Пограничная служба. Начало

Какая то часть моего сознания говорит мне о необходимости написания истории части моей жизни, но более ленивая часть моего я откладывает это на потом, не уверен за продолжительное написание, но начну.

И так – П. Игорь Аркадьевич. 20.10.1967 года рождения – из семьи служащих. Отец – П. Аркадий Иванович 07.10.1933 г.р. уроженец дер. Батыевская Нерльского р-на Калининской области. Беспартийный. Пенсионер. Инвалид 1 группы с детства. Не судим. На территории временно оккупированной немецко-фашисткими войсками не проживал. Проживает гор. Калинин.
Мать – П. Галина Федоровна 25.11.1937г.р. уроженка дер. Горка вроде бы Краснохолмского района Калининской области. Член КПСС. Главный бухгалтер областного управления по ремонту жилья и мебели населения Калининской области. Не судима. На территории временно оккупированными немецко-фашисткими войсками не проживала. Проживает гор. Калинин
 Сестра Ч. (П.) Ирина Аркадьевна 04.08.1960 г.р. Уроженка гор. Торжок Калининской области. Член ВЛКСМ. Не судима. Разведена. Имеет несовершеннолетнего сына 15.03.1980 г.р. Работает электриком (не помню уже где) Проживает Запорожская обл. г. Бердянск. Мелитопольское Ш. д.108

Пишу это потому, что многократно заполнял всевозможные анкеты. По простой причине – я поступал в Московское Высшее пограничное командное Краснознаменное ордена Октябрьской революции училище КГБ СССР имени Моссовета. Откровенно говоря, мысль  совершить карьеру военного вошла в мою кучерявую голову 23 марта 1984 года ровно за семь дней до окончания срока подачи документов в военные училища. В военкомате сказали, что я не успею и собрать документы и пройти медкомиссию за неделю, но я успел и подал. Меня сразу же перефутболили на Афанасия Никитина, где я оказался в круглосуточно работающей приемной Управления КГБ по Калининской области. Улыбчивый сотрудник забрал пачку справок, свидетельствующих об отсутствии отклонений в моем здоровье, препятствующих встрече с пограничным псом Алый и зеленой фуражкой, сказал, что мне придет повестка. Взволнованный, я отправился домой и вернулся к учебникам.

В процессе сбора документов секретарь нашей комсомольской организации Инна Л... написала мне препоганейшую характеристику. Ну у неё были, видимо, серьезные основания для этого. К счастью, потребовалась печать и второй экземпляр. Сан Саныч – учитель химии и завуч-организатор по внеклассной работе, почитав рекомендацию в колонию для неисправимых рецидивистов, порвал её, написал сам мне новую характеристику, усадил меня переписывать её в двух экземплярах (ксероксов тогда даже в американских фильмах не было) и отправил меня за подписью к секретарю комитета ВЛКСМ школы. Лена М. жила в доме напротив, добросовестно прочла мою рукопись и подписала на стене в подъезде мою путевку (характеристику) в пограничную жизнь.

28 июля с повесткой в вспотевшей руке и тяжеленным чемоданом (половина учебники) в зеленых замшевых кроссовках Кимрской обувной фабрики я открыл тяжелую дверь в УКГБ по Калининской области, где меня дожидались еще 12 пацанов, всерьез решивших посвятить жизнь защите рубежей нашей Социалистической Родины. Нас быстренько оглушили новыми словами: команда, старший, воинская перевозка, требование на билет и посадили на троллейбус до железнодорожного вокзала. Помню, как мы делились своим жизненным опытом и переживали по поводу вступительных экзаменов.

День приезда запомнился мне новым значением слова «потерять» в непечатной форме и оценкой уровня Ай-кью неведомого нам курсанта, так охарактеризовал найденную на дороге пилотку сопровождавший нас от КПП дежурный сержант. В спортзале, где находилась приемная комиссия,  у нас быстренько отобрали все документы, в том числе и паспорта. Про паспорт порекомендовали всем не волноваться, не принятым – их возвращают. После чего произошла посадка в кузов грузовика и недлинный переезд в район деревни Лукино на территорию учебной пограничной заставы. Там уже было несколько сот разноодетых несовсем взрослых парней. Примерно половина из них отсеялась после сочинения, в том числе и золотые медалисты еврейского происхождения. Жесткая установка – «евреев в органы не брать» действовала многие годы. Пограничники всегда гордились принадлежностью к таинственному ордену рыцарей плащей и кинжалов.

Поступление далось мне с трудом. Сочинение на 4. Еще какая то фигня Русский – устно  на 4, физподготовка на ужасном уровне - трояк. Если бы не обнадеживающая беседа с сотрудником аквариума (особого отдела -ОО), где он мне дружески порекомендовал форму ответа на вопросы членов приемной комиссии, то я бы впал в депрессию. Причину такой уверенности сотрудника в моем поступлении я узнал будучи уже лейтенантом в штабе Закавказкого ПО, когда запустил жало в свое личное дело. На одном из документов была резолюция – «допущен к зачислению», а «недопущен» зачеркнуто и подпись сотрудника ОО. Кстати – поступил я один из тринадцати. Из Калинина я был один все четыре года учебы.

На моей первой фотографии я стою, принимающий присягу 25 августа 1984 года. На мне китель и брюки 46 размера, сапоги 40 размер, фуранька – 55. Штаны болтаются. На медкомиссии по приезду я весил 67 кг. На присяге, видимо, на десятку меньше. Просто было 20 дней учебного пункта или КМБ (курса молодого бойца) Мы сожрали всю рябину вокруг лагеря. Походы в тубзик по большой причине я помню один раз. Спасибо нашему замкомвзвода (замку) – Скоропашкину Володе, любившему позаниматься строевой подготовкой в обеденный час, а потом наблюдавшему как мы, давясь, за пару минут глотаем крашеную воду (борщ) с бигусом (квашеная капуста сваренная вместе с сушеной картошкой) и запив это третью частью  чашки грушевого компота.

На КМБ я помню как Марат А. из Махачкалы нашел где-то небольшой соленый огурец и мы честно его съели впятером. Кто еще принимал участие в пире я не помню, но поступок голодного товарища запомнил. Еще я помню ряд ярких воспоминаний – марш-бросок на 6 км, когда я решил затупить, сделать вид, что теряю сознание и упасть в канаву. Пока нашел подходящий участок – 6 км закончились. Еще понял принцип земляных работ в армии: бери больше, кидай дальше. Пока летит – отдыхаешь. С теплотой помню своего друга – Эдика Бережного, который перепутал свои сапоги 39 размера с моими 40 го. Благодаря чему при снятии портянок я снял два куска кожи с пяток и ходил две недели на носочках. Помню целых 9 патронов на стрельбах. Три – одиночными и три очередями по два патрона. Автомат, который мне достался и его номер, усилиями Скоропашкина я помню до сих пор.

За спиной второго курсанта Ос. Акима Аладдин оглы стоит полуотвернувшийся наш комвзвода – капитан Тарасенко Владимир Михайлович. Вечный капитан или капитан Советского Союза. Его зверски убили у Москве в 90 годы. Где-то в толпе зрителей находится моя мама, которая прямо на трибуне, когда нас распустили, стала кормить меня офигенно вкусными котлетами. Потом нас отпустили в увольнение, увал, как мы говорили. Меня аж до 7.30. следующего дня. Увольнение мне запомнилось горяченными пончиками с поллитровым пакетом останкинских сливок, небольшим кексом и плавленым сырками, которые мама пыталась втолкнуть в мой отощавший организм. Итог закономерен, спасибо стройке и да простят меня матерящиеся строители, увидевшие или иным образом понявшие итог моего праздника живота.

Еще день присяги научил меня великой курсантской науке – подсекать (соображать) или не быть тормозом. Вернувшись из увольнения и отметившийся у дежурного по части, я был безжалостно отправлен еще с несколькими маменькиными сынками – на чистку картошки. С тех пор я никогда не отмечал увалку (увольнительный билет) досрочно, а преспокойно ложился спать, утром игнорировал зарядку и неспешно отмечал листочек за пять-десять минут до срока. Вот, наверное,  и все про первое фото. Фото сделал Отец Акима – полковник КГБ. Кстати – Аким – золотой медалист. И  я впервые узнал, что у одного из древнейших народов письменность состоит из слов, написанными русской кириллицей. Т.е. буквы прочесть можно, а что написано понять  – нет.