Кукушонок

– Встать, суд идет, – объявила секретарь.
В зал заседания вошла судья, облеченная в мантию, женщина среднего возраста со строгим, пронизывающим взглядом. Объявила:
– Слушается гражданское дело расторжения брака Бориса Ивановича Шульгина и Елены Максимовны Шульгиной.

Супруги Шульгины и присутствующие их родители Наталья Георгиевна Шульгина, Нина Афанасьевна и Максим Дмитриевич Дорогины, стоя слушали судью. Получив разрешение сесть, все заняли свои места – Борис и Лена за столом, перед судьей, родители на скамейке.
 
– Елена Максимовна, в письменном заявлении вы объяснили причину развода тем, что полюбили другого мужчину и хотите вступить в брак с ним. Поясните, вы настаиваете на таком объяснении.
Женщина встала. Вопрос судьи не застал врасплох. Все многократно продумано, взвешено, поэтому ответ прозвучал решительно без тени смущения.
– Да, я полюбила другого мужчину. Мы с мужем договорились, что он меня отпускает, а я, в свою очередь, оставляю ему сына, не претендую на кооперативную квартиру и обязуюсь выплачивать алименты.
– Вопрос к мужу Борису Ивановичу. Согласны ли вы на развод и удовлетворяют ли вас показания жены?
Борис поднялся и спокойным голосом, словно о давно решенном, заявил:
– Лена, жена моя, давно уже изменяет. В последний месяц, дома, практически, не появлялась. Живет где-то со своим любовником Вадиком. Наконец, это она стала инициатором развода. Я согласился, поскольку в таких условиях дальше сохранять семью стало невозможным. По совету адвоката мы с женой встретились и написали письменные заявления об условиях развода. Этом только что показала жена Лена, с ее показаниями о разводе я согласен.
– Борис Иванович, в вашей семье есть условия для воспитания сына?
– Думаю, да, есть. Живем мы в однокомнатной квартире, сам я работаю электриком в строительной организации. Наконец, моя мама, бабушка Сережи, вот, она здесь присутствует, согласна воспитывать внука.

Судья долго задавала разные вопросы, потом после перерыва объявила, что бывшие супруги разведены.

Еще недавно связанные единым родством, семьи Шульгиных и Дорогиных молча разошлись, даже не попрощавшись. Каждый находил для себя оправдание, винил другого.

Наталья Георгиевна, подойдя к сыну Борису, наблюдала, как ее бывшая невестка обняла любовника Вадима и быстро шмыгнула в его машину.
– Вот, кукушка! Бросила кукушонка в нашу семью!
– Мама! Пойдем на автобусную остановку.

В душе Бориса было пусто: ни тоски, ни злобы, ни любви. Только полное равнодушие. А ведь как все хорошо начиналось. Тогда ему было 21 год. Высокий, спортивный, брюнет, студент четвертого курса политехнического института, неожиданно оказался в пионерском лагере. Его пригласили поработать пионервожатым. Там собралась интересная публика, студенты педагогического института. Среди них была Лена Дорогина. Как-то так получилось, они увлеклись друг другом. Вечером, когда дети спали, уединялись, разговаривали. Через неделю к Лене приехал на машине отец, приехал навестить дочку. Показывался каждую неделю. Оказалось, он работал в отделе снабжения завода, в его распоряжении была легковая машина с персональным водителем. Лена не скрывала, что дома окружена особым вниманием. Все ее пожелания выполнялись. Девушка росла балованной. Уже тогда можно было бы задуматься. Но, куда там. В душе Бориса бушевала влюбленность. Они продолжали встречаться до следующей весны. А там? А там предстояла защита дипломного проекта и государственное распределение на работу. Как же Лена?

Борис сделал предложение Лене, и она согласилась стать его женой. Родители не возражали. Сыграли свадьбу, молодожены стали жить у Дорогиных, им выделили комнату в трехкомнатной квартире. Тесть, Максим Дмитриевич, энергичный человек, имел много знакомых и нужных людей. С их помощью достал место в строящемся кооперативном доме. Родители молодоженов совместно оплатили стоимость квартиры. И вот, Лена и Борис переехали в свою квартиру. Тесть, кроме того, выбил место для работы Бориса. С таким тестем можно жить. И молодые люди жили, любили друг друга и радовались.

Неожиданно с Леной что-то произошло, она постоянно недомогала. Озабоченно замкнулась, молчала, не хотела ничего объяснять. Наталья Георгиевна, заметив изменения в состоянии невестки, обрадовалась, но спросить не решалась. Только, как бы жалея, посоветовала:
– Лена, что ты так мучаешься, сходи-ка на прием к гинекологу.
Лена промолчала, но, наверное, сама догадывалась, сходила к врачу. Оказалось, она беременна. Пришлось рассказать родителям, и они на радостях окружили молодую женщину вниманием, заботой, оградив от любой домашней работы. Лене все это было противно. Она не хотела ребенка, пытаясь от него избавиться, поднимала тяжести, сознательно устраивала с мужем скандалы. А кроха, не понимая желаний матери, цепко держался внутри и рос. В положенный срок Лена родила сына Сережу.  Началась другая жизнь.
***
 Наталья Георгиевна родилась в довоенной деревне. В те годы жизнь была трудной, колхозники сильно недоедали, голодали и внешне зачастую выглядели худыми, больными. Только после войны с улучшением питания люди стали полнеть. В стране нарождался культ крепкого рабоче-крестьянского тела.
Выйдя замуж, девушка переехала жить в город к мужу. Была она небольшого роста, с пышными округлыми формами, лицо широкое с полными розовыми щеками, бусинки голубых глаз выглядывали из широко открытых век. Светлые волосы падали на плечи. При надобности покрывала голову косынкой, завязывая узелок на затылке. Дома носила платье, на ногах тапочки. Для выхода из дома надевала светлую блузку и темного цвета юбку.

Она работала портнихой в ателье первого разряда. В свободное время негласно прирабатывала на дому, шила платья для знакомых и нужных клиентов. Муж, столяр по специальности, трудился в модельном цехе завода.

После развода Наталья Георгиевна предложила сыну переехать жить в родительскую квартиру. Конечно, тесно, но вместе легче. Надо было срочно устроить ребенка в детский сад. Добрые люди нашлись, помогли, достали место и, вот, Сережу стали водить в садик. Вечером собирались всей семьей, занимаясь малышом.

Заказов на пошив платьев у Натальи Георгиевны было много. Клиенты торопили, уговаривали выполнить работу быстрее. Приходилось перекладывать домашние занятия на мужчин. Бабушка работала за столом, кроила, шила, а внук, пристроившись рядом на стуле, играл, наблюдал и, конечно же, мешал. Так они и жили.

Годы шли, Сережа взрослел, часто стал задумываться, где же его мама. Как-то спросил у отца:
– Папа, где моя мама?
Борис не ожидал такого вопроса. Прошло много лет, но обида на жену не затихла, и упоминание о ней вызвало только гнев:
– Твоя мама – плохой человек, она бросила тебя, отказалась на суде. Забудь и не думай о ней!
Как же не думать, у всех ребят есть мама, заботливая, любящая. А его отец требует забыть маму. Сергей замкнулся в себе, решил ни с кем не обсуждать больной вопрос. Доверял только бабушке. Знал, бабушка его любит, но она уже старенькая, часто жалуется на больные ноги.
***
В девяностые годы страна переходила на капиталистический путь развития. Повсюду открывались частные предприятия для зарабатывания денег. Сергей приноровился шить платья и продавал на рынке. Чтобы получить разрешение на предпринимательскую деятельность надо было зарегистрироваться в государственной регистрационной палате. Тогда многие получали основной регистрационный номер, а потом бросали занятие. Когда Сергей обратился в регистрационную палату, сотрудница, занимавшаяся делом, оценивающе взглянула на него. Перед ней стоял совсем юный паренек, высокий, сухопарый брюнет с коротко стриженными волосами. Одет модно: старательно выглаженные куртка, брюки, белая рубашка. «Такие могут только развлекаться, а не работать», – подумала женщина, и отказала выдать регистрационный номер.
– Поясните, почему вы отказываете мне?
– Я не верю, что вы умеете шить.
– Как же, все во что я одет, сшито мною.
– А я не верю.
– Так я докажу. Скоро вернусь и докажу.
Сергей вернулся. Принес с собой портативную швейную машинку и выкройку.
– Сейчас я буду шить костюм для собаки, многие желают иметь такое изделие. Выкройка уже сделана.
Через некоторое время показал часть изделия сотруднику палаты.
– Обратите внимание швы выполнены с ровной строчкой, без пропусков стежков и дефектов прорубки полотна.
Сотрудница улыбнулась, удивилась и зарегистрировала нового частного предпринимателя.

Сергей стал работать на дому. Теперь он шил, а бабушка обычно лежала, совсем обезножила. Временами вспоминал о маме. Думал и не мог поверить, что его родная мама отказалась от ребенка. «Какая она?  Хоть бы взглянуть».
– Бабушка, расскажи мне о маме.
– Сереженька, я давно уже думаю поговорить с тобой, все не решалась. Наверное, пора. Ты человек совершеннолетний, самостоятельно зарабатываешь на жизнь и можешь сам принять правильное решение. Где-то в нашем городе она живет, соседка недавно ее видела. Вот, где не знаю. Обратись в адресную службу. Помогут.

Сергей шел по указанному адресу. Решился встретиться с матерью, может быть, получится поговорить. Нашел нужную квартиру, позвонил, стал ждать. Дверь открылась. Перед ним стояла худенькая блондинка среднего роста в розовой кофточке, полосатых цветных брюках и алого цвета туфлях. Похоже, она растерялась, остекленела. Широко раскрытые глаза на красивом лице замерли. Она, словно, что-то почувствовала.
– Я ищу Елену Максимовну, – робко вымолвил паренек.
– Это я.
– Мама, – неожиданно вырвалось из уст Сергея. Он испугался своих слов и опустил голову, тупо глядя на полосатые брюки.
– Ты Сережа Шульгин. Я тебя почувствовала и от неожиданности растерялась. Проходи Сереженька. Она схватила его за руку, повела в квартиру. Что-то говорила, говорила, а он ничего не понимал.
– Можно, я в другой раз приду, сейчас мне трудно.
– Конечно, приходи завтра, нам надо поговорить. Возьми, вот мой телефон. Как много мне надо тебе сказать!
Сережа повернулся и поспешно ушел.

Оказавшись на улице, юноша быстро пришел в себя. «Что это я так разволновался, сбежал. Ничего, завтра приду». С ощущением чего-то достойно сделанного, парень решительно пошел домой.