Глава 7. 33 удовольствия

               
"Я по прежнему верю в рай, но понимаю, что искать его на земле не стоит. Ведь это не место, где ты находишься, а чувство испытываемое в тот момент, когда ты становишься частью целого, и если этот момент наступает, он длится вечно".
                Цитата из х/ф "Пляж"

           Ещё подплывая к острову, мы заметили высыпавших на берег мальчишек, мало чем напоминавших свои бледные обыкновения. Полуголые, неузнаваемо – краснокожие, истошно кричащие и размахивающие руками, они больше походили на туземцев, чем вчерашних школьников. Тем более это впечатление усилилось после нашей высадки, когда мы увидели на их осунувшихся физиономиях облупленные носы и лихорадочно горящие глаза.


           Буквально за считанные минуты девицы и вещи, как бесценные сокровища были перенесены на прибрежный песок, в сыпучем месиве которого, ликуя самой великой радостью завальсировала молодёжь. Правда было не совсем понятно, чему больше радуются спасённые – женскому обществу или приплывшей еде? Всё смешалось в весёлом сумбуре разговоров.


                -  А мы думали вы уже не приедете – пробасил Бугаёнок, тиская в потных объятиях счастливую Маринку.

                - Мы тоже так думали, - звонко верещала в ответ растрёпанная красавица. – Ну как вы тут без нас?

                - Чуть с голоду не подохли. Хорошо ещё Колов закидушки с собой взял. Да разве на всех напасёшься?

                - Не переживай, Мишенька, у нас тут на всех хватит. Щас пир закатим на весь мир.

                - Хорошо бы… - и Бугаёнок от души прижал ойкнувшую Маринку, - а то совсем заждались.

                - Ты лучше расскажи девушкам, как на остров добирался, - злорадствовал Лапшин, - а то может, двойную порцию получишь!
 
                - Ой, да ладно тебе, организатор хренов, - заступилась за друга Маринка, - чья бы корова мычала. Если бы не моторка, нас бы тут вообще не было. – И только тут все повернули головы в сторону сребролюбивого спасителя, бросавшего на нас полные печали и зависти взоры.

                - Дяденька, спасибо вам большое! Вы нас так выручили! – словно сговорившись, защебетали спасённые, - приезжайте за нами завтра! – Чего уж там, обязательно буду, - заулыбался лихой паромщик, дёрнув, наконец, рукоятку троса. Отчаянно взревел мотор и лодка, описав эффектную дугу, скрылась за ближайшими клубами зарослей.


                На нас обрушилась тишина. Во внезапно приступившем оцепенении мы на миг ощутили какое-то странное чувство оторванности от остального мира; пьянящее эфиром свободы и в то же время заставляющее осознавать свою беззащитность и детское сиротство. Хотя совсем скоро жажда жизни, бьющая в каждом из нас через край, напрочь отшибла любые поползновения юношеской меланхолии. В великолепии начинающегося вечера, в его тёплых объятиях, среди райской нежности окружающих джунглей хотелось лишь наслаждаться улыбающимся счастьем. Одним словом нам было весьма и весьма хорошо.


            Взвалив рюкзаки на плечи, а где и волоча по высокой траве, вся компания двинулась к разбитому в глубине острова, лагерю.


                Оживлённо рассказывая друг другу недавние злоключения, кажущиеся теперь чем-то смешным, мы поминутно останавливались, от души хохоча, кивая головами или показывая, на учудивших, тот или иной фортель, пальцами.


                - Да только представьте себе, какие у нас с Маринкой были глаза, когда мы пускали пузыри в тех зарослях, - возбуждённо говорила Люся, - вот такие! – она сложила указательный и большой палец каждой руки во впечатляющие окуляры. – Правда, Маринка?

                - Угу, правда.

                - Ха, ха, ха! Ну, вы даёте! Русалки, блин! – не сдерживаясь, гоготал коллектив, - вы бы ещё всех остальных прихватили!

                - Да звали, никто не соглашался. Кроме разве лишь, Максима, -  Лиза хитренько подмигнула своему спасителю.
 
                - Это проклятое место такое, для наказания непокорных, - отреагировал Лапшин, - правда, Бугаёнок?
 
                - А что я? Каждый имеет право на ошибку. Ну, поплутал немного.

                - Ничего себе поплутал, - парировал Степуля, - мы думали, что ты и не выберешься. Хотя, дерьмо и не тонет. Правда, ведь?

                - Ну, ты поаккуратней со словами–то, - предупреждающе насупился Бугаёнок.

                - Ой, мальчики, девочки, не соскучишься тут с вами! – вклинилась Света, - были русалки, а теперь вот и леший объявился! В гостях у сказки, да и только.


                И вновь дружный хохот огласил окрестные заросли. Можно было подумать, что две половинки, словно два реактива, или извечные «инь» и «янь» слились воедино, образовав нечто счастливое, брызжущее шутками и беззаботным смехом.


                Ещё какое-то время шумная ватага брела меж округлых кустов, развалившихся в пышном разнотравье. Густое благоухание заливных лугов кружило голову. В жарком, влажном и почти осязаемом воздухе назойливо гудело и беспечно порхало несметное царство бабочек, жуков, слепней и прочей мелкой сволочи, солнце горячо обнимало за плечи, а таинственный лабиринт зарослей уводил нас всё дальше. И жёлтый шатёр палатки, невзначай появившийся из-за очередного куста, так гармонично вписывался в окружающий ландшафт, что казался частью зелёного эдема. Даже серое пятно костровища и в беспорядке валяющиеся носки с полыми бутылками, не могли поколебать всесилия всё поглотившего собой великого духа природы. Жарко блестящая за ивами река, загадочная прозрачность воды в округлых впадинах, нависшие бахромой ветви, киснущие в низине  кусты и болотистый дурман, – производили впечатление диких амазонских джунглей, невесть откуда взявшихся в здешних краях.


                - Красота-то какая! – вдохновенно пролепетала Света. – Я даже и не мечтала о таком.

                - Да, особенно о комарах со слепнями, - возразила обезображенная плюхами Марина.

                - Не переживайте так, девчонки, щас костёр разведём и всё у нас будет о”кей! – послышалось сквозь треск ломающихся веток.


                Не в силах совладать с бьющей через край энергией, очарованный народец озабоченными пчёлами разлетелся по лагерю, загудев вокруг палатки, как у бочки с мёдом. В кажущемся хаосе, каждый делал то, что, по его мнению, приближало долгожданный момент застолья.  Разве лишь создавая переизбыток активности у горшков с провизией, где расторопная Кира отгоняла от будущего ужина мух и не менее назойливых трутней. Именно женское начало внесло в наш беспорядочный и сонный быт то оживление, от которого вкусно бурлило на костре, весело стучали по разделочным доскам - ножи и вовсю трещало в кустах. Именно прекрасное «янь» превратило всё в настоящий праздник. Даже природа не смогла противостоять мягкой силе, отступив перед женским обаянием, и через час, дикое место превратилось в хорошо обустроенное, уютное место для жизни.


                Менее чем за пару часов всё было готово. На белоснежной самобранке, волнами плывущей среди изумрудной травы,  казалось было всё, чего оголодавшей душе угодно. Аккуратно нарезанные колбаска и огурчики, умопомрачительная курочка в окружении золотистых картофелин и райские яблочки, просто сводили с ума, пленяя взгляд; благорастворение воздухов кружило голову, а цветущие девицы в одуванчиковых венках, присевшие между парнями, и вовсе манили в распрекрасные дали.

                Как по команде захлопали откупориваемые бутылки, выдыхая радостного Вакха. Забулькало в кружках вино. Кто-то прощебетал наивненький тост. Пальцы жадно потянулись к еде и скоро безлюдье острова огласили крики весёленькой пирушки.


                В нахлынувшей невесомости каждый веселился, как мог. Припоминались и тщательно обсмеивались казусы из школьного прошлого. Проснувшийся, в захмелевшем Степуле, мим, изображал любимых учителей. Колов бренчал на гитаре, завлекая сладким пением похорошевшую Ларису, да так душевно, что и Люся и Кира стали выводить нежными голосами его «Яблоки на снегу». Задетый за живое пением и вкусной едой, Бугаёнок, отважился пригласить на танец Маринку, и, получив согласие, неумело, но соблазнительно топтался с девушкой рядом с закусками. Кто-то последовал его примеру. Кушнарёв с Баяновым взялись прыгать через костёр, оглашая окрестности языческими воплями, а солидарный с ними, Максим, принялся брутально метать топоры и прочий заострённый инвентарь.


            И так без конца, пока не было выпито, съедено и спето всё имеющееся в наличии. Да и хмельное счастье, как оказалось, недолго было по силам ещё не оперившимся девам и юнцам, только нащупывающим дорогу в реальной жизни.


             Вдоволь натешившись у праздничной поляны, и почти протрезвев, молодёжь разбрелась по живописным окрестностям. Таинственные блики оранжевого заката неудержимо манили на простор, к реке, вдруг вспыхнувшей и празднично засиявшей под пылающим небом всеми цветами радуги. Что-то более значимое, чем беззаботное веселье, завладело юными сердцами.


            И почти вся компания высыпала на пляж, продолжив свои лебединые танцы уже в прибрежной зоне. Сидел ли кто на отдалении, как Максим с удочкой, бросал ли камешки в зеркальную гладь реки, мёрз ли, купаясь в обманчиво раскалённой воде, или играл в волейбол, каждый ощущал на себе так щедро разлитую небесную мощь, нежась в ней, словно в руках вселюбящей праматери.   
                Виталий Сирин