вызвали к директору и сказали что меня переводят в четвёртый класс - там были директор, наш классный руководитель Виктор Иванович и моя сестра Ида. И я их очень просил, чтобы они меня оставили в пятом классе и обещал, что буду стараться хорошо учиться. Ида тоже за меня просила директора, чтобы меня оставили в пятом классе и меня оставили в пятом классе. У нас было всего 14 учеников. Ида в этой школе преподавала немецкий язык и пение. К концу учебного года я хорошо освоил русский язык и оценки за пятый класс были четыре и пять, только по русскому письменному было три. ...»



Сороковые годы 20-го столетия

Начало-середина 1940-х годов ознаменовалась Второй мировой войной, которая оказала колоссальное влияние на большинство стран и народов Европы, Азии и других частей света. В результате войны ослабла роль Западной Европы  в общемировой политике. Главными державами в мире стали СССР  и США. Война также стимулировала   процессы распада западноевропейских империй.. Одним из главных итогов Второй мировой войны стало создание ООН для предотвращения  войн в будущем.
Также в 1946 году начинается  Холодная война между западными странами и СССР..
Создано государство Израиль, которое привнесло зерна западной цивилизации на Ближний восток.

В СССР в начале войны  проявилась неэффективность советской военной машины, которую в последствии удалось восстановить за счет помощи западных союзников и громадных людских потерь. После войны, опираясь на победную эйфорию, власти по существу поддерживали в обществе рудименты имперской культуры, параллельно ограничивая права и свободы человека. Вклад в победу западной цивилизации пропагандой игнорировался. Борьба с инакомыслием, репрессии и прочии прелести тоталитаризма под руководством великого вождя продолжались.

Из рассказов отца.
«...
1936-1941 годы
 Работал в Саях Сакского района Крыма. В 1939 году женился на Иде Михайловне Дешнер. В 1940 году в августе родился сын Валерий. В 1941 году призван на сборы в Молдавию где его застало нападение на СССР  Германии. С большими трудностями вернулся в Крым в семью. Это был период высылки немцев и смешанных семей из Крыма. Ожидал получения мобилизационной повестки и неожиданно был выслан с семьёй в село Правокумка в Ставропольском крае.
 1941-1942 годы 
Попали в Правокумке под немецкую оккупацию. Прошли проверки и  получили разрешение оккупационных властей на возврат в Симферополь  (Сарабуз)
 1942-1943 годы
 Проживание в Сарабузе под немецкой оккупацией. 
1943 год
 Высылка в Германию. На подводах в Евпаторий. На плоскодонных пароходах из Евпатория в Одессу.  Два из трёх пароходов затонули под бомбёжками советских войск. Из Одессы через Румынию и Польшу поездом ехали в Германию.
 1943-1944 годы
 Работали в Померании (северо-восточная Германия) у бауера.
 1944 год
Попали под оккупацию наступающими советскими войсками. Прошёл проверку в органах и был включён рядовым в артиллерийское подразделение советских войск. Отдельный противотанковый истребительный дивизион.
 1944-1945 годы
Воевал. Участвовал во взятии Берлина. Награждён медалями и орденом. 

1945 год
 Вернулся в Россию в город Сочи где жили родственники из Крыма (ранее высланные на Урал), в том числе троюродные братья. В Крым армян не пускали.
 
1946 год 
Приехали в Сочи жена ( работала до этого при военной части в Польше), с  сыном.
...»

Из рукописи дяди Франца.
«... 
Летом в июне 1940 года мою маму направили в Симферополь на операцию головы. У неё была эпилепсия и часто были приступы после того как она упала в подвал в 1938 году.  Эльза - Вероника училась в Симферополе на курсах преподавателей немецкого языка  6 месяцев и по окончании её направили учительницей немецкого языка в семилетнюю школу в Акшеих - большое село возле Евпатории Крымской  АССР. С 1 сентября 1940 года она в этой школе работала учительницей немецкого языка.  В августе 1940 года наша семья разделилась. Наши взрослые так решили.  Мама, Эльза, я, Ирмгард и Лиля мы все поехали с Эльзой в Акшеих а Роза осталась у Иды с Айрабедом. В августе Ида родила сына Валерия. Я в Акшеихе пошёл в шестой класс и мне там ужасно не понравилось. И я просил Эльзу и  маму, чтобы меня вернули назад в совхоз Саи. Эльза мне обещала, что если я хорошо буду учиться, то после Нового года на каникулах она меня отвезёт в совхоз к Иде. Заранее она Иде написала и Ида сказала, чтобы она меня привезла к ним. Я старался и хорошо учился и сразу после Нового года мы с Эльзой отправились пешком. От Акшеиха было 36 км и мы утром вышли и где подводой нас подвезли, а большинство пешком.  Лежал снег, но холодно не было сильно и где-то в 17:00 уже стало темно и мы как раз зашли в маленькую еврейскую деревню. А до совхоза Саи оставалось 6 км. И мы ночью боялись идти и решили переночевать в этой деревне и зашли в один дом, постучали. Вышла пожилая женщина и Эльза ей объяснила, что мы до совхоза не дошли и хотим переночевать. И эта женщина нас пригласила в дом и там был её муж. Они очень гостеприимные люди были. Нас накормили и мы у них переночевали. Утром они нас проводили до конца деревни и на этот день где-то в 10:00 мы уже были у Иды. Эльза несколько дней гостила, а потом через Саки и Евпаторий поехала в Акшеих  поездом.  Я В совхозе успешно В 1941 году закончил шестой класс. 
Когда война 22 июня началась, после этого в июле был приказ из Москвы всех немцев с Крыма эвакуировать на Кавказ. Нас по дороге несколько раз бомбили. Потом нас через Таганрог-Ростов-Пятигорск привезли в город Будённовск ( Прикумск).  Там мы несколько дней были и нас подводами отвезли где-то за 40 км в село Правокумка Левокумского района Ставропольского края.
 Эльза с мамой, Ирмгард  и Лилей они с Крыма попали в другой поезд. По дороге Эльза хотела на станции для Лили купить молоко, отстала от поезда и больше не смогла их найти. Из Кавказа в августе месяце 1941 года опять был приказ всех немцев эвакуировать в Сибирь и Казахстан. Мама с Имргард и Лилей попали в Томскую область, Колпашевский район в деревню.  А Эльза попала в Павлодарскую область Северного Казахстана. Там она работала и в 1942 году её забрали в трудармию. В 1944 году она с подругой удрала с трудармии и поехала с подругой в Алтайский край.  Там она в 1947 году вышла замуж.  А больная мама была с Ирмгард и Лилей в деревне в Томской области. Ирмгард должна была в колхозе работать. И в 1944 году, весной она в колхозе должна была коров пасти и на холодной земле заснула, получила воспаление лёгких и умерла. Осталась мама с Лилей 5-ти лет. Мать болела, не могла работать. У неё после операции была парализована правая сторона и она с Лилей ходила по деревням побираться.  В конце 1944 года мама сильно заболела и её положили в больницу, а Лилю отправили в колпашенский детский дом, где она ходила потом в школу и в 1958 году закончила там 10 классов. Маму из больницы потом выписали и она была у   одних пожилых людей, сибиряков. По дому им помогала. Мама переписывалась со своим младшим братом дядей Каспаром. В 1955 году летом дядя Каспар поехал в Томскую область и забрал маму и отвёз её в Таджикистан, Вахский район, четвёртый посёлок  к её сестре тете Иогане в 150 км от Душанбе.
Нас- меня, Розу,  Иду, Айрабеда и Валеру оставили на Кавказе, так как глава семьи был не немец, а я и Роза были несовершеннолетние. Такие семьи в августе 1941 года с Кавказа не эвакуировали. Моей сестры Иды муж был армянин. А мне тогда было 13 лет, а Розе 16 лет и нас оставили в Правокумке, так как глава семьи не был немцем.
 В августе 1942 года немецкие войска зашли в Правокумку и мы попали под немецкую оккупацию. А до этого я и Айрабед работали в колхозе и жили на квартире у одной местной женщины. Мы сразу же поехали в Будённовск и там ходили к коменданту. Собралось много таких смешанных семей, которые хотели вернуться в Крым. И для этих семей немецкие власти выделили три вагона товарных и нас погрузили и полтора месяца везли в Крым. По дороге выгружали в одном месте и 3 недели там мы жили. Потом опять в вагоны погрузили и в ноябре  1942 года мы приехали в Крым в Сарабус, где жил зятя старший брат. Потом мы там жили до ноября 1943 года. В ноябре 1943 года комендант Сарабуса к нам приехал и сказал чтобы мы к утру были готовы, так как нас эвакуируют в Германию.  Крым был уже отрезан русскими войсками. Подводами нас отвезли в Евпаторию. Было нас семей 20 русских немцев, смешанные фамилии. В Евпатории  мы ждали отправку в Одессу.  Потом нас погрузили на  плоскодонные десантные пароходы. В трюме были машины груженные. Выехали мы с порта Евпатории уже вечером было и поднялся большой шторм. Было семь таких пароходов и два повредило. И вернулись назад в порт Евпатории. Но командование приказало ехать и мы опять поплыли по над берегом. И всю ночь был шторм, а к утру утихло. Нам всем выдали спасательные жилеты. Мы все болели морской болезнью - рвало всех всю ночь. На другой день в 11:00 Мы прибыли в Одессу. Русские самолёты нас бомбили и из семи пароходов до Одессы дошли три. Бомбы на нас не попали, все упали в воду. В Одессе нас встретили военные грузовики и отвезли в школу. Там в классах мы  находились около месяца. Потом нас погрузили на поезд в товарные вагоны и повезли в Германию в город Вангерин в Померанию. В конце марта 1944 года мы туда прибыли в переселенческий лагерь.  10 апреля 1944 года я там в Ангелине принял немецкое подданство. Пришёл на станцию поезд специальный - восемь вагонов. И с одного конца заходили, а в другом конце выходили. И через день в лагере в клубе торжественно вручали подданство и немецкий паспорт. Мне было 16 лет. 19 апреля меня и ещё 11 пацанов (так 16-20 лет) забрали на работу в город Пазевалк. На 1 мая нас на 2 дня отпустили и мы поехали в Вангерин, но моей сестры и зятя уже там не было. Их отправили в Дойтш- Кроне к байеру работать,  так как зять отказался принимать немецкое подданство.
Я маляром работал до марта 1945 года. Мы красили в лагерях в городах Пидиц, Ловес, Пазевалк, Вангерин. И в марте 1945 года в начале были мы в городе Пидице, красили кухню масляной краской и ночью окружили город русские танки. Нас оставалось там шесть человек, а шесть человек забрали в армию постарше которые были. Ночью танки обстреливали город и начальник лагеря в 4 часа утра пришёл к нам и забрал нас таскать сено в бомбоубежище для женщин, детей и больных. Потом, где-то в 6:00 утра приказали всем идти в город в городское бомбоубежище. Весь день город русские танки обстреливали и вечером в 8:00 был приказ выходить по дороге из города Пидиц. Мы всю ночь 30 км шли и утром дошли до другого города. Там нас поместили в кинотеатре и сказали чтобы кто как мог ехал через  Штетин в город Позевалк.  Там было управление всеми лагерями Померании. Мы шесть человек поехали на поезде до Штетина. Там мы должны были делать пересадку, и мы вышли на перрон откуда поезд должен был идти в город Позевалк. Сначала четыре человека пошли что-нибудь покушать, а я с Николаем Кениг остался караулить вещи У каждого был чемодан. Когда четыре человека ребят пришли они сказали: теперь вы идите там на каждом углу давали кофе и бутерброды. Мы с Кенигом пошли и только стали по лестнице подниматься нас остановила  криминальная полиция в гражданском и потребовала паспорта. Мы ему паспорта предъявили и он посмотрел их и положил в карман, а нам сказал чтобы мы следовали за ним. Он нас повёл в подземный переход и в конце там нас закрыл в одной комнате с решётками и сам ушёл, а через некоторое время около 2 часов пришёл и забрал нас. И мы с ним пошли на остановку и поехали в город. Потом вылезли из трамвая и он нас повёл в одно здание. Там мы в приёмной ждали и потом нас вызвали к двум военным.
Нас стали спрашивать, и я всё рассказал: откуда мы прибыли и куда нам сказано ехать. Потом один военный офицер вызвал нашего  полициста и приказал ему чтобы нас отвезти в какую-то часть,  а нам обоим паспорта отдал. Наш полицист нас повёл на трамвай и мы поехали, а на вокзале мы слезли и должны были ждать другой трамвай. Я Кенигу по-русски говорю что я сейчас «гухну», а ты там прикинься, что по-немецки не знаешь. Я говорю полицаю, что мне срочно нужно в туалет, и он говорит иди в здание разбомбленное  рядом.  Я пошёл в это здание и сразу с другой стороны выскочил и на вокзал побежал. А людей было беженцев уйма. Я ушёл вниз в подземный переход и на перрон где поезд должен идти на  Пазевалк и там ждал и где-то в полночь пришёл поезд и я сел в него и поехал в Пазевалк.  Когда мы к Пазевалку подъехали и поезд перед семафором остановился,  я слез и пошёл напрямик в лагерь, что было ближе чем с вокзала идти.  В Пазевалке  ребята нашу комнату опять заселили и на нас тоже. Я пошёл получил постель и устроился. А Кёниг и полицай они меня ждали и потом он понял что я сбежал и повёз на трамвае Кёнига в часть, и сдал   его там. Там его повели к начальнику части и вызвали переводчика и Кениг им всё объяснил и начальник части дал задание одному ефрейтору Кенига  утром отвести на вокзал и посадить в поезд. И к обеду Кениг к нам тоже приехал в Пазевалк. Мы каждый день работали - строили из брёвен противотанковые укрепления на въездах в город. В начале апреля 1945 года лагерь был переполнен беженцами с Востока. Начальник лагеря издал приказ: у кого на западе есть родственники может оформить документы и ехать к родственникам. У меня на западе никого не было, даже не знал где мои сестры Ида и Роза, так как письма уже не шли тогда. Мой друг сказал мне поехали со мной к моей матери в Фалкенгаген возле города Прицвалк.   Тогда я с другом Петром Крассман поехал к его матери в начале апреля 1945 года. В Фалкенгагене мы зарегистрировались и прошли военную комиссию и нас с Петром Крассманом забрали в армию. Тогда нас заставили уже в конце апреля лошадей с подводами отправлять в Потсдам. Два раза мы только ночью ехали, так как днём обстреливалось с самолётов всё что на дороге ехало. Нас каждый раз сопровождали военные два солдата.  Подвод было около 14 штук. 29 апреля когда мы второй раз из Потсдама вернулись поездом, русские войска были ещё в 120 км, а американцы в 20 км. Мы думали, что к нам придут американцы, но, к сожалению, ночью с первого на второе мая  пришли русские танки и 2 мая уже русские солдаты были у нас. Все жители деревни Фалкенгаген вывесили белые флаги и сразу появился в деревне русский комендант и два солдата. Они нас всех русских немцев, что жили там, записали, и от байеров взяли подводы, и нас отправили в город Пренцлау. Было нас русских немцев около 20 фамилий и два солдата нас сопровождали в сборный лагерь в город Пренцлау.
В этом сборном лагере в городе Пренцлау мы были до начала марта 1946 года, так как в этом городе был объявлен карантин в связи с болезнью тифа. Там была эпидемия брюшного и других видов тифа, и в среднем каждый день умирала 40 человек. Так как лето в 1945 году было очень жаркое, и центр города весь разбомбили, и очень много мёртвых людей находилось засыпанными в подвалах и бомбоубежищах. Там в Пренцлау в то время находилась 6.000 русских немцев и ещё разные национальности из России, 6.000 итальянских военнопленных, 6.000 югославских военнопленных и около 12.000 местного населения. Я со своим другом Петром Крассманом и мой земляк Альберт мы возили продукты с военных складов и хлеб с городских пекарен в лагерь. Мы каждый день пили по 100 г спирта чтобы не заболеть тифом. Моего друга мать брюшным тифом заболела и её вылечили в госпитале.  В начале марта 1946 года нас погрузили в товарные вагоны и поездом повезли в Восточную Пруссию в город Инстенбург. В 6 км от города в деревне нас разгрузили и разместили по домам, так как все дома были пусты. Там мы были 2-3 недели потом нас опять погрузили на товарные вагоны и повезли через Польшу  в, Россию в город Омск. Сопровождали нас один старший лейтенант и два солдата. Было около 12 вагонов, в каждом вагоне поместили по несколько семей. По дороге мы получали довольствие в больших городах. В городе Омске нас встретили представители завода имени Козицкого с машинами и перевезли нас на улицу Герцена 20 в общежитие. Раньше там был кинотеатр и там сделали перегородки (комнаты) и разместили все семьи. Нас потом всех определили на работу на завод, который находился в 400 м от общежития. Завод имени Козицкого номер 310 - это был радиозавод, эвакуированный из Ленинграда в войну. Меня и моего друга Петра определили в ремонтный цех ОГМ учениками токаря.  После 6 месяцев нам присвоили третий разряд токаря. Работали мы в три смены. Мы с другом ходили при заводе на курсы после работы и в 1947 году мы сдали экзамены и нам обоим присвоили четвёртый разряды. Мы как токари хорошо зарабатывали. В общежитие где мы жили два раза в месяц приходил представитель из КГБ и мы должны были у него отметиться.
 Второго октября 1947 года в 2:00 ночью приехали две машины из КГБ и нас арестовали шесть человек из общежития. Меня, моего друга Петра 1926 года рождения, его брата Александра Крассмана 1928 года рождения, Фридриха Гока 1924 года рождения, Александра Ульбрехта 1926 года рождения и Иосифа Рейдера 1928 года рождения. КГБ города организовала из нас шести человек американскую шпионскую группу во главе с Фридрихом Гоком,  но мы все о шпионаже понятия не имели, а  также о политике. Нас всех шесть человек 12 дней держали в контрразведке КГБ и во внутренней тюрьме в одиночных камерах. И день и ночь допрашивали и избивали. Фридрих Гок служил в немецкой армии и был у американцев в плену. И, по его признанию, он получил задание от американского офицера вербовать людей против Советской власти, и вроде бы он нас пять человек завербовал. Но это он на себя наговорил когда его избивали и даже на меня он наговорил. Но у меня была очная ставка и при мне он признался, что это он наговорил на меня и от меня отпало это подозрение.
 В городе Омске в газете Омская правда опубликована статья про шпионскую группу шесть человек с обер шпионом Фридрихом Гоком. В городской библиотеке города Омска должна такая газета быть за 20 октября 1948 года. 
 Во внутренней тюрьме мы были до марта месяца 1949 года под следствием.  Моё следствие вёл старший лейтенант Аугистин.  В марте месяце нас шесть человек два дня судила тройка.  Прокурор был Шубин. Он в конце выступил и сказал что такие как эти шесть подсудимых расстреливали тысячи советских граждан и просил для каждого 25 и 5 лет заключения ИТЛ (исправительные трудовые лагеря). Когда мне дали последнее слово я сказал, что я себя виновным не считаю и что в начале войны мне было 13 лет а в конце 17 лет и что я нигде не служил, только один год в Германии работал. Потом суд ушёл на совещание. Потом тройка вышла и начиная с Фридриха Гока всем нам шести подсудимым  присудили по статье 58-1а -25 и 5 лет заключения и по статье 58 — 10  -10 лет заключение и пять лет поражения в правах.  Итого 35 лет заключения и ещё 10 лет поражения в правах. После суда нас спросили хотим ли мы писать кассационную жалобу. Мне дали бумагу и ручку и я написал кассационную жалобу в Москву. Это жалоба пошла в Москву. А оттуда её отправили в западно-сибирский военный округ и утвердили. И я получил в январе 1949 года ответ, что мой приговор утверждён. В конце февраля 1949 года нас всех шесть человек перевели в общую тюрьму города Омска и в начале марта нас отправили на этап. Меня, Петра Kрассмана и Александра Крассмана сначала привезли в Новосибирск в пересыльную тюрьму. Оттуда меня и Александра Крассмана отправили на строительство железной дороги где-то в 150 км от Тайшета в сторону Братска. В этом лагере было очень плохо. Письма мы писали, но ответы не получали, так как переписка была запрещена. Очень тяжело приходилось работать и питание было очень плохое. Зимой валили лес- делали просеку для железной дороги, а весной делали откосы и откосы укладывали дёрном.
 ...»


Пятидесятые годы 20-го века

В целом десятилетие характеризуется восстановлением мира после Второй мировой войны, успешными процессами трансформации Западной Германии,  Японии, Южной Кореи под патронажем западных стран — победителей (прежде всего США), яркими достижениями науки в области ядерной энергетики и освоения космоса. С другой стороны усиливается  Холодная война и соответственно конфронтация между социалистическим (во главе с СССР) блоком и блоком развитых капиталистических стран (во главе с США), началась гонка вооружений.

В СССР после смерти Сталина наступает период Хрущевской оттепели. Он имел явные признаки гуманизации в форме осуждения Сталинских репрессий, массовой реабилитации политических заключенных, попыток кооперации с западными странами. С другой стороны, принципиальных изменений в области идеологии, пропаганды и соблюдения прав и свобод человека - не происходило.


Из рукописи дяди Франца

«...
В марте 1950 года приехал в лагерь один инженер с завода из города Тайшет набирать специалистов. И я и Александр Kрассман записались к инженеру и проходили экзамены по специальности. Меня этот инженер взял токарем. Александр не прошёл экзамен как слесарь. Нас набралось специалистов 15 человек и на утро нас три конвоя с автоматами повели за 15 км пешком на станцию  откуда поезд шёл на Тайшет. Нас привезли в лагерь Тайшет, который обслуживал завод. Из лагеря была калитка на территорию завода. Кругом по территории завода были вышки с охраной. Меня определили в механический цех токарем и я хорошо старался работать, так как в этом лагере хорошо кормили. Была там большая культбригада - артисты заключённые из Ленинграда и Москвы. Часто были концерты. Много заключённых малосрочников было безконвойных. 
В июне 1950 года была медицинская проверка заключённых и мне признали первую категорию и меня назначили на этап на Колыму. Я работал во вторую смену и вечером пошёл с ребятами прощаться на завод. Когда я зашёл к начальнику цеха, то он мне сказал что он добьётся чтобы меня как хорошего специалиста оставили и сказал чтобы я пошёл работать. После этого я ещё 2 дня работал и на третий день как я пришёл вечером на работу ко мне подошёл начальник цеха и сказал, что он ничего не мог добиться из-за того что я большой срок имею и что меня на следующее утро отправят на пересылку.
Пересыльный лагерь находился рядом в одном километре. Меня и ещё несколько заключённых на следующее утро отправили на пересылку. В пересыльном лагере я был 2 недели, и потом меня отправили на этап на Колыму. Погрузили нас под конвоем на товарные вагоны и по железной дороге повезли на бухту Ванино. На пересылке в бухте Ванино было 12 пересыльных зон (лагеря). Там я в лагере встретил моего друга Петра Крассмана. Там в пересыльном лагере в бухте Ванино мы были около месяца. Потом нас отвели на пристань и погрузили на пароход, около 1.000 заключённых и повезли в Магадан (Колыму). В Магадане нас под конвоем восемь человек в ряду отвели в город в баню. Полдня мы там ждали пока наша очередь дошла. Потом нас запустили и загнали в большую комнату, которая наполовину была заполнена одеждой и вещами от заключенных. Там мы должны были раздеться и голыми выходить в другое помещение где были души. А кто хотел что-либо с собой взять тот получал по морде и всё отбирали. Там стояло человек шесть вышибал - здоровых мужчин. Выходили на другую сторону где получали новую (для заключённых) одежду, нижнее бельё и фуражку (здравствуй - прощай). Мы друг друга почти не узнавали. Потом нас построили и повели пешком на пересыльный лагерь. Я всё время был с другом Петром на пересылке. Нам всем выдали номера, мой номер был 2- 319. По два номера мы должны были пришить сзади и на фуражке. Кто не пришил получал карцер 10 дней.  Через некоторое время нас на грузовой машине пять машин было  по 20 человек в каждой и три конвоира и отвезли за 300 км на 23 км от от прииска Будугутчаг. Это было в августе месяце 1950 года. А Петро мой друг потом попал в Сусуман на золотые прииски. Будугутчаг это был урановый рудник там было 12 горизонтов и горизонт от горизонта был на 40 м и до шестого горизонта ходили электровозы. А на 23 км был небольшой лагерь, который обслуживал электростанцию. Но эту электростанцию демонтировали и отправляли на новое место ближе к руднику где-то на 10 км. Меня спросили там про специальность и я сказал что я токарь и слесарное дело знаю. И меня зачислили в демонтажную бригаду по демонтажу дизелей. Я работал там всю зиму 1950 -1951 годов. Мы демонтировали дизеля и другие части. Лебёдкой вытаскивали из помещения, а там их грузили на трейлеры и отправляли на новое место ближе к руднику. Всю зиму я работал слесарем во вторую смену, всё время ночью. В марте 1951 года была врачебная комиссия и мне признали первую категорию. И ещё с 25 заключенными отправили пешком под конвоем в лагерь на рудник Будугутчаг. По прибытию в лагерь нас отправили в баню и после бани распределили по бригадам. Я попал в шестую бригаду, которая работала в шахте на шестом горизонте. Меня назначили отбойщиком во вторую смену, работали по 12 часов. Лагерь от рудника находился на расстоянии 2 км. Вечером на другой день нас повели на работу на рудник, выдали шахтёрские лампы и спустили по стволу на шестой горизонт, там помощник бригадира всю бригаду 30 человек распределил по рабочим местам. Меня и еще 4 человека повел на гезенок. Там мы должны были спускать руду, бросать руду в отверстие, и каждому определил помощник бригадира участок. И мы всю смену работали. Я подумал что это мой конец, потому что до этого я слышал разговор, что кто 2-3 года на  урановой шахте проработает, тот уже не жилец на свете, получит силикоз лёгких. 
Когда мы своё задание выполнили и всю руду спустили, то мы пошли к стволу и поднялись на гора, получили каждый талон на питание ( обед),  кормили очень хорошо — первое, второе и третье, много мяса, так как рудник находился на московском обеспечении. В лагере тоже лучше кормили, так как шахтёры на руднике наедались и в лагере уже мало кушали. Когда нас после работы привели назад в лагерь, я пришёл в барак умылся и лёг спать, заснуть не мог, всё думал про свою участь. И решил больше в шахту на работу не ходить. На другой день утром я пошёл к врачу. Там был врач поляк пожилой, лет 50. Он меня спросил на что жалуетесь. Я сказал, что в левой стороне колет сердце ( я, конечно, был сильно расстроен).. Врач меня прослушал, дал какие-то лекарства успокаивающие. Я ему рассказал, что я новоприбывший и одну смену в шахте работал, и всё время задыхался. Врач меня освободил от работы. И я через день ходил в санчасть и он мне больничный всё продлевал восемь дней. На девятый день я к нему пришёл а он мне говорит, что он меня освобождать больше не имеет права и чтобы я зашёл к начальнице санчасти (она была вольнонаёмная, а врач поляк был заключённый). Потом я зашёл к начальнице и всё ей рассказал, и она меня послушала и говорит: вы здоровы как бык и вам только и работать на шестом горизонте, идите на работу. Я пошёл после этого в барак, лёг на своё место на нарах возле окна на верхней полке и стал читать книгу (там в лагере была большая библиотека и я сразу стал брать книги). Потом пришёл бригадир, здоровый такой мужчина, я отложил книгу и говорю бригадиру, что я больше на работу в урановую шахту не пойду, чтобы он на меня заявил хоть сейчас, хоть вечером на разводе. Он мне сразу ничего не ответил, а через некоторое время он мне говорит: у тебя есть какая-то специальность. Я ему сказал, что я по специальности токарь и что я слесарное дело знаю. Потом он мне говорит - я тебя поставлю слесарем по ремонту отбойных молотков и чтобы я пошёл на другой день днём на работу в шахту. На другой день я пошёл на работу в первую смену. Когда мы в шахту спустились бригадир мне говорит: ты подожди здесь у ствола, я всех расставлю, потом тебя отведу на твоё рабочее место. Потом он пришёл и меня отвёл в перфораторную. 
Там был один пожилой мужчина Пензин Иван, а второй что до меня был он умер. Старик был. Там на моём рабочем месте была гора отбойных молотков. Бригадир мне говорит - вот ключи разбери один молоток, промой его в ванне и собери, а потом подключим к воздуху и опробуем. Я всё сделал и он мне говорит что остальное тебе напарник объяснит по ходу работы. Так я там проработал до марта месяца 1952 года. Я думаю, что бригадир меня боялся. Думал, что если он меня заложит, то я из-под угла его могу прибить, так как парень здоровый. А там в лагере каждый день почти совершались убийства. В этом лагере большинство были осуждённые на 20 лет каторги. В начале марта вечером на проверке меня вызвали и сказали что я назначен на этап. На другое утро нас возле проходной собралось человек 30 на этапы назначенные. Нас повели под конвоем на 23 км в лагерь где я раньше был. Там мы дней восемь были и нас погрузили на грузовые машины и под охраной повезли в Тиньшинское управление в город Устюмчик (около 100 км) В Устюмчике нас поместили в пересыльный лагерь там мы находились до апреля месяца. Потом нас 30 человек политических заключённых и ещё 30 человек бытовиков отправили за 65 км на золотой прииск “Бодрый”.  На прииске «Бодром» организовали две бригады по 30 человек каждая. Бригадир в нашей бригаде был Ерёхин Иван бывший власовский майор, а помощник был (фамилию не помню) власовский старший лейтенант. Я попал в первую смену в золотую шахту. Работал в забое, катал тачку с рудой или грузил руду на тачки. С тачкой везли руду на наш трек, с него скрепером тащили на главный трек. А с главного штрека скрепером тащили в бункер, а с бункера на гора. Шахты были не глубокие. Работал я так 3 месяца, питание было очень плохое. Я заболел цингой, все зубы шатались и мне давали лекарства и врач сказал чтобы я всё время пил хвою и принимал сланник. В столовой стояла бочка с хвоей и кружки на цепи и ведро со сланником. Я всегда брал ложку сланника и кружкой хвои запивал. И потом цинга у меня прошла, и зубы закрепились и до конца моего пребывания на Колыме я всегда перед едой принимал сланник и хвою. После 3 месяцев я сильно  ослаб, с работы приходил - падал. В воскресенье мы не работали. В одно воскресенье меня подзывает к себе бригадир Ерёхин и спрашивает меня: ты скажи мне ты немец или еврей. Я ему говорю что я немец и что меня звать Франц Дешнер. В этом лагере было 1.500 человек заключённых и кроме меня немцев не было. Мне бригадир Ерёхин сказал что он за немцев воевал и немцев очень уважает, и он мне сказал, что он мне будет помогать сколько он сможет. Спросил мою специальность и кем я на воле работал и потом он мне говорит, что я пойду завтра на работу во вторую смену и его помощник меня поставит работать на лебёдку. Это было где-то в конце июня 1952 года. В понедельник вечером я пошёл на работу с помощником бригадира. Помощник бригадира поставил всех по местам потом меня повёл на лебёдку и показал мне как поднимать и опускать бадью и заставил меня сделать пробный подъём -опускание и сказал отлично работай и ушёл. Так я работал до сентября месяца и бригадир Ерёхин меня приглашал к себе кушать, давал мне хлеб. И в сентябре он мне говорит - тебе наверное уже холодно на лебёдке. Я говорю да прохладно и он мне говорит, что решил меня поставить на новый скрепер в шахте - там тепло, а он на лебёдку другого поставит. И, так  я перешёл на скрепер.
Так я на скрепере до лета работал, а летом мы эти пески золотоносные на приборе промывали. Я в промывочном сезоне работал скрубберистом. Бульдозером золотоносный песок толкали на бункер, с бункера по транспортёрной ленте шла порода наверх на скруббер, а туда поступала вода и промывалось. Галька шла в одну сторону, а песок с золотом шел дальше в лотки с матами. Наш прибор в смену за 10 часов снимали 12-14 кг золота. Осенью в сентябре когда прибор не мог работать заставляли мыть золото вручную лотками. Там на прииске Бодром была разрешена переписка и я написал в Омск домой моей жене Анне письмо. И через некоторое время я получил ответ, но не от жены а от ее тети Кати Вебер - что моя жена вышла замуж. И я переписывался с Катей до конца моего пребывания на Колыме. В марте 1953 года утром на линейке ( проверке) нам объявили что умер Сталин. До этого нас смену 15 человек на работу вели пять конвоиров с ручными пулемётами и автоматами и целый день охраняли отдушники и ствол шахты. А через 2 недели нас на работу вёл один человек с пистолетом. И сразу после этого стало лучше с питанием, нам за работу стали платить 40% заработка и выдавали на руки 200 руб, а остальное шло на лицевой счёт. Ещё в 1952 году я там в лагере подружился с Лёней Чистяковым у него была статья 59- 1Б (военная измена родине). Он от Сталинграда дошёл до Берлина и после войны служил в городе Эрфурт в комендатуре, имел полную грудь орденов. В Эрфурте он встречался с девушкой немкой и один товарищ на него наговорил - якобы он хотел с этой девушкой убежать на запад ФРГ. И его судили по статье 59 -1Б. И дали тоже 25 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах. И весной в мае 1955 года его освободили со снятием судимости и возвращением всех наград и он уехал на родину в город Тюмень где жили его родители и брат. А сестра с семьёй жила в городе Омске. Так я и работал на прииске зимой в шахте скреперистом а летом на промывочном приборе. Летом 1953 года, где-то в июне месяце, в столовой лагеря висело объявление желающие механизаторы по специальности могут записаться на курсы компрессорщиков и я пошёл записался. Нас восемь человек которых приняли на курсы компрессорщиков один надзиратель водил в мехцех где мы три месяца обучались на компрессорщиков. После окончания учёбы мы сдавали экзамен и получили удостоверение компрессорщиков. В это время привезли шесть компрессоров ЗИФ 55 на прииск и мы их устанавливали в 3 км от прииска. Там было такое ущелье где-то 1,5 км длиной и 0,5 шириной и геодезисты установили, что там в карманах между скалами находились пески с большим содержанием золота и это золото нельзя было иначе взять как  бурением этой скалистой породы. Сначала в ущелье плотники построили компрессорную и мы эти шесть компрессоров установили и их обкатали и начали давать воздух для бурильщиков которые бурили забой. А потом взрывники взрывали и бульдозером гортали эту породу в кучу а потом устанавливали промывочный прибор и породу промывали. А мы там работали и летом 1954 года наш лагерь перевели за 12 км в лагерь облегчённого режима, но специалистов оставили здесь на прииске Бодром -плотников, бурильщиков и нас шесть человек компрессорщиков и ещё два шофёра.  А в этом лагере здесь на прииске сделали лагерь строгого режима. Когда осенью прибором не промывали, то разрешали мыть золото лотками. У нас работало четыре компрессора а два были в резерве, работали по два человека. Мой сменщик освободился и мне дали сменщика вольнонаёмного из Баку. Он с женой приехал завербовался на Колыму и у него были права компрессорщика и он стал со мной работать. Он часто ходил тоже мыть золото и ему платили за 1 г 8 руб, а нам заключённым платили за 1 г 4 руб. Я раза три находил самородки, самый большой был 150 г, а мой напарник много самородков находил и эти самородки и золото которое промывали на полигоне в приёмном пункте сдавали и получали квитанцию. А потом на прииске в конторе получали деньги.
 В июле 1955 года мой друг Лёня Чистяков освободился, а я так и до конца моего пребывания на прииске Бодром работал компрессорщиком. Продукты из лагеря облегчённого режима в 12 км мы получали, и сами себе варили. Мы жили в одном деревянном доме шесть компрессорщиков и два шофёра, а рядом в другом доме жили плотники. Мы там на прииске ходили в клуб в кино и на танцы. Когда меня отправили на переследствие и в последний день я пошёл в клуб прощаться с вольнонаёмными, то некоторые удивились - не знали что я заключённый. Почти полтора года я там на прииске  жил свободно.
В сентябре 1955 года я пришёл с работы и   мне наш дневальный говорит тебя Дэшнер вызывает начальник спецчасти - капитан. Я сразу же пошёл в спецчасть и капитан мне говорит чтобы я написал кассационную жалобу.  А я ему говорю что я уже две жалобы раньше писал и мне оба раза приговор утвердили. А он мне говорит что тогда было одно время, а сейчас другое время. И он моё дело смотрел и говорит что ты же не виновен, так как в начале войны тебе было 13 лет а в конце 17 лет. Он сказал иди в барак и напиши кассационную жалобу, а остальное он всё сам сделает и отошлёт. Я пошёл в барак и в этот же вечер написал кассационную жалобу. И на другой день после работы я её отнёс в спецчасть капитану (фамилию капитана не помню, но знаю, что он был сибиряк из города Томска). Где-то в середине октября 1955 года пришёл ответ на мою жалобу и меня вызвал капитан в спецчасть, и меня поздравил, и дал прочитать ответ. В ответе было написано что меня в связи с тем что я не виновен освободить подчистую. Но из-за того что моё дело очень путанное и неправдоподобное отправить меня под конвоем в КГБ города Омска на переследствие.  В  последующие дни  меня и ещё человек 20 отправили пешком 65 км до города Устьёмчик. Там нас конвой сдал в  пересылку. В городе Устемчик я пробыл до начала декабря 1955 года, так как нужно было несколько заключённых, чтобы отправить в Магадан на 250 км. Правда в конце ноября меня вызвали и ещё шесть человек и нас повели в город для отправки в Магадан, но машина была сломана и нас отвели назад в пересыльный лагерь. А в начале декабря, потом уже, нас шесть человек и два конвоира на машине закрытой отправили в Магадан на пересылку. При расчёте на прииске я со своего лицевого счёта получил  2.200 руб.  Там же купил себе часы Победа и шевьётовый костюм.
По прибытии в Магадан уже пароходы не ходили, море замёрзло. Теперь нужно было набрать 10 человек которые отправлялись на материк и я пробыл в пересылке в Магадане до 15 января 1956 года. Там на пересылке я подружился в бараке политических с одним молдаванином и одним чеченом. Я закупал в ларьке продукты и мы вместе питались. Потом этот чечен и молдаванин и ещё парикмахер пошли ночью в другой барак и хотели обжимать вновь прибывших, и их оттуда бытовики погнали и они прибежали в наш барак. У нас был староста пожилой мужик, он приказал ломать нары и вооружаться кто чем может. Но к двери подошли надзиратели и сказали про всё что эти трое натворили. И потребовали их выдать. Потом этих троих выдали и их повели в тюрьму. И когда их обыскивали, то у них нашли мои часы.  Это когда нас в баню водили и я назад пришёл мой чемодан был сломан и украдены были часы и 200 руб денег что у меня ещё оставалось.  Меня вызвал начальник спецчасти и спросил что у меня украли. Я сказал что часы и 200 руб. Он спросил какие часы Я сказал часы Победа и он вернул мои часы и мне отдал. А деньги они прожрали, их у них уже не было.
 15 января 1956 года нас набралось для отправки на материк девять человек и нас под охраной трёх конвоиров повезли на аэропорт и на самолете ИЛ-12 отправили в Хабаровск в тюрьму. Там мы  несколько дней побыли потом нас погрузили на поезд и под конвоем отправили в Новосибирск. В Новосибирске опять на чёрном воронке отправили в тюрьму. Там опять несколько дней был и где-то 12 февраля 1956 года меня посадили на поезд и повезли в Омск. В городе Омске ночью  меня конвой встретил и отвезли в тюрьму. А утром перевезли в тюрьму КГБ. Но тут было совсем другое отношение. Эти пять человек что шли по одному делу со мной уже все давно были там и ждали только меня. Меня два раза мой следователь капитан вызывал и каждый раз всё переписывал  моё дело. Он мне почитал с моего дела, что ещё контрразведка дописали сами внизу в моих показаниях якобы я служил в немецком морском флоте и участвовал в расстрелах тысячи советских граждан и ещё разное враньё.  20 февраля днём мою камеру надзиратель уже не закрывал и мне сказал чтобы я все книги сдал в библиотеку и что меня вечером в 8:00 освободят.
 Вечером в 8:00 нас всех шесть человек: меня, Гока, Крассмана Петра, Крассмана Александра, Сашу Ульбрихта, Иосифа Рейтер собрали внизу в дежурке и выдали всем наши вещи, и потом с вещами нас отвели в здание КГБ на первый этаж в помещение  актового зала, и потом пришли трое военных во главе с подполковником КГБ и нам  зачитал подполковник что мы все шесть человек освобождены подчистую, со снятием судимости. После чего нас  вывели из здания КГБ на свободу.
 Я хотел идти к Саше Ульбрихту там в Омске жила его мать и брат. Жена его тоже вышла замуж. Но потом мой друг Петр Крассман сказал чтобы я с ним пошёл и что меня моя жена ждёт и хочет со мной говорить. Когда я был во внутренней тюрьме 7 дней, она два раза приходила и приносила мне передачи.
 Потом я пошёл с Петром и Александром. Поехали на трамвае  к их тётке Кате где жила моя жена. А ихние родители уехали в Душанбе и муж моей жены и дочь моя Валя тоже с родителями в Душанбе уехали в этот же вечер. Я поговорил со своей женой и она просила у меня прощения и сказала что она развод от меня не брала, что у нас совместная дочь и я всю ночь не мог спать. И на утро ей сказал, что я решил ей всё простить ради дочери. Потом она смогла с работы уволиться (она работала в центральном книжном магазине зав. отделом) После этого мы все я, моя жена Анна и её братья Пётр и Александр поехали на поезде в Таджикистан в город Душанбе. Паспорта мы ещё в городе Омске смогли получить. По прибытии в город Душанбе мы с женой остановились у её тёти Моники. Через несколько дней любовник жены Володя Филиппов понял, что ему делать нечего в Душанбе и уехал назад в Омск. А квартиру оставил нам - одну комнату и застеклённую веранду в семейном бараке. И мы туда поселились. Я устроился на работу слесарем седьмого разряда на первую автобазу, которая находилась одну остановку от нашего жилья. Пётр - мой друг устроился токарем в СМУ №1 которому принадлежали эти бараки где мы все жили. Осенью в сентябре братья моей жены поженились и сделали двойную свадьбу. Пётр получил после свадьбы в другом бараке одну комнату с верандой. Я один год работал на автобазе слесарем хорошо зарабатывал. Потом я уволился и перешёл работать слесарем в СМУ №1  в мастерские, где работал токарем мой друг Пётр. В 1958 году я на работе надорвался при подъёме большого груза и получил паховую грыжу и меня положили в больницу и оперировали. Да ещё в декабре девятнадцатого числа 1957 года у нас родился сын Артур.
 Я ещё хотел написать как наша фамилия после войны нашлась. Когда я 3 марта 1956 года приехал в Душанбе, то в первое воскресенье к нам на водонасосную, где мы жили, пришла моя двоюродная сестра Лиля Дешнер Она с мужем жила на частной квартире на Первом Советском.  Лиля мне рассказала что её брат Женя и её сестра Ада семьями живут в девятом и третьем посёлках и что моя тётя Марьяна ( моего папы сестра) живёт тоже в 6-ом посёлке возле Ады.  Я потом туда поехал к Аде и со всеми увиделся. Весной в марте месяце 1957 года Лиля пришла к нам и рассказала что Ада ей написала письмо и в этом письме она пишет, что она была у знакомых на свадьбе в Вахшском районе и там она узнала что моя мама живёт у своей сестры в четвёртом посёлке Вахшского района у тёти Йоганы Энгельгард.  Я с работы взял отпуск без содержания и поехал в четвёртый посёлок Вахшского района.
Нашёл там где жила семья Энгельгард. У них там был свой дом. Зашёл я во двор, а дома была только моя мама и мы с ней встретились после 16 лет. Вечером пришли с работы тётя Йоганна и её муж, их дети Фрида, Оскар, Гильда и Мария. И я всех увидел и они удивились что я в Душанбе живу. Потом я у них был 3 дня и вернулся в Душанбе. И после через неделю я ездил проведать маму. В мае месяце 1957 года я свою маму взял к себе. Моя сестра старшая Ида в это время жила в городе Орджоникидзе на Кавказе и она писала в Москву и меня разыскивала. Она из Москвы получила ответ, что я до 2 октября 1948 года проживал в городе Омске на улице Герцена-20. Ида написала письмо жителям, которые жили по улице Герцена -20. Жители которые получили это письмо они передали письмо Кате - тёте моей жены и Катя знала наш адрес в городе Душанбе. и прислала это очень трогательное письмо мне. И я сразу же написал Иде письмо и всё описал о маме и наших родных в Таджикистане. В ноябре 1957 года Ида приехала к нам в Душанбе и посмотрела как мы в одной комнате тесно жили — я, моя жена Анна, дочь Валя и моя мама. И Ида маму забрала к себе в Орджоникидзе, так как у них был там свой дом и места было много. Потом Ида через Красный Крест нашла сестру Эльзу и её семью и сестру Розу.  Эльза жила с семьёй в Кузбассе в городе Киселёвск, а Роза жила в Австрии в городе Линце. И я стал с сёстрами переписываться. ...»


Шестидесятые годы 20-го столетия

Для этого десятилетия характерен рост числа суверенных стран (особенно в Африке), экономическое чудо в ряде европейских стран, в Японии, в Южной Корее, яркие достижения в науке и технике, в освоении космоса. В то же время это годы разгара холодной войны между СССР и его союзниками, с одной стороны, и США и их союзниками — с другой. Карибский кризис стал апогеем холодной войны, поставив человечество на грань ядерной катастрофы.

В СССР это десятилетие проявляется переходом от «хрущевской оттепели» к «брежневскому застою», освоением нефтяных ресурсов Сибири, безуспешными попытками реформировать экономику, продолжением репрессивной политики (новочеркасский расстрел). Наряду с яркими достижениями в космосе страна погружалась в состояние стагнации.

Из рукописи дяди Франца
«...
В 1962 году мы с Петром перешли работать в СМУ-5 того же треста. База СМУ-5 находилась на Первом Советском в 6-ти км от водонасосной где мы жили. Весной 1963 года СМУ-5 передали в Гиссарский трест, и нас перевели на базу механизации при тресте. Я там работал слесарем по седьмому разряду. Осенью в сентябре я получил в панельных домах на Первом жилмассиве Второго Cоветского квартиру двухкомнатную.  Жена моя Анна тоже всё время работала- сначала продавщицей, а потом в банно-прачечном комбинате приёмщицей белья. Когда мы перешли в новую квартиру она устроилась в музыкальный интернат, который находился рядом с нашим домом. В 1966 году в июне месяце наша дочь Валя вышла замуж за  Тинка Петью. А в 1969 году в августе мы с Анной разошлись, так как она работая в интернате (всё время у них были гулянки) и она всегда поздно приходила с гулянок домой в 1-2 часа ночи. Я один раз с ней пошёл на их  вечер и мне не понравилось. так как в основном там были таджики, директор был грек Иониди.  Мы в 1967-1968 годах часто ругались  и в конце разошлись. Я из дома ушёл. Не знаю точно Анна мне изменяла или нет, но наш брак в последнее время только состоял на бумаге. Я ушёл к двоюродной сестре и там жил. Потом перешёл в общежитие от нашей организации.  Я встречался с Фридой Лафер и в августе шестьдесят девятого года мы с Фридой сошлись и уехали в Ленинабадский район, город Чкаловск. В Чкаловске мы сначала жили у Иды Андерст. Я устроился экспедитором в СМУ№35 этого же треста. в котором в Душанбе  работал. Потом мы наняли частную квартиру в Чкаловске у Екатерины Ивановны Тиссен - бывшая учительница математики. Фрида устроилась работать в аэропорту, который находился рядом - рабочей на кухне. Весной в марте я пришёл с работы, а моя жена сидит и читает письмо от матери и плачет. Потом мне говорит - давай поедем назад в Душанбе и я согласился с ней. На другой день мы оба с работы уволились. Меня начальник не хотел отпускать, но я зашёл к главному инженеру Харченко, которого я хорошо по Душанбе знал и он поговорил с начальником и он мне подписал увольнение. На другой день я взял контейнер и отправил в Душанбе. Мы на самолёте улетели в Душанбе. По прибытию в Душанбе мы временно жили у брата Фриды Леонгарда. Я стал искать работу, но мне нужно было искать такую работу, чтобы в дальнейшем получить квартиру. Я пошёл искать работу по строительным организациям в Душанбе и в одной организации встретил Володю бывшего моего ученика. Он работал главным механиком в ПМК-11 треста Сельстрой -3.
Я с ним поговорил и он мне сказал, что им нужен линейный механик. И я на другой день  поехал в Орджоникидзебад и устроился механиком в ПМК -11 у Володи Овчинникова и сразу договорился с начальником, что как осенью сдадут новый дом, то я получу там квартиру. На работу с Душанбе я ездил автобусом, который возил рабочих с ПМК -11. В воскресенье мы с Фридой поехали в Орджоникидзебад искать частную квартиру. В пригородах слезли с автобуса и зашли в один дом. Нам хозяева сказали, что они квартирантов не берут, а у их соседки тёти Груни жили квартиранты и они съехали. Мы пошли к соседке и договорились. И на другой день переехали на частную квартиру в Орджоникидзебаде.
 Да! Ещё 1960 году, когда  на Водонасосной жил, я с Петром другом записались с вечернюю школу в седьмой класс и в 1962 году окончили восемь классов и поступили в заочное отделение душанбинского политехникума. За один год окончили мы два курса. Было 14 контрольных работ и мы с Петром все работы выполнили. В мае 1963 года  заведующий заочным отделением нам говорит: я вам дам направление к преподавателям и вы экстерном сдадите экзамен за первый курс и получите задание за второй курс. Так мы за один год сдали первый и второй курс и в 63 году уже были в другой группе. И в 1966 году успешно защитили на отлично дипломы и получили дипломы техника - механика по ремонту и техобслуживанию автомашин.  В 1962 году в августе месяце я в отпуск поехал в Киселёвск к Эльзе. Проведал их. 2 недели две недели был у них, а потом поехал в Душанбе и на 3 дня остановился в городе Талгар 20 км от Алматы у двоюродного брата Миши Дешнер. Он работал кузнецом в колхозе и построил себе большой дом рубленный с садом и огородом. У Миши я был 3 дня, потом поехал домой в Душанбе.
В августе 1961 года приехала на Кавказ в Орджоникидзе моя сестра Роза из Австрии с дочкой Иреной (от автора: это хронологическая ошибка дяди). Мы взяли отпуск и поехали на 20 дней на Кавказ. Когда мы назад приехали ко мне пришёл бухгалтер с ПМК-19 и пригласил меня к ним на работу. Там платили 30% полевых, а в ПМК -11 их не платили. И я согласился и пошёл работать линейным механиком в ПМК-19 переводом. Ездил на работу за 30 км на служебном автобусе. А в 1962 году в ноябре месяце в ПМК- 11 стал работать мой приятель Рудь Василий с которым я вместе работал на базе механизации в Душанбе и в СМУ -26. Вася ко мне приезжал и я к нему ездил. И он механика пьяницу выгнал и меня пригласил в ПМК -11 линейным механиком.  Я перешёл в ПМК -11. 
Фрида моя жена работала в больнице на кухне и её ещё в 1961 году послали в Карабало учиться на повара, и она получила четвёртый разряд повара и её назначили диет - поваром в больнице рядом с нашим домом. Потом она ушла с поварской работы и перешла в Мачетон санитаркой в рентген - кабинет. Там она работала до пенсии.
...»

Семидесятые годы 20-го столетия

Это десятилетие отмечено историей  началом разрядки в холодной войне, политическим и нефтяным кризисом и рецессией в США, снижением темпов освоения космоса, горячими конфликтами в юго-восточной Азии, вьетнамской войной, началом компьютерной революции.

В СССР это годы относительной стабильности и условного экономического благополучия. Строительство БАМа, сделка века «газ-трубы» между СССР и ФРГ.


Из рукописи дяди Франца
«...
К Иде в Орджоникидзе я каждые 3 года в отпуск к ним ездил. В июле 1971 года моя сестра Роза с дочкой Иреной из Австрии приезжали в Орджоникидзе к Иде. Я взял отпуск и второго мая моя жена Фрида тоже отпуск взяла и 13 июля 1971 года мы поехали в Орджоникидзе к Иде и там как раз приехала Роза с дочкой. А за день до этого мама на лестнице упала и убилась. И маму похоронили. 
...»


Восьмидесятые годы 20-го века

Это десятилетие стало переломным в Холодной войне. В первые годы президент США Рейган объявил СССР «Империей зла» и открыл программу «Звездных войн». В Африке, на ближнем востоке, в Латинской Америке — множество гражданских, религиозных и освободительных войн.
В Китае началась политика реформ и открытости Ден Сяопина. Вторая половина десятилетия характеризуется фактическим признанием поражения СССР в Холодной войне и революционными политическими изменениям в Восточной Европе и СССР.

В СССР начало десятилетия открылось кончиной Брежнева и так называемой «гонкой на лафетах» - недолгое правление и уход в мир иной Андропова и Черненко. В 1985 году в КПСС появляются прогрессивные лидеры (Горбачев, Яковлев) и начинается «перестройка» с  возникновением непривычных для советской системы политических свобод и гласности. Результатом стало радикальное потепление отношений с бывшими соперниками по Холодной войне, а. внутри страны и в странах Варшавского договора — всплеск сепаратистских настроений и действий. Резкое падение экономики, прежде всего, по причине радикального падения цен на нефть на мировых рынках.

Из рукописной автобиографии дяди Франца
«...
Я в 1982 году перешёл в ПМК- 11 главным механиком, так как мой приятель с начальником Калбановым не ладил  и уволился. В 1984 году в апреле месяце меня пригласили в трест Сельхозстрой -3 старшим инженером ОГМ треста. Но мой начальник меня не хотел отпускать и приехал к нам в ПМК- 11 главный инженер треста Воронов Владимир Иванович и меня спрашивает: почему я не перехожу в трест, мы же договорились. Я ему говорю, что меня Колбанов не отпускает. Он мне говорит пойдёмте к  Колбанову и мы с ним зашли к начальнику и он Колбанова спрашивает почему он меня не отпускает, а он говорит что он уже не хочет в трест переходить. И я сразу сказал, что я хочу переводом в трест переходить. и чтобы он моё заявление на перевод подписал. Он вытащил моё заявление и подписал. На другой день я перешёл работать старшим инженером ОГМ треста с окладом 240 руб. Главным механиком ОГМ треста  был узбек Хайдаров Хасан - очень хороший человек. Я когда в трест перешёл, то договорился с управляющим и главным механиком что мне дадут отпуск в августе месяце. А когда я в конце августа пришёл на работу то главный механик Хайдаров ушёл в отпуск и в период отпуска он бетонировал свой двор (у него был в   Орджоникидзебаде свой дом)   и он надорвался  когда таскал бетон и заболел. Его положили  с болезнью  почек в Карабало Душанбе в больницу. Как Хасан ушёл в отпуск я замещал главного механика и получал его оклад 300 руб. Хасан пролежал в больнице и его выписали домой в безнадёжном состоянии и 12 ноября 1984 года он умер.
Мы его всем трестом хоронили. После похорон управляющий Анваров мне говорит: я сделаю приказ на вас перевод главным механикам ОГМ треста, вы уже 3 месяца хорошо работаете, а на ваше место возьмём другого. Но я не согласился. Я сказал что я техник -механик, а на эту должность нужно найти инженера-механика. Потом нашли одного инженера-механика, но он оказался пьяницей. Однажды нужно было начальникам отделов всем на УАЗе главного инженера во главе с  замуправляющим поехать в Джиргиталь и там организовать новое ПМК, и принять там начальников отделов в ПМК на работу. Во вторник получил командировочные новый главный механик Степанов, а в среду утром они должны были все ехать в Джиргиталь. Меня утром вызывает управляющий Анваров и говорит езжайте за Степановым на моей машине. А я ему говорю он рядом живёт в 5 минутах ходьбы, я пойду пешком.  Пошёл я к Степанову, постучал, он мне открывает уже хорошо выпивший. Меня завёл и наливает мне стакан вина. А я ему говорю: Толик я вообще не пью, а на работе тем более. Он мне говорит чтобы я управляющему сказал, что его мать мне сказала, что он уже рано утром уехал. Но потом я узнал что он до Гарма доехал в тот день и там дальше пьянствовал. Главный механик Гармского ПМК его там поил. Через 3 дня начальники отделов с замуправляющим вернулись в Гарм и его там встретили. И потом замначальника управляющему доложил про Степанова, что он пьянствовал и до Джиргиталя не доехал, и что он сам там главного механика ПМК принял. На другой день утром я был на рабочем месте и разбирал почту и по внутреннему телефону управляющий мне позвонил и спрашивает где Степанов. Я говорю что его ещё нет на работе, а он мне говорит, что если Степанов появится чтобы я с ним зашёл к нему. Где-то в 9:30 Степанов появился и сел на своё место и начал читать газету. А я ему говорю, что мне звонил в 9:00 управляющий и сказал что если ты придёшь, чтобы мы с тобой зашли к нему. И мы пошли к управляющему. Управляющий его ругал. Потом он меня отпустил и после меня ещё полчаса ругал его. Потом Степанов из кабинета управляющего вышел и ушёл. И целый месяц не появлялся. Потом утром появился отдал мне ключи от кабинета, пошёл в отдел кадров и уволился .
Через пару дней управляющий Анваров мне опять говорит что он хочет сделать приказ на меня - перевести главным механиком ОГМ треста. И я согласился. Потом на моё место  приняли старшего инженера ОГМ, а инженер ОГМ был молодой парень таджик. Так я проработал главным механиком ОГМ треста Сельстрой-3 до ухода на пенсию в 1988 году. Управляющий Анваров перешёл в Министерство замминистром, а управляющим стал мой бывший начальник с ПМК-11 Колбанов Владимир Егорович. Я с ним работал до моего ухода на пенсию 1 марта 1988 года. Я ушёл по рабочей сетке ХПУММ( хозрасчётный участок малой механизации при тесте Сельхозстрой-3), но управляющий Колбанов опять не хотел меня отпускать, и держал меня до 10 марта. Потом всё же отпустил. За 4 года работы в тресте старшим инженером и главным механиком ОГМ меня за хорошую работу награждали каждый год грамотой Министерства и в 1986 на 1987 год на Новый год ценным подарком. И при уходе на пенсию грамотой почётной министерство сельского строительства и подарком и именными часами. Дальше я работал инструментальщиком в ХПУММ, кроме того, делал все отчёты, заявки и прочую бумажную работу, письма писал в трест, министерство и так далее.  И в 1991 году 20 мая я уволился и 27 мая мы уехали с женой в Германию. ...»


Девяностые годы 20-го века

Десятилетие характеризуется окончательным исчезновением социалистического лагеря, распадом СССР, рыночными реформами и глубоким экономическим и политическим кризисом в России («Лихие девяностые»). В этот период произошли локальные межэтнические конфликты в странах бывшего СССР, Югославии , на Ближнем востоке, начался рост терроризма. После распада СССР и социалистического блока, США (являющиеся ядром капиталистического блока и фактическим лидером НАТО) оказались единственной сверхдержавой планеты, определяющей политическое и экономическое развитие многих стран мира. В области технологий важной тенденцией стало начало широкого распространения  Интернета, мобильных телефонов и персональных компьютеров.

В СССР и  России эти годы были крайне турбулентными и, в этом смысле,  соответствовали  именованию «Лихие девяностые».
в 1991 году январские события в Литве и  начало демократической революции в СССР;
март 1991 года - Всесоюзный референдум о сохранении СССР;
июнь 1991 года — Борис Ельцин избран Президентом РСФСР;
август 1991 года - путч ГКЧП, указ Бориса Ельцина о приостановлении деятельности КПСС и компартии РСФСР, Михаил Горбачев сложил полномочия Генсека ЦК КПСС, распустил ЦК КПСС и Кабинет министров СССР;
сентябрь 1991 года — пятый съезд народных депутатов СССР прекратил действие Конституции СССР и принял закон об органах власти в переходный период, полнота власти перешла Верховному совету СССР нового состава;
октябрь 1991 года — Президент РСФСР провозгласил курс на радикальные экономические реформы;
ноябрь 1991 года — Указ Президента РСФР о запрете КПСС и КП РСФСР;
декабрь 1991 года — Соглашение о создании СНГ, отставка Президента СССР, самороспуск Верховного Совета РСФСР, окончательный распад СССР, переименование РСФСР в Российскую Федерацию, Россия становится независимым государством и правоприемником СССР на международной арене;
январь 1992 года -  либерализация цен, начало радикальных экономических реформ;
октябрь, ноябрь 1992 года -осетино-ингушский конфликт;
1992-1993 годы- отставка первого Правительства России и конституционный кризис;
апрель 1993 года — Всероссийский референдум (да-да-нет-да);
сентябрь-октябрь 1993 года — расстрел из танков Дома советов РФ, принятие новой конституции;
1994-1996 годы — вывод российских войск из Германии, Первая чеченская война, убийства известных журналистов, Хасавюртовские соглашения, начало вывода федеральных войск из Чечни, создание сообщества Россия - Белоруссия, выборы Президента России (с небольшим перевесом победил Ельцин);
!997-1999 годы - военная реформа;
август 1998 года — экономический кризис (дефолт);
август — сентябрь 1999 года — вторжение боевиков в Дагестан, взрывы жилых домов;
1999 — 2000 годы — Вторая чеченская война.


Итоговые размышления

События 20-го века,  несмотря на множество масштабных  трагедий, свидетельствуют о тенденции развития человечества в направлении культуры гумманизма. За этот век многие народы обрели государственное устройство, обеспечивающее защиту основных прав и свобод человека, а у населения этих стран «культура мира» стала доминирующей.
21-ый век (во всяком случае его начало и, особенно, масштабные военные события 2022, 2023 годов в Украине) не стал пока подтверждением гумманистической тенденции.
Что это?  Смена тенденции или локальное отступление на шкале времени. Думаю все-же второе.
Хотя вероятность конца современной человеческой цивилизации в ходе ядерной войны исключать нельзя.
Стратегически развитие человечества в направлении более благополучного мироустройства является, на мой взгляд, наиболее вероятным.
Мы вправе ожидать окончательного распада империй и трансформации системы международной безопасности в направлении ее большей эффективности..
 ООН и другим международным организациям сегодня , как оказалось, не удается эффективно подавлять военную агрессию, репрессии против инакомыслия и массовые нарушения прав человека.
Вероятно ключевым недостатком ООН сегодня является наличие Совета безопасности, в котором каждый его член вправе заблокировать любое, даже самое обоснованное решение. Зависимость принятия решений сообщества от интересов одного (любого) участника - лишает  сообщество возможности надежно исполнять свои функции.
Хочется верить, что  пока человечество существует,  конфликт между культурой войны (зла, агрессии, смерти) и культурой мира (добра, сотрудничества, жизни)  будет по-прежнему    работать на развитие человечества в направлении  прогресса. и благополучия.


Бен Стаско
5 февраля 2023 года