26. За ЗОЖ

  За здоровый образ жизни, деревенская жизненная быль.
Земляки! Сейчас мне 80 с гаком лет, но дело не в моих годах, выгляжу, молодухи говорят, лет на пятьдесят. Нет, не врут, я и сам себя таким ощущаю. Все в огороде делаю бегом.
Видно свежий воздух сказывается и здоровый образ жизни.  Но мне все подпортили мои
первые годы жизни, был я старшим сыном в кулацкой семье. На дворе был 1938 год. Теперь и не помню, за что нам на лоб такой ярлык приклеили. Была во дворе коровка, которая кормила всю многодетную семью., а в семье было семь деток и все, мал - мала меньше, были и двойняшки. Была у нас красавица лошадка, трехлетка Рыжуха. Папа ждал от нее приплода, берег на племя, не запрягал, чтобы она жеребая не надсадилась, не скинула еще неродившегося жеребенка.  И часто мы - дети впрягались в сани, отец за коренного, а мы за пристяжных. Тащили воз, надрывали жилы. Летом телегу с сеном или с дровами катить было легче, зимой тащить кованые железом конные сани было невмоготу, так как снег стоял выше пояса, мороз, простывали, мама отпаивала нас Буренкиным парным молочком. Парила березовыми веничками в баньке, отогревала на русской печи. Так и жили, не голодали, но трудиться приходилось много, даже нам – детям,  до кровавых мозолей. Но тут на нас обрушилось огромное горе, да такое, что и не выскажешь.
Кто-то о нашей кобылке донес куда следует. Жеребую красавицу отобрали, а она не хотела
уходить со двора, упиралась всеми четырьмя копытами, ни взад, ни вперед, стоит и головой мотает: «Не пойду!»  Смотрю, а у отца по щекам слезы текут, такие же крупные, как у его любимой лошадки. Мама и все дети причитали в голос, но никого наши слезы не разжалобили, забрали Рыжуху, а заодно и Буренку. Так как отец не хотел добром отдавать кобылку, забрали и папу, больше я его не видел никогда. Вот тут-то и натерпелись лиху. От всех переживаний мама заболела и умерла. Детей всех отправили кого куда, всю семью порушили, погубили. Отобрали дом, так как мне несовершеннолетнему не полагалось в нем жить. Летом было проще, так как каждый кустик ночевать пустит, нанимался пасти коров. Жил без роду, без племени, курил самокрутки, да и от стаканчика бормотухи не отказывался, а где стакан там и два и больше. Спал там, где ночь застигнет,- в шалаше, в стогу сена, в чужом дворе с овцами. Не жалел себя, не берег, не для кого было. К сорока годкам имел жалкий вид, спина крючком, кожа на лице и руках как картошка печеная, тело дряблое, руки - ноги не держали, падал на ходу. Жилья не нажил. Не по своей воле поселился на постой, приютила старичка жалостливая бабёнка. Отмыла меня в бане, веником долго парила, побрила, привела домой, приодела, глянул в зеркало, и не узнал себя. А самое основное мое омоложение началось позже, Анна держала небольшое хозяйство - козу, курочек, огород.
  А тут и весна наступила, выполз я, сижу на завалинке, солнце светит, воробьи чирикают, соловьи поют, заливаются. И так мне хорошо стало,- мама, отец и все мои братики и сестрички пригрезились. Сижу, и думаю: «Чего это я умирать-то собрался? Ведь не старик по годам- то еще, сорок лет только. И так мне обидно за себя стало, что и не жил вроде, а жизнь прокатилась мимо.                Да, по-человечески и не жил. И так мне жить захотелось! Господи, помоги!»
   А тут сосед в это время, не раньше, не позже, ведет свою лошадку на водопой. Мне сослепу пригрезилось даже, что это папа ведет нашу Рыжуху. Шустро так соскочил с завалинки и засеменил, хотел вскочить на коня, как в детстве проехать верхом. Да куда мне, шлепнулся коню под ноги, в его испражнения. А сосед понял мое желание, так сказать последнее, поднял, посадил на коня, прокатил верхом. Вцепился я в поводья, и как в детстве гикнул, видно казачья кровь проснулась. Конь и пошел, но не сбросил меня хилого, а тоже почуял, что я всем своим существом хочу проехать, но силы нет удержаться. Удивительно, но не сбросил. Вот с тех пор и пошло мое выздоровление. Гладил, чистил соседскую лошадку, а она отвечала взаимностью, голову нагнет, а я и вползу ей на спину, прокачусь верхом.
   Аня, не переставая, поила парным козьим молоком, дышал свежим деревенским воздухом,
Особенно, скажу я вам, хорошо спать на сеновале, на душистом сене, слушать, как поет по   
утрам деревенский, громкоголосый петух,  кудахчут куры. Как в ведро звонко стучат первые
струйки молока, из - под ловких рук Ани. Лестницу на сеновал осиливал теперь сам, без помощи Ани. А теперь расскажу я вам о самом моем главном излечении. Один раз в день, даже через силу, жена заставляла меня разжевать дольку чеснока, запивать теплой сывороткой, из - под творога. Моя Анюта где-то вычитала, что сыворотка с чесноком убивает все вредные микробы в организме, чистит кровь, сосуды. Начал систематически, не пропуская ни одного дня, пить сыворотку, правда запах изо рта неприятный, да,- а- а, но хорошее здоровье стоит того. Ушли боли в спине и суставах, перестали дрожать руки, ноги, тело окрепло, и возраст остановился, даже двинулся вспять. То есть совершилось чудо, не поверите,- силу мужскую почуял! Восторгу моему не было предела. Это надо же без единого укола, без таблеток вылечился. Зубы, которые к тому времени остались у меня  во рту, укрепились, перестали кровоточить. На ноги перестал обувать резиновую обувь, забросил калоши, судороги и боль  прошли. Теперь я твердо ступаю на ноги, хожу по дому хозяином, и Анюта мною довольна, обнимает, целует, говорит; «Хозяин ты мой!» Прожили с Анютой еще несколько лет душа в душу. Бегаем трусцой, ведем здоровый образ жизни, Теперь с Анютой хотим заняться очищением всего организма. Посадили много тыквы, картошки, свеклы, моркови, соки этих овощей надо пить ежедневно. Деревенские женщины говорят, что выгляжу я лет на 50, а я и не разубеждаю, пусть себе говорят, зря не скажут, главное Анюта мною довольна.
Мне лестно! Земляки, жизнь в 80 лет хороша, теперь я точно знаю. Земляки, призываю всех в атаку с болезнями. За здоровый образ жизни. Много лет с Анютой ходим на лыжах, лыжню проложили в лесочке. К нам присоединились многие односельчане. Стали мы ходить и с лыжными палками без лыж. Анюта где-то вычитала, что это называется скандинавская ходьба, теперь с нами ходят многие соседи, как дети, так и взрослые. По себе скажу, что эта ходьба улучшает работу сердца, дыхательной системы. Помогает с помощью палок двигаться быстрее, не боясь упасть на скользкой дороге. После ходьбы по зимнему лесу чувствуешь себя не уставшим, а отдохнувшим. Гляньте, Анюта ведет в поход, вот как деревня весело живет, ее скандинавы дружно идут, палками машут, песни поют: «Какие вольные Алтайские просторы, люблю тебя я, Родина моя. Запевай, запевай, ты земляк удалой, запевай, прославляй наш Алтай дорогой и раздольное наше село».     …Ходим на рыбалку, посидеть с удочкой в тишине речной, сидишь, и слушаешь, как волна говорит с волной. Плещется о прибрежный берег, выносит песок, и мы по этому песку ходим босиком. Хорошо-то как!
   И зимой ходим рыбачить, любим подледный лов. Заметили, что на озере под толщей льда рыбе плохо дышится, пробив лунку, мы даем ей воздух. Рыбки выплывают, открыв рот, хватают
воздух, а нам кажется, что они говорят: «Спасибо, добрые люди!» Вильнув хвостом, уплывают в глубины речные, но мы все-таки успеваем загадать желание, как тот старик золотой рыбке из сказки А.С.Пушкина.                …Ой, сколько снега нынче навалило, все улицы снегом снова завалило. Строим снежные сказочные городки в казачьем стиле, стоят, блестят, переливаются на солнце крепость, на ней реет казачий флаг. Снежные пушки в полночь стреляют фейерверками, звучат салют и громкие крики: «Ура!»  Красотища! Радость людская, вот ради этого стоит жить.
Снегами белыми укрытая деревня милая моя, деревья инеем покрытые стоят все в сказочной одежде. Народ снежный город строит, а снег блестит, мороз щиплет нос, стоять не велит.  Дети едут горки и песни поют, вот как в деревне весело живут. Выйду на улицу, пройду туда-
обратно, дети играют, а мне-то как приятно!                Земля, землячество, земляне, земляки, корень один,- земля. Земля дорогая, любимая Русь, живу в прекрасном месте и этим я горжусь! 
   Храните мир в своих семьях, в своей душе. Не ждите, что здоровье придет само, двигайтесь, двигайтесь ему на встречу.                …С уважением Кузьма Кузьмич Кузьмин, под старость лет я стал уважать себя, да и люди зовут Кузьмичем, а раньше все больше Кузькой звали.