Глава 1. Две эльфийки

 Прошла уже неделя с первого появления Юаны и Мицури в доме семьи Жнец. За это время они успели подружиться со всеми обитателями дома, включая слуг, но больше всего они, конечно же, подружились со старшей сестрой — Сиренью. Их отношения стали настолько крепкими, что казалось, будто они были вместе всю жизнь. Там, где раньше была лишь Сирень, теперь были и сестры-двойняшки. В саду, где раньше Сирень в одиночестве бродила среди цветов, теперь не умолкал детский смех. По утрам и вечером на занятиях Сирени присутствовали и Юана с Мицури, которые смотрели на обучение старшей сестры, хоть им самим предстояло начать серьезное обучение лишь через два года. Особенно малышкам нравились уроки фехтования, и Учитель заметил, что при их поддержке его ученица стала гораздо чаще одолевать его и быстрее учиться. Это его радовало.
 Исследованию эльфов подверглась и округа, в которой было не меньше двух десятков поместий разных представителей знати. В их число, разумеется, входила и семья Жнец. А примерно посередине этого графско-герцогско-виконтского великолепия находилась площадка для детей высокопоставленных чинов. Поскольку у детей до шестнадцати лет было очень много свободного времени и энергии, ведь учеба завершалась еще утром и до семи часов не начиналась вновь, там всегда было шумно и весело. Туда Сирень и привела своих новых сестренок, чтобы познакомить с другими детьми и научить их, как это правильно делать. Хотя у детей в возрасте пяти лет, кажется, никаких барьеров нет, и они просто подходят и заводят знакомство с любым человеком. Так что даже и без Сирени Юана и Мицури спустя буквально пару минут завели новых знакомых среди своей ровни. Эльфов видели не так уж и часто в городах с тех пор, как была запрещена магия, поэтому большинство детей ни разу в жизни не видели ни единого эльфа. Особенно всех интересовали торчащие острые ушки.
 Скоро подоспел мальчик, выглядящий чуть старше, чем все остальные, но поскольку ростом он был с Сирень, то становилось ясно, что ему тоже где-то восемь лет.
— ой, Коля, приветик. — Сирень будто даже немного покраснела. — Юана, Мицури, это Коля Чернов, мой хороший друг.
— привет. — Николай осмотрел сестер и тоже пришел в восторг от их ушек.
— приятно познакомиться! — хором сказали эльфы. И тут же убежали играть с Черновым, потому что по какой-то причине он показался им очень и очень симпатичным.
 К Жнец-младшей подошла ее лучшая подруга Алиса Хапаева и поинтересовалась:
— не боишься, что уведут твоего жениха?
— если я действительно его суженая, не уведут. — Сирень безразлично покрутила какую-то палку в руках. — ты же помнишь о Законе истинной любви, да?
— оно-то да... — Алиса вздохнула. — но мне уже второй клянется, что я его Истинная любовь, а потом встречает свою настоящую Истинную любовь.
— Алисик, мы еще маленькие, — Сирень обняла подругу. — еще встретим свою пару.
— а если нет?...
— значит, не встретим, ведь не обязательно же Истинная любовь, да? Мне кажется, эта любовь вообще ни на чем не основана. — девочка сорвала травинку и сунула в рот, подражая американским ковбоям. Кажется, для восьми лет это слишком умные слова, но в Иллирии дети начинают понимать жизнь весьма рано. — мне интересно, какой силы должна быть эта любовь, чтобы понять, что она Истинная...
 Алиса молча кивнула, и больше эту тему они не поднимали, а Шинигами продолжила смотреть на своих младших сестер и время от времени кричала что-то и махала им рукой.
 Под вечер все разошлись по домам, чтобы продолжить учебу, и всю дорогу домой Юана и Мицури наперебой рассказывали смешные ситуации и услышанные от других детей шутки, и все втроем они смеялись.

 Так проходил каждый день, каждая неделя, и каждая секунда приносила новую радость, горечь или удивление. Текли годы...

 С тех времен прошло семь лет. Три сестры заметно подросли и стали умнее и краше. Мать глядела на них, и ее сердце радовалось.
 Но Сирень все чаще стала запираться в библиотеке и в целом уходить в себя. Книги стали для нее новым миром, и хоть родители делали вид, что все так и должно быть, потому что знали, что их дочь не любила, когда к ней лезут с расспросами, на самом деле были очень обеспокоены.
 И лишь один человек знал, в чем же причина. И этим человеком был... Севастьян. Как ни странно, он единственный стал свидетелем того, что произошло с девушкой в пятилетнем возрасте и, следовательно, смог провести более-менее логичную схему событий.
 Дело было так. Как-то раз Сирень, которой, как уже говорилось, тогда было пять лет, готовила вместе с ним блинчики — запретное, но такое желанное занятие. На мгновение лишь дворецкий отвернулся, чтобы достать тарелку из шкафа, и его спину опалил неизвестного происхождения жар, а глаза на полсекунды ослепли из-за свечения, которого он, хвала небесам, не видел, иначе бы точно остался слепым на всю свою жизнь. Когда опасность для глаз миновала, он обернулся и увидел Сирень, которая лежала в странной неестественной позе на полу, а ее глаза... о да, глаза... эти синие глаза были пусты, их цвет был еле виден из-за заполнивших всю радужку зрачков. Севастьян коснулся детской руки, которая резко стала холодной, и вдруг Сирень начала страшно брыкаться и кричать. Она кричала во всю мощь детского горлышка, но сразу было ясно, что если бы ее связкам дали больше силы, она бы использовала на крик их всех, так ей было больно. Дворецкий пытался ее усмирить, он запаниковал, но спустя полминуты мучения прекратились, и Сирень просто обмякла на полу. Севастьян было испугался, что она умерла, но ее грудь все еще поднималась и опускалась, так что мужчина успокоился и просто отнес ее в комнату, уложил в кровать и вернулся к своим обязанностям. Позже Севастьян осознал, что это было очень легкомысленно, ведь все могло оказаться очень и очень плохо, но тогда он поддался ощущению, что все хорошо. И с того дня Сирень стала носить повязку на правом глазу и иногда небольшой цилиндр, чудом державшийся на левой стороне головы. Но цилиндр был под запретом, так что надевать его приходилось тайком. Запрет сняли лишь тогда, когда девочке исполнилось четырнадцать лет, видимо потому, что пришло время для переходного возраста. Виола очень не любила скандалы, которых опасалась со стороны дочери, поэтому предпочла просто убрать большинство строгих табу. Почему не запрещали повязку на глаз — загадкой оставалось для всех, включая отца Сирени Демитрия, Учителя и Севастьяна, а также половину слуг.
 Так что пока другие члены семьи ломали голову, Севастьян мог с уверенностью сказать, в чем же причина. Это добавляло ему в его собственных глазах некой значимости. Но без беспокойства за судьбу молодой госпожи не обошлось, хотя дворецкий прекрасно понимал, что в обиду себя она по-любому не даст.

 В общем, в один прекрасный день Сирень взяла пару библиотечных книжек, которые надлежало вернуть, предупредила отца, что уходит, и направилась в местную библиотеку.