Кукла мотанка и клавесин Глава 1

Глава 1. Нежданно восстановленное знакомство или благотворительный концерт

Сегодня Голда принимала участие в благотворительном концерте, вернее благотворительность распространялась на кого-то, о ком она не имела ни малейшего представления, более того не стремилась выяснить – лично ей платили.
Средневековая музыка пользовалась популярностью, популярностью пользовался и исполнитель, получив согласие Голды на участие в концерте можно было смело приглашать богатых меценатов.
Офелия брела по городу, пытаясь подавить в себе очередной приступ канцерофобии, уже несколько недель она безуспешно искала у себя признаки лейкоза и руки непроизвольно обследовали все лимфатические узлы, женщина зорко отслеживала появление неизвестных синяков на теле. Отвлекалась либо, общаясь с кем-то, либо находясь в плотном кольце людей.
Дети двое близняшек брели рядом с мамой, им надоело бессмысленное шатание по городу, но ничего другого они не могли предложить. Мама объявила, денег нет ни на мороженое, ни на пирожки, и вообще они не желают питаться нормальной пищей, а желают жрать всякую гадость, и заболеть. Девочки ничего не просили. Денег в достаточном количестве в их семье никогда не водилось, а если случайно и забредали, то немедленно исчезали, на нужные вещи и питание.
Мия одна из близняшек заметила афишу, приглашавшую на благотворительный концерт, к чему приучен и что на нем прозвучит, девочка не отследила, но прочла главное «вход бесплатный».
– Мам, давай зайдём, даром ведь…, – проныла девочка.
– Хорошо, зайдём, но с условием, из зала никто не выйдет, пока не окончится концерт, – предупредила мама детей в своей категоричной манере.
Чем старше становились дети, тем категоричнее становились ответы. Девочки бесили мать все чаще, поводов сорваться находилось все больше.
Офелия и сама подустала, и час отдыха ей не мешал. Начало лета, каникулы, заказов на пошив пока не поступило, по этой причине и денег не намечалось.
Женщина с двумя детьми вошла в зал, буквально перед началом концерта. Васса и Мия не отрываясь, смотрели на сцену. Увиденное и услышанное, очень сильно отличалось от детских спектаклей и утренников, на которые их водили бабушка с дедушкой. Двенадцатилетние девочки, неизбалованные жизнью, попали в неведомый мир.
Офелия внимательно слушала средневековую музыку в исполнении клавесина и струнных инструментов, ей не нравились сухие надрывные, высокие звуки, извлекаемые не очень привлекательной и не очень молодой женщиной с длинным носом, делавшим её похожей на крыску из мультика. Офелия притерпелась и к концу концерта, даже определила одну мелодию как понравившуюся. Женщина показалась ей знакомой, она силилась вспомнить, где и когда их пути пересеклись.
«Где я её видела, хрен не вспомню. Такую внешность забыть невозможно, может в интернете. Страшная однозначно, только волосы украшают. Платье из дорогой ткани и пошито на совесть. Блин, все просто, эта красава забредала к моим родителям. Предки меня отгоняли от неё. Понятно, богатый трофей, интересно им удалось ей что-то втюхать из своих произведений».
Процесс узнавания произошёл. И Офелия решалась подойти сделать или не сделать вид, что она узнала, или не узнала исходя из ситуации.
«А какого беса, вдруг она окажется доброй и щедрой, деньги мне никогда не мешали».
Офелия приняла решение, возобновить знакомство, тем более терять было нечего, могла попробовать разжиться деньгами, воспользовавшись, внезапно, представившимся случаем.
Голду привлекла странная троица, выбивающаяся из общей массы. Она не сомневалась, женщина с детьми пришла, прельстившись даровым искусством, и устроителям от этих людей ничего не перепадёт. Тем более она легко вспомнила где встречалась с Офелией, правда не общалась. Но прикидываться, что она не узнала молодую женщину не захотелось.
Девочки подошли к инструменту, замерев в немом восторге, рассматривая, как двое рабочих разбирали клавесин и укладывали в ящики. Офелия умышленно не остановила их любопытство, и следя за процессом подумала:
«Странно может эта дама лесбиянка, я заметила, как она посматривала на меня. И родители по этой причине меня отстраняли. Наивные. А что, говорят, среди лесби особенно престарелых попадаются щедрые, мне без разницы с кем заниматься сексом, с бабами даже проще, хотя ни разу не пробовала, но надо же когда-то начинать. Деньги кончаются и мужики, готовые поделиться тоже как-то исчезают. А если ошибусь насчёт ориентации, возможно, она меня с кем-то познакомит. Хотя она могла меня узнать, по этой причине и посматривала, а все остальное я вообразила. И это ничего возможно просто денег даст. Не могу вспомнить как её зовут. Такое странное имя, что-то связанное с золотом. Голда – точно».
Офелия любила деньги, всё мерила на деньги и на еду. В лице непривлекательной женщины похожей на крысу, она видела и то и другое. И только потом знакомую своих родителей и в самую последнюю очередь, её могла заинтересовать личность человека, его проблемы и образ жизни.
– Вы так великолепно играли, – первой заговорила Офелия.
– Спасибо. Музыканту всегда приятна похвала, – ответила она молодой женщине.
– Вы меня не узнаете? А я вас узнала Вы, Голда, подруга мамы и папы, – проговорила Офелия, стушевалась женщина, пока, не понимая, как приблизиться, тихо надеясь, что она не ошиблась с именем.
– Так и есть, мама с папой как-то исчезли из поля зрения, вот сейчас узнаю, – без особого энтузиазма признала знакомство Голда.
Голда отметила красоту Офелии, молодая женщина манила своей необычностью.
«Странная дама, похожа на свою мать, но Леся откровенная дворняжка, а дочь красавица. Дама явно желает, заговорить. Хрен с ней, от меня не убудет. Последняя моя подруга, ушла, обидевшись, обвинив в скрытности. Дались ей задушевные беседы. Так я никому не рассказываю о своей жизни. Отлично, что она появилась просто замечательно. Сейчас ситуативно достану, жадного Алекса, пусть раскошелится, или разведёт работодателей, взял моду поднимать в любое время. Авральные предложения работы, меня бесят, знает и звонит. Офелия вроде из нормальной среды художников. Её семейка такая чопорная верующая, не богатая. А когда у художников водились деньги? Вот и сделаю широкий христианский жест, накормлю эту троицу в ресторане».
Подумала Голда, приняв решение приблизиться и пообщаться.
Офелия взбодрилась, во всяком случае, любая беседа выводила её из состояния ступора и бесконечного поиска несуществующего заболевания. Остановить поиск самой никакими усилиями не удавалось. Ещё лёгкость, с какой женщина пошла на контакт повысила настроение.
– У тебя есть пару часов? – неожиданно поинтересовалась Голда.
– Странный вопрос, я ничем не занята, вот вышла на прогулку с детьми они меня затащили на концерт, а что? – удивилась молодая женщина.
– Вопрос, возможно, и странный, но, если ты выкроишь эти минуты, обещаю, не пожалеешь, – заверила Голда смутившуюся женщину.
– Как бы вы не пожалели. У меня дети, это только с виду они управляемые, и типа длинные, по сути малыши, и за пару часов эти цветочки, слово «мама» произнесут не менее двухсот тридцати раз, – предупредила, она по сути незнакомую женщину.
– Это не проблема, тем более я заметила, дети, молча, почти не двигаясь, высидели весь концерт. Там продолжение концерта, но в более камерной обстановке, – успокоила она женщину.
Офелия не придерживалась правил, собственно отказ соблюдать правила позволял ей вести более-менее насыщенную жизнь, при довольно стеснённых финансовых возможностях. Хотя Голда пока не догадывалась, Офелия не соблюдала никаких правил.
– Подожди у входа, я переоденусь, платье изомнётся, а сменного у меня нет, и заехать домой, нет времени, – обратилась Голда к женщине и посмотрела, как упаковывают клавесин, но торопить рабочих не стала.


продолжение следует: http://proza.ru/2023/02/21/1745