Истоки - 09. О моем отце

ИСТОКИ
Историко-биографические очерки

9. О МОЕМ ОТЦЕ

     О происхождении отца я долгое время не имел ни малейшего понятия, так как он ушел из семьи, когда мне было 5 лет, и после этого в нашей семье говорить о нем было не принято. Я даже не знал его полного имени: помнил, что мама и бабушка звали его Колей, и поэтому был уверен, что он Николай, а я сам, соответственно, Николаевич. Так и оформлял все свои анкеты, а в 16 лет и бумаги для получения паспорта. Когда принес домой паспорт, в котором я был именован как Юрий Николаевич, мама удивилась и сказала, что полное имя моего отца Нисон*. Ни я, ни сотрудница паспортного стола мои метрики внимательно не глядели, да и имя в них было вписано от руки и очень небрежно.
     Несколько лет назад меня каким-то непостижимым образом разыскал внук моего дяди по отцу Евгений Львович Козиоров. Он переслал мне записанные им воспоминания своей бабушки Сарры Яковлевны Соловей, содержащие сведения о происхождении Козиоровых. Эти сведения вместе с сообщениями моего единокровного брата Андрея, которого, в свою очередь разыскал в Костроме мой сын Игорь и с которым я теперь в большой дружбе, послужили основой настоящего очерка.
     Отец мой Нисон Соломонович Козиоров по происхождению из ашкеназов. Так называют субэтническую группу**, сформировавшуюся в Центральной Европе, главным образом, в Германии из переселившихся туда евреев, которые ввиду смешанных браков с представителями местного населения свою еврейскую кровь несколько поразбавили. Эта группа сформировала и свой язык – идиш, являющийся смесью немецкого языка с ивритом, породившей оригинальную грамматику (лингвисты относят идиш к германской ветви индоевропейской языковой семьи). Сами ашкеназы, считая себя евреями, вносят, однако, в своё происхождение некоторую путаницу, утверждая, что их родоначальником является Ашкеназ, внук Иафета, третьего сына Ноя. Если бы это было так, то получилось бы, что ашкеназы вовсе и не евреи, так как по Библии евреи происходят от Евера, правнука старшего сына Ноя – Сима***. От имени Евера происходит, кстати, и само слово «евреи», и слово «иврит» – название государственного языка Израиля. С конца XX века ашкеназы составляют около 80% евреев мира. Ашкеназами были такие знаменитости, как Карл Маркс и Альберт Энштейн.
     В отличие от Маркса и Энштейна, подробности жизни прибалтийского ашкеназа Янкеля, моего прадеда по мужской линии, история не сохранила. Известно лишь, что он попался в Эстонии на контрабанде и был сослан на поселение в Сибирь, в село Усть-Изесс Томской губернии. Прибыл ли он туда с семьёй или завёл семью лишь в Томске, этого не знаю, однако, устроился основательно и, думаю, стал первым Козиоровым, русифицировав теперь забытую ашкенадскую фамилию****. Один из его сыновей и мой дед по отцу, Соломон Янкелевич Козиоров, имел троих сыновей и одну дочь и служил приказчиком у какого-то купца. Бывая по его делам в Томске, познакомился с Сарой-Лией, дочерью томского мещанина Янкеля Ходзи, и в 1896 году в Томской синагоге был совершен обряд бракосочетания 28-летнего крестьянина Соломона Козиорова и 22-летней мещанской дочери Сары-Лии. У них родились три сына и одна дочь. Соломон по-прежнему служил у купца, и если у того шла торговля и был доход, семья деда жила в пяти меблированных комнатах, начинался упадок в делах – перемогались в подвалах. Жили по-всякому. Шла у купца торговля, был доход – жили в пяти меблированных комнатах, начинался упадок в делах – перемогались в подвалах. Своего недвижимого имущества у деда не было.
     Деда Соломона я никогда не видел, по-видимому, он умер раньше моего рождения. А вот его жену, бабушку Сарру, видеть приходилось. Другая моя бабушка, баба Надя, была очень богомольной и часто брала меня маленького с собой в церковь. После мы обычно заходили к бабе Сарре, жившей от церкви неподалёку. Обе бабушки мирно беседовали, хотя это было уже то время, когда отец ушел из нашей семьи. Баба Сарра была очень старенькой, много старше бабы Нади. Развод своего сына с моей мамой она не одобряла, тем более, что это был уже второй развод. В связи с этими разводами, как вспоминает Евгений Львович, братья иногда по поводу отца иронизировали.
     По рассказу С. Я. Соловей, брат бабушки Сарры «был неимоверный шутник». В 1910 г. он заложил все свое имущество и подался в Сирию. Через год написал оттуда письмо и звал всех к себе, обещая рай и богатство. В 1912 году всё семейство Соломона – двое взрослых и четверо детей двинулось в путь. Прибыли, привезли с собой деньги дорогого братца. Дед быстро сообразил, что его дурачат, что рая нет и не предвидится, и устроил по этому поводу шурину хорошую взбучку прямо на пароходе: схватил его за шкирку и подержал за бортом. Сыновьям было в то время: Моисею – 12 лет, Михаилу – 10, Нисону, моему будущему отцу, – 7, а дочери Евгении – 4. Братья в разговорах между собой уже в пенсионном возрасте любили вспоминать, как бросали камешки и купались в Средиземном море.
     В тот же год семья вернулась в Томск, где деду удалось без особых мытарств вновь наладить прежнюю жизнь, а Моисей и Михаил продолжили учебу в реальном училище, где они учились до отъезда и куда вскоре поступил и их младший брат Нисон. Учились хорошо и получали от какой-то сердобольной генеральши-благотворительницы стипендию, которая была весьма кстати: ученикам-реалистам хватало не только на оплату обучения, но и на форму, и на еду.
     Началась революция. Отец, которого С. Я. Соловей называет Коля-слепчик (из-за слабого зрения) после реального училища работал помощником машиниста, стал комсомольским вожаком, и какими-то судьбами оказался в городе Родники Ивановской области, там женился, работал на заводе, где тоже проявил себя как «общественник». В конце двадцатых годов стал студентом Иваново-Вознесенского политехнического института. Поскольку дед Соломон после революции пробавлялся частной торговлей, то на основании Конституции РСФСР 1925 года был «лишенцем», т. е. лишенным избирательных прав*****. Детям «лишенцев» многие пути в жизни были перекрыты, в том числе и поступление в вуз. Отцу пришлось писать в анкете, что он с родителями порвал как с отжившим классом. Вероятно, помогла и хорошая характеристика с завода. В реальности, разумеется, никакого разрыва не было и в Иванове впоследствии собрались все члены семьи Соломона Козиорова.
     Иваново-Вознесенский политехнический институт когда-то был Рижским, но в 1915 году в связи с приближением линии фронта к Риге эвакуировался и до 1918 года работал в Москве. В 1918 году встал вопрос о возвращении института в Латвию, но она уже в состав Советской России не входила и в коллективе было решено переехать в один из городов страны, поскольку Москва испытывала большие трудности с продовольствием и отоплением. Несколько городов стали предлагать свои услуги, но лучше других подсуетился председатель Иваново-Вознесенского Губисполкома М. В. Фрунзе, обладавший к тому же большим даром убеждения. Так институт оказался в Иваново-Вознесенске. В мае 1930 года политехнический институт разделили на четыре самостоятельных вуза: Химико-технологический, Текстильный, Энергетический и Сельскохозяйственный институты, так что отец заканчивал обучение, будучи студентом Энергетического института. Жизнь с первой женой по какой-то причине не сложилась и он окончательно перебрался в Иваново, став первым Козиоровым-ивановцем. Работал на заводе им Г. К. Королева, выпускавшего оборудование для прядильного и ткацкого производства. О дальнейшем С. Я. Соловей сообщает так: «К тому времени Коля-активист был приглашен как передовой человек одним замечательным семейством для подготовки дочери в институт. Репетиторство кончилось взаимной любовью и женитьбой».
     Здесь речь идет, как я понимаю, о моей маме и я сделаю некоторые уточнения, почерпнутые из рассказов бабы Нади. Мама в то время окончила педучилище, работала в Областном дошкольном методическом кабинете, собиралась поступать на филологический факультет и боялась, что замужество помешает учебе в институте (что потом и случилось). К тому же были некоторые сомнения по поводу того, что жених старше её на 10 лет. Но баба Надя ее уговорила. Сказала, что сама вышла замуж в 24 года (столько было в то время маме) и это очень поздно, а если и еще тянуть с замужеством, то останется в девках. Мама проучилась в институте один год, а в июле 1940 года родился я и учебу ей пришлось прервать, а потом и совсем оставить, так как началась война и в 1942 г. отец был призван в армию.
     Служил он в ремонтной части Юго-Западного фронта, который в октябре 1943 г. был переименован в 3-й Украинский фронт. За ремонт пушек и танков под огнем противника был награжден медалью «За боевые заслуги». Со своей частью прошел Будапешт, участвовал в операции по освобождению или, как кому больше нравится, по захвату Вены. Думаю, что «по освобождению» будет правильнее, так как Вену обороняли от наших войск в основном немецкие дивизии, а их австрийские союзники, как могли, саботировали оборону, не желая разрушения своей столицы. (Разрушения все же оказались значительными.) В Вене отец и закончил войну. Во время оккупации Вены нашими войсками командование фронта организовало для военнослужащих шахматный турнир, в котором отец оказался победителем, за что командующим фронта маршалом Ф. И. Толбухиным****** был награжден именным кортиком.
     После демобилизации отец начал работать на Ивтекмаше******* в должности главного инженера. Когда на завод прибыли недоукомплектованные импортные станки и притом без соответствующей документации, отец отказался их принимать. Но директор давил, имея, по-видимому, какой-то личный интерес, тогда отец сказал, что пусть директор даст ему отпуск и без него делает, что хочет. Директор так и сделал, а отец, как только получил отпускные, уволился и перешел работать преподавателем в Ивановский индустриальный техникум. Преподавал «Детали машин» и «Сопромат». А на заводе начальству, принявшему неукомплектованные станки, пришлось через какое-то время отвечать перед судом.
     Вскоре после перемены места работы отец из нашей семьи ушёл. Его новой женой стала преподавательница математики индустриального техникума. Мне тогда было 5 лет. Года через два или три я короткое время с ним общался, о чем сказано в предыдущем очерке. А сейчас немного скажу о братьях моего отца.
     По рассказу С. Я. Соловей, в Томске после революции «время было лихое – то красные, то белые, долгое время жили под Колчаком». Моисей, старший брат отца, после окончания реального училища женился и поступил в Томский университет на медицинский факультет. Вслед за братом туда поступил было и Михаил, но на первом же вскрытии трупа в анатомичке «повалился в обморок» и учебу бросил, после чего перебивался случайными заработками, в том числе некоторое время торговал лепешками. В конце 1920-х годов он переехал в город Иваново, где уже жил младший брат Нисон, который помог брату найти работу, более соответствующую его среднетехническому образованию, нежели торговля лепешками. В 1929 г. Михаил женился на Сарре Янкелевне Соловей, а в 1930 г. у них родился сын Лев. Перед войной Михаил работал на Ивановском меланжевом комбинате в должности начальника планового отдела Строительно-монтажного управления (СМУ). В начале войны вместе с СМУ эвакуировался на Восток и после эвакуации в Иваново уже не вернулся. Поэтому этого своего дядю я никогда не видел и о его существовании узнал лишь, когда получил письмо его внука Евгения Львовича, а самого дяди уже давно не было в живых. (Из того же письма узнал и о существовании тети Жени, которую тоже никогда не видел, так как последнее время она жила не в Иванове.)
     Моисею же пришлось после двух лет учебы ее прервать и устроиться на работу, так как родился сын и нужно было содержать семью. После смерти жены и сына от дифтерии вернулся на 3-й курс. Закончил обучение в 1927 году, женился на своей однокурснице Анне Михайловне Тарновской, и оба были направлены на работу в город Риддер (позднее Лениногорск) Семипалатинской области. Там они проработали два года, затем, пройдя шестимесячную стажировку в Ленинграде, переехали в Иваново, где уже жили братья Моисея. Пообжившись, братья вызвали к себе в Иваново родителей и сестру. Родители, то есть мои дедушка и бабушка, стали жить вместе с Михаилом и, когда дед умер, а Михаил уехал с семьёй из Иванова, бабушка Сара доживала свой век в его ивановской квартире.
     Моисей Соломонович, поработав в разных медицинских учреждениях Иванова, был в 1935 году принят ассистентом на кафедру патофизиологии Ивановского мединститута, а 23 июня 1941 года, т. е. на второй день войны, защитил диссертацию и стал кандидатом медицинских наук. Уже на следующий день после защиты был мобилизован и направлен в полевой госпиталь в звании майора медицинской службы. После войны вернулся на работу в Ивановский мединститут, защитил докторскую диссертацию, стал профессором, заведовал кафедрой патофизиологии. Он является одним из основателей Ивановского областного противотуберкулезного диспансера.
     Этого моего дядю я знал. Будучи еще младшим школьником, я летом часто ходил гулять и купаться в городской парк имени В. Я. Степанова. Этот парк занимает большую часть огромного лесного массива, принадлежавшего до революции купцам Гарелиным. Рядом с парком на другой (меньшей) части располагается туберкулезный санаторий, а неподалеку через дорогу в то время между сосен стояли деревянные коттеджи, в одном из которых жила семья Моисея Соломоновича. После парка я обычно заходил к ним, меня всегда радушно принимали, кормили обедом, а потом дочери Галя и Ира организовывали на поляне волейбол (в кружок, без сетки). Набега'ли парни и девчата возраста примерно моих двоюродных сестёр, бывших в то время уже студентками. Мне удавалась достойно участвовать, вероятно, по той причине, что, учитывая мой рост и возраст, мне давали самые простые мячи, которые я благополучно «отволейболивал» следующему.
     Как-то я появился у дяди Моси в день моего рождения и получил от него замечательный подарок – 1-й том сказок и рассказов Андерсена, изданный Академией в 1937-м году. До этого у меня была, только небольшая книжка, содержащая десять сказок Андерсена, дореволюционное издание с «ятями», оставшееся мне от деда Бориса Михайловича, а тут громадный том! До войны сказки для детей практически не издавались, благодаря неутомимой деятельности доктора педагогических наук Н. К. Крупской, печатно объявившей сказку недопустимым обманом, препятствующим коммунистическому воспитанию детей********. Обе книги, многократно читанные мною и моими детьми, а потому сейчас сильно состарившиеся и сильно потрепанные, у меня хранятся до сих пор.
_________________________
*Имя Нисон образовано от названия месяца Нисан древнееврейского лунного календаря, приходящегося на конец марта – начало апреля солнечного календаря. Отец родился как раз в этом месяце – 21 марта.
**Субэтническая группа (субэтнос) – компактно проживающее сообщество людей, которые принадлежат к большему народу (этносу), но отличаются особенностями своей культуры, диалектом, более поздним, чем в момент зарождения общего этноса географическим происхождением, и осознают это отличие.
***Потомков Сима называют семитами. К ним относятся, кроме евреев, арабы, мальтийцы, ливанцы, ассирийцы и ряд народностей Южной Аравии и Эфиопии. Ашкеназ же считается прародителем скандинавских и славянских народов.
****С большой вероятностью можно предполагать, что первоначально кличкой, ставшей затем фамилией было польское слово kozioroz^ec (козерог). (В Польше, входившей в состав Российской империи, перед 1-й Мировой войной жило более половины всех ашкеназов – 1,7 млн.). Окончание z^ec Янкель заменил на v и вышло koziorov.
*****«Не избирают и не могут быть избранными, хотя бы они и входили в одну из перечисленных категорий: ... в) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники» (из статьи 69 Конституции РСФСР 1925 года).
******Федор Иванович Толбухин (1894–1949), Генерал армии, а с 12.09.1944 Маршал Советского Союза, командовал 3-м Украинским фронтом с 15.05.1944 до его расформирования 10.06.1945.
*******Ивтекмаш – Ивановский завод текстильного машиностроения.
********Надежда Константиновна воевала со сказкой не только печатно. Она лично во главе комиссии Наркомпроса ходила по школам и изымала сказки из школьных библиотек для их последующего уничтожения. Кое-что об можно узнать из книги «От двух до пяти» Корнея Чуковского (глава «Борьба за сказку»). Имя Н. К. Крупской он по понятным причинам там не называет.

Фото: братья Михаил, Нисон, Моисей Козиоровы в 1950-е годы.

Продолжение  http://proza.ru/2018/10/04/618