Глава 1. Все началось с саранчи

В 1910 г. Д’Эрелль и его семья находились в Мексике в штате Юкатан, где он разрабатывал промышленный способ переработки выжимок агавы после извлечения из нее волокон. Вот как он описывает этот период.
 
“Моя официальная миссия была закончена. Министр Медеманда остался в качестве официального директора гидролизного завода, и я уже не чувствовал себя никаким образом привязанным к этому месту и этой работе. Пока велись исследования, это меня интересовало, но когда все вопросы по производству были решены, мне стало совсем не интересно. И я думал лишь о том, как бы деликатнее известить министра о своем уходе и чем бы занять себя. Когда неожиданное событие натолкнуло меня на новые исследования”.

29 августа в парке, примыкающем к дому, Д’Эрелль обнаружил больного детеныша саранчи. Болезнь саранчи заинтересовала его, и он решил заняться этим вопросом. Он попросил управляющего, ежедневно объезжающего на лошади все плантации агавы, собрать ему всю саранчу, которая покажется ему больной. Через 2 дня управляющий принес ему в пустом коробке из-под спичек три мертвых саранчи. Как он объяснил, вокруг этой мертвой саранчи ползало еще много больных.  Д’Эрелль пишет по этому поводу: “Шанс мне улыбнулся, но шанс благоприятствует лишь тем, кто продолжает свою работу с терпением. У меня давно было желание заняться изучением болезни насекомых, и я уже несколько лет пытался обнаружить какую-то общую болезнь для всех насекомых, как вдруг совершенно неожиданно судьба дала мне шанс, и я не прошел мимо, а заметил его”.

Кишечники мертвой саранчи, которую принес управляющий, были заполнены черноватой зловонной жидкостью, как и у тех больных детенышей саранчи, которых он подобрал в парке. Д’Эрелль нанес каплю этой жидкости на питательный агар и   после инкубации поверхность агара была покрыта колониями коккобацилл (Coccobacillus acridiorum). Коккобациллы были обнаружены также в тканях насекомых. Сомнений не оставалось, что все эти насекомые умерли от болезни, вызванной коккобациллами. К тому времени эта болезнь еще нигде не была описана.

Для продолжения работы понадобилась не только больная, но и здоровая саранча.  Д’Эрелль быстро соорудил у себя в саду два больших вольера, так чтобы в каждый можно было поместить двести или триста насекомых. Огородил каждый вольер металлической сеткой. Оставалось только отловить саранчу. На той плантации, где жил Д’Эрелль, саранчи было мало, и он был вынужден отправиться за саранчой на другую плантацию примерно за пятнадцать-двадцать километров по узкоколейке, которая связывала эти плантации. Он долго грузил в вагонетку свои вольеры и сачки разного размера для ловли саранчи. Удивленные индейцы майя не скрывали своих иронических взглядов. Они, наверное, думали (а особенно мальчишки), что доктор сошел с ума. Но были и такие, чьи дружеские улыбки поддерживали его в этом авантюрном предприятии.

Д’Эрелль пишет далее: “Моя вылазка имела неожиданный успех: приблизительно через двадцать часов я наткнулся в джунглях соседней плантации на зараженный участок, где на земле лежало порядка пятидесяти насекомых. Все они были, очевидно, больными. Они неподвижно лежали на земле в окружении своих экскрементов, которые образовывали вокруг них черную, вязкую жидкость. Они явно отличались от нормальных экскрементов здоровой саранчи, которые имеют точно определенные размеры и бледно-зеленый цвет. За прошедшие сорок восемь часов, что я наблюдал за ними, осталось не более чем двадцать полностью больных, но все еще живых насекомых. Последнее из пятидесяти насекомых умер через пятьдесят два часа после моего обнаружения”. В вольере со здоровой саранчой после проживания в течение недели в саду у Д’Эрелля умерло около 10 насекомых, но по другим причинам – у них не было поноса и заражения тканей коккобациллами. Д’Эрелль провел опыты по заражению здоровой саранчи коккобациллами. Он наносил культуру на траву, которую поедала саранча, или вводил ее непосредственно с помощью иглы в тело саранчи. Зараженные животные заболевали и умирали.

Д’Эрелль попросил плантаторов сообщать ему обо всех полетах саранчи и самое главное, где была обнаружена ее смертность. Он обследовал три плантации, соседствующие с районом Чохо, как только ему сообщили о полетах. На двух плантациях саранча казалась здоровой. Это подтвердил и бактериологический анализ. Но на третьей плантации, на площади нескольких гектаров, трупы были многочисленны, а из больных особей в лаборатории он изолировал коккобациллы не только в кишечном содержимом, но и в крови. Как пишет Д’Эрелль, у него было достаточно материала, чтобы подготовить публикацию. Ведь речь шла о болезни ранее неизвестной у насекомых.
 
И хотя все было готово к отъезду в Париж, но болезнь саранчи настолько заинтересовала Д’Эрелля, что он согласился остаться в Юкатане еще на 3 месяца, ожидая приезда своего преемника, о чем он сообщил министру. Но самое главное, по его словам, он выиграл дополнительное время, чтобы изучать так заинтересовавшую его болезнь саранчи, которой он посвятил в последующем почти пять лет своей жизни.
 
Еще в юности, когда Д’Эрелль выбрал для себя стезю бактериолога, он разработал план своей жизни и метод, который бы позволил ему осуществить то, к чему он стремился. В своих воспоминаниях он пишет: “Для себя я решил, что непременно найду все возможности следовать в своих исследованиях тем же порядком, какой сложился у Пастера: 1) изучение брожения; 2) изучение болезней насекомых, в частности, червяка тутового шелкопряда; 3) изучение инфекционных заболеваний у животных, таких как холера у куриц; 4) изучение болезней человека”. Удивительно, но Д’Эрелль смог осуществить эту намеченную для себя программу пункт за пунктом.
 
Выполнению первой части своей исследовательской программы Д’Эрелль посвятил более десяти лет. Теперь счастливый случай позволил ему приступить ко второй части, а именно, болезни насекомых. Он пишет: “Я убедился, что исследования брожения и болезней, вызванных коккобациллой, способны дать мне только интеллектуальное обучение, что в итоге сделает меня способным достичь фундаментальной части моей жизненной программы, а именно изучение инфекционных заболеваний и эпидемий”.