Гутман и Буряк

Опять жужжит вся Батарейная тюрьма. Опять слухи и легенды. А дело в том, что на малолетку привезли двух подследственных. А фамилии у них были Гутман и Буряк. По слухам парни были круче вареного яйца. Преступления – вообще караул. Вломились на хутор, привязали старика и старушку к круглой печке и печку стали топить. Это они так решили узнать, где у старичков золото спрятано. Старички принадлежали к северному народу и жару переносили плохо. Раскололись на золото сразу как «потеплело». Но несчастных стариков это не спасло. Их не отвязали. Произошло это потом, что Гутман и Буряк настолько доверяли друг другу, что вытаскивать золото из захоронки пошли вместе. Потом их естественно нашли и арестовали, но особых строгостей не было, поскольку оба малолетки, а то, что они убийцы – никто не знал. Их задержали за то, что они в пивнике пытались продать золотую монетку. Наши герои честно рассказали. Кто они и откуда. Менты проверили и убедились, что все сказанное правда. И отправили малолеток подождать за дверью, не уточнив, за какой дверью нужно ждать. Малолетки выбрали ту дверь, которая ведет на улицу. За этой дверью возле крыльца стоял милицейский газик. Малолетки решили, что газик бесхозный и уехали на нем. Ралли с озорными поворотами закончилось на Батарее в секции для малолеток. Там выяснилось, что Гутман еще круче крутого Буряка. Буряк просто бил сокамерников и забирал у них все, что ему понравилось, а Гутман вообще «проявил» себя лихо. Он заставил сокамерников сливать в миску кровь (каждый понемногу). При этом Гутман им объяснил: «Что-то мне, пацаны, кровяной колбаски захотелось». Придя в зону, крутой Гутман не успел доказать, что крутой Гутман не слабее крутого Уокера. Просто мужика с такими крутыми заявками стали проверять. А это в зоне умели делать всегда. Очень скоро стало ясно, что Гутман – лошадка темная. Также стало ясно, из чьей конюшни эта лошадка. Конюшня была явно не зековская. Большую часть места в этой конюшне занимали машинки вроде той, на которой Гутман и Буряк совершили свой знаменитый «побег». Наказать Гутмана не успели. Начальство назначило его дневальным штрафного изолятора. А дневальный в изоляторе и работал, и жил в маленькой каморке. Вроде всё безопасно и спокойно. Но Гутман на то и Гутман, там он тоже не скучал и приключений на свои полушария нашел. Умные люди говорят, что человек мыслит полушариями. Некоторые эти полушария спасают от холода шапкой, а некоторые – штанами. У Гутмана преобладал второй вариант полушарий. Дело в том, что на смену в штрафной изолятор заступали солдатики внутренней службы. Маленькие, кривоногенькие, узкоглазенькие и совсем не интеллектуалы. Эти солдатики служили по два года и все они хотели вернуться домой в родной кишлак с деньгами и сувенирами. Поэтому в карцер поступало абсолютно все, а в рабочей зоне друзья сидельцев с солдатиками расплачивались. Некоторые солдатики за время службы сумели выучить до двадцати русских слов. Из этих двадцати слов пятнадцать были предназначены на поиск и приобретение сувениров. Очень смешная история произошла на этой почве с рядовым по фамилии Гумбатов. А подловил его Андрюша Шахов по кличке «Шахуня». Андрюха был нормальный коплиский пацан и на строгий зековский взгляд не допустил ни одного «косяка». Как анекдот в зоне рассказывали про письмо осужденных восьмого отряда начальнику колонии. Под этим письмом подписалось больше тридцати осужденных. Подача коллективных жалоб в тюрьме запрещена, но это письмо дошло до адресата. Видимо из-за текста. А в тексте был такой отрывок: «Совет коллектива восьмого отряда просит директора колонии содержать осужденного Шахова в изоляции в ПКТ (помещении камерного типа). Когда Шахов находится в отряде, актив не может заниматься культурно-массовой и воспитательной работой». В общем, дело было так. Восьмой отряд снимается с работы в жилую зону. Солдатики осуществляют выборочные обыска. «Шахуня» делает испуганное лицо и прикрывает карман рукой. Гумбатову остается служить всего три месяца, а заветного сувенира в виде выкидного ножа все нет и нет.  В общем, Гумбатов, как горлый орел на ягненка, устремляется на «Шахуню», приводя в порядок весь свой запас русских слов. А словарный запас у Гумбатова ее меньше, чем у Эллочки-людоедочки. Диалог между Гумбатовым и «Шахуней» выглядел так:
Г. – У тэбя там и што?
Ш. – молчок.
Г. – У тэбя там и што?
Ш. – Испуганным голосом – нож
Г. – покажи
Ш. – Да у меня кожаный
Г. – покажи
После этого строй уже не строй, а караул уже не караул. Это просто огромная куча валяющихся на земле и смеющихся мужиков. Дело в том, что по фене кожаным ножом называют мужской половой орган. В общем, за оставшиеся три месяца ножа Гумбатов так и не получил. Любой зек, к которому подходил Гумбатов, начинал дико хохотать и убегал. Зато Гумбатов получил и увез с собой, видимо, на всю жизнь кличку «Кожаный нож». Я уверен, что эта кличка дошла до его родного кишлака. Из этого кишлака у нас служило человек шесть и у половины из них была фамилия Гумбатов. Ну вот, вернемся к Гутману. Гутман заложил солдатиков. Заложил всех солдатиков. В ПКТ кончились сигареты и подкормка, а у солдат кончились денежки. С ситуацией надо бороться. Нынешнее положение не устраивало ни солдатиков, ни зеков. Способы борьбы бывают разные. Можно взорвать штрафной изолятор и построить новый. Но это слишком радикально. Поэтому решили взорвать Гутмана. Решили взорвать и взорвали. То есть взорвали в переносном смысле. Солдатики ему что-то подложили, сами нашли, сами оформили. Есть такая форма задержания зека, которая называется «до прихода». Это когда есть на бедолагу рапорт, по которому 100% карцер, но ждут прихода начальника, который имеет право назначить карцер. Тут наши «Гумбатовы» проявили настоящее азиатское коварство. Быстро перетусовали всех зеков и нашли для Гутмана место в камере «Шахуни», мол в других камерах или места нет, или камера не подходит. В общем, сунули козленка в логово волка. Гутман он и был козел. А уж то, что «Шахуня» волчище, не сомневался никто. Да и сидел «Шахуня» в камере не один. С ним сидел волчара еще покрупнее по имени Юра. В общем, здорово Гутман «влетел». Чем отличается волчара от шавки? Да всем отличается. В том числе и тем, что зря голос не подает и обязательно продумывает как козлика съесть и как «рожки-ножки» оставить, чтоб за козлика от пастуха не попало. Еще раз напоминаю, что Юрец и «Шахуня» были не просто волки, а настоящие опытные и мудрые волчары. Прошли все зековские ступени от спецшколы до усиленного режима. И говорят они Гутману: «Понимаешь, бедолага, тебе в этой зоне просто не жить. Сам видишь, к кому тебя сунули. Явно не по масти попал. Сунули тебя сюда на расправу, но нам ментам в падлу помогать. Вот сейчас ситуация такая, что мы всегда против ментов, а сейчас и ты против ментов. Тебе надо на российскую зону «уходить», а сделать это можно только так. У тебя по делу проходят золотые монеты, которые никто до сих пор не нашел. Вот тебе лист бумаги и пиши прямо в Москву жалобу, что начальник оперчасти у тебя эти монеты вымогает и тебя, бедолагу, изо всех сил прессует. Мол жить больше не могу и не хочу, а «Кума» за мою смерть накажите». А «Кум» это и есть начальник оперчасти. Кум – это не фамилия, а кличка любого, кто занимает эту должность. А потом Гутману говорят: «Мы тебе сейчас петлю из простыни сделаем и ты, типа, вздёрнешься. Немножко, пару секунд повисишь, чтобы след остался на шее, а потм мы тебя резко снимем и охрану «вызову», чтобы попытку суицида задокументировали». Сказано-сделано. Гутман бьется и дергается в петле, а волчары отвлеклись на свои разговоры и с помощью Гутману опоздали. Но видать есть у козликов свой ангел-хранитель. Скорее всего, это Пан. А почему бы и нет. Рогатый, козлоногий, дурно пахнущий. Полное отсутствие совести и каких-либо принципов. Только свои желания и удовольствия. Конечно, это был Пан.
В общем свалился Гутман на пол, как перезревшая груша, а пацаны ему и говорят: «Ещё секунда и сняли бы тебя, просто ждали чтоб следы получше остались. Ну ничего. Щас мы петлю покрепче сделаем из одеяла и попробуем все сначала. Тут Гутман понял, что шутки кончились и заколотился в дверь камеры всем телом, да так сильно, что прибежали все «Гумбатовы» и Гутмана увели в другую камеру. Слово «прибежали» я употребил сгоряча. Думаю, «Гумбатовым» и бежать не пришлось. Парни они были малообразованные, но с вековыми традициями жестокости и мстительности. Думаю, стояли они просто за дверью и этим цирком наслаждались. Ну что, хорошо поработали, хорошо поспали. А утром, разбудив волчар, в камеру ворвался Кум по фамилии Пинчук и стал орать: «Ну вот волчары, попались наконец. Да я вам за Гутмана по пять лет каждому добавлю». Тут Юрец уважительно и спокойно говорит Куму: «Николай Андреевич, да кому ты веришь? На посмотри, что он про тебя-то написал». А на столе лежит жалоба Гутмана в Москву главному милицейскому начальнику на Кума Пинчука. Картина маслом. Итог такой – волчары при своих, а Гутман потащил на себе все, что можно и нельзя. Повесили на него всё, кроме шпионажа в пользу Андорры. Даже за порванную простыню и одеяло высчитали. Во какие истории в зоне бывают.