Предисловие

В своей последней монографии (1935 г.) Д’Эрелль дает краткое описание предыстории открытия бактериофага. Д’Эрелль пишет, “что феномен бактериофагии настолько широко распространен в природе, что кажется необъяснимым, почему в старой бактериологической литературе можно найти лишь ничтожное количество работ в той или иной мере упоминающих о явлениях сходного порядка”. И он дает перечень обнаруженных им публикаций, упоминающих о подобных явлениях:

1892 г. Крузе с соавторами описывает автолиз пневмококка

1896 г. Хавкин констатирует, что воды некоторых рек Индии способны растворять холерные вибрионы. Цитированием этой статьи Д’Эрелль начинает свою первую монографию (1921 г.)

1879 г. Эммерих и Лев обнаружили, что фильтраты старых культур при определенных условиях могут вызывать растворение молодых культур.

1904 г. Эйкман, а вслед за ним и ряд других бактериологов описали подобное явление для разнообразных микробов.

1915 г. Творт описал феномен трансформации агаровой культуры белого стафилококка, изолированного из дженнеровской вакцины в аморфную стекловидную массу и убедился в том, что явление это можно воспроизводить беспредельными рядами.
 
1915 г. Гильдемейстер описал своеобразные изменения в некоторых штаммах кишечной палочки, которые в дальнейшем были признаны проявлением бактериофага.
Но гораздо большее количество исследователей, наблюдавших подобные явления, не публиковали замеченных ими аномалий.

“Никому не пришло в голову, - пишет Д’Эрелль (1921 г.), - что перед ними феномен особой важности, и никто не изучил этих явлений подробно”. И даже Творт, которого и до сих пор ставят перед Д’Эреллем, как открывателя бактериофага, не только не понимал природы бактериофага, но и природы вирусов и упорно работал над поиском искусственных сред для культивации вирусов, хотя вирусы также как и фаги могут размножаться только в живых культурах.
 
В своем первом сообщении и последовавшей за ним публикации в сентябре 1917 г. Д’Эрелль не только указал на вирусную природу обнаруженного им агента, который он назвал бактериофагом, но и на возможность практического использования его, как разрушителя микробов. Однако, это сообщение не привлекло к себе внимания бактериологов, также как и последовавшие за этим сообщения Д’Эрелля о фагах. Вплоть до 1921 г. на него смотрели как на фокусника, шутника, даже его коллеги по институту. А ведь за эти годы, когда Д’Эрелль работал в одиночку, он выполнил все свои фундаментальные исследования по фагу [5]. И только когда фагом заинтересовались всемирно известные ученые, причем все перевернув с ног на голову, отрицая вирусную природу фага, фаг стал предметом исследований всех лабораторий мира. Д’Эрелль был совсем забыт, а в 30-е годы, как замечает  Г. Стент, “его вклад в это дело сводится фактически лишь к изобретению нового слова, т.е. наименования “бактериофаг” [10]. Конец продолжающимся на протяжении 20 лет дебатов о природе бактериофага положили электронно-микроскопические снимки, сделанные в 1940 г., которые полностью подтвердили правоту Д’Эрелля. Вслед за этим пришло новое поколение ученых, которые заново стали открывать то, что уже давно описал Д’Эрелль. Так рождение генетики бактерий датируют 1943 г., после появления публикации Лурия и Дельбрюка “Мутации, в результате которых бактерии, чувствительные к вирусу, приобретают к нему устойчивость”, а Д’Эрелль описал это явление в 1920 г. [16], в своей монографии от 1921 г. [5] и посвятил целую главу “Симбиоз бактерия-бактериофаг” в своей последней монографии (1935 г.). По сути дела, описанный Д’Эреллем симбиоз бактерия-бактериофаг есть ни что иное, как лизогенное состояние бактерий, которое в тончайшем модельном опыте было изучено группой Львова (1950 г.), а введенные ими термины являются лишь синонимами использованных Д’Эреллем слов. Так умеренный фаг Львова Д’Эрелль называет хроническим бактериофагом, а профаг – латентной формой бактериофага. Вряд ли бы Д’Эрелль принял предложенное Львовым деление бактериофагов на вирулентные и умеренные. Вопрос этот до сих пор остается дискуссионным. Описал Д’Эрелль и спонтанный выход фага, и когда это происходит в организме больного, то сопровождается молниеносным выздоровлением.
 
Подключение к исследованию бактериофага физиков ознаменовало новую эру в развитии науки – эру молекулярной биологии.

Но другое, не менее важное открытие, сделанное Д’Эреллем, а именно роль бактериофага как фактора, влияющего на ход инфекционного заболевания и эпидемии в целом, пока еще находится в стадии “полного замалчивания”.
 
В предисловии к своей последней монографии (1935 г.) Д’Эрелль пишет: “…что я считаю наиболее существенным, так это вопрос о связи, существующей между действием бактериофага на микробы и явлением выздоровления при инфекционных заболеваниях. А также возможности экспериментального воспроизведения процесса естественного выздоровления, равно как и процесса естественного прекращения эпидемии – то современное состояние этой проблемы было изложено мною недавно в Риме (1933 г.), на конгрессе, посвященном памяти Вольты. На этом конгрессе, собравшем крупнейших иммунологов современности, заслушивание моего доклада не вызвало никаких принципиальных возражений со стороны присутствующих, что позволяет мне вывести заключение, что и эта часть, сегодня кажущаяся слишком смелой, в скором времени будет признана как нечто незыблемо установленное”.

Уже в 1935 г. говоря о бактериофаге Д’Эрелль писал: “и уже то, что мы знаем о нем сегодня, способно повести нас к пересозданию бактериологии, иммунологии, эпидемиологии и терапии”.
 
Прошло уже более 80 лет, но никто этих вопросов не затрагивает, ведь пришлось бы в корне менять подход к этим проблемам.

Фаготерапия, которую Д’Эрелль рассматривал как искусственно вызванное естественное выздоровление, поистине была его любимым детищем, ведь идея выздоровления от инфекционных болезней была его путеводной звездой, и подошел он к решению этой проблемы с таким высоким уровнем профессионализма, какой и сейчас доступен не всем исследователям.

Д’Эрелль заложил основы промышленного производства бактериофагов, которые даже в антибиотиковый период в СССР не прекращали производить и использовать.
Первые исследования экологии бактериофагов Д’Эрелль начал почти сто лет назад. Его основным кредо было изучение явлений в их природной среде, а не только в модельных опытах. Пора бы взглянуть на микромир глазами Д’Эрелля. Где есть микробы, там есть и бактериофаги. Они в постоянном столкновении. И изучение возможных последствий такого столкновения, по словам Д’Эрелля, “представляет собой наименее изученную и наиболее сложную проблему среди задач, стоящих перед исследователями”. Такой она остается и до настоящего времени.
 
Цель написания этой книги не столько в восстановлении исторической справедливости, поскольку рано или поздно работы Д’Эрелля все равно будут признаны, ведь сделанные из них выводы хорошо аргументированы и проверены на практике, но для того, чтобы привлечь внимание исследователей к проблеме фага. Высказывание С.С. Казарновской  от 1932 г. звучит весьма уместно и в наше время: “Исследования Д’Эрелля и его сотрудников значения бактериофага как в патогенезе изолированного инфекционного заболевания, так и в отношении понимания закономерностей эпидемий заслуживают, нам думается, большего внимания, чем им уделено до сих пор. Фактические материалы этих работ, вне зависимости от их толкования, освещают и указывают пути изучения многих сложных неясных вопросов эпидемиологии” [7].

Мы попытались описать научный поиск Д’Эрелля, который, по праву, можно назвать героическим. Очень точно сказал о нем его внук: “Его единственная цель была поиском научной правды, основанной на ценности опыта”. Характеризуя своего дедушку, доктор Клод Хуберт Мазуре Д’Эрелль писал: “Он, казалось, жил вне времени, наблюдая внешний мир во всех его аспектах. Он интересовался всеми проявлениями гуманистической человеческой мысли, обладая настоящей природной снисходительностью и щедростью. Он жил в ненасытном любопытстве, желая внести свой вклад в улучшение любой черты человеческой жизни” [20].

При составлении книги мы использовали два варианта воспоминаний Феликса Д’Эрелля [19,20], его публикации, а также некоторую информацию из книги Вильяма Саммерса [21], профессора Йельского университета (США), где когда-то работал Д’Эрелль. Мы старались как можно меньше вносить свои комментарии, предоставляя возможность Д’Эреллю самому говорить о своей работе. Так разносторонне и в таком объеме с фагами не работал никто. И многие его наблюдения, идеи еще ждут своих исследователей.