Глава 15. Дорога Благовещенск Мурманск

В Благовещенске я не только обменял велосипед на возможность перемещаться автостопом. Также я связался со своими знакомыми и сообщил им об изменениях в планах. В результате меня пригласила в гости подруга из Петербурга, а также Илья из Екатеринбурга, который к тому же, пообещал организовать мой концерт. На линии пути появилось сразу две точки и мое путешествие все сильнее напоминало какую-то задачку по геометрии.

15 июня начался автостоп. На выходе из города меня подстерегал ливень, мгновенно давший понять, что циклон все ещё не наигрался в догонялки. Но на этот раз я перемещался быстрее и сменив несколько машин, к вечеру уже был в районе Сковородино, в 650 км. от Благовещенска.

16 июня целый день меня везли дальнобойщики из Кыргызстана. При том, что к тому моменту мне уже разонравилась идея ездить с дальнобоями и я не пытался тормозить грузовики с полуприцепами. Впрочем, они особо не останавливаются на трассе и автостопщики обычно ищут водителей фур в кафешках и на стоянках, ориентируясь по обозначению региона на номерах. Однако меня пугала необходимость отвлекать человека от обеда и напрашиваться к нему в машину, поэтому я просто решил, что такие поездки, как и блюда из баклажанов – не для меня.
Но в тот раз Кыргызы сами предложили помощь, когда я проходил мимо. И подвезли за день на 900 км, почти до Читы. Ночью уже виднелись огни города, когда я попросил гостеприимных хозяев транспорта меня высадить. Впереди бушевала гроза и мне показалось разумнее остановиться на ночлег сейчас, пока сухо, чем проехать ещё сотню километров и ставить палатку под дождем.

17 июня утром меня подобрали вахтовики. С золотых приисков возвращалось две машины, полных частично трезвыми мужиками и я составил им компанию. Мой автостоп по Забайкалью золотодобытчики назвали рисковой затеей и посоветовали ехать поездом, а также рассказали несколько историй про множество зарезанных перегонщиков автомобилей и регулярно пропадающих путешественников в этих местах. Стало немного не по себе, но я подумал, что душевные мужики просто надо мной подшучивают. Вахтовики направлялись в Читу и простились со мной на въезде в город, рядом со стационарным постом ДПС.
Через час ожидания я стал свидетелем практически киношного эпизода. Метрах в десяти передо мной остановился автомобиль и из него выскочила молодая, стройная женщина в темных очках и красном платье до колен. Захлопнув дверь она тут же устремилась на проезжую часть и попыталась, насильно остановить первую попавшуюся машину. В фильмах про любовь это всегда срабатывает и героиня в итоге успевает на собственную свадьбу. В жизни же отчаянный трюк привел к иному результату. За рулём тоже оказалась женщина и она, проигнорировав требование псевдоактрисы, спокойно проехала дальше и демонстративно подобрала меня. Но исполнив роль орудия чужого злорадства, я быстро утратил свою ценность и через несколько километров был высажен из автомобиля. Это был первый раз, когда меня подвозила женщина, поэтому нет ничего удивительного, что акт автостопа завершился преждевременно.
В черте города попутку было не остановить и пришлось отправиться через всю Читу пешком.

Я долго простоял на выезде из города и уже почти пожалел, что избавился от велосипеда, но собрался с силами и пошел вперед, бросив неудачную позицию. Несколько раз меня подвезли на пару десятков километров и днём я зашёл в кафе. Почти все столы были заняты дорожными рабочими, а за кассой стоял пожилой бурят. Принимая заказ, он задал мне несколько вопросов о том как долго я еду, куда направляюсь и где ночую.
– Ты только палатку рядом с селом не ставь – каким-то пророческим голосом произнес кассир.
– Почему? – удивился я.
– Зарежут.
Я попробовал усмехнуться в ответ, но лицо бурята давало понять, что он не шутит. Пообедав, я снова обратился к кассиру, намереваясь расплатиться, но денег он не взял, лишь смерил меня тяжёлым взглядом и произнес, словно мне не суждено было встретить следующий рассвет.
– Да иди уже.

За день я проехал не больше 150 км. и много прошел пешком. Впервые тем летом мне действительно стало жарко. Днём температура поднялась явно выше 20°С и казалось, что этой ночью спальнику не потребуется поддержка штанов и теплой кофты.
Под впечатлением от слов кассира, я так тщательно выбрал место для палатки, что укрытие стало тайником.
Внутри я разделся, забрался в спальник и уснул, однако через пару часов проснулся от холода, оделся и с переменным успехом пытался до утра сохранить тепло и сон. Так и состоялось мое знакомство с резко континентальным климатом.

18 июня слова кассира все сильнее напоминали пророчество. Я голосовал на трассе, когда ко мне подошёл мужчина с загорелым лицом и тюремными татуировками на руках. Он попросил воды и утолив жажду, остался автостопить вместе со мной. У автостопщиков существует определенный этикет и если на позиции уже кто-то стоит, ты просто проходишь метров 30-50 вперёд. Вплотную же становиться к незнакомцу не только невежливо, но и глупо, поскольку двух человек подбирают реже, чем одного и шанс куда-то уехать уменьшается. Трасса пустовала и мой коллега со все возрастающей жадностью поглядывал на рюкзак за моей спиной, видимо предполагал, что там не полотенце и кофта, а золото и бриллианты. Однако нельзя просто так завладеть чужим рюкзаком, если хозяин его не оставляет без присмотра – нужно пройти определенный путь, каждый раз повышая градус вседозволенности. Для начала попросить воды или сигарету, потом десять рублей, затем телефон, чтобы позвонить, а когда владелец потребует свой телефон обратно, его можно обвинить в неуважении и отбирать все остальное. На пустынной трассе Забайкалья и хищниками, и жертвами были люди.
Мужчина в наколках уже успел получить от меня отрицательный ответ вместо десяти рублей и готовил следующий ход в психологической игре на мое имущество, когда перед нами остановился микроавтобус. Я очень надеялся уехать сам от неудобного собеседника, либо чтобы его забрали подальше от меня, но за рулём оказался добродушный пенсионер, который подобрал нас обоих.
Километров через 15 водитель повернул в сторону села, оставив на обочине меня с татуированным хищником. Но наш диалог не продолжился и я просто пошел вперёд по трассе, оставив непроявленную угрозу за спиной.

Мне удалось отъехать ещё километров на 15, когда ситуация повторилась. Я снова голосовал на пустой трассе и ко мне снова подошёл неожиданный коллега по автостопу. На этот раз местный парень, с лицом человека, который не только знает как резать свинью, но ещё и умеет получать от этого удовольствие. Он пропустил шаг с водой и сразу попросил десять рублей, а получив отказ, не растерялся и начал требовать телефон. Когда я пытался немного пройти вдоль трассы, парень не отставал и следовал за мной, с каждой минутой раздражаясь от того, что ему приходится прикладывать какие-то физические усилия в диалоге, сулящим наживу. В голосе местного жителя зазвучала угроза, а в речи поднялись темы про лесополосу, где меня никто не найдет и необходимость быть посговорчивей.
Но всё-таки я ушёл и проигнорировав несколько требований остановиться, скрылся за вершиной сопки. Как только незваный попутчик пропал с поля зрения, я остановился и переложил газовый баллончик из глубины рюкзака в карман, морально приготовившись к обороне. Погони не было, но это не гарантировало безопасности. И здесь меня очень удачно подобрал водитель рейсового автобуса, с которыми я проехал километров 20 до ближайшего села.

Я уже всерьез пожалел, что не прислушался к совету вахтовиков и не сел в Чите на поезд. Сейчас же такой возможности не имелось, потому что железная дорога проходила слишком далеко и вновь пересекалась с автотрассой только в городе Хилок. Как же я хотел попасть в Хилок. Я просто шел и мысленно повторял название города, в котором находилось мое спасение. В тот день Хилок значительно обогнал по святости Иерусалим и Ватикан.
До цели оставалось 150км. и половина дня, но с Забайкальским автостопом это расстояние казалось чем-то невероятным. Пока я шел через село, впереди притормозил малотоннажный грузовик, пробудив во мне надежду. Я поспешил к автомобилю, но подвозить меня никто не собирался. Вместо этого женщина, сидящая рядом с водителем, рассказала, как видела по телевизору англичанку, которая путешествовала пешком и возила свои вещи в тачке. После чего грузовик двинулся своим путём, а я чуть не двинулся умом, пытаясь понять, что вообще произошло. Возможно женщина пыталась мне что-то продать, но я так и не понял что именно – телевизор или тачку.
Через какое-то время меня подвез ещё километров на 50 весёлый мужчина, который направлялся к озеру. Я остался около туристической базы, где заметил автобусную остановку. До вечера мой автостоп не принес никаких результатов, зато в качестве пассажира мне удалось попасть в автобус, который как раз следовал в Хилок. Там я взял билет на ночной поезд до Улан-Удэ и успокоился – Забайкалье осталось позади.

19 июня первым делом я взял билет на другой ночной поезд, на этот раз до Иркутска, после чего позволил себе прогуляться по городу. Главной достопримечательностью Улан-Удэ считается крупнейшая в мире голова Владимира Ильича Ленина. Как будто с бурятами кто-то в этой дисциплине соревновался.
Прежде, чем отправиться к величественной каменной лысине, я решил сначала пройтись по историческому центру города и набережной. И то и другое оказалось в жутко запущенном состоянии, словно крупнейшая голова Ленина высосала все ресурсы города через крупнейшую коктейльную соломинку. На улицах столицы Бурятии я понял, что грязь и палки все ещё являются актуальным строительным материалом.
В том году Улан-Удэ отмечал какой-то юбилей и на улицах было много туристов и ещё больше бездомных и попрошаек. Я зашёл в краеведческий музей, где мне предложили экскурсионное обслуживание всего за 300 рублей дополнительно к стоимости билета. За эти деньги бурятка среднего возраста торопливо обошла со мной два зала и зачитала вслух некоторые описания экспонатов. Раньше я думал, что экскурсовод получает деньги за свои знания, а не за умение читать вслух. Но похоже, бурятские историки всерьёз не изучают ничего, кроме головы Владимира Ильича.
Местом, куда я действительно хотел попасть, был буддистский храм на Лысой горе. В какой-то момент я заблудился, но потом понял, что навигатор считает улицами смесь песка с пылью между домами и это помогло мне найти путь к храму. В дацане на Лысой горе мне понравилось – много всего необычного и интересного. Мантры, статуи животных из китайского календаря, молитвы выбитые на металлических цилиндрах и красивый вид на город. Не знаю, как это соотносится с буддизмом, но в одной из часовен на меня чуть не бросился с кулаками бурятский монах за то, что я ходил там против часовой стрелки. Видимо кто-то комплексовал из-за размера своей нирваны.
Напоследок я навестил ту самую голову Ленина и отправился к вокзалу.

20 июня утром меня встретил Иркутск. В городе задерживаться не хотелось и я сразу же направился на автовокзал за билетом в Листвянку, поселок на берегу Байкала. Местные жители, видимо о существовании автовокзала не догадывались и я оказался единственным человеком в рейсовом микроавтобусе, но уехал на нем не далеко. Водитель довёз меня до центрального рынка, где сказал выходить и пересаживаться в другой микроавтобус, менее комфортный и полностью забитый пассажирами. Наличие у меня билета не считалось весомым аргументом в вопросе оказания услуг и пришлось ехать на том транспорте, который согласился везти. Как говорится: лучше синица на базаре, чем журавль на вокзале.
Часа через полтора я уже был в Листвянке. Раньше мне казалось чем-то противозаконным – приехать на Байкал и не искупаться. Но когда я увидел вокруг людей в осенних пальто, купаться мне перехотелось. Небо было затянуто тучами, моросил небольшой дождь, а Славное море волновалось. В озеро врезался досчатый пирс и волны, пробегая под ним, выстреливали в воздух очередью фонтанов из щелей между досок.
Я приобрёл омуля горячего копчения – местную гастрономическую достопримечательность, после чего двинулся вдоль побережья к выходу из поселка. План был прост – убраться подальше от цивилизации и поставить палатку на каком-нибудь диком пляже. На выходе из Листвянки передо мной возникли две дороги. Первая была шире и уходила в лес, а вторая больше напоминала тропу и шла вдоль берега. Я выбрал вторую, рассчитывая на более живописный маршрут и краткий путь к цели. И все было неплохо, до того момента, как тропа устремилась в Саяны, местные горы. Вряд ли люди были причастны к возникновению этой дороги. Не знаю, водятся ли в Саянах горные козлы, но я был тот ещё баран, когда пошел в путь по горам.
Пробираться приходилось чуть ли не прижимаясь к влажным от дождя каменным стенам и в какой-то момент я решил, что дальше не пойду. В сотне метров внизу разливался Байкал, а я стоял на узкой тропе и не мог продолжить путь, потому что нужно было прыгать через небольшой провал впереди. Назад я также повернуть не мог из-за рюкзака за спиной и все более скользких камней под ногами. Как же я в тот момент понимал котов, которые кричат на деревьях. Выход был один – оставаться жить прямо там, на тропе. Как говорится: где заблудился, там и пригодился. Какое-то время я всерьез раздумывал над возможностью докричаться до туристов на катерах, периодически пролетающих по темноте воды внизу. Потом ещё надеялся на спасательный вертолет, но в итоге всё-таки решился спасать себя самостоятельно. Скинул с плеч рюкзак, постепенно перетащил через провал всё снаряжение и продолжил путь, а при первой возможности спустился как можно ниже и преодолел пару сопок по бездорожью.
На закате я всё-таки нашел место для стоянки рядом с небольшим галечным пляжем.

21 июня погода стала лучше и солнце щедро дарило свое тепло, намекая на возможность исполнения моих планов на счёт Байкала. Когда-то давно я нырял в ледяную прорубь на Крещение и вспомнил об этом, потому что Славное море оказалось такой же прорубью, только больше и в июне. Я трижды заходил в ледяную воду, чтобы трижды окунуться с головой и поскорее выбраться на берег. Было бы это какое-то другое озеро – мне бы даже мысль не пришла о водных процедурах. Но раз приехал на Байкал – полезай в Байкал. В промежутках между купаниями я загорал на галечном пляже. С одной стороны меня продувал холодный ветер, а с другой – поджаривало щедрое солнце. В итоге я несильно простыл и сильно сгорел. Этим же вечером у меня поднялась температура и все тело горело, превратившись в один сплошной солнечный ожог, а следующие полторы недели постепенно облезала кожа и приходилось таскать рюкзак на обгоревших плечах.
После обеда я собрал палатку и направился в сторону Иркутска. Вдоль побережья идти больше не хотелось и я довольно просто вышел на широкую лесную дорогу, ведущую в Листвянку. Там меня немного задержал музей Байкала, где теснилась в аквариуме одинокая нерпа; так близко к Славному морю, своему дому.
Уже затемно я попал в Иркутск, где взял билет на утреннюю электричку и остался ночевать на вокзале.

22 июня моя электричка ушла раньше, чем я проснулся, но по тому же билету мне удалось сесть на другой пригородный поезд через пару часов. Здесь я совершил очередную ошибку, уехав в небольшой город, а потом потратив кучу времени, выбираясь из него на трассу. После я поступал уже мудрее – находил на карте станцию в 30-50 км. от города, которая находится вплотную к федеральной трассе и оттуда уже начинал автостоп.
В очередном городке меня пару километров провез мужчина, владеющий транспортным бизнесом. У него как раз готовился рейс на Куйтун и меня познакомили с водителем, но возникла какая-то задержка с отправлением и я вернулся на трассу. Вскоре меня подобрал хозяйственный пенсионер, когда-то давно он приехал в Сибирь из Одессы и сразу угадал во мне украинца. Мужчина отвёз меня к себе домой, накормил, а затем ещё подвёз до перекрестка, чтобы облегчить автостоп. Потом меня ещё пару раз подвозили, а вечером я шел по трассе, спускаясь с сопки и обратил внимание на грузовую фуру у обочины. Это оказалась та самая машина, на которой днём меня обещали отвезти в Куйтун. Водитель увидел, как я иду по трассе и специально остановился, чтобы меня подобрать.
За день я проехал около 300 км. и ночевал на выезде из Куйтуна.

23 июня с утра автостоп не очень задался и я больше времени провел на ногах, чем на колёсах. Пришлось много шагать вдоль трассы и пройти сквозь два города – Нижнеудинск и Тулун. Уже после заката солнца меня подобрали два молодых мужчины в микроавтобусе. Днём они ездили из Красноярска в Нижнеудинск по делам и видели меня на трассе, а сейчас возвращались и обратили внимание, что некоторые вещи остаются неизменными. Благодаря им, за день я преодолел более 600 км. и ночевал в палатке на въезде в Красноярск.

24 июня сначала пришлось хорошенько пройтись по красноярской развязке, но ещё до обеда меня подобрал мужчина на статусном внедорожнике. В его компании, за приятной беседой я и провел весь день.
Ещё по пути от Биробиджана в каждом придорожном кафе я заказывал окрошку. И обратил внимание, что на Дальнем Востоке ее готовили преимущественно на газированной вроде с майонезом, а после Красноярска – на квасу. Был бы я предприимчивее – получил бы за это исследование научную степень по этнографии, но мне досталась только окрошка, что тоже неплохо.
Той ночью я остановился у Новосибирска и ставил палатку под небольшим дождем. За день было пройдено около 800 км.

25 июня проснулся в палатке и увидел, что в углу появилось какое-то чёрное пятно размером в две ладони. Не особо раздумывая спросонья, я ударил кулаком по стене палатки и через несколько секунд уже выскочил полуодетым на сырую траву. Потому что чёрное пятно разлетелось тысячами мелких мошек, которые ночью нашли у меня приют от дождя.
В тот день мне поначалу везло с автостопом и я удивительно быстро добрался до Омска. Но последний водитель казался слишком суровым и я не решился попросить, чтобы меня высадили до въезда в город, где-нибудь на развязке. В итоге я попал почти в центр Омска и остаток дня ушел на то, чтобы выбраться на трассу.
Ночевал в лесополосе сразу за городом и еле справился с тучами комаров, которых только позабавило наличие у меня репеллента. Как известно, в теле взрослого человека содержится примерно 5 литров крови, но это до ночёвки в Сибири.
В тот день я проехал 675 км.

26 июня тоже был успешный день для автостопа. К вечеру я попал в Тюмень и когда выбрался за город, солнце уже село, но было все ещё светло и я решил немного постопить, особо ни на что не надеясь. И тут меня подобрал молодой мужчина на спортивной Ауди, который спешил в Пермь. Неожиданно для самого себя, около десяти часов вечера, я оказался в Екатеринбурге. Ещё на подъезде мне удалось связаться с Ильёй и мы договорились о встрече на улице Вайнера. За день я преодолел почти 950 км. и ночевать остался у товарища.

27 июня я, словно мать Ленина – весь день провёл с Ильёй. Ещё когда я был в Благовещенске, мы договорились об организации концерта в мой день рождения, 28 июня. И мой товарищ сделал все что мог – нашел место для выступления в трэш-баре почти что в центре города и пригласил знакомых. Я тоже сделал все что мог – добрался живым.
Илья работал в музыкальном антикафе, которое почему-то было временно закрыто и туда он меня определил на ближайшие пару дней. Днём мне провели экскурсию по самому криминальному району города, Уралмашу, а вечером я репетировал в антикафе.

28 июня циклон снова меня догнал и испортил день рождения. Из-за сильного дождя на мой концерт пришло человек 8 зрителей и все они были связаны либо с Ильёй, либо с группой КЦ, которые разделили со мной сцену. Я очень расстроился и поначалу даже не хотел выступать, а потом всё-таки сыграл, но без особого рвения.

29 июня я покинул Екатеринбург. На душе осталась какая-то злость на город, за сорванный концерт и испорченный день рождения. К тому же вспомнилось, что ребята из КЦ так и не сделали аранжировок на мои песни, которые обещали ещё год назад, а коммунисты расстреляли в Екатеринбурге последнюю царскую семью – как можно таким людям верить? Только к Илье у меня не было негатива, но один человек не может уравновесить полтора миллиона жителей города.

Автостоп пошел вялый, я отъехал от города километров на 80 и застрял напротив кафе под мелким дождем. Через пару часов появился ещё один автостопщик, стал метрах в 30 от меня, подождал, потом сходил на полчасика в кафе, вернулся на позицию и его подобрали. А я как стоял, так стоять и остался. Как удивительно жизнь устроена – никогда не знаешь точно, везёт тебе или всё-таки нет. Ещё через час меня подобрал водитель малотоннажного грузовика и вместе мы ехали больше двух дней, распрощавшись только в Москве и преодолев около 1700 км. Отдельно порадовало то, что я увидел голосующим на трассе того парня, который так просто уехал с моей позиции.


30 июня я целый день провёл в кабине грузовика. Водитель, по имени Костя, очень спешил в Москву и даже решил не останавливаться на полноценный ночлег, притормозив вместо этого на какой-то обочине, чтобы поспать два-три часа просто сидя в креслах. И это было плохое место. Во сне ко мне пришли черти. Я вроде бы не спал, но двигаться не мог и видел их – красных и коричневых, троих в кабине машины. Небольших, примерно с руку от локтя до кончика среднего пальца. Они сидели на спинках автомобильных кресел рядом со мной и постоянно смеялись. Когда нечисть поняла, что я их вижу, веселье только усилилось. Мне никак не удавалось пошевелиться. Становилось безумно страшно от их обращений по имени и постоянного смеха и захотелось разбудить водителя, чтобы попросить его отъехать подальше от плохого места.
Но черти, словно прочитав мои мысли, начали подначивать и кричать что я этого не сделаю, не решусь и не смогу объяснить, зачем нужно куда-то ехать среди ночи. И всё-таки я протянул руку и дернул спящего человека за плечо.
– Леха, вставай, проснись!
В ту же секунду до меня дошло, что это был морок, видение и на самом деле я продолжал полулежать в оцепенении.
– Вы меня обманываете! Какой еще Леха, если его зовут Костя?!
Ночных гостей это жутко рассмешило. Водитель, которого я держал за плечо повернулся лицом ко мне, засмеялся и превратился в одного из чертей. Они хохотали и приговаривали.
– Понял-таки!
– Догадался!
Нечистые оказались сильнее меня, но сдаваться было слишком рано. В детстве я знал молитву "Отче наш" и попробовал ее мысленно прочитать среди летней ночи. Черти притихли сразу же, но мне удалось вспомнить только две первые строчки, а дальше я начал путаться в словах. Это развеселило незванных гостей еще сильнее. Они прыгали по кабине и смеялись мне в лицо, чувствуя свою безнаказанность.
Затем все внезапно исчезло, либо стёрлось из моей памяти. Я смотрел на спящего водителя, не решаясь пошевелиться. Вскоре он проснулся и мы двинулись в сторону Москвы. Отъехав на небольшое расстояние от той обочины, мне стало легче. Откуда-то появилось знание, что это место принадлежит чертям и теперь я свободен, потому что мы выехали за границы их владений.
Происходило всё глубокой ночью и я могу вспомнить об этом месте только какое-то длинное, одноэтажное строение с пустыми оконными проемами, возле которого мы припарковались.
Уверен, что три этих черта живут там и развлекают себя шутками над ночными водителями. Даже сейчас.

1 июля началось в Москве. Никогда прежде я не был в столице России, поэтому сначала отправился в центр города. Там я часик погулял по Красной площади и в окрестностях. В мавзолей к Ленину заходить не стал, потому что уже видел его голову в Улан-Удэ, чем и испортил себе впечатление от просмотра целого вождя революции.
Из города выбраться оказалось совсем не просто, к тому же я запутался на кольцевой развязке и сделал лишний круг по лепестку дорожного клевера. По пути встретил пару молодых автостопщиков с надписью "в Питер" на картонке. Подходить к ним не стал, просто удивился, что они поленились даже черту города покинуть, прежде чем начали стопить.
На самом деле, маршрут Москва-Питер является самым популярным среди автостопщиков России и существует даже норма на преодоление расстояния в 700 км. между двумя столицами. Если не укладываешься в один день, значит ты не хитчхайкер, а непонятно что.
И я уложился в срок. Сначала меня подобрал мужчина на внедорожнике у которого оказался бизнес на Сахалине и мы немного пообщались об острове. Он высадил меня на повороте вблизи заправки и очень скоро я ехал уже в другом внедорожнике с мужчиной из Владивостока за рулём, у которого в пассажирах была бодрая пенсионерка-мать и ее подруга-сверстница.

2 июля около 3 часов ночи мы подъезжали к Санкт Петербургу. Не желая повторить омскую ошибку, я сразу сообщил водителю, что мне нужно не в сам Петербург, а в поселок неподалеку. Но когда мужчина поинтересовался, как поселок называется, я ответил, что мне нужно в Хилок. Населенного пункта с таким названием автомобильный навигатор не обнаружил и меня высадили просто на развязке у въезда в город. Только через несколько часов я понял, что моя подруга живёт в поселке Парицы, а в Хилок мне уже две недели, как не нужно.
В Петербурге стояла белая ночь и в предрассветную пору было довольно светло. Благодаря чему на развязке меня заметили настоящие автостопщики. Сам я всегда воспринимал автостоп как способ перемещения или метафору определенности судьбы, но передо мной оказались представители субкультуры автостопа. Мы познакомились, прошлись вместе до круглосуточного магазина и ребята пригласили меня в свой лагерь на берегу небольшого озерца. Пара палаток, затухший костер и пляжный зонтик без ножки, под которым кто-то спал – вот и весь лагерь. Автостопщиков было человек восемь, но настоящим идейным хитчхайкером был лишь один парень, он же являлся и лидером приозерной коммуны. Остальные участники – пара отчисленных студентов, четырнадцатилетняя лесбиянка, бывший зэк без зубов и несколько человек, спавших в палатках. Они провели в Питере уже пару недель и собирались ехать в Москву, чтобы на улицах города играть на гитаре и собирать деньги у прохожих. План отличный, а главное – надёжный.
Пробыл я среди автостопщиков до шести утра и отправился на автобусную остановку, где проходил маршрут на Гатчину. Только из Гатчины можно было попасть в Парицы.
По телефону подруга мне объяснила, как найти ее дом и мы встретились. Предыдущую ночь я не спал, поэтому, словно горошина в королевском эксперименте – отправился в кровать. Первый день в гостях получился довольно пассивным и мы с подругой только успели прогуляться по соседней роще, где чуть не заблудились.

3 июля была хорошая погода и подруга повезла меня в Петербург. Там я зашёл на почту за посылкой с вещами и сразу же отправил ее в Мурманск на свое имя. После чего мы прогулялись по набережной и Петропавловской крепости. Очень меня удивило огромное количество людей, загорающих на берегу Невы. Только через день я понял, что солнечные дни в Петербурге – роскошь и опытные горожане стараются взять от них по максимуму.

4 июля небо затянуло вязкими тучами и весь день накрапывал мелкий дождь. Мы снова поехали в культурную столицу, на этот раз за более меланхоличными достопримечательностями. Прогулялись по мостикам через городские каналы, зашли в двор-колодец, а также посетили Тихвинское кладбище, куда советские власти свезли трупы значимых культурных деятелей со всего Петербурга. Видимо, когда Москва выставила у себя мертвого Ленина, Питер тоже решил не отставать.

5 июля с неба полило. На обычный дождь в этом путешествии я перестал обращать внимание, но это снова был ливень. Наверняка тот же самый, что испортил мне день рождения. Я промок до нитки ещё до того как выбрался из города, а затем узнал, что сразу за кольцевой автодорогой нет мест для автостопа. Казалось, что однажды трасса сразилась с каким-то антихитчхайкером, но проиграла и теперь из каждой приемлемой позиции торчало по копью со знаком "остановка запрещена". Однако всё-таки нашелся добрый человек, который притормозил в неположенном месте у автозаправки. После я сменил ещё пару машин, пока меня не взялась подвезти веселая компания молодых людей из Карелии.
Только с ними мне удалось вырваться за пределы власти циклона. Вся одежда на мне была сырой и ночевка в палатке обещала быть не из приятных. Но вместо холода карельской ночи я познакомился с теплом карельского гостеприимства. Меня привезли в поселок Святозеро, что находится в 360 км. от Петербурга, накормили, позволили просушить вещи и выделили комнату для сна. Вечером я посетил чаепитие, где произошло чудо. Единственный раз в жизни мне пригодился навык игры на баяне. В детстве я закончил музыкальную школу, но интерес к инструменту пропал раньше, чем начались выпускные экзамены и долгие годы после этого я о баяне не вспоминал. У молодых хозяев из Карелии в комнате, где проходило чаепитие, стояли разные музыкальные инструменты и я специально подошёл к баяну, чтобы убедиться, что это не гармонь. Этот маневр не остался без внимания и меня попросили что-нибудь сыграть. Весь мой репертуар состоял из одной композиции – Цыганочка с переливами, ее и исполнил. Дважды. С тех пор я баян в руках не держал, но если вдруг придётся – снова сыграю Цыганочку.

6 июля я вышел на трассу с новыми силами и целый день мне встречались очень приятные люди. Не смотря на то, что я из вежливости отказывался, все равно за день разные люди трижды угостили меня обедом, а также подарили репеллент, банку тушёнки и 200 рублей.
В тот день я проехал почти 800 км. и большую часть пути разделил с миллионером на спортивном Ягуаре. С ним мы приятно пообщались и на прощание он вручил мне визитку, сказав, что неплохо было бы ещё как-то встретиться. Ближе, чем в тот момент, я к успеху не был.

7 июля до Мурманска осталось около 200 км. и сменив пару машин, к обеду я оказался в городе. С первой попытки мне удалось найти  жильё – комнату в коммуналке. Этим и завершилось путешествие длительностью в месяц и четыре дня и длиной в 12000 километров. Теперь передо мной вставала новая задача – отдохнуть с дороги.