Дневник. Конец января 1971

25.01.1971 Понедельник.

Сижу дома и жду у моря погоды. Я не ожидала, что Москва встретит меня таким
дурацким теплом. Кому-то нравится ведь такая зима? Тепло, хорошо. А мне — мука
истая. Весь снег почти растаял. Даже почки на вербах распускаются. Весна да и только.

А когда-то, да и в прошлом году Крещенские морозы в это время ударяли. И на
лыжах-то я не катаюсь. Спасаюсь сплошной писаниной. Кончила с походом, более
менее, описала. Уже написала письмо Коле (безумно жду от него ответа), Надежде
написала и Людке черканула пару слов.

Луизе еще надо отослать (у нее такие ценные кадры: я с Колей в обнимочку, она с
Володькой, мы все вместе, девчонки и т.д.)

Марта письмо прислала: Генке привет и о Люсе спрашивает. Если она приедет, то
придется этого Генку моего тормошить, устраивать фиктивную свадьбу, в Колыбе
ведь не устроили. Вот ведь какая мысля дерзкая в голову пришла.

Еще прислали письма Лия (с Кавказа) и Рыбина. Лилька пишет, что Капа замуж
вышла и приехал Валерик - наш "конструктор". А к кому он приехал, куда — ничего
не знаю.

И важная новость: к нам приехал дядя Валя из Хвалынска. Такой хороший человек,
господи. Он привез на выставку яблоки "бергамот" (600 г. антоновка х грушей)
"анис" и др. сорта (я - то в них неважно разбираюсь) Нам тоже привез яблок.
Гостил у нас совсем немножко, ночевал у дяди Славы и снова в гостиницу уехал.
Мама говорит ему: "Ты хоть звони почаще, чтоб я могла слышать твой голос."

Я после приезда стала молчаливой какой-то. Бабусю навестила. Она спросила, как
я отдохнула.
- Ой, бабусенька, так здорово!
- Нацеловалась небось?
- Ага.
Я могла ей все рассказывать, не то, что матери.
- Ну, вот видишь, а говоришь - замуж не пойдешь?
- Не пойду, - засмеялась я.

Мне вспомнилось, как рассказывала то Надьке, то Людке о Коле, а они задавали
один и тот же вопрос:
"Ты целовалась с ним?"
- Ну, конечно, - бесцеремонно отвечала я.
И тут же со знанием дела спрашивали:
- Он хорошо целует?
- Хорошо, - смеясь говорила я.

А сейчас подумала: "А что, если бы не было поцелуев, понравилось ли бы мне
путешествие в целом? И твердо могу сказать: понравилось бы при условии, если б
каталась на лыжах. Ведь основное для меня - это лыжи, а остальное само собой
приложится. Ну а пьянки - это, конечно, чепуха, не стоит привыкать к ним.

Как-то странно кажется мне то, что некуда бежать мне на свидание. Никто здесь
меня не ждет. Как все было просто там и все усложнено здесь, в Москве.
Трудно человеку после полной свободы снова заточаться, включаться в обычный
ритм однообразной жизни.

26.01.1971 Вторник.

На тренировку ездила сегодня. Девчонки умучили расспросами. Надька прислала
письмо. Мама мне его принесла и говорит: "Ну, опять начинается."
- Что начинается? - улыбаясь, спросила я.
- Переписка с новыми знакомыми.
Ох, Надька. Что же она пишет мне? Отдельные выдержки из письма напишу.

"...Я первые дни никак в себя придти не могла. Как будто сон промелькнул,
просто не верится, что уже дома, на своей кровати, так ужасно странно кажется.
Если бы ты знала, как трудно входить в колею рабочую, все противно и все
противны. Хочется забраться с головкой в свою скорлупу и отсидеться там.

Хожу, как окаянная. Все говорят, что я приехала какая-то не такая, сама не своя.
Я улыбаюсь только. То немного забудусь, даже пою хожу, то опять тоска навалится,
сердце защемит. Но время, как говорится, великая вещь, излечивает все. Будем
надеяться на лучшее.  Хочу вспомнить его харю и не могу никак отчетливо
представить. Письмо написать надо, но никак не получается. Надо подождать,
наверное, когда все более-менее уляжется. Ты - молодец, что Коле написала, он,
конечно, ответит."

Премию она должна получить, приглашает меня это дело отметить. От этого,
наверное, я не откажусь. Но еще приглашает махнуть вместе куда нибудь на
следующую зиму. Ох и везет - же мне: здесь Надька - 40 лет, там Надька - 30 лет.
И ко всему, такая неповоротливая. Как вспомню нытье ее и это вечное: "Не могу."
Никакого желания нет с такой клячей ехать, хотя она обещает больше "клячей не
быть", - так и пишет.

27.01.1971 Среда.

Вот и кончился мой отпуск. Половина его прошла блестяще, половина — плохо.
Но я особенно не расстраиваюсь. Мог он весь пройти средне и мог плохо.

Фотобумагу я достала все же. Слава богу! Узнала новостишки: у Холопова родился
сын - Андрюшкой назвали и у Тюряковой - сын родился. Вот и Танечка Тюрякова
стала теперь мамочкой.

Как обычно, не верится. Ну разве могу я представить, что у меня на руках живой
ребенок мой? Нет, не могу. Для этого надо испытать и вообще, иметь желание
испытывать.

28.01.1971 Четверг.

Волновалась я немного. Все же первый рабочий день после перерыва, после отпуска.
Долго, правда, расспрашивали, особенно про женихов что-то интересовались. Не знаю,
говорила ли я что нибудь лишнее им. Только Ю.А. мне заявил: "В общем, вела ты там
развратную жизнь, а между делом на лыжах каталась."

И вроде бы недовольны были, что я не написала ни одной весточки о себе и
переживали.

29.01.1971 Пятница.

Бодрова с понедельника уходит в отпуск на целый месяц. Ю.А. очень вроде бы
кружка понравилась, которую я ему подарила. Вчера ходили на поля, рубили
отводные каналы для воды, сегодня молотили материал С.Р. Вот такие дела
на работе.

Ездила сегодня на разминку. Разминались на улице, вместо катка. Болят все
мышцы и чувствуется усталость, но приятная.

А на третьем фронте у меня не совсем хорошо обстоят дела. Коля не пишет.
Его молчание меня очень огорчает. Упрямый, как дъявол. Ну неужели я так
обидела его? Написал бы хоть злое письмо, а то совсем ничего. Может не получил?
Домой не заходит, все время на турбазе, может уехал куда или в походе?
Уж не знаю, что и думать. Я уже писала и убедилась в том, что не люблю его.
Но жду от него письма каждый день, каждый час. И что же будет со мной, если
не дождусь?

И Надьке не надо тогда писать, В.В. и подавно не ответит, тем более на турбазу
писать. В который раз уже повторяю с досадой: "Эх, Коля, Коля! И вспоминаю
все подробности наших отношений с упоением.

Смотрела кинофильм сейчас по телевизору старый какой-то. Девушка с парнем
любят друг друга, но знакомы всего 3 дня. Он провожает ее домой и невинно,
боязливо целует. Она со всего маху бьет его по щеке и кричит, что поступил
он по-хамски, так мало знакомы и такое ужасное поведение, и фраза ее:
"Ты, наверное, дружил с нехорошими девушками! Не смей ко мне подходить!
Не пиши, не звони, я не хочу тебя видеть."

Отец с матерью довольные сидят: именно так должна поступить честная, хорошая
девушка. В наше время она, конечно бы, одна осталась, а может и нашла бы себе
такого же "хорошего".  Но мне сразу противно стало от слов ее, от вида, гордости.   
Даже фильм не досмотрела.

Ну, допустим, я не права. Я испорчена поцелуями и не могу понять, как за поцелуй
можно дать по морде человеку, которого любишь. Или еще: парень полюбил девушку
и поцеловал ее, а потом увидел, что она целуется с другим.

Она, оказывается, любила целоваться, а он считал поцелуй священным, и, естественно,
возненавидел. И куда только любовь девается? Я не хочу сравнивать себя с этой
девушкой, хотя очень похоже, а Колю - с парнем (хотя Коля явно не тот парень,
для него поцелуй - плата за услуги и простая приятность), не буду сравнивать,
потому что похожих вещей нет, у каждого свое, отличное от других. Вот сейчас
снова спать буду ложиться и ощущать его буду рядом. И мне его не хватает.
Вот ведь как!