Последняя битва этого мира

                Бэйли Джей и Андрее Пришакариу
     " Многие полагали, что Питт никогда заранее не знал, о чем будет говорить, до тех самых пор, пока не вставал со скамьи, и тогда экспромт рождался сам собой.
     Завороженным слушателям Питта порой непросто было вспомнить, что именно он говорил. " Питер Акройд   " История Англии "
     Наверное, именно благодаря интересу к истории человеческой цивилизации я и утратил остаточную любознательность к безумному калейдоскопу бестолковых ежедневных говнотерок, что с некоторого весьма знаменательного дня весны сорок пятого года кем - то наименованы новостями и решающими событиями, присмотревшись к коим видишь лишь ветер в дырявых карманах, загадочные птичьи следы, испещрившие ледяную корку застывшего на морозе жидкого дерьма, а уж видя воочию шершавые рыла или слыша захлебывающийся еврейский тенорок, лишь усмехаешься понимающе и идешь продолжать увлекательное чтение о давно минувших временах, когда люди были не лучше и не хуже, ситуации точно так же опрокидывались и пересматривались победителями, а конечными выгодоприобретателями были все те же персонажи, выгодно выставлявшие на всеобщее обозрение раздутых тщеславием и пожираемых честолюбием питтов, черчиллей, путиных и кеннеди, всегда таясь во тьме и скрежете зубовном, изредка являя миру сатанинский лик все того же проклятого племени, антихристова семени, что свихнуло с и так невеликого ума фюрера германской нации и многих иных, искренне заблуждавшихся в иллюзорной возможности изменить порядок вещей. Уже без  " наверное ", а полностью убежден, что финальное утверждение в любых более менее чотких и стоящих европейских фильмах о тотальной и полнейшей безнадеге, о невозможности перемен, о твердо катящемся в ад по раз и навсегда выбранным совершенно неправильным рельсам машинной цивилизации золотого тельца мире, при виде погибающего в конце главного героя, расшибившего себе голову о железобетонный маразм государства и общества, личат мне лично как потребителю куда как более холливудских жупелов всеобщей справедливости и сурово насаждаемой мушкетами и авианосцами демократии и прав человека, неизменно почему - то оказывающегося носителем паспорта могучих Штатов или Израиля, в титрах мелькают рабиновитцы и гуровитцы, обрезание ума провозглашается идеей фикс планетарных масштабов, и скорбные ничегонеумением ублюдки торжествуют хренову победу, одну на всех, цену же не постоявшим определить можно ровно в один фальшивый пражский грош, тускло звенящий в кулаке ходжи Насреддина, напитавшего все страждущее человечество манким запашком приуготовляемого для тех, что почище - с, плова. Охрененные рамсы и козырные расклады, рожи полузабытых генералов Лебедя и Бордюжи, тоже ведь, помнится, вызывавших негодование сознательных граждан, по отсутствию социальных сетей и блогосферы кучковавшихся в те времена в иных местах обитания говноедной мрази, неравнодушной к любой х...не, что очень хорошо замыливает бесстыжие зенки, о чем знал еще тот неведомый друид, что вопрошал холмы и обращался к козодоям.
     - Выкладывал ли ты круг из камней, Мисквамакус ?
     Ричард Биллингхэм, скомкав испачкавший его ладони свежий оттиск  " Аркхэм леттерз ", ткнул тростью с серебряным набалдашником, изображавшим счастливого негра, в грудь стоящего навытяжку верного слуги и пособника в тайном деле обращений к Неназываемому, таящемуся за краем познания среди радужных шаров, завывающих козлов и седобородых старцев, вцепившихся ледяными костлявыми пальцами в глотки ничего не подозревающего человечества.
    - Не тревожил ли ты жаб, Мисквамакус ?
    - Не слышал ли ты полночной звон комаров, Мисквамакус ?
    Резко и чотко откашлявшись, Мисквамакус возложил скомканную газету в холодный камин, положив сверху безжизненное тело соседской девчонки, чьи волосы славно уварились в закопченном котелке Ушастых, благоразумно украсивших питательное хлебово кулинарными кубиками Корпорации, по слухам, изготовленными из концентрированных соплей дифтеритных детей, приведенных бабушками и матерями к подножию Сатаны, на самой нижней ступеньке которого скромно подвизался Константин Эрнст, цивилизованно и толерантно уступивший более высокие места таким же, но с других каналов или с иными гражданствами и подданствами сородичам, чья явная и кромешная враждебность истинных шруцимов людям доброй воли уже не так уж бросалась в глаза, нежели накануне кристал нахт, всенародным возмущением показавшей предпочтения и потенциал еще вчера молчавших двуногих.
    - По порядку, Ричард, - чиркая спичкой, отвечал Мисквамакус, тихонько поддувая оттопыренными мокрыми губами в зев камина, рождая тягу, - по чоткому порядку, начав с начала и закончив концом, как советовал Король. Круг камней утратил актуальность в двадцать первом веке, жабы робят уголек и выдают на гора память Немцова и прочих эфраимов, а комары давно уже стали москитами, глобальное потепление сейчас, ООН и мудрость отцов, компактно умещенная на кончике ножа воротилы любого клана любого народа любой страны этой гнусной планеты.
    Сквайр, ритуально покачивая головой, даже не слушал ответ Мисквамакуса, заранее зная те места, где тот чуть понизит голос, где взмахнет руками или топнет, решал про себя мучавшую его дилемму, ежели, конечно, так позволено формулировать сырые слова в целую фразу по непреложным правилам русской грамматики : призвать Йог - Сотота для окончательной ликвидации Земли или вручить будущее Ушастым, чья сноровка и ловкость неизбежно приведут к коллапсу Вселенной, попутно веселя и развлекая понимающих. Память о задорно трясущихся под блузкой грудях мисс Порции Браун перевесила все ожидаемые преференции от восседающего на козле старика, поэтому Биллингхэм, отстранив Мисквамакуса, выпустил из каминной трубы скелет Бахрама, дабы тот орудовал.
     Вот так, граждане бандиты, и свершилось, и вумат.