Это, любимая Бэйли, Троцкий

     Одной из смешных особенностей, кроме упомянутого в предыдущей сказочке дрочева на старости, славянского сознания является убежденность в чоткой правде некогда усвоенных истин, от плохих бояр скудоумной крыски Потупчик до она утонула, что, разумеется, объясняется абсолютнейшим замшелым невежеством, нежеланием учиться и развиваться, неуклонным следованием принципу  " и так сойдет да неохота ", короче сказать, погружаясь в тайны загадочной славянской души, свихнувшие Доста и Чаадаева, начинаешь понимать невозможность просто достойной жизни тута, как, примерно, нельзя же надеяться на необыкновенный рост интеллекта народов Зимбабве, так и тута никогда не будет ничего хорошего или просто пристойного, в уровень, как я это называю. И этот уровень можно цеплять к чему угодно, от снятия кино или видеоклипов до построения систем правосудия или безопасности без неизбежных вывертов строителей и проектировщиков, иначе и быть не может, раз уж у всех нас мозги - по Тургеневу - слегка набекрень. Бывает.
     - Алкашизм ирландцев и гонор поляков, - перечислял я внутри ума присущие иным племенам выверты и особенности, точно так же мифологически укоренившиеся в сознании окружающих народов, - чоткость тевтонов и легкомыслие френчей, коварство сицилийцев и бесталанность лично рыжей Ландер.
     Это п...дец. Это овеществление слов старичка Вольтера о необходимости выдумать если и не католичество в целом, то рыжую вологжанку в частности. Выдумать и водрузить на пьедестал из санкционного сыра  " Дружба народов ", смотрите, люди доброй воли, смотрите и знайте : вот так вот не надо. Не надо всё. Всё, что можно прилепить к уровню первого абзаца сей прескучной сказочки, открывающей секреты Полишинеля под полой знаменательной шинели не Башмачкина, а товарища Сталина, и сотворившего из когда - то топтавшего планету русского народа, подчистую уничтоженного и изгнанного в другие веси, все вот это вот все.
    - Целвек совецкай, - напропалую каламбурил незабвенный шершавый милый дружок всеядной свиньи Шараповой, великорусский уморист Ургант, непрезентабельно творя еще пару миллионов ток - шоу и даже кино, - как рупь московицкай, наощупь тверд, но не стоит вообще ни х...я.
    - Ты не цокай, - угрожал прыщавой и небритой совести сотоварища еще какой выкормыш масляковской падали, всей своей трудовой активностью будто олицетворяя огромную странность нашей цивилизации, так и не объясненную никем. Вот бывают периоды, Реннесанс или зарождение наций, большевицкий эксперимент или неожиданно выстреливший пророк, хотя ясно, что вчера Исуса никто и слушать бы не стал, а завтра послушали бы, но угостили б вином и бабу подсунули, но нет, необъяснимо складываются мозаикой многочисленные факторы, рождая итогом чудесное или веселое время, полнейший ахуй и ад на Земле или, наоборот, расцвет искусств или искренней веры первобытных пуритан в возможность изменить все вокруг. Странная байда, ее можно облечь научными словами, смастырить сотню диссертаций гада Мидинского, но неохота, тем более, что все это уже описано и разжевано сотни раз.
    - Знаешь, - необычно серьезно прошептал шершавый, закатывая стеклянные бараньи зенки под густо укрытый парховизмом лоб, - а ведь тот факт, что коала просто знает о нашем существовании среди миллиардов двуногих, уже гласит о многом.
    Это он правильно. Люди, всякие, разные, вообще знают много чего, пропитались за жизнь всякой херней, услышанной или увиденной где - то и когда - то, но гласит все это лишь об одном : о крайней небрежности легкомысленных двуногих, почему - то не набивающих свои карманы катышками сохлого говнеца, но зачем - то обратно набивающих свой мозг точно такой же продукцией. У Дойла Холмс кипешевал маленько, объясняя Уотсону нежелание впираться в дерьмо, а доктор лупал зенками, поражаясь незнанию теории Коперника. Дриснул верный викторианец написать сурово и быром, а ведь обязан был Холмс вдарить Уотсону по горбу и заорать тому в уши :
    - А тебе не по х...й, мудак, все теории ? Тебе от них горячо или холодно ? Напоят они тебя при жажде или утолят голод, мудень шатый ?
    На что Уотсон, протыкая шею Холмса скальпелем, промямлит за интеллектуальное развлечение, подводя Дарвина - внука к стихозам его же дедушки :
    - Тот первый питекантроп, что рисовал во мгле пещеры
    На камне мамонтов и антилоп,
    Был сыт, в тепле, по крайней мере,
    И не боялся за свой лоб.
    Лбы расшибались палицами соплеменников и соседей, рвались когтями старины Саблезуба и плющились объятиями гризли, чесались пучащимися внутри мыслями и обрастали рогами, потому как именно тогда и зародилось крысиное племя паразитов, и породившее всех потупчиков, ургантов и шапир этого мира.
    И не надо бакланить за антисемитизм. Брин, Гердт и Эдвард Дж. Робинсон тому опровержение, а не умеющие ни х...я уроды могут именовать себя как угодно, хоть груздями, хоть кузовами, хоть удмуртами.