Потерянное детство

Заходящее солнце и лёгкий ветер ласкали листья дуба. Под его сенью стояли двое.

- Сынок, ты уже вырос и я должна сказать. Нам не хватает денег. Прости, но ты больше не будешь ходить в Стоунтзиллскую школу.

- А Бетси, как же Бетси, мам, - умоляюще сказал малыш с тёмно-русыми волосами. - Разве я могу её бросить?

- О, у тебя будет ещё тысячи Бетси, - с лёгким сожалением сказала мать. После того, как отец погиб, я не могу содержать поместье.

- Мама, и этот луг больше не наш?

- Нет, Джимми, мой милый, теперь тут построят трактир.

- А как же он? - Джимми с болью посмотрел на дуб. - Его же срубят, да?

На коре дуба неумелой рукой ребенка было написано несколько строчек из Мильтона и подпись: "для милой Бетси".

***

Метель била и кусала Бетси, которая шла к замёрзшему пруду. Она прошла уже пять миль и дорога с каждым движением труднее и труднее: напиталось влагой её старенькое пальто и замёрзли ноги в лёгких сапожках. Она подышала в сложенные домиком ладони, напрасно надеясь отогреть озябшие тонкие пальчики.
"Лишь бы дойти, я обязательно должна увидеть наш пруд".
Зажмурившись то ли от летящих в глаза колючих снежинок, то ли от нахлынувших воспоминаний, девочка незаметно для себя остановилась и села прямо на землю. Перед её взором предстал цветущий сад: азалии, шиповник, оранжевые пятна георгинов и дурманящий запах цветущей яблони... Метель отступила. Не было больше ни слепящего снега, ни тяжёлого свинцого неба. Белое безмолвие прорвано и ледяной плен закончился. Позади трудные дни и больше не надо ради черных угольков уединяться с толстым, пахнущим луком мистером Стивенсом.
"Как противны его большие толстые пальцы! И эти глаза с почти дьявольской усмешкой... Ах, мама, зачем ты это разрешила? Так нельзя я знаю, это плохо..."
Единственным утешением было маленькое потрёпанное Евангелие в коричневом переплёте.
"Мне кажется, оно ещё пахнет летними днями. Да-да, я отчётливо чувствую запах яблони! Джимми, куда ты уехал...", - по лицу девочки покатились слезы и она очнулась. Завывание метели слилось в какую-то тоскливую какофонию. На горизонте виднелись тёмные, словно смоляные тучи.
"Разве так бывает, - подумала Бетси. Я должна увидеть пруд, пусть даже это будет последнее, что я увижу", - стиснув зубы девочка поднялась и пошла вперёд. Метель как будто смеясь над ней, не унималась и нещадно кусала. Упав в изнеможении, девочка, вгрызаясь негнущимися пальцами в мёрзлую землю, поползла вперед.
Случайный прохожий вряд ли обратил бы внимание на небольшое тёмно-серое пятно вдалеке, заносимое липким снегом.
Глаза слезились и казалось, что прошла целая вечность. В мозгу Бетси стучало рефреном: "Лишь бы доползти". Последние три дня она не ела, потому что мистер Стивенсон держал их семью на голодном пайке. Мать, Каролина, работала на ткацкой фабрике, чей постоянный шум станков и висящая в воздухе взвесь мельчайших частичек шерсти ухудшали здоровье.
Брат, малыш Гарри, подрабатывал чистильщиком обуви и была большая радость если он приносил хотя бы пенс, ведь местные мальчишки постоянно его обирали. Три дня ни крошки хлеба...
Бетси как могла работала по хозяйству, с семи лет она училась шить, штопать, стирать и, наверное, родись она в семье побогаче, из неё вышла прекрасная жена. Единственные светлые воспоминания связывали её с поместьем Уэлшей. Джимми, коренастый мальчонка в клетчатом пиджачке, с ровными белыми зубами и кудрями, кажущимися золотыми в лучах заходящего солнца. Задиристый, курносый нос, лицо в веснушках и постоянно разбитые колени. Джимми часто с окрестными мальчишками и прицепом по имени Бетси наводил ужас на сады местных фермеров.
"Хорошо, что мама Джимми всегда заступалась за нас, возмещая ущерб, нанесённый нашими детскими шалостями. Как-то мы выкопали небольшую яму и туда провалился Билли, сын мясника - отвратительный мальчишка, никогда ни с кем не делившийся сладостями, даже в Рождество. А как он испугался, оказавшись в нашей западне!" - Бетси до сих пор помнило его белое от ужаса лицо, ставшее словно извёстка...
Как быстро прошло то лето 1887 года!

***
Сквозь снежную пелену Бетси увидела особняк с поржавевшими без должного ухода парадными воротами, видневшимися за слоем снега. Трещинки в металле говорили, что хозяева уже давно не появлялись. Девочка с трудом встала на дрожащие ноги. Её пошатывало, а серое пальто было всё в снегу. Бетси отряхнулась непослушными руками и направилась вперёд, оглядываясь по сторонам. Метель волшебным образом успокоилась и наступила звенящая тишина. Снежинки падали с неба в витиеватом танце.
"Как в Рождество, - изумилась девочка. - Где же тропинка... Я помню, она была где-то тут..."
Подождав, пока глаза привыкнут к сумеркам, девочка по памяти пошла по аллее, усаженной акациями, которые сейчас были одеты в тёплые белые шубки. Справа должна быть беседка, а шагах так в двухстах - сторожка дядюшки Джеффри.
"Он учил нас делать из дерева всякие поделки. Помню, как я порезалась, а он промывал ранку и просил не рассказывать маме. Куда он ушёл? Наверное, как имение продали, уволился или выгнали... Говорят, скоро здесь будут проходить поезда, эти "стальные чудовища нового времени", как их называл пастор Блонд".
Бетси часто ходила с матерью в церковь, ведь там можно было отогреться, а по праздникам кормили бобовой похлёбкой. Упомянутый поезд она однажды видела на поздравительной открытке, и тот не показался ей чем-то страшным. Вот только если бы не строительство железной дороги, семья Уэлшей не уехала бы…
Незаметно Бетси подошла к прозрачно-серебристой глади пруда. Он всегда был таким тёмным и влекущим, таким огромным и глубоким, словно являлся норой морского чудища. Мальчишки часто говорили, что там живёт водяной чёрт Том. Конечно, всё это россказни, да и водяных чертей не бывает... Или бывают.
Девочка пыталась вспомнить, что же ей рассказывали, но у неё ничего не вышло. Она машинально сунула руку в карман и обнаружила там несколько орехов. Взяв их в рот, она ощутила горько-сладкий привкус миндаля.
Это только разожгло её голод и она почувствовала сосущую боль в животе.
Та вскоре утихла, и не мешала Бетси смотреть на посеребрённый пруд, в глубине которого ей виделась тьма, пугающая и манящая одновременно. Конечно, ступать на лёд было довольно опрометчиво, но её влекла какая-то неведомая сила. Девочке на минуту ей показалось, что в пруду виднеются чёрные маслянистые щупальца и огромная пасть со светящимися зелёными глазами над ней. Что-то настойчиво звало, заменяя её мысли своими и в голове у девочки крутилось: "Подойди сюда, Бетси, мы поиграем с тобой... Нам тут так одиноко!". Голос был урчаще-рыкающим, как будто существо говорило на одном древних языков, но Бетси легко всё разобрала.
Шаг. Шаг. Ещё шаг.
Незаметно для себя она очутилась в самом центре пруда. В ту же секунду послышался рокочущий подземный гул и множество шупалец обвили Бетси с головы до ног.
"Странно... Я не чувствую страха, только странную пульсацию по всему телу. Мне кажется, или я свечусь как ангелочек? Мама часто пела...
Спи мой ангел, засыпай,
Сон твой крепкий стерегу.
Вьюга зря так завывает,
Печь сильнее разожгу.
Спи мой ангел, засыпай,
И приснится яркий сон.
Маму на ночь отпускай... Как же там было дальше..."
Как Бетси ни старалась, но вспомнить продолжение отчего-то так и не вышло.
Через неделю в местной газете вышла заметка, напечатанная не то на третьей, не то на четвёртой странице: "Потерялась девочка одиннадцати лет. Её имя Бетси Уотсон, в последний раз была одета была в серое пальто и ситцевое платьице. Любую известную информацию сообщайте констеблю Пэйбу, адрес...".
Никто не откликнулся на призыв и никто не стал её искать, ведь у констебля мистера Пэйба всегда запланировано так много дел на всю неделю... В четверг они с женой ехали к пастору Блонду сыграть партию-другую в вист, а назавтра посещали благотворительный вечер у губернатора - какие же поиски с таким графиком?