Отец и сын Гумилёвы

ФЕНОМЕН СЕМЬИ ГУМИЛЁВЫХ

Семья Гумилёвых в отечественной истории занимает особое место. Трудно назвать ещё одну русскую семью, все члены которой были одарены такими яркими талантами и подверглись таким испытаниям, гонениям и мучениям, как эта. Попытки рассказывать об этих трёх уникальных личностях, соединённых самыми близкими родственными узами, обычным способом сравнения и оценки, неожиданно натыкаются на непреодолимую преграду: все трое не сравнимы как между собой, так и с другими подобными историческими фигурами.

Моё личное знакомство с Гумилёвыми началось с самого младшего, Льва Николаевича, сына Николая Степановича Гумилёва и Анны Ахматовой. В мою бытность студентом биолого-почвенного факультета ЛГУ часть предметов мы изучали в стенах Географического факультета (до революции в этом здании располагался Смольный институт благородных девиц), где читал лекции профессор Л. Н. Гумилёв. В студенческой среде его смелые, плохо укладывающиеся в рамки марксизма-ленинизма идеи широко обсуждались. Одним из первых я сподобился прочесть рукопись главного научного труда Л. Н. Гумилёва «Этногенез и биосфера Земли» (1973), который меня увлек и стал моим путеводителем в моих геоэкологических изысканиях.

Позже мы встречались со Львом Николаевичем в стенах Русского Географического общества, где он представлял свои наиболее интересные открытия. Меня поразил контраст между физической немощью, вызванной пятнадцатью годами  узилищ и лагерей, участием в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной, житейскими невзгодами и силой ничем не угасимого духа этого последнего гиганта русской науки, энциклопедиста, умевшего мыслить свободно и широко.

Выступая с докладами, Лев Николаевич преображался, перед слушателями стоял уже не пожилой, задумчивый, медлительный человек, а полный молодой энергии, целеустремлённый мыслитель, осиянный светом истины. Лев Николаевич остался несломленным чудовищными испытаниями, не променял независимость честного учёного на материальные подачки и славу мiра сего. Его учение выдержало испытание временем. Понять и наиболее убедительно объяснить, что происходит с народами и государствами, равно как с вмещающими их ландшафтами, возможно только основываясь на теории этногенеза Л. Н. Гумилёва, сегодня это провидческое учение приобретает черты реальности в построении новой России, которая, наконец, вылупляется из тесной скорлупы европоцентризма.

Для меня очевидно, что всепобеждающий дух доброты и любви к Родине и своему народу Лев Николаевич воспринял от отца, Николая Гумилёва, великого русского поэта всемiрного значения. Это уникальный случай в истории, когда сын стал не просто наследником и продолжателем дела отца, но равночестным носителем идей и духа процесса развития Человека. Так изумительные по красоте цветы производят прекрасные плоды, но не генетика здесь главное и не воспитание.

Феномен семьи Гумилёвых заключается в том, что и отец, и сын были избраны для одной и той же великой миссии и последовательно, сначала отец, а от отца сын наделены великим созидающим духом, а Анна Ахматова стала связующим звеном-хранительницей. Именно это и было главное предназначение семьи, её онтологическая сущность. Отец и сын Гумилёвы оказали прямое, непрерывное воздействие на мiровоззрение и духовную жизнь высокообразованных людей, в первую очередь в России, на протяжении всего 20 века. Почему именно Гумилёвы были избраны мы не знаем. Дух дышит где хочет.

С творчеством Николая Гумилёва я познакомился уже в зрелом возрасте. В 1984 году я переехал на постоянное жительство из Ленинграда в его ближний пригород – город Всеволожск, который в те времена выглядел скорее как огромный дом отдыха или пионерский лагерь (во многом это так и было), с прекрасной природой, высокоствольными корабельными соснами, старинными парками, тихий, воздушный, таинственный город с населением около 30 тысяч человек. Здесь я впервые познакомился с новым для меня явлением – проявлением народной памяти об убиенном на окраине Всеволожска великом русском поэте Николае Гумилёве. Это воистину народное движение мистическим образом возникло в условиях практически полностью уничтоженного наследия поэта Николая Гумилёва и сокрытия от народа всех связанных с его жизнью источников информации. Ни один русский поэт или писатель не был так ненавидим властями, как Николай Гумилёв.

Всеволожск послужил отправной точкой гумилёвского народного движения не случайно. Именно здесь, в пределах живописной, сохранившейся в первозданном виде долины реки Лубьи, недалеко от железнодорожной платформы «Бернгардовка», находится первое предпологаемое место расстрела поэта по версии С.П. Лукницкого. Здесь же, на улице Советская, к северу от моста через Лубью, ежегодно стали собираться люди, хранящие воспоминания о великом русском поэте и гражданине Николае Гумилёве.

Как это обычно водится в мутные, опасные времена, таковое движение, не одобренное властями, могла возглавить только женщина. Провидение выбрало наиболее достойную – проживающую в Бернгардовке Тамару Александровну Левкович, которая установила на этом трагичном месте первый в России камень кенотаф в память о расстрелянном поэте.

Первое публичное собрание, посвящённое памяти Николая Гумилёва, состоялось летом 1991 года, на берегах реки Лубьи, в городе Всеволожске, на месте наиболее вероятной его гибели. Воздержусь от участия в дискуссии по этому поводу. Дух дышит где хочет. Сказано: «Невозможно есть пророку погибнути кроме Иерусалима», а петербургскому поэту такой величины -- кроме как на берегах реки Лубьи, в исторических пределах усадьбы «Приютино», где собирались и творили А. С. Пушкин, А. И. Тургенев, И. А. Крылов, К. Н. Батюшков, П. А Вяземский, А. С. Грибоедов, В. А. Жуковский, Н. М. Рубцов, польский поэт А. Мицкевич. В тот знаменательный день стало очевидно, что память о Николае Гумилёве не просто жива, но будет расти и крепнуть.

О славной истории народного движения можно прочитать в недавно опубликованном литературно-документальном очерке "Николай Гумилёв - имя, которое нас объединяет» (2023), автор -- член Союза журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области Ирина Гуреева-Дорошенко, в котором рассказано о том, как родилась и на протяжении 32 лет поддерживается первая в России традиция «День памяти поэта Николая Гумилёва во Всеволожске». Великими трудами Ирины Николаевны и её соратников народное движение широко распространилось по городам и весям всей России и продолжает завоёвывать всё новых сторонников более 30 лет.

Замечу, что Николай Гумилёв действительно объединяет людей, не только его имя, но и он сам, лично. В чём же феномен Николая Гумилёва? Я долго размышлял над этим.

Начну с цитаты, смысл которой я полностью разделяю: «У меня не существует разлуки, и вот почему я легче расстаюсь, чем другой и никто из моих друзей по этой причине не может умереть» (из письма Н. В. Гоголя С. Т Аксакову). Родные и близкие нам люди не умирают, они все живы, если мы храним воспоминания о них. Не абстрактная память с возложением венков, свечками и дежурными речами, а живые воспоминания важны и необходимы. Эти воспоминания могут быть привязаны к определённым местам, предметам, артефактам, письмам, фотографиям, портретам, видео и аудио файлам. Но главное – это живой контакт с творческой сущностью физически покинувшего этот бренный мiр человека. Здесь нет никакой мистики, но следует помнить, что дар такого контакта доступен только личности, достигшей достаточно высокого уровня развития. Православный философ Н. О. Лосский и его ученики в своих работах подробно объяснили, как это работает.

Впервые я столкнулся с этим феноменом после прочтения книги The Last Grand Duchess: Her Imperial Highness Grand Duchess Olga Alexandrovna (Ian Vorres, 1964). Книга эта была написана и издана на английском языке. Я никогда не испытывал повышенного интереса к жизнеописаниям подобного рода, но эта книга заставила меня испытать эмоциональное потрясение, чувство было такое, что Ольга Александровна Романова духовно мне близка, как может быть близка, например, бабушка. В ту же ночь она мне приснилась. В этом заключается магия литературы. Во время чтения великих книг происходит подлинное, полноценное общение с личностью автора. В этом конкретном случае автором была великая русская княгиня, одна из самых достойных женщин в истории государства российского. Йен Воррес только записал её устный рассказ.

Попробуем хоть чуточку раскрыть тайну вневременной и внепространственной творческой сущности Николая Гумилёва.

Прежде всего феномен Гумилёва заключается во вневременном характере его творчества. Ему одинаково доступны тайны Шумера и Вавилона и загадка конца человеческой истории. Последний рыцарь добра, Гумилёв является прямым наследником русских творческих традиций, заложенных Пушкиным и Лермонтовым. Глубоко образованный, широко мыслящий человек, Гумилёв прошёл всё безумие начала 20 века, нечеловеческие условия мiровой войны, но при этом не ожесточился, не отолстел сердцем, сохранил лучшие качества русской православной души: милосердие, сострадание к другим людям, жажду правды, способность к сотрудничеству со всеми достойными людьми.

На фоне общей озлобленности, подозрительности и непримиримости к идейным противникам, царившим в обществе после окончания гражданской войны, Гумилёв резко выделялся, вызывал раздражение и страх властей предержащих. Сказано: «и возлюбиша человецы паче тму, неже свет: беша бо их дела зла». Функционеры от искусства прекрасно понимали, что Гумилёва невозможно втиснуть в жёсткие рамки соцреализма, приручить, как С. Есенина и заставить ходить в ногу, как В. Маяковского.

С 1918 по 1921 год Гумилёв находился на вершине творческого подъёма и организационно-преподавательских способностей, росло количество его учеников. Популярность его в среде творческой интеллигенции и студенчества была невероятной. Для бюрократии, главной целью которой во все времена является укрепление личной власти, такие люди всегда были опасными. Эмигрировать Гумилёв отказался, и когда началась всеобщая зачистка русской интеллигенции, судьба поэта была предрешена. Предъявленные ему нелепые обвинения в заговоре против советской власти настолько глупы и топорно скроены, что даже не стоят обсуждения.

Талант, слава, всеобщее уважение и любовь порождают зависть, от которой всегда гибнут настоящие поэты. Полагаю, что именно зависть и сатанинская злоба стали главной причиной доносов и торопливой внесудебной расправы на Николаем Гумилёвым в 1921 году. Даже точное месторасположение его могилы неизвестно.

По словам древнегреческого полководца и оратора Перикла, гробница прославленных людей вся Земля, и, за отсутствием надгробного камня, посвящённая им эпитафия выбита в  груди каждого помнящего их человека, на его сердце. Мне очень не хочется, чтобы могила Николая Гумилёва была найдена, ибо тогда может начаться обычная в таких случаях свистопляска со вскрытием могилы, "изучением останков", ожесточёнными спорами об их подлинности и подтасовками. Не христианское это дело.

Древние греки говорили, что кого боги любят, того они забирают молодыми.
По словам В. Высоцкого:
"Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт,
А если в точный срок, так в полной мере".
Гумилёву был определён срок земной жизни даже меньше, чем Пушкину и Маяковскому.

ВЕЛИКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Подобно своему великому современнику, Иоанну Кронштадтскому, Николай Гумилёв родился слабым, болезненным ребёнком. По причине проблем со здоровьем он не смог закончить Царскосельскую гимназию, где учился и получил домашнее образование.

Личное развитие Николай Гумилёв понимал как постоянное, безграничное движение вверх, возрастание не только возрастом, но и мудростью, укрепление духа. Движение, которое основал Гумилёв, он назвал "акмеизм", от греческого ;;;; — пик, максимум, цветение, цветущая пора.
Николай Гумилёв был человеком из будущего, чужим в среде неспособного к дальнейшему развитию сословного военно-полицейского государства, в котором высшие слои паразитировали на народных массах.

В Москве и Петербурге начала 20 века аристократы и имперская бюрократия с прочими богатыми бездельниками упорно продолжали жить по давно устаревшим меркам и укладам. Вместо того, чтобы заниматься модернизацией страны, развитием науки и промышленности, освоением новых территорий, они паразитировали на простых людях, транжирили народные деньги: проматывали их в казино, на европейских курортах, устраивали пышные балы, содержали «балерин» и актрисулек. Вместо современной подготовки и перевооружения армии, проводились безконечные парады и смотры. Вместо введения научно обоснованных систем земледелия и кооперации, огромные поместья передавались в аренду голодающим малоземельным и безземельным крестьянам на грабительских условиях. В отличие от британской аристократии, русское дворянство игнорировало огромные возможности развития страны за счёт неосвоенных территорий Сибири и Дальнего Востока. Никто за свой счёт не снаряжал экспедиции к тропическим островам и не пытался овладеть важными торговыми путями на благо России. Даже развитие фундаментальной науки считалось уделом людей, не принадлежащих к высшим сословиям. При этом огромное количество представителей высшего сословия вступило на путь предательства. Даже многие члены императорского дома в критический момент отвернулись от своего благодетеля, государя-императора и открыто встали на сторону революционеров.

Николай Гумилёв никогда не отказывался от своих убеждений и до последнего дня своей жизни остался верен присяге.

Для любого молодого человека с незапамятных времён существует только один способ стать настоящим мужчиной: это совершить длительное, далёкое и опасное путешествие. Великие герои человечества совершали великие путешествия, оставшиеся в коллективной памяти поколений: Гильгамеш, Одиссей, Александр Македонский, у каждого народа существуют подобные герои. Эта тема чрезвычайно увлекала Николая Гумилёва. В частности, он осуществил титанический проект перевода на русский язык эпоса «Гильгамеш» (1918).

Жизнь Николая Гумилёва – это одно, никогда не прерывавшееся великое путешествие во времени и пространстве. Тело его двигалось в пределах материального мiра, а его дух возносился до пределов Вселенной.
Вот как он описывал это путешествие в своих стихотворениях:
* * *
Мне все открыто в этом мире –
И ночи тень, и солнца свет,
И в торжествующем эфире
Мерцанье ласковых планет.
* * *
Ужели вам допрашивать меня,
Меня, кому единое мгновенье –
Весь срок от первого земного дня
До огненного светопреставленья?

Меня, кто, словно древо Игдразиль,
Пророс главою семью семь вселенных
И для очей которого, как пыль,
Поля земные и поля блаженных?

Я тот, кто спит, и кроет глубина
Его невыразимое прозванье:
А вы - вы только слабый отсвет сна,
Бегущего на дне его сознанья!
* * *
Путешествия Николая Гумилёва в материальном мiре не были туристическими прогулками и экскурсиями, он посещал очень опасные, дикие места, изучал новые маршруты передвижения по Африке, делал научные открытия, передал в Музей антропологии и этнографии (Кунсткамеру) в Санкт-Петербурге богатую коллекцию редкостей и артефактов собранных им самим. Его странствия доказывают необычайную силу духа и личную храбрость, хорошее знание языков и уважение к другим народам.
В 1921 году Гумилёв опубликовал два сборника стихов. Первый— «Шатёр», написанный на основе впечатлений от путешествий по Африке. «Шатёр» должен был стать первой частью грандиозного «учебника географии в стихах». В нём Гумилёв планировал описать в рифму всю обитаемую сушу.

Приведу один эпизод из его полевого журнала. В селении Шейх-Гуссейн Гумилёву показали гробницу святого Шейх-Гуссейна, в честь которого и был назван город. Там была пещера, из которой, по преданию, не мог выбраться грешник:
«Надо было раздеться <…> и пролезть между камней в очень узкий проход. Если кто застревал— он умирал в страшных мучениях: никто не смел протянуть ему руку, никто не смел подать ему кусок хлеба или чашку воды…»
Гумилёв пролез туда и благополучно вернулся. Если кто-то пробовал пролезть под землёй, под нависшей толщей камня в узкий, тёмный и длинный проход без всяких гарантий безопасности, понимает, что это такое. Этот эпизод весьма интересен. Здесь мы имеем характерный пример практической инициации, проверки на мужественность. Для Николая Гумилёва это был вызов, который он не мог отклонить. Не поступок скучающего барина, в поисках острых ощущений, а действие, основанное на твёрдом моральном фундаменте, чувстве правоты. Для поэта это было очень важно и через всё его творчество, особенно военный цикл, проходит мысль невозможности смерти, как полной аннигиляции и забвения, для людей избранных, «святых рыцарей добра»:
* * *
Мечты Господни многооки,
Рука Дающего щедра,
И есть еще, как он, пророки –
Святые рыцари добра.
* * *
Еще не раз вы вспомните меня
И весь мой мир волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый необманный.
* * *
Я кричу, и мой голос дикий.
Это медь ударяет в медь.
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.

Словно молоты громовые
Или волны гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.

И так сладко рядить Победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага.
* * *
Такие ценные качества как крепость духа, самоотверженность и способность к самопожертвованию ради других людей наиболее ярко проявились у Николая Гумилёва в военные годы.

По заключению медиков Николай Гумилёв был признан непригодным к военной службе. Это обстоятельство никоим образом не остановило его на пути дальнейшего совершенствования и превращения в неустрашимого воина.

В самом начале Первой мiровой войны, в начале августа 1914 года, Гумилёв записался добровольцем в действующую армию. Вместе с Николаем на войну (по призыву) ушёл и его брат Дмитрий Гумилёв, который был контужен в бою и умер в 1922 году.

Примечательно, что хотя почти все известные русские поэты того времени публиковали ура-патриотические и военные стихи, но в боевых действиях добровольцами участвовали лишь двое: Гумилёв и Бенедикт Лившиц.

Гумилёв был зачислен вольноопределяющимся, то есть рядовым, что для человека его происхождения уже было настоящим подвигом. В конце сентября 1914 года он прибыл с маршевым эскадроном в Лейб-Гвардии Уланский Её Величества полк, который тогда располагался в Литве, у границы с Восточной Пруссией.

В октябре 1914 года он участвовал в боях на территории Восточной Пруссии, в ноябре 1914 года, полк был переброшен на территорию Царства Польского. За ночную разведку Гумилёв был награждён Георгиевским крестом 4-й степени и повышен в звании до ефрейтора. Крест был вручён ему 13 января 1915 года, а 15 января он был произведён в унтер-офицеры.

В конце февраля в результате непрерывных боевых действий и разъездов Гумилёв простудился]:
«Мы наступали, выбивали немцев из деревень, ходили в разъезды, я тоже проделывал всё это, но как во сне, то дрожа в ознобе, то сгорая в жару. Наконец, после одной ночи, в течение которой я, не выходя из халупы, совершил по крайней мере двадцать обходов и пятнадцать побегов из плена, я решил смерить температуру. Градусник показал 38,7С.»

Месяц поэт лечился в Петрограде, потом вновь был возвращён на фронт, в свой полк, находившийся в Литве. Затем Николай Гумилёв воевал на Волыни. Здесь он прошёл самые тяжкие военные испытания, получил 2-й Георгиевский крест, которым очень гордился. В апреле 1917-го Гумилёв был награждён Орденом Святого Станислава III степени с мечами и бантом.

28 марта 1916 года Гумилёв был произведён в прапорщики с переводом в 5-й Гусарский Александрийский полк.

В мае Гумилёв был эвакуирован в Петроград. Описанная в «Записках кавалериста» ночная скачка в жару стоила ему воспаления лёгких. Когда лечение почти закончилось, Гумилёв без спроса вышел на мороз, в результате чего болезнь вновь обострилась. Врачи рекомендовали ему лечиться на юге. Гумилёв уехал в Ялту. Однако на этом военная жизнь поэта не закончилась. 8 июля 1916 года он вновь уехал на фронт и оставался в окопах вплоть до января 1917 года.

Примечательным является полное отсутствие в творчестве Гумилёва каких-либо агрессивных, кровожадных, подчёркнуто воинственных пассажей и описаний батальных сцен, что подтверждает глубокие христианские основы его мiровоззрения и очень высокий уровень развития личности.

Известные нам подробности путешествий и ратных подвигов Гумилёва, несомненно, указывают на то, что, поэт знал: пока он не исполнит возложенную на него миссию, он находится под защитой вышних сил.

Души немощных людей не так обращают внимание на будущее, как на настоящее, которое они понимают исходя из опыта прошлого. Размышлять о будущем это удел сильных духом. Важнейшим обстоятельством в земной жизни Гумилёва было то, что он был, как и Достоевский, пророком, имел дар грозный и смертельно опасный, ибо пророков во все времена нечестивые люди боялись и искали возможности их убить.
Гумилёв точно, с подробностями описал свою смерть:
* * *
Пуля, им отлитая, просвищет
Над седою, вспененной Двиной,
Пуля, им отлитая, отыщет
Грудь мою, она пришла за мной.
Упаду, смертельно затоскую,
Прошлое увижу наяву,
Кровь ключом захлещет на сухую,
Пыльную и мятую траву.
И Господь воздаст мне полной мерой
За недолгий мой и горький век.
Это сделал в блузе светло-серой
Невысокий старый человек.
* * *
И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,
* * *
Гумилёв только слегка приоткрыл нам и тайну пророческих видений:
* * *
И знаешь ты, что утренние сны
Как предзнаменованья нам даны
***
Гумилёв был избранным и призванным Богом. Тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить. Каждый человек, приходящий в мiр, имеет своё уникальное предназначение. Для исполнения великой миссии Господь в преизбытке наделяет избранного человека определённым духом. Для того, чтобы восставить избранному помощников, господь забирает часть духа от избранника и передаёт отобранным помощникам.

Земная жизнь Гумилёва насыщена созиданием, добрыми делами, творчеством, он всегда окружён учениками, помощниками, соратниками, коллегами и единомышленниками. Для Гумилёва не существовали искусственные границы между людьми: расовые различия, национальность, язык, идеология, принадлежность к общественным классам и сословиям, политические убеждения, он оценивал людей по их духу, читал сердца, а не справки или рекомендации, всех окружавших его людей в равной степени оделял любовью и положительным зарядом своей неисчерпаемой энергии, ибо он пришёл в этот мiр не для того, чтобы ему служили, а чтобы самому послужить на благо людей. Диапазон его друзей-писателей был необычайно широк, от Гилберта Честертона до Максима Горького. Его с радостью встречали в Стокгольме и в Константинополе, в Лондоне и в Хараре. Именно Гумилёва Горький пригласил в редакцию «Всемiрной литературы».

Гумилёву был присущ драгоценный для писателя дар проникновения в жизнь, который даётся далеко не всем.

Как человеку из будущего, ему очень близка была точка зрения Достоевского, который считал, что «высшая русская мысль есть всепримирение идей».

Гений Гумилёва успешно объединял поэзию и науку, религию и рациональное мышление, прошлое и будущее, для него не существовало преград в достижении великой цели – сохранение единства многого, органического целого-Космоса и предотвращение победы хаоса, в который человечество погружалось с началом Первой мiровой и, к сожалению, продолжает погружаться и в наши дни.

Своё предназначение и предначертанный для него промысел Божий Гумилёв прекрасно понимал и в доступной форме излагал своё видение в стихах:
* * *
И будут, как встарь, поэты
Вести сердца к высоте,
Как ангел водит кометы
К неведомой им мете.
* * *
С протянутыми руками,
С душой, где звёзды зажглись,
Идут святыми путями
Избранники духов ввысь.

И после стольких столетий
Чьё имя — горе и срам,
Народы станут, как дети,
И склонятся к их ногам.
* * *
Мы воспринимаем прошлое как музей, где хранятся артефакты, такие как памятники архитектуры, произведения искусства, документы, смысл которых истолковывают специалисты. Все эти предметы в глазах человека неискушённого никак не связаны с нашей повседневной жизнью, большинство людей в глубине души уверены, что их исчезновение и даже полный отказ от прошлого на нас никак не отразится. Отсюда потеря исторической памяти и культурно-исторический нигилизм, варварское уничтожение наследия предков, которое повсеместно нарастает.

На самом деле временной процесс есть безконечное творческое изменение, сплошное течение, а не сумма моментальных положений неподвижности. Это течение есть историческая система, в нём всё прошлое влияет на будущее и настоящее, притом влияет не посредством своих действий, а самолично. Прошлое всегда находится в настоящем.

Человеческое «Я» — это сверхвременная творческая сущность. Творческая сущность человека, как явление сверхпространственное и сверхвременное не подчиняется раздробленности пространства и времени. Временной процесс есть жизнь творческой сущности, которая соучаствует в нашей общей жизни.

Память – это характерное свойство сверхвременных существ. Объём этой памяти и способность сверхвременных творческих сущностей передавать эту память в будущее зависит от уровня развития конкретной творческой сущности.

Стихотворение Гумилёва, «Мои читатели», по моему мнению, его программное произведение, которое приобрело особое значение в свете последних тяжких испытаний, обрушившихся на Россию, оно объясняет его участие в нашей современной жизни:
* * *
Много их, сильных, злых и веселых,
Убивавших слонов и людей,
Умиравших от жажды в пустыне,
Замерзавших на кромке вечного льда,
Верных нашей планете,
Сильной, веселой и злой,
Возят мои книги в седельной сумке,
Читают их в пальмовой роще,
Забывают на тонущем корабле.
Я не оскорбляю их неврастенией,
Не унижаю душевною теплотой,
Не надоедаю многозначительными намеками
На содержимое выеденного яйца,
Но когда вокруг свищут пули,
Когда волны ломают борта,
Я учу их, как не бояться,
Не бояться и делать, что надо.
И когда женщина с прекрасным лицом,
Единственно дорогим во вселенной,
Скажет: "Я не люблю вас",
Я учу их, как улыбнуться,
И уйти, и не возвращаться больше.
А когда придет их последний час,
Ровный, красный туман застелет взоры,
Я научу их сразу припомнить
Всю жестокую, милую жизнь,
Всю родную, странную землю
И, представ перед ликом Бога
С простыми и мудрыми словами,
Ждать спокойно Его суда
* * *
Всем, кто посвятил себя высокой литературе и поэзии, кто открывает свою легко ранимую душу читателям и критикам, Николай Гумилёв посвятил чудесные строки:
* * *
Лишь небу ведомы пределы наших сил,
Потомством взвесится, кто сколько утаил.
Что создадим мы впредь, на это власть Господня,
Но что мы создали, то с нами посегодня.

Всем оскорбителям мы говорим привет,
Превозносителям мы отвечаем -- нет!
Упреки льстивые и гул молвы хвалебный
Равно для творческой святыни непотребны.

На фотографии: празднование Года Гумилёва Николая Степановича во всеволожском доме культуры. Вторая слева -- Гуреева-Дорошенко Ирина Николаевна.