Как народ в 1612-м свою столицу спасал

«В 1612 году россияне разных вер
и национальностей преодолели разделение,
 превозмогли грозного недруга и привели
 страну к стабильному гражданскому миру».
Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй.


Осенью 1611 года наступил самый критический момент «Смутного» времени.
 Российское государство, не имевшее центрального правительства и войска, стояло тогда на грани национальной катастрофы.
Смоленск у поляков.
 Москва в руках поляков.
В Новгороде шведы.
Во всей остальной стране полная анархия и безвластие, рыскали шайки вообще непонятно кого — и польско-литовские, и казачьи.
Людей убивали ни за что ни про что.
Вроде  бы попытались объединиться  — и ничего не вышло.
 Всё, казалось бы, рухнуло, и в истории Российского государства можно ставить точку.
Но её – этой катастрофы - не произошло: нашлась сила, которая спасла страну от иноземного порабощения.
На вооружённую борьбу с польско-шведской интервенцией поднялся весь русский народ.
Вот как это было…

***

В ту тяжёлую, лихую годину знамя борьбы за национальное освобождение было поднято в Нижнем Новгороде.
Возникает вопрос: почему именно Нижний Новгород?
Что же собой представлял тогда этот город?
В то время - в начале XVII столетия - Нижний Новгород был одним из крупнейших городов Русского царства.
 Когда-то он возник как порубежная крепость Владимиро-Суздальской Руси на её восточной границе. Но постепенно утратил своё военное значение. Зато приобрёл серьёзное торгово-ремесленное значение.
 В результате Нижний Новгород стал важным административным и хозяйственным центром на Средней Волге.
Кроме того, в Нижнем Новгороде имелся довольно большой и достаточно крепко вооружённый «каменный город». Верхний и нижний посады его были защищены деревянными острогами с башнями и рвом.
Гарнизон Нижнего Новгорода был сравнительно невелик. Он состоял приблизительно из 750 человек стрельцов, кормовых иноземцев (наёмников) и крепостных служителей — пушкарей, воротников, затинщиков и казённых кузнецов. Однако эта крепость могла стать ядром более серьёзной рати.
Удобное географическое положение (он располагался при слиянии двух крупнейших рек внутренней России — Оки и Волги) сделало Нижний Новгород крупным торговым центром.
Надо сказать, что по своему торгово-экономическому значению Нижний Новгород стоял в одном ряду со Смоленском, Псковом и Новгородом.
К слову. Москва давала царской казне в конце XVI века 12 тысяч рублей таможенных сборов, а Нижний Новгород — 7 тысяч рублей.
Город был связан со всей волжской речной системой и был частью древнего Волжского торгового пути.
 В Нижний Новгород привозили:
• рыбу с Каспийского моря,
• меха из Сибири,
• ткани и пряности из далёкой Персии,
• хлеб с Оки.
Поэтому основное значение в городе имел торговый посад, в котором насчитывалось до 2000 дворов ремесленников и торговцев.
 В речном порту было много работников - грузчиков и бурлаков.
Нижегородский посад, объединённый в земский мир с 2-мя старостами во главе, являлся наиболее крупной и влиятельной силой в городе.
Таким образом, Нижний Новгород по своему военно-стратегическому положению, экономическому и политическому значению был одним из ключевых пунктов восточных и юго-восточных районов Русского государства.
Потому и не удивительно, что город стал центром народного освободительного движения, охватившего Верхнее и Среднее Поволжье и соседние области России, и нижегородцы активно включились в борьбу за освобождение Русского государства.
В «Смутное» время Нижний Новгород не раз подвергался угрозе разорения со стороны поляков и «тушинцев».
В конце 1606 года в Нижегородском уезде и смежных с ним уездах появились крупные бандитские шайки, которые занимались грабежами и бесчинствами: жгли селения, грабили жителей и угоняли их в полон.
Эта «вольница» зимой 1608 года захватила Алатырь и Арзамас, устроив в нём свою базу.
Царь Василий Шуйский направил для освобождения Арзамаса и других городов, занятых «ворами», своих воевод с войсками.
 Один из них - князь Иван Воротынский - разбил отряды мятежников около Арзамаса, взял город и очистил прилегающие к Арзамасу районы.
С приходом Лжедмитрия II различные шайки снова активизировалась.
Тем паче, что на сторону нового самозванца перешла часть бояр, московского и уездного дворянства и детей боярских.
Взбунтовались также мордва, чуваши и черемисы.
Многие города тоже перешли на сторону самозванца и пытались склонить к этому и Нижний Новгород.
Но город твёрдо стоял на стороне царя Шуйского и своей присяге ему не изменил.
Нижегородцы ни разу не впустили в свой город врагов.
К тому же, Нижний Новгород не только успешно оборонялся сам, но ещё и посылал свою рать на помощь другим городам и поддерживал поход Скопина-Шуйского.
К примеру.  Когда в конце 1608 года жители города Балахны, изменив присяге царю Шуйскому, напали на Нижний Новгород, воевода Андрей Алябьев по приговору нижегородцев ударил по противнику. И 3 декабря после ожесточённого боя занял Балахну.
Руководители мятежников были захвачены в плен и повешены.
5 декабря на город напал новый отряд противника. Алябьеву пришлось вступить в борьбу с ним.
Разбив и этот отряд, нижегородцы взяли Ворсму.
В начале января 1609 года на Нижний Новгород напали войска Лжедмитрия II под начальством воевод князя Семёна Вяземского и Тимофея Лазарева.
Вяземский послал нижегородцам письмо, в котором писал, что если город не сдастся, то все горожане будут истреблены, а город сожжён дотла.
 Нижегородцы ответа не дали, а сами решили сделать вылазку, несмотря на то, что у противника войск было больше.
 Благодаря внезапности нападения войска Вяземского и Лазарева были разбиты, а сами они были взяты в плен и приговорены к повешению.
 Затем Алябьев освободил от мятежников Муром, где остался в качестве царского воеводы, и Владимир.
Ещё более активную борьбу повели нижегородцы против польских войск короля Сигизмунда III.
Одновременно с Рязанью Нижний Новгород призвал всех русских к освобождению Москвы.
Интересно, что грамоты с такими призывами рассылались не только от имени воевод, но и от имени посадских людей.
 Значение городских посадов в деле борьбы с вражеской интервенцией и внутренней смутой к тому времени серьёзно возросло.
17 февраля 1611-го года, раньше других, нижегородские дружины выступили к Москве и храбро сражались под её стенами в составе 1-го земского ополчения.
Неудача 1-го ополчения не сломила волю нижегородцев к сопротивлению.
Наоборот, они ещё больше убедились в необходимости единства для полной победы.
С Москвой нижегородцы поддерживали постоянную связь через своих лазутчиков — боярского сына Романа Пахомова и посадского Родиона Мосеева. Они проникали в столицу и добывали необходимые сведения.
Нижегородским лазутчикам удалось установить связь даже с патриархом Гермогеном, который томился в Кремле в подземной келье Чудова монастыря.
 Гонсевский, озлобленный тем, что патриарх обличал интервентов и их приспешников, и призывал к борьбе русский народ и, не смея открыто расправиться с Гермогеном, приговорил его к голодной смерти. На пропитание заточённому в темнице патриарху стали отпускать раз в неделю лишь сноп необмолоченного овса да ведро воды. Однако и это не смирило русского патриота. Из подземной темницы Гермоген продолжал рассылать свои грамоты с призывами к борьбе с захватчиками.
Доходили эти грамоты и до Нижнего Новгорода.
Здесь осенью 1611-го года в Спасо-Преображенском соборе протопоп Савва Ефимьев зачитал грамоту архимандрита Троице-Сергиева монастыря Дионисия.
Следует отметить, что он разослал грамоты ещё летом 1611-го года в Казань и другие низовые города, в Новгород Великий, на Поморье, в Вологду и Пермь.
•   В  грамоте  говорилось:
«Православные христиане, вспомните истинную православную христианскую веру… покажите подвиг свой, молите служилых людей, чтоб быть всем православным христианам в соединении и стать сообща против предателей христианских… Пусть служилые люди без всякого мешканья спешат к Москве, в сход к боярам, воеводам и ко всем православным христианам».
Там были проникновенные слова о том, что во имя спасения православного царства нужно, не медля и пока ещё не поздно, отложить все дела и сообща потрудиться на благо Родины.
 «…Сделайте это поскорее, - говорилось в послании, - ратными людьми и казною помогите…»
Троицкие грамоты публично зачитывались на площадях и в церквах русских городов.
В Нижнем Новгороде чтение грамот закончилось горестными восклицаниями людей и вопросами:
«Что же нам делать?»
И тут раздался громкий голос:
 «Ополчаться!»
Это сказал посадский староста Нижнего Новгорода Козьма Захарьевич Минин.
Этот мелкий торговец мясом и рыбой  обратился с призывом к русскому народу о создании 2-го ополчения для освобождения Москвы.
Земляки поначалу его чуть не подняли на смех:
«Да куда ж тебе воевать, Аника-воин, с такой рукой-то?»
У Минина и в самом деле одна рука висела плетью, за что он и получил своё прозвище – «Сухорук».
•    Он отвечал:
«Сами мы не искусны в ратном деле. Я убогий. Проку в бою от меня мало. Да и вы биться не горазды. Так станем клич кликать по вольных служилых людей. Захотим помочь Московскому государству, так не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жён и детей закладывать… У меня было триста рублей, и я сто рублей в сборные деньги принёс. То же и вы сделайте».
•   О том, какой сильный отзыв нашёл в душе народа патриотический призыв Минина, можно судить по песням, которые с тех времён передавались на берегах Волги из поколения в поколение:
…Оставляйте вы свои домы,
Покидайте ваших жён, детей,
Вы продайте всё ваше злато-серебро,
Накупите себе вострых копиев.
Вострых копиев, булатных ножей…
Пойдём-ка мы сражатися
За матушку, за родну землю,
За родну землю, за славный город Москву.
Значение поступка Минина заключается в небы¬валой для того времени инициативе снизу.
Необходимо также отметить и дар убежде¬ния, которым он, видимо, обладал. Этот дар позволил простому человеку повести за собой сначала весь город, а потом и страну…

***

Хотелось бы сказать несколько слов об этом замечательном человеке.
О происхождении Минина известно мало.
Ко времени выступления в Спасо-Преображенском соборе ему было около 50 лет.
Кузьма родился в многодетной семье балахнинского соледобытчика Мины Анкудинова.
У Кузьмы было 2 старших брата – Федор и Иван, и 2 младших – Сергей и Бессон.
Минин – это отчество, а не фамилия – Кузьма, сын Мины.
А фамилии у нашего героя не было. В то время фамилию могли иметь только знатные персоны, а простые люди пользовались отчествами или прозвищами.
Он славился рассудительностью, справедливыми суждениями и отличными организаторскими способностями.
 Минин  в составе городского ополчения принимал личное участие в сражениях против отрядов «тушинского вора»  - Лжедмитрия II.
1 сентября 1611 года Минина избрали в земские старосты.
• Летописец отмечал:
«Муж родом не славен, но смыслом мудр, смышлён и язычен».
Высокие человеческие качества Минина сумели оценить нижегородцы, выдвигая его на столь важный пост. Ведь должность земского старосты была весьма почётна и ответственна.
Минин отвечал за торгово-ремесленное, или посадское направление:
• разбирал торговые споры,
• регистрировал сделки,
• занимался сбором налогов и
• следил за благоустройством города.
Посадские люди должны были земского старосту «во всех мирских делах слушаться». Тех же, кто не слушался, он имел право и принудить.
 Минин был в Нижнем «излюбленным» человеком и за свою честность и справедливость.
 Нижегородцы очень любили и уважали Минина.
Большой организаторский талант, любовь к Родине и горячая ненависть к захватчикам выдвинули его в «отцы» 2-го земского ополчения.
Он стал душой нового ополчения.
Свои увещания «помочь Московскому государству» Минин начал:
• и в «земской избе»,
• и на торгу, где стояла его лавка,
• и около своего дома в обычных собраниях соседей,
• и на сходках, где горожанам зачитывались грамоты, приходившие в Нижний Новгород, и т.д.
Своими выступлениями он воодушевлял народ, вселял в людей уверенность в победе и готовность идти на любые жертвы.
 В октябре 1611 года Минин обратился к нижегородцам с призывом создать народное ополчение для борьбы с иноземцами.
По набату сошёлся народ к Спасо-Преображенскому собору на сходку.
• Именно здесь Кузьма Минин и произнёс свою знаменитую речь, в которой убеждал нижегородцев ничего не жалеть для зашиты родной страны:
«Православные люди, похотим помочь Московскому государству, не пожалеем животов наших, да не токмо животов — дворы свои продадим, жён, детей заложим и будем бить челом, чтобы кто-нибудь стал у нас начальником. И какая хвала будет всем нам от Русской земли, что от такого малого города, как наш, произойдёт такое великое дело. Я знаю, только мы на это подвинемся, так и многие города к нам пристанут, и мы избавимся от иноплеменников».
Горячий призыв Кузьмы Минина получил самый горячий отклик у нижегородцев.
В общий котёл сдавали деньги, приносили драгоценности, дорогие вещи.
Часто отдавали последнее.
По его совету давали горожане «третью деньгу», то есть 3-ю часть своего имущества, на ополчение. Пожертвования делались добровольно. Одна богатая вдова из имевшихся у неё 12 тысяч рублей пожертвовала 10 тысяч — сумму по тому временя огромную, поразив воображение нижегородцев.
 Сам Минин отдал на нужды ополчения не только «всю свою казну», но и серебряные и золотые оклады с икон и драгоценности своей жены.
«То же и вы все сделайте», — сказал он посаду.
Однако одних добровольных взносов было мало.
 Поэтому был объявлен принудительный сбор «пятой деньги» со всех нижегородцев.  Всем миром постановили, что каждый отдаст на ополчение 5-ю часть своих доходов от промысловой и торговой деятельности.
Кто не хотел давать деньги добровольно, у того брали силой.
С помощью населения других городов была создана материальная база освободительной борьбы: народ собрал значительные средства для ведения войны с интервентами.
Собранные деньги должны были пойти на раздачу жалованья служилым людям.
В нижегородское ополчение добровольцами вступали:
• крестьяне,
• посадские люди, 
• мелкие и средние дворяне.
Минин ввёл новый порядок в организации ополчения: ополченцам выдавалось жалованье, которое не было равным.
В зависимости от военной подготовки и боевых заслуг ополченцы были поверстаны (разделены) на 4 оклада:
• Поверстанные  по 1-му окладу получали в год 50 рублей,
• по 2-му — 45,
• по 3-му — 40,
• по 4-му — 35 рублей.
Важно было то, что в ополчении было равенство и не было деления на сословия. Неопытный крестьянин и дворянин, первый раз, идущий в бой, получали одинаково.
Денежное жалованье для всех ополченцев, независимо от того, дворянин ли он, посадский или крестьянин, делало всех формально равными. Не знатность происхождения, а умение, ратные способности, преданность Русской земле были теми качествами, по которым Минин оценивал человека.
Кузьма Минин не только сам внимательно и чутко относился к каждому воину, пришедшему в ополчение, но и требовал того же от всех командиров.
 Он пригласил в ополчение отряд служилых смоленских дворян, которые после падения Смоленска, не желая служить польскому королю, бросили свои поместья и ушли в Арзамасский уезд. Прибывших смоленских воинов нижегородцы встретили очень тепло и обеспечили всем необходимым.
Опыт борьбы с поляками смоленских ратников сослужил хорошую службу в обучении новобранцев и на поле боя…

***

Чрезвычайно важным был вопрос: как найти воеводу, который возглавит земское ополчение?

Нижегородцы не хотели иметь дело с местными воеводами:
• Окольничий князь Василий Звенигородский не отличался воинскими талантами. К тому же был в родстве с Михаилом Салтыковым - подручным гетмана Гонсевского.
Чин окольничего он получил по грамоте Сигизмунда III. А на нижегородское воеводство был поставлен Трубецким и Заруцким.
Такому человеку не было никакого доверия.
• Второй воевода - Андрей Алябьев - умело сражался и служил верой-правдой.
Но он был известен лишь в своїм - Нижегородском, уезде.
Горожане хотели искусного воеводу, не отмеченного «перелётами», и известного в народе.
Найти такого воеводу в это «смутное» время, когда переходы воевод и вельмож из одного лагеря в другой стали обычным делом, было очень даже не просто.
 Тогда и предложил Кузьма Минин избрать воеводой князя Дмитрия Михайловича Пожарского.
Его кандидатуру нижегородцы и ополченцы одобрили.
В пользу князя говорило многое:
• Он был далёк от продажной правящей вертушки. И как стольник Пожарский ни разу не нарушил верность царю - был верен присяге.
Он был предан последовательно Борису Годунову, Лжедмитрию I и Василию Шуйскому, пока их смерть или отречение не освобождали его от присяги.
• Как воевода Пожарский не проиграл ни одной битвы:
-   В конце 1607 года под Москвой Пожарский многократно участвовал в боях с войском Ивана Болотникова.
-   В июне 1608 года Пожарский отличился при защите Москвы от войск «Тушинского вора». Именно его конный отряд в ночь на 4 июня остановил поляков Рожинского на Ваганьковском поле.
-  В июле 1608 года Пожарский впервые был назначен воеводой и стал командовать отдельным отрядом. Воевода Пожарский приказал атаковать «литовских людей» у села Высоцкого (сейчас это город Егорьевск). «Тушинцы» были наголову разбиты и бежали, оставив Пожарскому обоз – «многую казну и запасы».
Пожарского же царь пожаловал поместьем в Суздальском уезде, центром которого было большое село Нижний Ландех.
• В жалованной грамоте говорилось:
«Князь Дмитрий Михайлович, будучи в Москве в осаде, против врагов стоял крепко и мужественно, и к царю Василию и к Московскому государству многую службу и дородство показал, голод и во всем оскудение и всякую осадную нужду терпел многое время, а на воровскую прелесть и смуту ни на которую не покусился, стоял в твёрдости разума своего крепко и непоколебимо безо всякие шатости».
 -  В том же - 1608-м - году Пожарский разбил близ Коломны войска «тушинцев».
-   В 1609 году он разгромил шайки атамана Салькова (тот разгромил перед  этим отряды князя Мосальского и думного дворянина Сукина).
Воевода стремительно атаковал «воров» у Владимирской дороги на реке Пехорке.
«Тушинцы» были вдребезги разбиты.
 Подавляющее большинство их было убито на месте.
 После битвы у Салькова осталось только 30 человек. На 4-й день потрясённый атаман явился в Москву к царю Василию с повинной.
-  В  1610 году, во время недовольства рязанского воеводы Прокопия Ляпунова царём Шуйским, удержал в верности царю город Зарайск.
Восстановив в Зарайске спокойствие, Пожарский отправил отряд ратников в Коломну и выбил оттуда сторонников «Тушинского вора».
-  Затем разбил польский отряд, посланный против Ляпунова и «запорожских» казаков во главе с воеводой Исаком Сунбуловым, которые попытались взять Зарайск.
• Не шёл Дмитрий Михайлович и на поклон иноземцам.
 Пожарский не присягал ни «Тушинскому», ни «Псковскому» «ворам», равно как и польскому королю Сигизмунду, и королевичу Владиславу.
• Слава о героических делах князя во время Московского восстания весной 1611 года дошла и до Нижнего Новгорода.
Пожарский был тогда одним из немногих дворян, отправившихся на выручку москвичам. Вместе со своими людьми он несколько дней бился с польскими отрядами, пока не был тяжело ранен. Восстание не увенчалось успехом. Москву охватил пожар, а князя вывезли на территорию Троице-Сергиева монастыря.
• Нравились нижегородцам и такие черты князя, как честность, бескорыстность, справедливость в вынесении решений, решительность и взвешенность его поступков.
• Кроме того, он был поблизости, жил он в своей вотчине всего в 120 верстах от Нижнего. Дмитрий Михайлович лечился после тяжёлых ранений полученных в боях с врагами. Особенно трудно заживала рана на ноге — хромота осталась на всю жизнь.
 В результате Пожарский получил прозвище «Хромой».
Для приглашения князя Дмитрия Пожарского на воеводство нижегородцы отправили в село Мугреево Суздальского уезда почётное посольство.
Есть сведения, что до и после этого у него неоднократно бывал Минин, вместе они обговаривали вопросы организации 2-го земского ополчения.
Нижегородцы ездили к нему «многажды, чтобы мне ехати в Нижний для земского совета»  — отмечал сам князь.
Как тогда было принято, Пожарский долго отказывался от предложения нижегородцев. Князь прекрасно понимал, что, прежде чем решиться на такое почётное и ответственное дело, необходимо хорошо обдумать этот вопрос.
Кроме того, он хотел с самого начала получить полномочия большого воеводы, быть главнокомандующим.
В конце концов, ещё не совсем оправившийся от ранений Дмитрий Пожарский дал своё согласие.
Но при этом он поставил условие, чтобы нижегородцы сами выбрали из числа посадских людей человека, который бы стал вместе с ним во главе ополчения и занимался «тылом».
И предложил на эту должность Кузьму Минина.
 На том и порешили полюбовно.
 Таким образом, в земском ополчении князь Пожарский взял на себя военную функцию, а «выборный человек всею землею» Кузьма Минин  стал заведовать хозяйством войска, ополченской казной.
Во главе 2-го земского ополчения встали 2 человека, избранные народом и облечённые его доверием:
• князь Дмитрий Михайлович Пожарский и
• нижегородский староста Козьма Минин.
Первый стал военным руководителем.
А второй заведовал казной, хозяйством ополчения.

***

В конце октября 1611 года в Нижний Новгород приехал князь Дмитрий Михайлович Пожарский.
Бывалый воевода, доблестно проявивший себя в боевых схватках с интервентами и ещё не оправившийся от полученного в марте ранения, он привёл с собой целый отряд служилых людей.
И вместе с Мининым приступил к организации народного ополчения.
Они развили энергичную деятельность по созданию войска, которое должно было освободить Москву от захватчиков и положить начало изгнанию интервентов с Русской земли.
Минин и Пожарский понимали, что решить стоящую перед ними столь большую задачу они могут, лишь опираясь на «всенародное множество».
Минин проявил при сборе средств большую твёрдость и решимость. От сборщиков налога на ополчение Минин требовал богатым поблажек не делать, а бедных несправедливо не утеснять. Несмотря на поголовное обложение нижегородцев, денег на обеспечение ополченцев всем необходимым всё равно не хватало.
Пришлось прибегнуть к принудительному займу и у жителей других городов.
Обложению подлежали приказчики богатейших купцов Строгановых, купцы из Москвы, Ярославля и других городов, связанных торговыми делами с Нижним Новгородом.
Создавая ополчение, его руководители начали показывать свою силу и власть далеко за пределами Нижегородского уезда.
Были посланы грамоты в Ярославль, Вологду, Казань в другие города.
• В грамоте, разосланной от имени нижегородского ополчения к жителям других городов, говорилось:
«Изо всех городов Московского государства дворяне и дети боярские под Москвою были, польских и литовских людей осадили крепкою осадою, но потом дворяне и дети боярские из-под Москвы разъехались для временной сладости, для грабежей и похищения. Но теперь мы, Нижнего Новгорода всякие люди, сославшись с Казанью и со всеми городами понизовыми и поволжскими, собравшись со многими ратными людьми, видя Московскому государству конечное разорение, прося у бога милости, идём все головами своими на помощь Московскому государству. Да к нам же приехали в Нижний из Арзамаса, смоляне, дорогобужане и ветчане... и мы, всякие люди Нижнего Новгорода, посоветовавшись между собою, приговорили: животы свои и домы с ними разделить, жалованье и подмогу дать и послати их на помощь Московскому государству».
Содержание грамот было фактически манифестом 2-го ополчения.
Минин и Пожарский открыто заявили всей стране, что они не только хотят избавить Русь от поляков и литовцев, а также от Марины и её «ворёнка», но и наведут в стране порядок – «никакого дурна никому делать не дадим».
Хотя Заруцкий и Трубецкой не были поименно названы, ни у кого не было сомнения, как к ним относятся вожди второго ополчения.
Как писал историк С. М. Соловьёв, это было «движение чисто земское, направленное столько же, если ещё не больше, против казаков, сколько против польских и литовских людей».
Нижегородские грамоты произвели большой эффект по всей стране. В Нижний чуть ли не ежедневно приходили отряды из Коломны, Рязани, с юго-запада Руси и из сибирских городов. К ополчению присоединилась и часть московских стрельцов, разосланных по городам «Семибоярщиной».
В ополчение со своими дружинами пришли и родственники Дмитрия Михайловича – Дмитрий Лопата, Иван и Роман Пожарские, дети Петра Тимофеевича Щепы-Пожарского.
Надо сказать, что на призыв Нижнего Новгорода поволжские города откликнулись по-разному.
Такие малые города, как Балахна и Гороховец, сразу же включились в дело.
Казань отнеслась к этому призыву сначала довольно прохладно. Её «государевы люди» считали, что первенствовать должна «царственная Казань — главный город Понизовья».
В результате ядром ополчения наряду с нижегородцами становятся служилые люди пограничных районов, прибывшие в окрестности Арзамаса после падения Смоленска,— смоляне, беляне, дорогобужане, вязьмичи, бренчане, рославцы и другие.
Их собралось около 2-х тысяч человек, и все они были опытными бойцами, не раз участвовавшими в боях.
В дальнейшем в Нижний пришли дворяне из Рязани и Коломны, а также служилые люди, казаки и стрельцы из «украинных городов», которые сидели в Москве при царе Василии Шуйском.
В Нижнем Новгороде у Благовещенской слободы был устроен пушечный двор, где к весне 1612 года отлили 1-е пушки.
 Богатые купцы Никитовы, Лыткины, Дощанниковы и другие передали Минину несколько тысяч рублей. Одни только промышленники Строгановы дали на ополчение 4660 рублей.
Как ни истерзана была страна, как ни ослабила её «Смута», люди всё же не отчаялись, не покорились судьбе.
Нашлись и необходимые средства на ополчение, и достаточно боеспособных воинов.
Вместе с русским народом активное участие в новом ополчении приняли мари, чуваши, коми, татары, мордва, башкиры.
Действия по созданию нового ополчения были поддержаны патриархом Гермогеном.
Он отказался выполнить требование московских бояр-коллаборационистов.
Не только не осудил патриотический почин, но фактически поддержал движение за свержение иноземного гнёта.
Узнав о формировании 2-го ополчения в Нижнем Новгороде и не имея возможности противодействовать этому, обеспокоенные поляки обратились к патриарху Гермогену с требованием, чтобы он осудил «изменников».
Патриарх отказался это сделать. Он проклял обратившихся к нему по поручению Гонсевского московских бояр как «окаянных изменников».
В итоге его заморили голодом.
17 февраля 1612 года Гермоген умер…

***

С полного согласия всех жителей и городских властей Нижнего Новгорода по инициативе Минина был создан «Совет всея земли», ставший по своему характеру временным правительством Русского государства.
В его состав вошли лучшие люди поволжских городов и некоторые представители местных властей.
Совет всея земли состоял из нескольких десятков человек, в частности воеводы Дмитрия Пожарского, «выборного человека» Кузьмы Минина, ростовского митрополита Кирилла, стольников, московских дворян, дьяков, представителей посадских людей, казачества и прочих.
В целом это позволяло говорить о  Совете как о  вполне себе представительном органе, который имел серьёзную легитимность.
 С помощью «Совета» Минин вёл набор ратников в ополчение, решал другие вопросы.
Нижегородцы единодушно облекли его званием «выборный человек всею землею».
Руководителям 2-го ополчения необходимо было решить вопрос об остатке 1-го ополчения.
 Ведь руководители казацкой вольницы - Заруцкий и Трубецкой - ещё имели значительную силу.
В результате с декабря 1611 года в России действовали одновременно 3 правительства, претендовавшие на легитимность: московское и 2 временных правительства:
• Собор 1-го ополчения под  Москвой, где руководил атаман Иван Заруцкий, и
• «Совет всея земли» в Нижнем Новгороде.
 Между этими 2-мя центрами силы шла борьба не только за влияние на местных воевод и за доходы, но и по вопросу о том, что делать дальше.
Заруцкий и Трубецкой, при поддержке богатого и влиятельного Троице-Сергиева монастыря, предлагали как можно быстрее вести ополчение к Москве. Они опасались быстрого роста силы и влияния нижегородской рати. И планировали под Москвой занять главенствующее положение.
Однако «Совет всея земли» Нижнего Новгорода считал нужным выждать, чтобы как следует подготовиться к походу. Это была линия Минина и Пожарского.
Взаимоотношения между 2-мя центрами власти стали откровенно враждебными после того, как Трубецкой и Заруцкий начали переговоры с псковским самозванцем Сидоркой (Лжедмитрием III), которому в итоге и присягнули. Правда, им вскоре пришлось отказаться от своего «крёстного целования», так как такой поступок не нашёл поддержки у простых казаков и был резко осуждён Мининым и Пожарским.

***

В результате неутомимой работы Минина и Пожарского уже к началу февраля 1612 года Нижегородское ополчение представляло собой внушительную силу и достигало 5 тысяч человек.
Несмотря на то, что полностью ещё не была закончена работа по военному устройству народного войска, руководители ополчения решили немедленно выступить в поход.
Сначала было принято решение двигаться на Москву кратчайшим путём: Нижний Новгород – Гороховец – Суздаль.
Но первоначальный план пришлось изменить из-за самовольства казачьих отрядов атамана Заруцкого.
Тот начал открытые враждебные действия. Он решил захватить ряд крупных городов Северо-Восточной Руси и тем самым не допустить туда нижегородцев и сохранить свою сферу влияния.
 Воспользовавшись отводом из Ростова Великого отряда Сапеги, Заруцкий в феврале приказывает своим казакам захватить Ярославль — важный в стратегическом отношении приволжский город.
Туда же должен был направиться из Владимира казачий отряд атамана Просовецкого.
Как только стало известно, что казаки захватили Ярославль, Пожарский направил туда отряды своих родственников - князей Дмитрия Петровича Пожарского-Лопаты и Романа Пожарского.
Они быстрым рейдом заняли Ярославль и Суздаль, захватив казаков врасплох. И не допустили туда отряды Просовецкого.
Тому, бывшему на подходе к Ярославлю, не оставалось ничего другого, как повернуть назад, к подмосковным лагерям. Боя он не принял.
Получив от Лопаты-Пожарского известие о том, что Ярославль находится в руках нижегородцев, из Нижнего Новгорода ополчение двинулось 23 февраля 1612 года.
Путь его лежал по правому берегу Волги через Балахну, Юрьевец и Решму.
План Пожарского предусматривал движение вверх по Волге, минуя опустошённые районы, где действовали казачьи отряды подмосковных Заруцкого и Трубецкого, занятие Ярославля и объединение усилий народа, поднимавшегося на справедливую войну против интервентов.
Возникает вопрос: а зачем понадобился этот тур по Волге, если Москва немножко в другой стороне?
Вспомним историю 1-го ополчения: оно ведь быстро достигло столицы, но из-за нерешённости многих политических и организационных вопросов развалилось.
 А теперь под Москвой продолжали стоять казачьи таборы, а сама Москва так и оставалась в руках польско-литовского гарнизона.
И ситуация была сложной и опасной, потому что неизвестно было, чего ждать от этих отрядов Трубецкого.
Именно поэтому 2-е ополчение должно было явиться под стены столицы монолитной силой с ясной программой действий. И по возможности нейтрализовав все возможные для себя угрозы.
Серьёзную помощь общему делу могли оказать северные уезды России, которые ещё не были опустошены невзгодами «Смуты». Но туда с целью грабежа уже устремились отряды подмосковных казаков. А ключевым городом на пути на север как раз и был Ярославль.
Князь Пожарский и Кузьма Минин оценили эту важную позицию Ярославля.
Заняв его, они тем самым опередили казаков и не позволили им разорить новые территории.
 А самое главное: они получили помощь и людьми, и финансами от этих еще более или менее благополучных уездов.
Занятие Ярославля произвело большое впечатление на города Поволжья.
Даже казанская администрация была вынуждена признать власть Минина и Пожарского и отправить к ним большой отряд ратников.
С  каждым днём новгородское ополчение численно увеличивалось и морально укреплялось.
 Народную рать всюду встречали торжественно и с радостью.
 Население городов и сёл снабжало войско Пожарского продовольствием и деньгами.

***

В апреле войско прибыло на место и оставалось в Ярославле до конца июля 1612 года.
В Ярославле Минин, Пожарский и представители знатных княжеских фамилий занимались государственными делами.
Город по факту стал политическим центром.
В  Ярославле окончательно оформилась политическая программа ополчения:
• борьба против интервентов,
• освобождение Москвы,
• созыв Земского собора и  решение на  нём вопроса о  престолонаследии.
Войско пополнилось новыми людскими ресурсами.
Дмитрий Пожарский при содействии и помощи Кузьмы Минина немедленно приступил к окончательному военному устройству народной рати и созданию прочной военной и гражданской администрации.
В отличие от 1-го ополчения, Пожарский создал стройную военную организацию.
Пешие ратники объединялись в полки, а конники – в сотни.
 В каждый полк назначался наиболее опытный в ратном деле и пользующийся авторитетом среди ополченцев воевода.
В конные сотни назначался сотник.
Пожарский упорядочил дело снабжения ратников жалованьем, продовольствием и снаряжением.
Большое внимание Пожарский уделил снабжению ополчения вооружением.
Из Ярославля во все города Русской земли были посланы грамоты, которые призывали народ вступать в ополчение и присылать оружие и порох для «огненного боя».
В Ярославле было организовано производство копий, бердышей, рогатин и доспехов.
 С ополченцами проводились регулярные занятия по военному делу. Ратников обучали владеть огнестрельным (пищалями и пушками) и холодным оружием.
В Ярославле было создано временное правительство России - «Совет всея земли» во главе с Д. М. Пожарским.
В его состав входили:
• Долгорукие,
• Шереметевы,
• Куракины,
• Бутурлины.
При нём были созданы органы управления – приказы: Разрядный, Поместный, Посольский, Дворцовый и др.
Ими ведал К. З. Минин.
Был устроен Денежный двор, и началась чеканка монеты.
 Был создан и Духовный совет.
Во главе его стал бывший ростовский митрополит Кирилл.
Деятельность ярославского правительства начала приносить плоды.
Даже отдалённые области Поморья и Сибири слали деньги и своих представителей в Ярославль.
Считая народ главной силой освободительного движения, Минин и Пожарский при решении военных дел всегда советовались «со всею ратью» и особенно с «Советом всея земли».
Эта связь предводителей с народом укрепляла ополчение, делала его монолитным и обеспечивала успешную борьбу за освобождение родной страны от иноземного ига.
В период нахождения нижегородского ополчения в Ярославле (около 4-х месяцев) Минин и Пожарский проявили большие дипломатические способности.
Чтобы успешно вести борьбу с главным противником, нужно было избавиться от второстепенных.
Прежде всего, необходимо было обезопасить свой тыл с северо-запада.
То есть лишить шведов и англичан возможности нанести внезапный удар по русскому войску, а уже потом идти на Москву.
Разгадав захватнические планы англичан, Пожарский выслал один отряд в Архангельск для предотвращения английской интервенции.
А другой отряд во главе с воеводой Григорием Образцовым – в район Белоозера, чтобы преградить шведам путь к Москве.
Кроме того, для отвлечения внимания шведов от действий народного ополчения Пожарский вступил в переговоры с новгородскими послами, которые прибыли в Ярославль с предложением признать шведского королевича, находившегося в Новгороде, царём всей Руси.
Пожарский умышленно затягивал переговоры. И этим выигрывал время для укрепления ряда важных в стратегическом отношении пунктов, расположенных на северо-западе страны.
 По его приказу в короткий срок были восстановлены полуразрушенные крепости в районе Тихвина и Белоозера.
За 4 месяца нахождения в Ярославле к ополчению присоединилось множество добровольцев, и его численность достигла 10000 человек.
Работали суды и приказы.
 Отряды ополченцев активно ликвидировали разбойничьи шайки.
Летом 1612 года отдельные отряды, посланные из Ярославля,  очистили от интервентов северные районы страны.  И изгнали «воровских» казаков из целого ряда городов и селений, освободили их от этого гнёта.
Власть правительства народного ополчения распространилась уже, по крайней мере, на половину всей территории государства.
 Её признавали:
• Сибирь,
• всё Поморье,
• значительная часть Поволжья, включая нижнее течение реки с Астраханью,
• большая часть центральных уездов.

***

Воевода Дмитрий Пожарский составил план освободительного похода.
Время для свержения поляков было выбрано удачным.
В Москве свирепствовал голод, из-за которого большая часть польского войска ушла из разорённого города и рассредоточилась по уездам в поисках продовольствия.
Из 12-тысячного вражеского войска в Кремле и Китай-городе осталось не более 4000 солдат.
Самые отборные отряды польских головорезов под командованием гетмана Ходкевича расположились в селе Рогачёво недалеко от города Дмитрова.
 Отряд Сапеги находился в городе Ростове.
 От Сигизмунда III помощи осаждённому гарнизону не было.
 А «Семибоярщина» сколько-нибудь реальной военной силы собой не представляла.
Таким образом, это было самое удобное время для освобождения Москвы.
Замысел князя Пожарского был в том, чтобы воспользовавшись раздробленностью сил интервентов, разбить их по частям.
Сначала планировалось отрезать от Москвы отряды Ходкевича и Сапеги.
А затем разгромить осаждённый польский гарнизон Гонсевского и освободить столицу.
Пожарский надеялся на помощь казацких подмосковных «таборов» (остатков 1-го ополчения), которые стояли недалеко от Москвы.

***

В военном лагере Ярославля на Пожарского было совершено покушение.
По указанию Заруцкого в Ярославль отправились двое казаков – Обреска и Степан. Там им удалось вовлечь в заговор смолян Ивана Доводчинова и Шанду, а также рязанца Семена Хвалова. Последний был боевым холопом князя Пожарского.
 Заговорщики решили убить Пожарского, когда он будет осматривать новые пушки на центральной площади Ярославля.
В тесноте казак Степан попытался ударить князя ножом в живот, но промахнулся и попал в бедро стоявшего рядом ополченца Романа.
Степана схватили, и на пытке он назвал своих товарищей, которые также во всем признались. Преступники были заключены в тюрьму.
Позже часть из них отправили в Москву на «обличенье». Там они во всем покаялись и были прощены по просьбе Пожарского…

***

К августу 1612 года мобилизация сил закончилась.
Пожарский стал готовиться к походу на Москву.
Сложившаяся обстановка требовала немедленного выступления.
Король  Сигизмунд III организовал из имевшихся в Польше и Литве вооружённых сил отряд, насчитывавший около 12 тысяч человек.
Во главе поставил одного из лучших польских воевод гетмана Ходкевича.
 И послал его на помощь своему московскому гарнизону, во главе которого стоял полковник Николай Струсь.
Отряд Ходкевича должен был прийти в Москву до подхода к ней народного ополчения.
Если бы Ходкевичу, с которым двигался большой обоз с продовольствием и запасами, удалось прорваться к Москве, - это очень затруднило бы дело её освобождения.
Ведь за тремя рядами каменных стен хорошо снабжённое и вооружённое войско могло выдержать долгую осаду.
Польша за это время собралась бы с новыми силами.
А шведы заняли бы всю Новгородскую область, и, может быть, пошли бы дальше.
 Успех русского дела во многом зависел от того, кто раньше подойдёт к Москве:
• Ходкевич или
• Минин и Пожарский.
Необходимо было спешить.
Пожарский отправил под Москву передовые полки.
 1-м полком командовали воеводы Михаил Самсонович Дмитриев и Федор Васильевич Левашов. Этот полк должен был подойти к Москве и, не входя в стан Трубецкого и Заруцкого, поставить себе особый острожек у Петровских ворот.
2-м полком командовали Дмитрий Петрович Лопата-Пожарский и дьяк Семен Самсонов. Этот полк должен был стать у Тверских ворот.
Атаман Заруцкий решил преградить путь 2-му ополчению. Он отправил несколько тысяч казаков на перехват полка Лопаты-Пожарского. Однако после короткого боя дворянская конница разогнала «воровских» казаков.
Одновременно Заруцкий вступил в переговоры с гетманом Ходкевичем, войско которого остановилось у села Рогачёво.
Об этом стало известно в 1-м ополчении, и Заруцкий вместе с 2500 казаками в ночь на 28 июля бежал по Коломенской дороге.
В Коломне жила Марина Мнишек с сыном.
 Заруцкий забрал их с собой, разграбил Коломну и ушёл на Рязанщину, где обосновался в городе Михайлове.

***

А тем временем - 27 июля 1612 года - Пожарский с основными силами выступил из Ярославля.
Прибыв 14 августа в Троице-Сергиев монастырь, Пожарский решил окончательно выяснить обстановку, сложившуюся под Москвой.
Для него важно было узнать, какую позицию будет занимать казачий атаман князь Трубецкой, находившийся со своим отрядом в районе Москвы.
В Троице-Сергиевом монастыре Пожарский получил известие о том, что отряд Ходкевича подходит к Москве.
 Нужно было спешить.
В ночь на 20 августа войско Пожарского расположилось для ночлега на реке Яузе, в 5-ти  вёрстах от столицы.
 Сюда к Пожарскому прибыли послы от Трубецкого с предложением соединиться и действовать сообща против Ходкевича и польского гарнизона, находившегося в Кремле.
Трубецкой рассчитывал стать во главе всего войска и лишить, таким образом, Минина и Пожарского всех прав.
Разгадав коварный замысел Трубецкого, руководители ополчения отказались от союза с ним.
Переночевав на берегах Яузы, войско Пожарского утром 20 августа двинулось к Москве.
Оно успело подойти к столице на день раньше Ходкевича.
Если бы ополченцы Минина и Пожарского опоздали хотя бы на сутки, то отряд Ходкевича соединился бы с польским войском, засевшим в Кремле.
Тогда справиться с ними было бы гораздо труднее.

***

Пожарский подошёл к Москве и расположил ополчение у стен Белого города по Земляному валу, господствовавшему над близлежащей местностью.
• На левом фланге, который непосредственно примыкал у Чертольских (ныне Кропоткинских) ворот и у Алексеевской башни к Москва-реке, были расположены войска под начальством Василия Ивановича  Туренина.
• Правый фланг у Петровских ворот прикрывал отряд Михаила Самсоновича Дмитриева и Фёдора Васильевича Левашова.
• Между ними у Тверских ворот был расположен отряд Пожарского-Лопаты и Семёна Самсонова.
• Никитинские ворота прикрывали украинские войска.
• Главные силы под командованием Дмитрия Пожарского, Кузьмы Минина и воеводы Ивана Андреевича Хованского расположились у Арбатских ворот.

Торопясь на выручку полякам, занимавшим Кремль, гетман Ходкевич ночью 22 августа перешёл Москву-реку у Новодевичьего монастыря и начал готовиться к наступлению.
Он рассчитывал нанести свой главный удар по войскам Пожарского в районе Чертольских ворот.
Пожарский построил свои войска в боевой порядок так: конные сотни выдвинул вперёд, пехотинцев расположил в окопах Земляного вала.
Сражение началось в 1-м часу дня.
На 1-м этапе бой вела конница.
Некоторое время встречный бой кавалерийских лав шёл с переменным успехом.
Но вскоре подошла немецкая пехота, служившая у Ходкевича, и русская конница отступила.
Около 2-х часов дня Ходкевич пустил в ход пехоту и начал наступление всеми своими силами.
 В критический момент сражения у стен Белого города полковник Струсь решил нанести удар с тыла - из Кремля, по Чертольским воротам и соединиться с войсками Ходкевича.
Но отряд, который Пожарский заранее выделил для защиты Чертольских ворот с тыла, отбил атаку Струся с большими для него потерями.
Поляки бежали под защиту стен Кремля.
В то время как ополчение Пожарского, ведя неравный бой, наносило удары по наступавшему противнику с фронта и тыла, князь Трубецкой продолжал бездействовать, находясь на правом берегу Москвы-реки в районе Крымского двора.
Видя предательское поведение Трубецкого, командиры конных сотен, переданных накануне сражения Пожарским Трубецкому, решили помочь своим.
Они по собственной инициативе форсировали реку и ударили во фланг и тыл противника, что решило исход сражения.
Ходкевич, неся большие потери, вынужден был спешно отступить со своим войском за Москву-реку на Воробьёвы горы.
Так закончилось сражение 22 августа (1 сентября).

***

Ночью Ходкевич предпринял попытку доставить в Кремль провиант.
Но русские отбили неприятельский обоз.
 Впрочем, 600 гайдуков смогли пробиться к осаждённым через Замоскворечье, бывшее «зоной ответственности» Трубецкого.
 Именно здесь и решил в дальнейшем прорываться Ходкевич.
Он рассчитывал на разногласия в русских рядах. А также на слабость укреплений, защищавших город на этом направлении.
Весь день 23-го и ночь на 24-е августа прошли в подготовке обеих сторон к решительной схватке.
На рассвете 24-го августа (3 сентября) шляхтичи во главе с Ходкевичем перешли в наступление.
Основные силы войск интервентов, сосредоточенные на левом фланге, нанесли удар по войскам Пожарского, прикрывавшим правый берег реки.
Придавая большое значение предстоящему сражению, и не рассчитывая на казаков Трубецкого, Пожарский дополнительно переправил на правый берег Москвы-реки часть войска – полки Лопаты-Пожарского и Туренина.
 Они стали у Крымского брода и успешно отразили нападение поляков.
Имея численное превосходство, гетман обрушил удар всей своей конницы по конному отряду Дмитрия Пожарского.
Русские в течение нескольких часов сдерживали натиск неприятеля.
Тогда гетман ввёл в бой все свои силы и потеснил конницу.
Поляки начали обстреливать ров, где засели стрельцы.
Под натиском неприятеля последние были вынуждены отступить.
Захват укреплений Земляного вала был несомненным успехом Ходкевича.
Это позволило ему ввести в город 400 повозок с продовольствием для осаждённых.
Последним успехом гетмана был прорыв венгров Граевского и запорожцев Зборовского в Замоскворечье и захват ими Климентовского острожка.
 Одновременно поляки сделали вылазку из Кремля и тоже достигли острожка.
Однако закрепить этот успех неприятелю не удалось.
Несмотря на успехи гетманского войска, русские не поддались панике.
 Их отход совсем не походил на бегство.
Ополченцы занимали удобные рытвины, ямы, заросли бурьяна, прятались в развалинах строений, чтобы продолжать сражение.
Закрепление на новых рубежах проходило стихийно, нередко по инициативе самих бойцов и младших командиров.
Ходкевичу и на этот раз не удалось прорваться к Кремлю.
 Создав ударный кулак, состоявший главным образом из войск резерва ополчения, Минин и Пожарский выдвинули его в район северного Замоскворечья.
День клонился к вечеру, приближались решительные часы сражения.
Как только казаки Трубецкого заняли позиции в Замоскворечье (их уговорил это сделать келарь Троице-Сергиева монастыря Авраам Палицын, которого к казакам послал Минин), русские войска перешли в решительное наступление.
Сигналом для этого была стремительная атака конного отряда Минина у Красных ворот.
Взяв с собой ротмистра Хмелёвского с тремя сотнями дворян, он переправился через Москву-реку и остановился против Крымского двора, где находились две роты неприятеля.
 Удар Минина пришёлся им во фланг.
 Поляки, увидев русскую конницу, бросились бежать в сторону польского стана, не приняв боя.
Сминая друг друга, роты внесли смятение в ряды других частей.
 Увидев бегущих, начали отступать и соседние роты.
В этом эпизоде про¬явились выдающиеся способности Минина не только как организатора, но и, как оказалось, военачальника.
 Он лично возглавил смелую атаку ополченцев. Боль¬шинство воинов погибли. Сам Кузьма Минин был ранен. Но пример этой горстки смельчаков воодушевил русскую пехоту и спешившуюся конницу, которые смогли в результате отбросить поляков.
Воспользовавшись паникой и замешательством врага, русская пехота и спешившиеся конники во главе с Пожарским вышли из укрытий и нанесли сокрушительный удар по левому флангу главной группировки Ходкевича.
 На правом фланге шляхтичей перешли в наступление казаки Трубецкого.
Польские паны были наголову разбиты.
Русские торжествовали победу.
Растеряв артиллерию и обоз, «в великом ужасе»  Ходкевич с остатками войска бежал к Донскому монастырю, где и простоял «в страхе всю ночь».
Впервые за свою военную карьеру гетман Ян Ходкевич (до этого он ни разу не был побеждён ни в одном сражении) обратился в бегство.
Как потом писали летописцы, «бороду свою, кусая зубами и царапая лицо ногтями» Ходкевич в полном отчаянии покидал Москву.
Убедившись, что осаждённый в Кремле гарнизон не может оказать ему помощи, гетман Ходкевич на рассвете 25 августа отошёл из Воробьёвой горы. А оттуда направился через Можайск к литовской границе.
Таким образом, в сражении 22-24 августа (1-3 сентября) войска гетмана Ходкевича, пытавшиеся извне прорваться в Кремль, были разгромлены и понесли тяжёлые потери.
Участники народного ополчения проявили в сражении массовый героизм, а их руководители – высокое полководческое мастерство и личную храбрость.

***

Победа в  битве на  Девичьем поле стала важным шагом на пути к капитуляции польского гарнизона, который всё ещё оставался в Кремле и Китай-городе.
Тут хотелось бы обратить внимание вот на какой момент.
Формулы «польско-литовское войско» и «польско-литовская оккупация Москвы» настолько прочно укоренились в нашей традиции, что иначе как поляками мы этих захватчиков и не считаем.
А ведь,  на самом деле, всякий раз, начиная с 1604 года, силы вторжения Речи Посполитой состояли по большей части из тех, кого тогда называли то «черкасами», а то и «украинными казаками».
К примеру, у того же Ходкевича «украинные казаки» вообще были основой войска – их насчитывалось более 8 тысяч.
 Во времена политкорректности на советский лад эту тему деликатно обходили стороной.
• Однако с момента распада СССР украинские историки, похоже, находят в этом лишний повод для национальной гордости:
«В походы на московскую территорию в начале XVII века была вовлечена чуть ли не вся шляхта Украины-Руси».
Так оно и было. Хотя гордиться здесь нечем. И «шляхта», и «украинные казаки» зарекомендовали себя как самые отъявленные насильники, бандиты, грабители и убийцы.
Приведу один только маленький эпизод: один такой атаман - Михаил Баловень - развлекался тем, что «засыпал крестьянам пороху и в рот, и в уши и поджигал». На его совести более 6 тысяч загубленных душ.
А было таких атаманов без счёта.
 Иные умудрились проломиться до самого Белого моря, где грабили и жгли монастыри и деревни. Только на Онеге впоследствии нашли около 2,5 тысяч замученных насмерть женщин, стариков и детей.
Те же «украинные люди» сидели со своими польскими хозяевами и в осаждённом Кремле.
Пока что добровольно сдаваться они не собирались, несмотря на то, что шансы на успех улетучивались с каждым днём.
Русские ополченцы обложили город капитально.
У поляков уже давно закончилась еда, ведь пополнять запасы было некому, а выходить за пределы Кремля они просто не решались.
Быстро в ход пошли лошади, собаки, кошки и даже крысы, а когда и такой еды не осталось, они начали варить кожаные переплёты книг.
 Поляки и «украинные люди» сидели в Кремле в страшном голоде, и, промышляя съестное, не брезговали ничем.
Поляки дошли даже до трупоедства. Причём оно приняло весьма организованный характер. Если умирал человек в одной роте - его ели только представители этой роты.
Это был действительно ужас.
 Об этих ужасах оставил воспоминания киевский купчик Богдан Балыка, увязавшийся за своими соотечественниками в надежде поживиться около грабителей.
• Вот чему он был свидетелем:
 «Жолнер Воронец и козак Щербина, впадши в дом князя Фёдора Ивановича Мстиславского, почали шарпать в поисках живности. Мстиславский стал их упоминати (упрекать, ругать), и таможе ударили его цеглою (кирпичом) у голову, мало же не помер». А если бы князь всё-таки помер, судьба его останков, согласно словам того же Богдана Балыки, была бы скверной: «Голову чоловечую куповали за 3 золотых, за ногу чоловечую, без мяса, только костки, давали 2 золотых. Пан Жуковский за четвёртую часть стегна (ягодицы) чоловечого давал 5 золотых...»
• Участник осады Осип  Будило (Юзеф Будзило)  также свидетельствовал в своих записках:
«…И когда не стало трав, корней, мышей, собак, кошек, падали, то осаждённые съели пленных, съели умершие тела, вырывая их из земли: пехота сама себя съела и ела других, ловя людей. Пехотный поручик Трусковский съел двоих своих сыновей; один гайдук тоже съел своего сына, другой съел свою мать; один товарищ съел своего слугу; словом, отец сына, сын отца не щадил; господин не был уверен в слуге, слуга в господине; кто кого мог, кто был здоровее другого, тот того и ел».
Казалось бы – самое время подумать о переговорах.
Тем более что в конце сентября князь Пожарский честно предложил сдаться по-хорошему.
• На что получил оскорбительный ответ, исполненный чванства и гонора:
«Письмо твоё, Пожарский, мало достойно того, чтобы его слушали наши шляхетские уши. В делах рыцарских вы хуже всех народов других государств и монархий. Мужеством вы подобны ослу и омерзели перед Богом. Впредь не обращайтесь к нам со своими сумасбродствами, а ты, Пожарский, лучше отпусти к сохам своих людей».
Бессмысленная оборона продолжалась ещё несколько недель. Ополченцы использовали это время для консолидации своих сил и укрепления легитимности Совета всея земли.
Были подписаны примирительные грамоты и осуждены бояре, которые присягали на верность самозванцам и польскому королевичу.
Сформировался «триумвират» из  князей Пожарского и Трубецкого и Кузьмы Минина — самых авторитетных деятелей второго земского ополчения.
Осада Кремля и Китай-города, схватки продолжались.
22 октября (1 ноября) 1612 года до победы ратников Пожарского оставался один шаг.
Казаки под началом князя Дмитрия Трубецкого, расположившиеся поблизости от нынешнего Крымского моста в столице, чувствовали превосходство в живой силе.
Начался штурм Китай-города.
В нескольких местах воины прорвались за стены, защищавшие Китай-город, и взяли укрепления этого квартала с бою.
Сотни поляков, литовцев, немцев, украинцев, державших там оборону, простились с жизнью или в спешке отступили в Кремль.
Единственным центром сопротивления оставался Кремль.
Его комендантом ещё 3 дня оставался польский полковник Николай Струсь, а распорядителем хозяйственных дел и финансов изменник из русских — Федор Андронов.
 Князь Пожарский смог поставить тяжёлые осадные орудия фактически на прямую наводку, что не оставляло польско-литовским оккупантам, засевшим в Кремле, никаких шансов.
 Судьба их была решена.
Кремль сдался 26 октября (6 ноября).
Польский полковник Юзеф Будзило подписал капитуляцию.
На землю Москвы близ кремлёвских стен будут с позором брошены вражеские знамёна.
Самое интересное, что за пару месяцев до того никто бы и помыслить не мог, что польско-литовскому гарнизону Кремля придётся капитулировать.
• Государственный деятель и историк Речи Посполитой Станислав Кобержицкий добросовестно описал настроения, царившие тогда в Варшаве:
«Высокие чины мало заботились о русских, презирая врага, столько раз побеждённого. Победы в Московии произвели такую радость в Польше, что, казалось, помутили мысли и помешали рассудок короля и вельмож. Уверенность в несомненной победе приводила в такой восторг, что многие уже толковали о преобразовании Московии в польскую провинцию».
Но только вот рановато начали делить ляхи шкуру неубитого русского медведя.
Прошло совсем немного времени, и москвичи увидели такую картину.
 Из-за кремлёвских стен выходили интервенты. Они представляли собой жалкое зрелище. Донельзя отощавшие, едва державшиеся на ногах, покрытые струпьями и язвами, они уже мало напоминали людей…
Москва, сердце всей России, была полностью освобождена от иноземных захватчиков.
На следующий день в центр города торжественно вошли войска, возглавляемые Пожарским и Трубецким. Состоялся молебен, церковные колокола звонко пели в честь победителей.
Победа была одержана в результате героических усилий русского народа.
 Именно он - русский народ – в тяжёлый для России час проявил выдержку, стойкость, мужество, спас от национальной катастрофы свою страну.

***

Ну а «Благодарная Россия» 1-й скульптурный памятник в Москве (на Красной площади) воздвигла организаторам 2-го ополчения - Козьме Минину и Дмитрию Пожарскому (1818-й год – скульптор И. П. Мартос).
А в честь освобождения народным ополчением Москвы в 1612 году в России ежегодно 4 ноября отмечается установленный государством праздник – День народного единства.